Ивина вернулась домой, телефон проговорил:
— Самсон звонил.
— Что хотел?
— Предлагает прописать тебя.
— Оно и видно, щеки горят…
Самсон сидел дома и рисовал план двухэтажного особняка. Ему было скучно. Он механически набрал номер сотового телефона Ивины.
— Ивина, я виноват перед тобой, ты виновата передо мной, возвращайся ко мне.
— Я в чем виновата?
— Ты сегодня была столиком.
— Ты сквозь стены видишь?
— Знаю, кое-что о жизни.
— Угадал, была с ним, как брошенная тобой девушка.
— Я бросил, я и подниму. Рисую план нашего дома, нужен твой совет, но сегодня после Красса я не хочу тебя видеть, а завтра приезжай, пожалуйста, или переезжай ко мне, я пришлю тебе помощников.
— Подумаю.
— Думать не надо, надо просто ко мне вернуться. У тебя была мечта — Красс, ты его — получила, теперь без мечты возвращайся.
— Ты прав.
— Я всегда прав.
— Самсон, я не буду жить в твоем особняке, — сказала Ивина, входя в его квартиру.
— Почему, если это не секрет фирмы одуванчик? — удивленно спросил Самсон.
— Понимаешь, я не могу жить в частных домах, у меня комплекс больших зданий, я боюсь дач и маленьких домов.
— Ивина, мы поставим охранную сигнализацию по всему периметру дома, все будет на контроле, на центральном пункте.
— Мне квартира в многоэтажном доме больше подходит.
— Так, один вопрос решили, и есть второй вопрос: ты родишь мне дочь?
— Да не вопрос, но в моей квартире, нам будет тесно.
— Слушай, а у тебя нет где-нибудь сестры или брата?
— Зачем тебе они?
— Понимаешь, мне тут теорию развернули, если в семье жены было двое детей, то и она двоих детей родит, если трое — родит троих, а ты, что одна у матери?
— Ты, ведь знаешь, у меня есть двоюродная сестра Лизавета.
— Очень хорошо! Значит, у меня есть надежда, что у меня будет двоюродная дочь!
— Сомневаюсь, мы с тобой вместе не живем.
— Ты забыла, что я пропускал твою платоническую мечту — Красса, а после него надо месяц ждать, чтобы быть уверенным, что дочь будет моя, а не двоюродная.
— Благоразумный у меня жених.
— Через месяц переедешь в эту квартиру.
— А я перееду сейчас, мне здесь все нравиться.
— Ты уверена? Рад, — сказал Самсон и щелкнул пульт телевизора, — Ивина, не могу я ждать месяц, я соскучился, ты мне сейчас нужна, скажи, что столиком ты не была, я тебя разыгрываю.
— У меня — его не было.
— Точно?
— Более чем.
— А я поверю, хотя от ревности меня выкручивает всего.
— Живи спокойно.
Самсон подошел к Ивине, поднял ее на руки и отнес на большую кровать. Она подумала, что Самсон ей больше подходит, чем Красс, но вырвалась и убежала. Самсон на этом не успокоился. Вскоре к ней домой вместе с Самсоном пришли два парня, они взяли ее вещи и унесли. Жизнь Ивины усложнилась, впервые все заботы легли на ее плечи, но надо отдать должное Самсону, он привозил продукты и иногда мыл посуду. Они стали одной семьей, в новом качестве и сами себе понравились. На работе Ивина столиком говорила теперь только о работе, словно между нами никогда и нечего не было. Приехал Шеф, и все встало на свои места. Иногда Ивина задумчиво смотрела в сторону Красса только и всего, потом она переводила взгляд на маленькое зеркало на полочке, над рабочим столом и ей опять хотелось янтарный обруч на голову. Ивина встряхивала свою рыжеватую гриву волос и опускала голову над очередной мебельной разработкой.
Вспомнила она Лизавету на свою голову, раздался вечером телефонный звонок, та быстро проговорила:
— Ивина, будь другом, хочу волосы нарастить! Весна, сама понимаешь! Дай денег, ты у нас теперь богатая.
— С чего ты это решила?
— Муж у тебя богатый Буратино, а мне как раз пяти золотых не хватает.
— Лизавета, я чего-то не понимаю?
— Интересное кино, это что я забыла в дачном захолустье? А тут столица, ты уехала, я приехала на твое место.
— У меня нет денег.
— Чего я перед тобой души открываю, если у тебя денег нет? Жадная стала?
— Нет, мне новую машину купили, расходы всякие.
