Лизавета после посещения в больнице Красса, выбросила все баллончики с газом. Она встретила его из больницы и привезла к нему домой. У Красса была комната в трехкомнатной квартире. Он жил с родителями и с бабушкой, питался отдельно от всех, вел скромный образ жизни. Родители его имели дачу, но он туда редко ездил. Он сдавал белье в прачечную, и не хотел обременять квартиру и родственников ничем. Женщин у него практически не было, он со всеми дружил и смеялся. Лизавета прониклась к нему участием, а он ее даже не касался. Но долго такие отношения продолжаться не могли. Она стала замечать, что перестает быть яркой женщиной, она стала полнеть, дурнеть. Она уже не смотрелась в зеркало, словно ее сглазили. Она становилась похожей на Красса.
Он тоже стал прибавлять в весе после больницы, но не мышечную массу, а элементарную жировую прослойку. Она вспоминала свои редкие отношения с Мартином все реже и реже, с ним она была яркой женщиной и вела насыщенный образ жизни, с ним она купила алую машину. Теперь этой машины она стыдилась и хотела поменять. Это он ее водил на приемы и презентации, на которые его приглашали его клиенты. Они расстались, когда он полез к ней с нормальными мужскими намерениями. А она достала газовый баллончик, и он выбил его из ее руки. На этом презентации прекратились.
Ивина была большой любительницей литературы и читала очень быстро. Однажды добралась она до Гарри и его школы волшебников, почти сразу у нее возникло ощущение: книга написана на сто лет раньше своей популярности. Она добросовестно читала первую книгу неделю, хотя без напряжения могла прочитать такой объем за день. Вторая книга вообще не вдохновляла ее на чтение, и Ивина прекратила ее читать после того, как Гарри на машине прилетел в колледж для волшебников и погулял в лесу с кентаврами.
С Мартином они сошлись на том, что каждый будет жить у себя дома, не обременяя друг друга семейными отношениями.
В дверь позвонили, Ивина открыла ее, думая, что пришел Мартин.
За дверью стоял полковник:
— Ивина, я к вам, хочу познакомиться с будущей невесткой.
— Проходите, — сказала Ивина, пропуская в квартиру предполагаемого родственника.
— Я по делу. Я хочу, чтобы вы стали моей женой, со своей женой мы давно живем в разных комнатах.
— Да, вы, что? Вы нормальный человек?
— Вполне. Зачем тебе мой Мартин? Я — лучше.
— Да вы еще от инфаркта не отошли!
— А я такой! И у меня есть для тебя подарок, а у моего сына жабу в болоте не выпросишь, — и полковник достал из внутреннего кармана пиджака коробочку, обтянутую желтым бархатом.
— Не надо мне подарков! Идите домой! Понятно, почему в вас Лизавета разрядила газовый баллончик!
— Не смей вспоминать! Смотри! — и полковник открыл коробочку.
В коробочке лежал желтый камешек.
Ивина так была поражена, что даже не рассмеялась.
— Это золотистое зерно из усыпальницы фараона.
— Чудно. Как оно к вам попало?
— Я был членом экспедиции в тайны пирамиды, и нашел этот камешек. Наша экспедиция спустилась в гробнице. Люди хватали все, что под руку попадало, но потом не могли выйти из усыпальницы, они гибли почти на месте. Я стоял наверху. Один человек, умирая, бросил горсть зерен на песок. Это все, что он вынес из гробницы и прожил больше других. Те, кто брал больше — жили меньше, они не доползли до выхода. Я не выдержал и взял одно зерно и больше ничего. Я тогда был совсем молодым человеком.
— За, что мне такая честь? — прошептала Ивина, с восхищением взирая на золотистое зерно.
— Ивина, ты вытянула Мартина из тяжелой депрессии и спасла Красса, ты заслужила это зернышко. Нет, замуж за меня выходить тебе не надо, это моя дежурная шутка. Если у вас с Мартином будет ребенок, я буду, счастлив. Тогда и зерно будет принадлежать моему внуку.
— Спасибо, — искренне сказала Ивина, забирая протянутую коробочку, и тут же она выпала из ее рук.
