— Полиция звонком пользоваться умеет. Аль аккурат безо всякого звона створки с петель вышибает, — пояснил он, рывком отворил дверь и левой принял взахват мухой влетевшего в нее Гарика Аванесяна.
Был Гарик мокр, решителен и невменяем.
— Я с-сдаваться пришел, Шишел, — с трудом выговорил он.
— Сдавайся, коль хошь, зараза, — с неудовольствием заметил Шишел, — а двери ломать не стоит. На сенсор жать надо: вишь — штучка такая под носом у тебя на косяк присобачена?
— Б-банджи... — с удивлением комментировал Гарик появление в прихожей Бандуры, оснащенного двумя стволами.
— А-а... Это ты, Трюкач... — с досадой молвил тот, засовывая наган за пояс и кидая обрез через дверь спальни обратно на койку. — Спасения нет от тебя, дурака, ни с рассвета раннего, ни в ночь, за полночь. Чего надо, малахольный?
— М-мне, — Гарик мотнул головой на Шишела, — с глазу на глаз...
— Секретов у тебя развелось дюже богато, — угрюмо зыркнул на Шаленого Корявый Банджи, — что блох на кобеле...
Сплюнул и пошел глядеть ТВ.
Шишел поместил Гарика на табурет у кухонного стола, припер дверь, себе же отмерил в чарку на три пальца «огненной воды».
— Ну, говорить будем или, обратно, будем глаза таращить? — осведомился он, закусывая огурчиком. — Э-э... да тебе, друг, видно, без ста грамм языком не провернуть. Глотни-ка вот...
Гарик глотнул и слегка ожил.
— Я т-тогда со страху чуть не усерился, Ш-шишел... Когда ты мне в бар п-позвонил. К Финни... У тебя п-пиво есть?..
Нормальные привычки постепенно возвращались к нему. Он машинально достал из воздуха проездной талон, сунул его на место и заменил сигаретой. Которую тут же нервно раскрошил в пальцах…
— Мочу в доме не держим. На вот — глотни еще и излагай по делу, — приказал Шишел.
— Я же говорю — я и не знал, что ты догадаешься про Элевтера... — продолжил Гарик.
Шаленый испытал легкое замешательство в мыслях.
— Так ты что... ты про сейф этот знал? — Он вперился в зрачки Гарика, пытаясь постичь совершенно невероятную раскладку, которая вытанцовывалась из всей имеющей место ахинеи.
— Я — ни сном ни духом...
— Ну-ка, ну-ка... Ты давай закусывай...
Любопытная мысль посетила Шишела. Он начал потихоньку разматывать свою повязку.
— Ну, я как только понял, — Гарик судорожно сглотнул слюну, — что ты все просек... так я сразу в Терминал было намылился. А тут Финни видит, что вибрирую я, ну и работенку подкинул. С утра вещь одну Бандуре загнать.
— Ты не темни. — Шишел, не сводя тяжелого взгляда с Гариковых зрачков, бросил бинты на стол. — Ты по делу давай...
— А п-потом я к Папе подался... И к Сапожнику тоже...
— У тебя, друг, бзик какой-то — людям об этот день покою не давать... — наставительно умозаключил Шаленый.
— А они на меня — Х-холеру натравили... Финнегана...
Шишел молча и неодобрительно смотрел на Гарика. Ему не нравилась такая манера излагать суть дела.
— А п-потом — вообще все пошло через эту... как ее... Тип этот выскочил как черт из бутылки... Симпатичный такой... А меня чуть копы не замели — с «пушкой» этой дурацкой.
— С какой такой «пушкой»? — поинтересовался еще не лишившийся надежды хоть что-то понять Шишел.
— Да вот с этой, из которой Холера мне в башке лишнюю дырочку сделать хотел... — Трюкач выложил перед Шишелом давешний «томпсон», и тот двумя пальцами отложил его подальше.
— Ну с копами я легко разобрался. Сначала под придурка скосил — это у меня здорово выходит... — В голосе Гарика прозвучала гордость.
— Да, — признал факты Шишел.
— А с «пушкой» я им «блуждающую почку» разыграл... — продолжал делиться профессиональными знаниями Гарик. — Это когда, покуда у тебя в правом кармане шарят, ты...
Шишел понял, что этак вот он от Гарика толку не добьется.
— Словом, ты их обстегал и ушел...
— Запросто. Через слив...
— И ничего лучше не удумал, как к старому доброму Шишелу-Мышелу на дом податься? Ты ж теперь в розыске, Дурень...
— Они под камеру меня поставить не успели. Все больше Холерой занимались. Тот симпатяга ему без малого мозги чуть не вышиб. Но это положения не меняет... — Гарик безнадежно вздохнул. — Копы — черт с ними, а вот если Сапожник меня засечет... или Папа Джанфранко — без разницы... Замочат за милую душу. Да и тебе, Шишел, светиться не стоит. Я ж им все выложил — про Элевтера-то.
— Так... — Понимания ситуации все сказанное Трюкачом Шишелу не добавило, и он пошел напролом: — А это вот ты им тоже выложил? — Он раскрыл перед физиономией Гарика широченную ладонь, и Трюкач узрел перед собой мрачное сияние Скрижали Дурной Вести.
Челюсть у него отвалилась.
Капитан пассажирского лайнера планетарного класса «Покахонтес», Эрнст Барри, не слишком жаловал традиции, считавшиеся священными на более серьезных космических посудинах, например на «дальнобойниках» класса «Белый знак», и поэтому считал вполне возможным за четверть часа до перехода на режим торможения удалиться из рубки, чтобы успеть принять чашечку отменно сваренного кофе, прежде чем наступят полчаса невесомости, бывшей не столько навигационной необходимостью, сколько набившим оскомину экипажам всех каботажных посудин аттракционом для пассажиров. Рейс выдался, как всегда, скучноватый, и кэп позволил себе несколько расслабиться.
Именно так — с чашечкой кофе в руке и крошками крекера на коленках расшнурованного гермокостюма — и застал его сигнал тревоги, возникший на дисплее. Ситуация не успела слишком измениться, когда вслед за сигналом на экране возникла озабоченная физиономия сэконда.
— Что там у вас? — раздраженно нахмурил кустистые брови кэп.
— Сигнал присутствия на борту плазменного заряда, — коротко доложил помощник.
Наклонив голову вбок, он одновременно слушал что-то, что говорили ему там, в рубке.
— Где локализован сигнал? — с раздражением спросил кэп. — Вы уверены, что это не шуточки аппаратуры? Разложение спектра провели? Что там у вас вообще происходит, Хайновски?
— Сигнал локализован в районе второго десятка кают пассажирского корпуса, — с некоторой растерянностью ответил оксид. — Основные параметры сигнала дают девяносто шесть процентов вероятности. Здесь... я думаю, это именно в этой связи, сэр... один из пассажиров просит немедленной встречи с капитаном... С вами, сэр!
— Пусть пройдет в тамбур рубки. Я буду немедленно.
Путь до рубки из встык с ней расположенного личного блока капитана занял пятнадцать секунд. В рубке кэп задержался секунд на сорок, вникая в показания приборов. Затем кивком головы приказал Хайновски следовать за ним.