— Кузине денег не осталось? — возмутилась Лизавета.
— Проси у своего мужчины.
— Издеваешься? У нас без финансовых взаимных вливаний и официальных бумаг.
— У меня денег, правда, нет.
— …
Это Ивина вспомнила, как Лизавета устраивалась к ним на работу.
Прошло пару дней, Лизавета пришла в мой дом после поездки на Балтийское море.
— Ивина, я и твой будущий муж должны знать друг друга.
Вышел Самсон, поздоровался.
— Самсон, возьмите меня к себе на работу, — неожиданно для всех попросила Лизавета, — а то я среди вас словно бедная родственница.
Самсон окинул внешний облик странной сестры своей невесты, нашел между ними и сходство и различие. Лизавета была ниже ростом.
— Лизавета, а кем бы вы хотели работать?
— А вы как думаете?
— Мне о вас Ивина почти ничего не говорила, пройдите в комнату, поговорим.
Ивина потому о ней и не говорила, что Лизавета путем нигде не училась, на учебу у нее была отъявленная лень, но в менеджеры выбилась, да видно ей этот труд с поездками порядком надоел.
— Лизавета, я в затруднительном положении, у нас научно — техническая фирма, могу в бухгалтерию, если переучитесь, больше ничего на ум не приходит. Машину водить можете? — спросил Самсон.
— Не могу.
— Так и я могу ответить вам — могу взять с последующим обучением.
— Вот вы какие! — сказала Лизавета и направилась к двери.
Ивина пошла следом за ней с одной целью — закрыть дверь.
— До свидания, Ивина, — сказала Лизавета, закрывая за собой дверь.
Лизавета вышла и расплакалась. Амбиций у нее много, а способностей к труду, мало…
— Красивая у тебя сестра, — сказал Самсон.
— А на работу не взял.
— Куда ни скажешь?
— Не скажу, ужин готов.
— Вы не очень дружные сестры.
— Самсон меняй тему, она сама разберется в своих делах, у нее свои непонятные мне способности.
— Заметно.
У весеннего солнца могучая энергия, она слизывала своим языком снег достаточно быстро, и обнажала асфальт, землю и цветы. Оказалось различных видов подснежников достаточно много, это просто ранние цветы и они в скором времени готовы цвести на радость изголодавшимся глазам по цветовой гамме природы. Анна Игоревна посмотрела на себя в зеркало и осталась довольна своим изображением, она старела медленно и красиво. Добрыня Никитич всегда гордился внешними данными своей супруги, но сто процентной верности у них не получилось, и они друг друга, ни в чем не винили; так и жили красивой парой, иногда отдыхая друг от друга по взаимному соглашению.
Поразительно, но факт, они всегда обращались друг к другу весьма благожелательно, не произнося слов упреков и назиданий. Они вели себя друг с другом весьма тактично, приветливо и сдержанно. И весна не вносила коррективы в их сформированные длительной жизнью отношения. Чистота в квартире и на даче всегда была неназойливой, а естественной. Они держали приходящую домработницу, она отмывала поверхности, чистила, и уходила. Сами они вещи не разбрасывали, и все у них было хорошо. Тыл директора фирмы, был весьма надежен. С сотрудниками он вел себя сдержанно, не бранил, не хвалил, хорошо платил за работу. Идеальный человек, если не считать некоторых личных тайн. Так, ничего особенного. Когда-то он был безмерно беден, работал в шахте, но ему повезло. Работал в шахте он для того, чтобы написать в анкете, что он из рабочих, для таких людей, в определенные времена, в умном институте были дополнительные места.
Шахта, находилась рядом с другой шахтой, в которую некто спрятал бочку, но не с медом, а с янтарями. Было ощущение, что этот янтарь оторвали, одним словом, он бывший в употреблении. Добрыня Никитич в отсеке шахты отбойным молотком коснулся бочки, сквозь руду, под светом фонаря на шахтерской каске, сверкнули брызги янтаря. Он остановился, оглянулся, рядом никого не было. Оставалось вынести бочку на поверхность без посторонних глаз.
Наверху дежурила девушка по имени Анна, она выдавала шахтерам фонари и прочие принадлежности для спуска под землю. Добрыня Никитич с ней договорился о том, что бочку с янтарями поднимут они вдвоем. Они подняли бочку на поверхность земли. А что такое янтарь после железной руды? Пушок. Спрятали, сдружились, оба поступили в институты и окончили их. Добрыня быстро нашел пути сбыта и обработки янтаря. Он делал уникальные, длинные бусины, они смотрелись, как украшения времен Клеопатры. Божественно. Создал Добрыня Никитич малую фирму, потом большую фирму, умнее были и задачи, но начало его успеха было такое, от янтарной бочки.