Зерно выпало из желтой коробочки.
Ноги полковника подкосились. Он упал, протягивая из последних сил руку к зернышку, но не дотянулся и околел.
— Господи! — вскричала Ивина. — За, что мне эти испытания!? — и она стала вызывать службы с короткими номерами телефонов.
Ивина с ужасом взирала на зерно фараона. Она боялась взять в руки древнее зерно, и понимала, что его надо спрятать от людей. Ей показалось, что ее убьет током, если она рукой коснется зерна. Она взяла пинцет через резиновые перчатки, подняла пинцетом с паркета зерно фараона, положила его в желтую коробочку, и спрятала ее. За окном заревели сирены.
Милиционер у Ивины спросил, зачем полковник Сомов к ней приходил. Она ответила, что он хотел посмотреть, как живет его будущая невестка, что его сын ей сделал предложение. Ивину заставили подписать протокол допроса, где упомянули, что полковник недавно перенес обширный инфаркт. Ивина вышла на улицу, посмотрела на стриженый газон, вспомнила зерно фараона, села на скамейку и задумалась ни о чем.
После смерти полковника, Мартин расхотел жениться на Ивине. У него осталась трехкомнатная квартира на двоих с матерью. Мать ему не мешала, а помогала, и жена ему теперь была ни к чему. Ивина Мартину про зерно фараона ничего не сказала. И на отказ жениться на ней не обиделась.
Ивина спросила у наследника:
— Мартин, скажите, а не остались ли желтеющие бумаги после смерти отца?
Мартин такому исходу дела очень обрадовался и пригласил Ивину посмотреть бумаги отца. В одном шкафу она обнаружила искомую стопку папок с бумагами. Она сложила архив в четыре полиэтиленовых пакета и с помощью Мартина донесла его до машины. А он был рад избавиться от старого, пыльного хлама. Лизавета, прослышав об изменениях в судьбе Мартина, явилась к нему с повинной. У него глаза от изумления раскрылись, как пятирублевые монеты — перед ним стояла бурая дурнушка. От прежней красоты Лизаветы почти ничего не осталось.
— Лизавета, где тобой мыли пол?! — воскликнул удивленный Мартин.
— Я так изменилась?
— Ни то слово, ты обветшала, как старая тряпка.
Она подошла к большому зеркалу, осмотрела себя и пролепетала:
— Я давно такая.
— Бросай Красса, и возвращайся ко мне. Я расстался с Ивиной, она слишком самостоятельная девушка. С тобой мне проще и легче. У меня теперь квартира на двоих с мамой. Присоединяйся. Отремонтируем в обоюдном вкусе, станет, как новая.
— Я не против тебя, — затравленно сказала Лизавета.
— Какая ты теперь! Ой, что из тебя сделали, уму непостижимо! — все не переставал удивляться Мартин. — Значит, так: принимай хозяйство в свои руки: убирай, готовь еду, меняй все на свой вкус. Действуй, злодействуй!
— Я, что от домашних хлопот красивее стану? — с наивным притворством спросила Лизавета.
— Красивее вряд ли, но стройнее станешь, если не будешь съедать все, что на двоих приготовишь.
— Такая перспектива меня не радует, я лучше домой пойду. Я что к тебе пришла: помоги мне поменять машину красную на любую другую.
— Ой, совсем потухла девочка. Нет, не помогу. За какие заслуги твои передо мной я должен тебе помогать и тратить свои купюры? Я тебе предложил быть хозяйкой в моем доме? Ты отказалась. А я отказываю тебе.
— Ты предложил мне стать твоей домработницей.
— А в чем разница? Я не понял! — искренне удивился Мартин.
— Пока. Я ушла, — сказала Лизавета, захлопнув за собой дверь в прошлое.
Лизавета вышла от бывшего друга с внутренней обидой на всех мужчин. Но солнце светило, трава зеленела, грустить не хотелось, и одной быть тоже не хотелось. Красс ее больше не привлекал, он вел холостой образ жизни. Она знала, что он накопил денег на хорошую комнату, ей бы на новую машину этих денег точно хватило! Но у Красса и рубля не выпросишь, — это она знала по личному опыту, хотя Ивина утверждала, что он ей сумку подарил. Но когда это было!?
