Красс решил поехать в отпуск куда подальше. Он подготовил машину к дальней поездке, взял минимум вещей и продуктов, зашел к Ивине домой, сказать 'пока', а зря. На пороге стояли сумки, огромные сумки и гигантский чемодан на колесиках.
— Ивина, ты куда собралась? — удивленно спросил Красс, рассматривая огромное по его меркам количество сумок.
— Красс, я решила поехать с тобой, — устало проговорила Ивина, подтаскивая в прихожую очередную сумку. — Все надо, там ничего лишнего нет.
— Дорогая моя, ты прекрасно знаешь, что я еду в отпуск на две недели! Куда столько вещей набрала?! Если чего и нет, так вполне можно без некоторых предметов обойтись! Причем спокойно. А ты весь дом в сумки засунула! Они в машину не влезут!
— Влезут! Дорогой мой, я знаю твою машину и ее багажное отделение! Три сумки в ширину, две сумки в длину! Чемодан снизу. Собачку в клетке возьму на колени.
— А собачка откуда? У тебя собачек не было!
— Купила, маленькую трехмесячную собачку, она в домике спит. У нее есть все документы для пересечения границы.
— Нет, в таком случае мне лучше дома остаться, без тебя и твоей новой радости!
— Красс, твое дело машину вести, я на место шофера сумки не поставлю! Не бойся!
— Успокоила. Я еду в мужской санаторий, там рыбалка в двух озерах, стенды для стрельбы. Что ты там будешь делать?
— Понятно, родной, мне все понятно! Да, я не умею рыбу ловить! Я не люблю стендовую стрельбу, сильно в плечо после выстрела отдает! Ну и, что? Буду сидеть на веранде домика и на горы смотреть.
— Ладно, отбери сумки первой необходимости и второй, чтобы знать, что можно оставить дома.
Красс ехал, ехал и вспомнил, что забыл положить в Машину удочки, он их вытаскивал, для укладки багажа, а удочки хотел сверху положить и забыл.
— Ивина, я забыл удочки у подъезда, надо вернуться домой, что я без них буду делать?
— Красс, удочки бабки домой отнесут, они видели, что мы уезжали, а вернемся назад — дороги не будет.
— Это ты абсолютно права, я вернулся, и все пошло кувырком, а то бы один давно уехал и с удочками.
— Поедем в другое место! Какая разница, куда ехать!
Они остановились в деревне, расположенной у дороги. Ивина отказалась спать в машине и показала на приличный домик. Хозяйка предложила им комнату с двумя узкими кроватями, но с большими подушками. Ивина зашла в горницу и удивленно остановилась: перед ней стояли напольные часы с малахитами! Красс стоял рядом с ней, не отводя глаз от узкого, деревянного, темного шкафа, вверху которого располагался циферблат, выполненный из малахита. На стрелках часов, двигались маленькие малахиты.
— Какая прелесть! — выдохнула Ивина, — просто чудо, а не часы! Откуда они у вас?
— Так мы тут всегда жили, рядом с дорогой. Прадеду моему за лошадь бЛизавет отдал эти часы, вот и стоят здесь, никто им не удивляется, — ответила приветливая хозяйка.
— Вы часы нам не продадите? — спросил Красс наугад.
— А, что купите? Надоели черти, громко тикают, гирьки у часов в шкаф уходят, место только занимают эти часы, — сказал, подошедший хозяин.
— Купим, а собачку оставим вам, возьмете? — спросила Ивина, и добавила: — Собачка с родословной.
— Возьмем щенка! Он красивый, лапы у него крупные, большая вырастет собака, нам у дороги она не помешает, — ответила хозяйка.
На том и решили. Утром Ивина и Красс расстались с добрыми хозяевами, а часы привязали к крыше машины.
В мужском санатории Красс поставил часы в домике. Больше половины вещей, что привезла Ивина, здесь были не нужны. Два прозрачных озера с рыбой доставляли ей зрительное удовольствие. Красс периодически сердился на Ивину за забытые дома удочки, а она отвечала, что ей нравятся карпы в пруду, а не на сковородке, что она не любит и не умеет жарить свежую рыбу. Ей понравилась кататься по озеру на бананах. Стендом для стрельбы распоряжалась девушка, она так ловко управлялась с оружием, что Ивина невольно увлеклась стрельбой. У нее возникло ощущение, что ее, как пулю вбили в стенд.
В углу комнаты громко тикали малахитовые часы. Ивина посмотрела на часы, ей показалось, что стЛизаветные часы подмигнули. Она подошла к часам, открыла дверцы, и ей мучительно захотелось взять в руки гирьки, она дотронулась рукой до тяжелой, металлической гирьки в виде цилиндра. Двумя руками Ивина подняла одну гирьку, покрутила. Она заметила линию соединения, нажала на гирьку снизу, и гирька в ее руках распалась на две части… Внутри гирьки лежало пожелтевшее письмо. С большим трудом Ивина прочитала, что эти часы созданы часовых дел мастером по заказу графа Орлова в 1770 году или нечто очень похожее. Это же экспонат для музея Чесменской битвы, — подумала Ивина, но сообщить о своей находке никому не успела.
В дверь позвонили. Естественно, за дверью квартиры стоял ее фаворит Красс.
— Ивина, не гони! Можно я к тебе пройду в комнату?
— Красс, ты один вполне войдешь в эту комнату, но за тобой придут твои друзья рыбаки. Тесно станет.