Николай — младший лейтенант советской армии, сидел в закрытом помещении и отколупывал от стен янтарной комнаты янтарь. Стены, разобранные на панели, то есть составляющие части стояли одна за другой рядом. Ему помогали несколько человек рядовых. Их охраняли люди в черной форме. Младший лейтенант понимал, что жить ему остается немного, он будет жить, пока он добывает янтарь. В свое время он видел эту комнату, как любимый экспонат. А теперь сидел и портил шедевр мировой архитектуры. Янтарь складывали в бочку. На дне бочки Николай положил записку, со своим именем, что именно он наполнял ее янтарями. Эту записку обнаружил Добрыня Никитич, когда вытаскивал из нее янтарь и расфасовывал по более мелкой таре. Он приложили немало усилий, и смог доказать, что именно он сын этого младшего лейтенанта.
Ивина эту историю услышала от Анны Игоревны и страшно удивилась, что ее мечта прошла рядом с историей создания семейства Самсона еще при его жизни.
— Самсон, почему о своей находке твои родители никому не сообщили?
— Не верили в безнаказанность. Люди всего боялись, и, найдя то, что другие люди искали по всему миру, предпочли молчание. Я все фильмы по телевизору о янтарной комнате просмотрел.
— А янтарь еще остался?
— Вряд ли, все стало, как семейная легенда.
— По принципу ' а был ли мальчик?'
— Угадала.
— Жалко, что все исчезло, мне на янтарную диадему не оставили.
— Опять ты про диадему, куплю тебе янтарь, не такой уж он и дорогой, чтобы всю жизнь мучиться над простым желанием.
— Диадема должна быть ажурная и из чистого золота, а в нее под специальные скобочки, вставлен янтарь.
— И это выполнимо, хотя и недешево. Тебе, Ивина, сейчас все это надо или подождешь?
— Еще ее надо нарисовать.
— Мама с такой задачей справиться, поговори с ней.
— Неудобно как-то.
— Это тема лучше, чем твоя связь столиком.
— Опять ты за рыбу деньги. Мы с ним работаем и все.
Анна Игоревна, решила сделать ремонт в квартире. Она сама отдирала обои, и нашла странное место в стене, звук от нее был пустой, а обои в этом месте с трудом можно было ободрать. Под обоями она нашла тонкую пластину, под пластиной был паз в стене, в нем лежал пакет из-под молока. Литровый картонный пакет был набит янтарями. Она крутила в руке пакет с листиками, внутри пакета поблескивали янтарные камушки. Она вынула один янтарь и обнаружила, что одна его сторона была неровной, словно на ней был клей, потом его чем-то отдирали. Она поставила пакет на стол, до прихода мужа.
Добрыня Никитич, заметив пакет из-под молока с янтарями, весь перекосился:
— Анна, ты зачем достала пакет из тайника?
— Так это был тайник со старым янтарями?
— Янтарь сам по себе старый кусок смолы.
— Но это использованный янтарь.
— Больше скажу, но не сейчас.
— А, так это тот янтарь, который обдирал в войну с панелей янтарной комнаты твой отец?
— Вспомнила? Да, это он.
— Отдадим в музей?
— Нет.
— Понятно, но это историческая ценность мирового значения, стоит дороже любых бус из него.
— Вероятно, все, так как ты говоришь, но это будет нам антиреклама до конца жизни, нас затаскают по мероприятиям, и еще нашим детям достанется. Анна, молчи о находке, умоляю, никому ни слова! Забудь все это еще раз!
Анна Игоревна позвонила сыну:
— Самсон, приезжай домой, есть, кое-что посмотреть, наследство от твоего деда! Жду, но учти, ты должен приехать в тот момент, когда твой отец еще на работе будет.
— Мать, загадки задаешь. Приеду, перед обедом.
Самсон посмотрел на янтарь, послушал версию матери на эту тему и сказал:
— Это слишком серьезное обвинение моему деду и отцу, чтобы быть правдой.
— Что делать будем? — спросила тревожно мать.
— Положи туда, где взяла и замуруй покрепче.
— Жалко, столько добра в стену замуровывать.
— Жалко, так забирай себе, чай наследство от моего деда, все, что от него осталось. Ивина мечтает о диадеме из янтаря, а тут целый литр этого добра, я бы взял, да, что отец на это скажет?