— Не издевайся, — пробасил Красс, поднял Ивину на руки, и вместе с ней прошел в маленький дом.
— Выпусти меня! Не люблю я, когда меня поднимают! Отпусти!! — закричала Ивина в крепких руках мужчины.
Красс осторожно опустил Ивину на пол со словами:
— У меня есть идея! Ты будешь жить на кухне, а я в комнате с часами. Все на местах! Не хочу я жить в домике с мужиками!
— Сказать, что у тебя нет совести — это ничего не сказать, — зло процедила Ивина, — ты, что, думаешь, мне легко было переехать из квартиры в этот маленький домик!?
— Тебе меня не выгнать! Я большой! Я весь тут! А, что это за архитектурные часы стоят? Откуда такое старье в моей комнате? Выноси! Я могу и новые шкафчики сделать. Мне не нравиться их громкое тиканье на моей территории! Останови часы! — нарочито раскричался Красс, словно он выпил немного для храбрости.
Дух малахитовых часов очень обиделся за себя и новую, добрую хозяйку, он подсветил малахит на циферблате, и они засветились. Вскоре заискрились и стрелки на часах. Ивина посмотрела на часы, и поняла, что в них живет дух времени. Она прекрасно знала, что многие предметы стЛизаветы дышат своим временем.
— Чего это часы ожили? — спросил Красс у пространства.
Часы второй раз на него обиделись, дух часов дыхнул на Красса, и его душа вселилась в малахитовые часы. Тело Красса приобрело внутреннюю оболочку шкафа, его мозги стали часовым механизмом. Комната вновь была полностью в распоряжении Ивины. Красс растворился в часах, словно его и не было.
— Красс, ты в часах? Пошевели стрелками, если меня слышишь! — весело воскликнула Ивина.
Стрелки на часах пошевелились и пошли обычным путем.
— Вот до чего тебя жадность довела, часами стал.
Часы подмигнули ей малахитовой единичкой.
— Красс, а что, если в тебя магнитофон вставить? Тогда нормально будешь мне говорить, о чем часы думают.
Ивина сидела на веранде и читала книгу, но прочитать удалось одну страницу, рядом с ней, как из-под земли возник привлекательный мужчина, в костюме неопределенного цвета — некий Самсон. Она смутно вспомнила его в интерьере теткиной квартиры, но тогда его увела Лизавета. А вчера она ему в шутку придумала родословную.
— Ивина, мне известно, что вы с Крассом купили малахитовые часы в деревне, по дороге на юг. Было это или нет? Где малахитовые часы?
— Откуда вы о них знаете?
— Я знаю о тебе достаточно много. Где часы? Они принадлежат моим предкам! Прошу их вернуть законному владельцу, то есть мне!
— Ваши доказательства, господин Самсон? Почему они ваши?
— Читайте, читайте! Я — правнук графа Орлова!
— А причем здесь граф? На часах этого не написано! Тем более что вашу биографию я придумала вам только вчера за вечерним чаем и распечатала ее на принтере!
— Вы, что не знаете, что у вас часы графа Орлова? Значит, вы признаете, что часы у вас?
— Часов у меня нет! Мы их подарили, а кому — неважно.
— Ха! Не верю! Я слышу тиканье часов! Они мои!
Ивина промолчала, спорить с человеком, у которого за плечами маячили два черных крыла, в виде охранников в черных костюмах, она не пыталась, просто кивнула головой в знак согласия. Ее очень удивило, как основательно человек вжился в придуманную для него биографию предков. Самсон стремительным шагом вошел в домик. Ивина побежала впереди него.
— Что-то забыли? — с непонятной тревогой спросила Ивина.
— Да, по нашим точным данным у вас есть мои малахитовые часы, хотелось бы их вернуть истинному владельцу!
— Вы, умный человек, господин Самсон, у меня есть малахитовые часы, но они принадлежат лично мне!
— Были ваши — станут наши, сударыня!
Ивина кивнула головой, и захотела позвать Красса, но ее руку резко опустили. Они прошли из прихожей в комнату, этот момент заметил Красс, выглянувший из кухни. Он оценил ситуацию правильно, и понял, что идут за малахитовыми часами.
Пистолета у Красса никогда не было, но отдавать часы, в которые он уже вселялся по воле мистики, ему не хотелось, они стали для него родными. Красс подмигнул часам и Ивине. Она благодарно на него посмотрела, словно пыталась ему передать силы на борьбу за малахитовые часы.
Красс понял, и резко направил правую руку в скулу господина Самсона с криком:
— Ты, чего к моей бабе прицепился, хвощ в костюме, а ну прочь, из моего дома!
Два охранника вынырнули из-за плеч, падающего хозяина. Красс двумя кулаками снизу, отбросил их на лестничную площадку, и, захлопнув дверь, успев поцеловать щеку Ивины.
— Спасибо, Красс! А такой приличный господин, наследник графа Орлова.
Самсон с охранниками вышли на улицу. На следующий день Ивина и Самсон поговорили без свидетелей на другом берегу озера, и пришли к соглашению сторон. Смысл соглашения состоял в том, что Самсон ничего у Ивины не отбирает, на нее не претендует, но при необходимости оказывает ей финансовую помощь.
Ивина с Крассом, отдохнув дней десять, уехали домой, доставив благополучно домой ценные часы с малахитами…
Не успела Ивина соскучиться о проблемах, как в трубке телефона услышала дребезжащий голос старушки:
— Это квартира коллекционера изделий из малахита? Вы, госпожа хранительница? Мне о вас рассказала ваша бабушка, Варвара Антоновна. У меня к вам есть дело, я назову адрес, вы приезжайте одна, поговорим. Это старый дом в старой части столицы, не обессудьте, но быстрее, пожалуйста.