— Я думала, что ты ей не отдашь, а ты своей зазнобе подарок готов сделать!
— Мать, так я возьму дары стены нашей?
— Забирай, спать лучше буду.
Самсон попросил меня задержаться на работе после ухода отца.
— Что еще придумал? — спросила Ивина с раздражением.
— Есть янтарь для твоей диадемы, много янтаря.
— Отлично, но где взять много золота?
— У отца.
— Понятно, а ему можно сказать, что янтарь есть у тебя?
— Говори, все равно узнает.
— Собрание соберем?
— Треугольник такое собрание называется.
— Нет, у нас многогранник.
Анна Игоревна не выдержала секрета, и рассказала бабкам на улице о своей находке в стене. Бабы разные бывают, одна сообщила в милицию, вторая в музей сбегала, подставили ее со всех сторон. Анна Игоревна обрадоваться не успела, как приехали люди и забрали янтарь на экспертизу.
Добрыня Никитич спросил у экспертов:
— Куда янтарь повезли? Не знаете? Узнаю.
Достаточно быстро директор выяснил, куда повезли янтарь на экспертизу, он сам туда возил янтарь из этой серии. Джип, два охранника, пару автоматов и он выехал навстречу тихоходной машине тех, кто вез янтарь на экспертизу. Они не так везли, как делили его между собой, но машина этих людей была ему известна. Во время дележки старого янтаря, рядом остановился джип Добрыни Никитича. Он остался в машине, его охранники внезапным нападением, без капли крови добыли литровый пакет из-под молока с янтарями. Он вновь держал янтарь в своих руках, гладкие камни приятно грели его ладони. Он решил их никому не отдавать, в память о шахте, и так, чтобы было.
Осталась Ивина ни с чем, но прослышала, что ее мечта осталась в сейфе директора. Все остальные участники этой истории поволновались да забыли, или думали так молча. Она решила взять янтарь в свои руки, но причины выхода на директора у нее не было, разве, что через Самсона. Все-таки он сын, да и она не совсем чужая. Ивина напомнила Самсону о своей мечте, исчезнувшей в сейфе его отца.
— Ивина, давай купим несколько янтарных бус и сделаем тебе диадему, перестанешь меня мучить.
— Принципиально хочу исторические камни, без истории они имеют цену.
— Спрошу у отца при случае, не торопи.
— Жду, родной, а пока супружеский долг в сейфе полежит, — и она пошла в комнату, где на диване уснула.
Однажды в парикмахерской Лизавета услышала, как женщина рассказывала про янтарь, найденный в стене в пакете из-под молока. Она решила, что Ивина должна знать продолжение этого рассказа.
— Ивина, это у вас стены из янтаря стали делать? — спросила ехидно Лизавета по телефону.
— Лизавета, привет, откуда такая новость?
— Из парикмахерского салона, слышала рассказ в соседнем кресле, пока меня стригли.
— Быстро новости без газет разносятся, надо торопиться.
— Куда сестричка собралась торопиться?
— Хочу я именно этот янтарь.
— А кто сомневался, ты с детства бредешь янтарями, а сама ни одного камня не купила, у меня и то есть, кулон и сережки, купи себе и угомонись.
— Угомонюсь, но не все так быстро делается. Я янтарную диадему хочу.
— Все, твои "хочу" у меня в печенках, пока…
Ивина на работе обсудила последние янтарные новости с Крассом, он промолчал в ответ, а потом и просто отвернулся к своему рабочему месту. Она на него не обиделась и пошла работать.
Добрыня Никитич, посмотрев на странный диалог на экране телевизора, промолчал.
Самсон не промолчал.
— Ивина, отец хочет с тобой лично поговорить. Ждет тебя вечером у себя дома.
— Ты со мной поедешь?
— Нет, поедешь одна.
Добрыня Никитич дома был один.
— Привет, Ивина! Пришла за янтарной мечтой?
— А вы мне мою мечту покажите?
— Цену знаешь?
— Нет.
— Мы с тобой поедем в Англию.
— Я плохо язык знаю.
— Обойдемся без переводчика. Поедем завтра в командировку.
— Меня не отпустят.
— Считай, что все отпустили.
Утром Ивина спускалась по лестнице своего подъезда, лифт кто-то тормозил, она шла пешком с небольшой походной сумкой. Сверху послышались быстрые шаги, которые ее догоняли. Она остановилась, повернула голову, ее глаза встретились с глазами мужчины, одетого в пиджаке фирмы строителей. Он держал в руке три отрезка металлических труб разной длины.