Ивина умела ценить звонки, и записала адрес, потом посмотрела по карте, где находится дом старушки. Она села за руль своей Машины, и поехала в старый район столицы. Ее встретила маленькая, сухонькая старушка, возраст ее был в таком тумане, что определять его Ивина не стала. Старушка провела ее в комнату, в которой царил старый вишневый бархат.
— Госпожа хранительница, вы садитесь в кресло, я вам все поведаю. Дело в том, что мой конец не за горами, и на мои похороны деньги спрятаны в этой комнате. Нет, они не в деньгах и не в золоте. Когда-то весь этот дом принадлежал моей семье, но вы сами знаете, революция, война и годы лишений прошли по этому дому. У меня осталась эта маленькая комната. Не смотрите, вы ничего не увидите, меня столько раз пытались ограбить, что с первого взгляда, здесь взять нечего. Не смотрите на меня с таким удивлением, а посмотрите на эту тумбочку под телевизором. Что вы видите? Фанерный ящик? Правильно. Эту старую фанеру надо осторожно снять, под ней будет то, зачем я вас пригласила! Вы мне дайте деньги, я вам дам эту драгоценность. Сами не пытайтесь снять фанеру, не получиться, тут нужны мужские руки, а теперь можете вызвать помощника, — старушка замолчала, сжалась в своем кресле в маленький комочек нервов.
Ивина хотела позвонить Самсону, с которым наладила отношения, и сразу отдать ему его семейную реликвию. Потом она подумала, что он едва ли расплатится со старушкой, поскольку с ним она заключила договор по другому поводу. Ивина набрала номер Красса, он-то не промах, и совсем неплохо водил свою старую иномарку по столице. Сообразительный Красс, прихватив необходимы инструменты, довольно скоро появился перед двумя дамами разных эпох. Он ловко снял фанеру с какого-то предмета, покрытого мусором, который сыпался на него десятилетиями сквозь щели между листами фанеры.
Старушка приободрилась, и сама подала тряпку, дабы смести мусорный налет с ее драгоценного предмета стЛизаветы. Перед глазами очевидцев появилась конторка с ящичками и небольшим секретером. Цепкий взгляд Ивины определил, как минимум восемнадцатый век и необыкновенное качество изделия. Интересно, что в завитках по периметру изделия поблескивал малахит, но Ивина уже ничему не удивлялась, получалось, что проснулась мебель с малахитами, и один предмет за другим, потянулся к ней. Она немедленно рассчиталась со старушкой. Старушка в ответ гордо наклонила голову и тут же величественно откинула ее назад.
Конторку отвезли в логово Красса, там предстояло восстановить предмет стЛизаветы. Ивина сидела на стуле, а Красс открывал ящички секретера перед ее глазами. Один ящик не открылся, он помудрил в замке инструментами и отрыл последний ящик. Они наклонились над содержимым маленького ящичка, и увидели небольшую шкатулку с навесным замком. Красс, открыв замок, обнаружил внутри футляр, в футляре лежал широкий золотой браслет с полудрагоценными малахитами. Браслет был так красиво выполнен, да еще на него накладывалось пара столетий, что цена его было неизмеримо больше, чем стоили материалы, из которых он был выполнен. Красс протянул Ивине футляр с браслетом. Она отдала Крассу аванс на оформление реставрационных работ, и поехала к старушке. Старушка сидела в кресле, она даже дверь не закрыла. Ивина подошла к ней. Старушка была мертва, ее рука так и осталась в том положение, в каком она брала деньги из руки Ивины, но денег в руке старушки не было! Телевизор стоял на полу, да и где ему стоять, если тумбу из-под него вывезли!
— Руки! — крикнули за спиной, и Ивина почувствовала твердый предмет, упирающийся в спину, она подняла руки, дамская сумочка повисла у нее на руке, но по опыту своей жизни, она много денег с собой не носила. Липкие руки сорвали сумочку, порылись в ней и вытолкнули ее с пустой сумкой за дверь.
— Ша, тетка, ты ничего не видела, бери свою пустую сумку и тикай подальше!
Ивина выбежала из дома, прошла десять шагов, села в машину, мотор завелся. Машина медленно двинулась с места. Ивина нащупала малахитовый браслет, завернутый в платок, а пустой футляр лежал в сумке. Она заглянула в сумку, футляра в ней не было…
Бездна отторгала мысли, она отпугивала и не подпускала к себе Ивину, пытающуюся проникнуть в собственное подсознание. Череда событий последних дней, таяла, как пресловутый первый снег, более осязаемый, чем бездна очевидного подсознания. Чепуха, обведенная золотистым фломастером, была очевидна, но ведь кто — то ее написал на листке бумаге, который совсем недавно выполз из принтера, а теперь лежал в ее сумке.
Осень вторгалась в мир солнечными листьями, что особенно чувствовалось после серых, дождливых дней. Рядом с молодым человеком Ивина почувствовала его солнечную энергию.
А он не удержался и воскликнул:
— Я вас чувствую!
Она еще не знала его имени. Она только подняла руку, чтобы удержаться за поручень в вагоне метро. Молодой человек стоял в считанных сантиметрах от нее. Она еще не успела встретиться с ним глазами и такие чувственные слова услышала.
— А я девушек люблю, — ответила она ему словами из песни.
— Нет, правда, от вас идут удивительные биотоки, — заволновался он.
— В вас проснулись импульсы желаний, и ничего удивительного, — проговорила Ивина и посмотрела в глаза, стоящему рядом с ней молодому человеку. Ее словно кольнуло в сердце от его пронзительных глаз цвета кофе.
— Меня зовут Красс, если угодно, — сказал он, улыбаясь и показывая ровные, белые зубы.
Ивина окинула взглядом весь его облик: ничего особенного, стандартный молодой человек с черной, тканевой сумкой через плечо. В метро такие сумки встречались сплошь и рядом.
Красс уловил взгляд девушки:
— Вам что-то во мне не нравится?
— Да, нет. Все в норме по местным правилам приличия. Я подумала, может и мне такую сумку купить? А то у моей сумки ручка оторвалась. И она подняла вверх сумку с оторванной ручкой.
— Людские потоки людей непредсказуемы. Да вы посмотрите внимательно: вам ручку у сумки срезали.
Девушка повертела сумку, подержала в руке оторванную ручку сумки.
— В подземных переходах полно сумок, куплю другую, — обреченно сказала Ивина.
— Но и эту можно починить, — возразил Красс. — А вы заметили, что людей в метро меньше стало?
— А мне кажется, что как всегда потоки людей нескончаемы. Рекламы стало больше, — заметила Ивина. — Мне выходить на следующей остановке.
Красс забыл куда ехал и пошел за Ивиной к выходу. Встречный поток пассажиров разлучил их на мгновенье, но этого было достаточно, чтобы Красс потерял Ивину из вида. Он прошел сквозь толпу и стал осматривать движущиеся потоки людей в поисках, потерянной девушки. Мало того, что он вышел не на своей станции, так еще и потерял девушку. В его голове пронеслась ее история с сумкой, и он уверенно вышел из метро. Недалеко от выхода из метро стояли прилавки и на них лежали сумки. Продавцов стояло двое, а покупала сумку одна девушка. Он подошел к ней.
— Выбрали сумку? — спросил Красс.
Ивина посмотрела на него отсутствующим взглядом и выдохнула:
— Сумку я выбрала, но денег в моей сумке не оказалось. Куплю в следующий раз.
— Я могу купить вам эту сумку, — отважно предложил Красс.
— Это неправильно, — сказала Ивина со слезами в глазах. — Что вы за мной ходите!?
— Нам по пути, и не более того, — соврал Красс.
— Отстаньте от меня! — крикнула Ивина, и нырнула в очередной поток людей, идущий из метро. Она почувствовала сырость в сапогах, наступив случайно в лужу и остановилась, потом махнула рукой в воздухе и перешла на сухую дорогу. Она шла быстро, не оглядываясь по сторонам. До ее дома оставалось метров сто, когда она почувствовала взгляд за спиной. Ивина невольно повернула голову, и встретилась глазами с Крассом.
— Я вас сегодня третий раз нашел! — выдохнул молодой человек с натянутой улыбкой. — Вы мне свое имя не назвали. Я не знал, как вас окликнуть.
— Что вам от меня надо? У меня сапоги порвались! Ноги промокли. Я домой иду! — запричитала девушка.
— Сколько же у вас проблем! Зовите меня в гости, будем их ликвидировать сообща, — предложил Красс.
Дверь в квартиру Ивины открыла ее бабушка Варвара Антоновна, которая быстрым взглядом оглядела внучку и молодого человека, и, ничего не сказав, просто пошла на кухню.
Ивина скинула мокрые сапоги. На ногах ее остались мокрые носки. Она опустила на пол порванную сумку.
Красс не стал ждать приглашения и тоже снял башмаки на внушительной подошве, потом поставил на пол свою невзрачную, но прочную сумку.
Из кухни показалась бабушка:
— Ивина, опять ноги мокрые и сумка без ручки? Я сколько раз тебе давала деньги на сапоги? У меня одна к тебе просьба, чтобы у сапог была подошва в один сантиметр, а ты что покупаешь? Я сегодня ночью тебе двое сапог заклеила, они высохли. Эти высохнут, заклею.
— Обязательно все это сейчас говорить? — недовольно спросила внучка. — Я, что виновата, что сапоги расползаются от снежной грязи?
— Посмотри, какие прочные башмаки у молодого человека! Учись у других! — сказала бабушка и опять ушла по своим делам.
Ивина стянула мокрые носки, сунула ноги в тапочки и посмотрела на Красса:
— Что мне с вами делать?
— Пригласить на чай.
— Это так банально, идите на кухню, бабушка вам нальет чаю, — сказала Ивина и прошла в комнату. Она залезла с ногами на диван, взяла ноутбук и стала быстро писать кому-то ответ в Интернете.
Красс пошел на кухню, но не успел он сделать и двух шагов, как бабушка вынесла поднос с двумя чашками чая и баранками на блюдце. Она отдала ему поднос и махнула головой в сторону Ивины. Девушка не глядя на Красса, взяла чай и баранку и продолжила долбить кнопки ноутбука. Он почувствовал себя лишним, и стал осматривать комнату. Три дивана на небольшой площади удивили его, но еще больше удивили ноутбуки на каждом диване. Появилось желание сесть на соседний диван и взять в руки ноутбук или встать и уйти.