Холодный пот прошел по телу, Ивина сделала вид, что не испугалась, и быстрым шагом пошла к выходной двери подъезда. Мужчина шел следом. Она резко остановилась и еще раз повернула голову. Он опустил три трубы вниз. Она нажала на кнопку входной двери, но дверь не открылась. Ивина нажала еще раз на черную кнопку электронного замка, дверь открылась, мужчина ее догнал, и они вместе вышли из подъезда. Рядом с подъездом стояла машина Добрыни Никитича, его шофер потянулся через кресло, нажал на кнопку задней двери. Ивина открыла заднюю дверь, села на сидение, рядом поставила небольшую походную сумку. Машина тронулась с места и плавно поехала мимо дома. Мужик с трубами шел в другую сторону.
— Здравствуй, Ивина, — промурлыкал Добрыня Никитич.
— Доброе утро, Добрыня Никитич, а вы не забыли, что я девушка вашего сына?
— Дорогая моя, я в курсе семейной жизни моего сына, я знаю, что ты отлично спишь одна в комнате. Мало того, я знаю, что у тебя и у Красса в гостинице было свидание, но ты, сексуальная ленивица; ты, скрылась из гостиницы; ты оставила красавца Красса, при его интересе в одном нижним белье.
— Я львица, а не ленивица.
— Это уже лучше звучит. Ты слышишь, она у нас львица, — обратился Добрыня Никитич к шоферу.
— Звучит красиво. За вами, когда приезжать?
— Я позвоню.
Дальше ехали и молчали. За окном мелькал лесной пейзаж или дачные дома нового образца. Машина остановилась у двухэтажного особняка. Металлические двери бесшумно раздвинулись в две стороны. Машина въехала во двор. Ивина заметила на крыльце пожилую женщину и двух мужчин, с видом охранников.
Машина остановилась. Ивина и Добрыня Никитич вышли из машины.
— Настасья, встречай гостей, мы надолго приехали!
— Добрыня Никитич, мы всегда вас ждем, у нас все готово.
— Отлично, покажи комнату гостье, ее зовут Ивина.
Ивина вошла в комнату с круглой кроватью в центре комнаты. Комната была квадратная, но в углах стояли скругленные шкафы разного назначения. Ей понравилось временное жилье. Она села в кресло у окна еще раз окинула взглядом комнату, заметила скрытую дверь, обнаружила за ней ванну и прочие. Рядом с креслом стоял журнальный столик, на нем лежал компьютер, в виде книжки, ноутбук. Все она понимала, кроме того, что ничего не понимала, зачем ее привезли на эту дачу. Потом она вздрогнула и подняла глаза, над кроватью висело круглое панно из янтаря, маленькие светильники располагались вокруг него, — это уже интересно.
В комнату вошел Добрыня Никитич, его внешний вид вызывал невольное уважение. Благородное лицо, обрамляла небольшая седина, в красивой мужской прическе. Ивина впервые посмотрела на потенциального свекра, как на мужчину, и он ей понравился.
— Ивина, надеюсь, тебе здесь будет хорошо, а сейчас для тебя принесут работу.
В комнату вошли двое мужчин и внесли две красивые картонные коробки.
— Да, это работа для тебя. Здесь необработанный янтарь, раз он тебе нравиться. Просмотри камушки, продумай прямоугольные панели для этой комнаты. Эта дача на продажу, но ты здесь будешь жить некоторое время, пока не придумаешь весь дизайн.
— А вы уедите, Добрыня Никитич?
— Как это ни странно, но нет, у меня здесь есть дело. А то, что ты придумаешь, будет использоваться для серийных панелей, с искусственными янтарями.
— Понятно, господин директор. Панели мне принесут?
— Они здесь, ты их не заметила, их три штуки.
— Я думала, это часть дизайна комнаты.
— Будущего дизайна.
— Пригласили бы настоящего дизайнера.
— Мне нужен истинный любитель янтаря, а это ты, моя дорогая.
— Но я не ваша дорогая.
— Это дело времени, и еще, в твоем компьютере есть программа с набором ажура для панелей. Орнамент будет выполнен из золота, либо с его напылением, выбери рисунки для панелей под янтарь. Ты хотела такую диадему?
— Я вам об этом не говорила.
— Все разговоры, достойные моих ушей ко мне приходят.
Как оказалось, кропотливая работа с янтарями была не для Ивины, Она через пару дней подошла к Добрыне Никитичу и отказалась от бессмысленного труда.
— А, как же мечта?
— А я передумала мечтать о янтарной диадеме.