В этот момент Ивина его вновь заметила:
— Простите, вы хотели решить мои проблемы? Сумка в прихожей, нитки и иголки у бабушки. Чините сумку, а мне не мешайте, — она включила музыку и стала подпевать, при этом продолжая долбить по клавиатуре с неподражаемым изяществом.
Красс собрал чашки на поднос, отнес их на кухню, попросил у бабушки иголки и нитки для ремонта сумки. Бабушка одним движением руки подала то, что он просил. Красс взял сумку, сел на стул и стал пришивать оторванную ручку. Ивина так и не поговорила с Крассом. Он, починив сумку, ушел в неизвестность. И разошлись они, как в море корабли.
Ивина себя бедной никогда не считала. Просто они сдавали квартиру бабушки и жили несколько в стесненных условиях. Вечером Красс позвонил в дверь Ивины, в руках он держал большой пакет. Девушка, открыв дверь, без эмоций оглядела его с ног до головы и пропустила в квартиру. Она взяла пакет, протянутый ей молодым человеком. В пакете лежали новая сумка и сапоги.
— Красс, зачем вы деньги потратили? А если сапоги мне будут малы или велики? — недовольно спросила Ивина, примеривая сапоги. Сапоги оказались ей впору. Она покрутила перед собой сумку, но и к сумке у нее претензий не было, она ее уже выбирала, но купить не смогла. — Вы, что такой богатый, что всем покупаете дорогие подарки?
— Я вас чувствую! — крикнул Красс.
Варвара Антоновна внимательно посмотрела на Красса, ей на мгновение показалось, что время повернуло вспять и остановилось. Она уже видела это лицо, манеры поведения когда-то давно…
Варя, юная девушка с русой косой до пояса, вместе со своей семьей приехала в Степной город. Отец снял две комнаты в частном доме на окраине города. Через улицу от дома начиналась бескрайняя степь. Маленький домик состоял из трех комнат и кухни без удобств. В первой комнате жили дед и бабка, хозяева домика. Кухня была проходной, в ней стояла печь, служившая плитой для приготовления пищи. В большой комнате стояли огромные фикусы до потолка, а вторая смежная с ней комната была пуста. Во дворе деревянного домика отцвели тигровые лилии, их листья пожелтели.
Вся семья Ивины ждала контейнер со своими вещами. Наступило седьмое ноября. Праздничный парад трудящихся прошел по центру города. С этого шествия по городу, и началось знакомство девушки с новым местом обитания. В приехавшем контейнере оказалось сломанное зеркало и какие-то вещи. Разбитое трюмо на фоне фикуса долго было основным украшением большой комнаты. В маленькой комнате постелили матрацы — это и была постель.
Школа состояла из трех картонных бараков. На площадке у одного из трех бараков залили каток. Варя на ножах с клюшкой в руках каталась на льду, и пыталась забросить шайбу в ворота. Трое ребят одноклассников ей подыгрывали, они был рады игре с новенькой девочкой. Появилась она в новой школе в седьмом классе во второй четверти. В класс вошла высокая, стройная девушка в коричневой форме и в черном фартуке с белым воротником — стойкой. Длинная коса спокойно колебалась по спине. Ребята внимательно осмотрели ее с ног до головы.
Учительница представила новенькую:
— Варя.
Оказывается, кроме роста для взаимного увлечения, необходим одинаковый уровень знаний. Одноклассники скоро поняли, что новенькая не только хороша собой, но и способная ученица. Только одна девочка из класса превосходила ее иногда в оценках, и то по одному предмету. Среди мальчиков выделялся своим умом полный, симпатичный парень со стоячими в хорошей стрижке волосами. Его звали Коля.
Неназойливо, но постоянно всегда и везде Коля оказывался рядом с новенькой девушкой. Вот и теперь он крутился на коньках рядом с ней. Полная и теплая ладонь сероглазого юноши при любой возможности пыталась коснуться ладошки девушки. Первая нежная влюбленность овладела им, но природный такт и ум не делали его назойливым.
Коля изменил свой маршрут в школу, либо поджидал Варю по дороге, и если ему удавалось пройти рядом с ней и поговорить, то он был счастлив и спокоен. Отцу Вари на работе дали временной жилье в картонном бараке рядом со школой. Здесь появились покупные металлические кровати, простой стол и шкаф — шифоньер, которые отец сам сделал.
Соседом по бараку был Гриша. Кроме одноклассника Коли, Гриша стал ярким кандидатом на часть ее сердца. Рядом с внешней дверью квартиры Вари находилась дверь Гриши. Это был стройный парень, на пару лет старше ее. Их сближали разговоры на общем крыльце четырех квартирного одноэтажного дома, в котором две квартиры выходили на одно крыльцо. Зимой их встречи частыми трудно было назвать, они сталкивались на крыльце, смотрели друг на друга, и иногда шли вместе до школы.
Лето меняло все! Летом появлялось больше возможности быть рядом с домом. Окна кухни Вари выходили на земельный участок, принадлежавший ее семье. Участок семьи Гриши был огорожен более плотным забором, и находился через дорожку в метрах четырех от дома. Сарафан девушки в яркую зеленую полоску на белом фоне, то и дело мелькал перед глазами юноши. А он, сокращая дорогу, перепрыгивал через ее забор и проходил у нее под всеми окнами. Но их руки никогда не соприкасались! Странная у них была любовь: зрительная! Они нравились друг другу внешне. Возможно, Гриша чувствовал, что он Варе не пара, и поэтому взял себе в пару другую девушку из ее класса.
Коля почувствовал легкость в душе, увидев Гришу с другой девушкой, и решил навестить Варю у нее дома под предлогом учебы. Дом типа барака, был выполнен из материала похожего на листы картона. При освоении целинных земель так было проще строить. Удобства находились во дворе, поэтому при входе в дом, первое, что можно было встретить — это стоящий на табурете тазик, над которым висел умывальник, действующий при нажатии снизу на штырь. Штырь поднимался, и из умывальника текла вода.
Рядом с умывальником стоял мотоцикл соседа по квартире. Стены, окрашенные серой краской, были далеко не первой свежести, и присутствие бензина и мотоцикла их лучше не делали. Если повернуть налево по коридору после мотоцикла, можно было попасть на кухню, принадлежащую двум семьям. В семье Вари было пять человек, и у них было две комнаты. В семье соседей — пять человек и у них была одна большая комната. Детей у соседей было трое, из них двое — двойняшки меньше года.
На кухне стояла плита на две конфорки, ее топили углем или дровами. От цивилизации в этом доме было центральное отопление, свет и телевизор. Коля заглянул на кухню и прошел в комнату Вари, в которой стояли две кровати, письменный стол, шкаф. Вот, где жила новенькая, и Коля ее сфотографировал. Варя полезла рукой в портфель, волосы слегка растрепались в косе. Она в школьной форме, рукава в три четверти слегка оголили руки. Такой снимок стал украшением ее коллекции фотографий.
Случайно или нет, но Варя появилась всего один раз в доме, где жил Коля. Кирпичный коттедж, предназначенный на две семьи, располагался на земельном участке. В его квартире царила неправдоподобная чистота. Огромная разница в условиях жизни несколько охладила их пыл. Любовь Коли к Варе приняла отвлеченный характер. Они еще гуляли вдвоем по степи, еще играли вдвоем в волейбол, но уже было лучше, если рядом с ним находился его друг и сосед по коттеджу.
Время пролетело. Они окончили школу. После выпускного вечера все пошли к реке. Коля шел рядом с Варей.
Учителя шептались:
— Хорошая пара!
Но пары из них не получилось.
Варвара Антоновна очнулась от воспоминаний. Она давно поняла, что Красс очень похож на Колю из ее юности.
Окна квартиры покрыты каплями влаги, как желудок Ивины каплями шампанского. В голове у нее пусто, как на странице в Интернете. Неподражаемая бабушка предложил взрослой внучке выпить шампанского. Один выстрел в честь новой жизни! Сладкое импортное шампанское мелкими пузырьками искрилось в бокале. Она выпила глоток за глотком целый хрустальный бокал! О, истинное блаженство взбудораженным нервам! Потом она съела кусочек шоколада с орехами и в голове, как в пустой бочке, наступил мир и спокойствие! Девушка успокоилась.
Гроза в честь новой жизни разбудила ночью. За окном сверкала молния, грохотал гром. В голове шипели пузырьки от шампанского. Ивина — трусиха, закрыла плотно окна, натянула на голову одеяло и уснула. Молодой человек ее мечты — Красс — ей не принадлежал. Он ее недавно покинул. Все очень просто. Первая разлука произошла, когда его класс пришла хорошенькая девушка Лизавета. Фигурка у нее сладкая, такая она аппетитная оказалась для скакуна, ведь Красс лошадь по гороскопу. Джинсы ее обтягивали, грудь у нее колебалась от дыхания, он и влюбился. Ивину Красс стал презирать, и часто стал высказывать ей неприятные слова по любому поводу. Соперницы уже полтора месяца нет в школе, а они из-за нее за это время успели разойтись! Говорят, что девушка с лошади спрыгнула, и ногу свою сексуальную сломала. Ивина вот только не поймет, с какой лошади она спрыгнула? С Красса или с коня?
Ивина по ее милости теперь одинокая и свободная девушка, можно сказать, поэтому выпила бокал шампанского, чтобы запила горечь поражения. Лежит теперь одна, никто ее не любит, а соперница в гипсе лежит. То, что Ивина любила Красса, она поняла через две недели после того, как они расстались, а сама ссора казалась ей чем-то нереальным, осознание реальности пришло позже. Страшнее всего было то, что от полной гармонии отношений до разрыва прошло четверо суток! Так мало, так чудовищно несправедливо!
Прошел год, как они окончили школу. Они вновь были вместе, но недолго.
Двадцать пятого июня стояла небывалая жара по местному, прохладному климату. Солнце палило с самого утра, Красс и Ивина договорились идти на пляж. Надели купальники, взяли покрывало. Она человек скромный, поэтому налила в полиэтиленовую бутылку кипяченую воду. Он вышел из дома раньше, чтобы купить себе воду. Она долго стояла на автобусной остановке. Наконец, он вышел из павильона. В руках он держал бутылку с водой и два дорогих мороженых. Это все он купил для себя… Ладно, проехали, она не обиделась, но призадумалась.
Автобус останавливается рядом с парком. Они вышли. Красс откусил кусок от первого мороженого. Навстречу им шла в бальном платье принцесса, необыкновенной красоты. За девушкой шел парень в светлом костюме. Ивина вспомнила, что сегодня утро после выпускного вечера. Прошли еще метров пять. Деревья в парке за последние годы стали большими. На небольшой площадке с великолепной плиткой вместо асфальта стоял бюст маршалу. В центре мемориальной площадки располагалась красивая клумба, и стояли четыре скамейки.
На скамейках в разных позах сидели вчерашние выпускники в нарядной, но слегка примятой одежде. Они тянули жидкость из различных бутылок. А Красс все ел мороженое. Прошли они утренний вертеп выпускников. Каскад фонтана был покрыт остатками вчерашней роскоши, видимо все пути выпускником заканчивались в этом, милом парке.
Кто-то из девушек ходил по воде в фонтане, приподняв юбку. Кто-то из юношей сидел на парапете пил или курил. Среди молодых людей виднелись и те, кто стал снимать верх одежды и загорать под утренним солнцем. Ближе к реке выпускники шли, как говорят о чертеже: половина вида, половина разреза. Они шли полуобнаженные. Можно не уточнять, но можно отметить дивные платья выпускниц и отличные костюмы выпускников, в целом они были несколько переутомленные.
На пляже картина была просто уникальная. Жара нарастала. Алкоголь звал в речку. Выпускники в платьях, не снимая своих королевских нарядов, оказывались в воде. Оставшиеся выпускники на берегу сидели большими, растрепанными группами.
Ивина расстелила покрывало. Молодые люди загорать. Она взяла с собой бутылку из-под жидкости, которой мыла окна, в нее она заливала воду и опрыскивала цветы, а теперь она в нее залила воду и прыскала на себя, чтобы не было мучительно жарко. Итак, лежит она на пляже, опрыскивает себя водой, наблюдает за поведением выпускников.
Красс наблюдал за выпускницами. Девочки были слегка под градусом, но молодые, красивые. Они вокруг Красса табунами ходили, правда, со своими молодыми людьми, но одно другому не мешало. Съел Красс второе мороженое, выпил воду. Она выпила воду. Вот оно равноправие! Ни он, ни она в воду реки, кишащую от молодых людей в бальных платьях и белых сорочках, не пошли, но часа через три ушли с пляжа.
Выпускники к этому времени стала покидать пляж, парк, фонтан. Ивина не могла понять, почему именно в этот день Красс стал на нее сердиться. Вероятно, выпускницы выбили его из седла обычной жизни. Ивина стала Крассу противна.
Он прошел перед ней по комнате и сказал:
— Куплю машину, тебя на ней не повезу!
— Почему? — она искренне удивилась.
— Потому, что ты ничего не делаешь для нее!
— Почему я ничего не делаю?
— Ты не копишь деньги на мою машину!
Ивина удивилась еще больше, потому что она получает денег больше, чем он и ест меньше, чем он в три раза, и она виновата? Ладно, глядит, а он вещи собирает!
Красс ходил по квартире и собирал свои вещи! Бритву забыл. На прощание сказал, что он сюда больше не вернется! Вот тебе и день после чужого выпускного бала! Он ушел к матери. Она все думала, что он шутит. Позвонила ему через сутки. Долго никто к телефону не подходил, определитель номера у них всегда работал.
Потом трубку взяла его мать и сказала, что он в ванне. Он не перезвонил, но через сутки по Интернету предложил ей разойтись, хоть и их брак был чисто гражданским!
А какая любовь была между нами в ночь на чужой выпускной вечер! А может, он ей диссертацию по любви сдавал? Отчет по любви, зачет хотел у нее получить, что у него с теорией и практикой любви все на высшем уровне? Он на самом деле любил ее по высшему пилотажу наслаждений. Ивина даже спросила у него, где так любить научился. А он ответил, что телевизор ночью смотрит.
Шутки шутками, но любовь была что надо! И вообще за короткое время он из робкого молодого человека превратился в уверенного в себе мужчину. Был скромным, стал ассом любовником! И все кончилось разом и навсегда, после того дня на пляже они и десяти слов не сказали. Не поймет она, в чем дело? Или и у него получился выпускной день из семейной жизни, сдал последний экзамен любви и получил свободу? Но Ивине от этого нелегче. Или все равно? Нет.
Главный упрек Красса: она не купила новую машину, а он пользовался машиной отца.
Ивина правила дорожного движения учила так, словно от них жизнь зависела, хорошо учила. На двадцать вопросов из двадцати ответила. Но по практике вождения дела обстояли хуже, ехать с инструктором было относительно легко, а самой помнить о переключении скоростей мучительно. Следовательно, надо было покупать машину с автоматической коробкой передач. А денег у нее на такую машину не хватало. И захотелось ей новую машину, чтобы самой везде ездить, а не стоять пнем на автобусной остановке.
А, где деньги взять? Вспомнила она про деда, про его огромную по деревенским меркам пенсию, поехала на деревню. Дед пасеку держал и пенсию придерживал. Поговорила Ивина с дедом, поскулила о жизни. Дал он ей денег на пару колес, — все лучше, чем ничего. Стала она посещать сайты, где автомобилями торгуют, к ценам присматривалась, к машинам. До мечты все еще было далеко, нужно было вливание чужих денег.
Сказала Ивина о своей проблеме бабушке, которая весьма доброжелательно прореагировала на мечту о новой алой машине. Она дала деньги, которых внучке так не хватало. Ивина купила алую машину, чисто дамскую.
Варвара Антоновна переживала за внучку и Красса. Она помнила всю жизнь, что Коля охладел к ней после того, как увидел бедность ее жизни в четырех квартирном бараке. Но жизнь меняется и иногда значительно. Она вместе со своей семьей получила трехкомнатную квартиру в красивом доме из больших белых кирпичей. Ее отец был инвалид ВОВ, благодаря чему им и дали квартиру.
Дом стоял на центральной улице города. На первом этаже дома находился гастроном. Она уже училась на первом курсе технического института, а Коля учился в медицинском институте, когда они еще раз встретились в домашней обстановке на ее территории. У Вари была отдельная комната, в которой стоял письменный стол, книжный и плательный шкафы, кровать. Окна выходили на городскую телевышку.
Он смотрел на корешки технических книг в книжном шкафу, и руки их не соприкасались, а души были в разных интересах. Пожалуй, именно тогда произошло прощание с юностью и любовью: ладонь в ладонь.
К этому времени биография Вари звучала просто…
Варя родилась в роддоме, стоящем одной стороной на большой улице, а с другой стороны была видна река. Те времена подернуты пеленой времени. Улица тех времен была весьма приличной. На ней стояли бодренькие дома трех — четырех этажей желтоватого цвета. Во дворе длинного, кирпичного дома у нее было прозвище Варвара краса, длинная коса. Кто ей дал сие прозвище неведомо, но иногда ее так называли. Ей в ту пору лет пять — шесть. Она была крупной девочкой, выше своих сверстниц.
К семи годам у Вари были две длинные косы, но в четыре года у нее еще была стрижка типа каре с челкой. С такой прической ходила и ее подружка Полина. Девочки дружили, а их бабушки сидели на одной лавочке и смотрели за ними.
Детская площадка была довольно большой, она располагалась по длине дома. С одной стороны она была ограничена домом, а с другой стороны за штакетником проходила железная дорога. Вот такое место и вырастило ее до восьми лет.
Отец Полины был конструктором. Они жили весьма прилично по тем временам. У них была двухкомнатная квартира в соседнем подъезде. Бабушка Полины была весьма интеллигентной дамой и постоянно делала Варе замечания за то, что у нее на руках цыпки, за то, что она сопит носом. Она ее несколько раз кормила вместе с Полиной. Варя своим постоянным аппетитом повышала способности подружки поглощать пищу. Они несколько раз играли в комнате ее отца в прятки и прятали за шкафом, стоящим так, что за ним был свободный угол.
Больше всего Варе нравились на столе желтые, остро отточенные карандаши и белые листы бумаги. Семье Полины вскоре дали трехкомнатную квартиру в кирпичном доме и они переехали. У нее родилась сестренка. Пути подружек разошлись навсегда.
В этом длинном кирпичном доме у семьи Вари была комната в пятнадцать метров на пятерых на третьем этаже, и они получили квартиру на три порядка хуже, чем семья Полины. Им дали двух комнатную квартиру в двухэтажном доме с печным отоплением. В площади выиграли в удобствах — потеряли. Дом был деревянный, штукатуренный. Здесь появился первый телевизор. К ним приходили соседи и смотрели дружно на маленький экран. А Варя к этому времени училась в пятом классе.
Недалеко от двухэтажных домов построили новый микрорайон из пятиэтажных домов. В них жили счастливые люди, но учились все в одной школе, расположенной в этом новом микрорайоне. Микрорайон примыкал к красным казармам. В новой школе писали ручками со стальными перьями и макали их в чернильницы. Варя была высокой, стройной девушкой и играла в волейбол. В третьем классе она танцевала в дружном коллективе дома культуры, но танцы ее надолго не задержали. У нее были длинные, роскошные волосы, которые она заплетала в косы и закручивала их так, чтобы они казались меньше. Одежду и обувь несколько раз Варе покупал отец. Он выбирал красивые вещи и туфли.
К ее тринадцати годам отцу хуже горькой редьки надоело топить печи в квартире на втором этаже, и он уехал в Степную страну один. А они с мамой продолжали получать крупы и белый хлеб по списку. Мама без отца места себе не находила, она раздала вещи, остальные сложила в контейнер. Варя, мама и брат Сережа поехали к отцу.
Отец снял две комнаты в маленьком деревянном домике на последней улице от степи. Ветер, солнце и отсутствие дождя резко отличало степной климат от уральского климата. Варя еще немного подросла и стала похожа на девушку с длинной косой. В маленьких магазинах можно было свободно купить белый хлеб, джем и сыр, все то, что не продавали там, где она покоряла подиум красоты. Сейчас Варя понимает, что все было правильно и хлеб для фигуры вреден, но этого не понимали мама и бабушка, прошедшие через военный голод. Им хотелось белого хлеба и котлет. А Варя занималась спортом и еда не могла до поры до времени испортить ее фигуру.
У девушки не было обиды на прекрасное время детства на Малахитовом камне, на великолепное время юности в Северной степи. Все было так, как было, а родители делали все, чтобы у нее было то, что у нее было. Ее родители дали ей возможность окончить институт и поддерживали ее при рождении детей. Варя с легким сердцем может сказать спасибо своему мужу, как бы жизнь не складывалась, он был человеком и замечательным мужем и отцом.
Как Варвара Антоновна себя вела? Иногда она выкладывалась для родных близких, а бывало, замыкалась в себе или окуналась в любовные увлечения. Если честно, то писать о себе ей не хочется, и многое написано и вошло в романы. Поэтому она соберет то, что было написано и разбросано по Интернету в разных произведениях. Но сейчас после перезагрузки компьютера и это невозможно. Все отключено, поэтому она вспомнила прошлое, чтобы жить в настоящем. Недавно на одноклассниках Варя обнаружила Полину, и сбросила себя с сайта.
Варвара Антоновна так переживала за Ивину, что на общение с Полиной у нее сил не хватило. Она чувствовала только Ивину.