И пошла Лизавета домой, а навстречу ей шла Ивина.
Девушки остановились, испытующе посмотрели друг на друга.
— Лизавета, ты от Мартина идешь к Крассу или, наоборот? — с легкой обидой спросила Ивина.
— А ты от Красса к Мартину? — не удержалась Лизавета.
— Отлично, так и пойдем по своим новым местам.
— Ивина, Мартин сказал, что вы разошлись, — обиженно сказала Лизавета, — а ты к нему идешь, он мне предлагал быть хозяйкой в его доме.
— Надеюсь, ты не отказалась? — тревожно спросила Ивина.
— А вот и отказалась! — неожиданно гордо ответила Лизавета, — и пошла домой.
Мать, открыв дверь Лизавете, сказала, что купила посудомоечною машину, и ее уже установили.
— Спасибо, мама! Я буду жить дома! — воскликнула Лизавета, и стала рассматривать новую посудомоечную машину на кухне. Сама кухня сияла всеми светлыми поверхностями. Она с наслаждением оглядела творение рук матери. Ей осталось вымыть руки, а мама уже ставила на стол тарелки с едой.
— Хорошее решение, живи дома, — ответила довольная ее решением мать.
Красс действительно накопил деньги и решил покинуть отчий дом без свидетелей. Он купил себе большую комнату в старом доме на далекой окраине города, в трехкомнатной квартире. Родственникам он ничего не сказал. В их отсутствие он вывез свои вещи на новое место жительство и сменил место работы. Его родственники потеряли его след. Мать Красса очень переживала неожиданный отъезд сына в неизвестном направление. Она зашла в открытую, пустую комнату сына, где он вымел весь мусор после сборов. Женщина схватилась за сердце и с трудом дошла до своей комнаты. Долго лежала и не могла понять, что произошло, и главное — почему? Сын жил тихо, ни с кем не скандалил, и вдруг исчез. Она терялась в догадках. Вечером вся семья пыталась выяснить, кто и что знает об исчезновении Красса из дома, этого тихого и всегда послушного мальчика. Никто и ничего не знал.
На следующий день мать позвонила ему на работу, но там ответили, что он уволился, а куда устроился, не знают. Она уехала на дачу, сердечный приступ у нее повторился. Сотового телефона у нее с собой не было. День был будний, и соседей по даче не было. Женщина умерла, не выдержав неизвестности. Ее не сразу обнаружили, на дачу она всегда уезжала дня на три. Вот через три дня о ней и вспомнили…
Крассу о смерти матери никто не сказал. Он осваивал новое жилье, а заодно знакомился с соседями. Летом они жили на даче, но тут приехали за продуктами и познакомились с новым соседом. Он занял самую большую комнату, которая некогда принадлежала этой семье. У них произошла глупая история. В трехкомнатной квартире жили мать, отец и две дочери. Родители разошлись и разделили счета. Две смежные комнаты отошли матери с дочками, а большая отдельная комната стала принадлежать отцу. Вот он и продал эту комнату Крассу.
Итак, Красс оказался в женском монастыре. Обе дочки соседки были младше его. Пока они жили летом на даче, он ремонтировал комнату и привыкал к новой жизни.
Лизавета и Ивина о переселении Красса не знали. На них вышли его родственники, но вразумительного ответа от молодых женщин не получили.
Ивина получила от Мартина такое же предложение, как и Лизавета. Отказывать молодому человеку она сразу не стала. Ивина рассказала Мартину о том, что именно обнаружила она в бумагах полковника. Оказывается, его отец некоторое время был археологом, а потом резко сменил профессию. Еще она нашла подтверждение тому, что он был участником экспедиции в гробницу фараона. Эта новость Мартина не удивила, в раннем детстве нечто подобное он слышал из разговора родителей.
Ивина спросила:
— Есть ли в доме сувениры из гробницы?
Он ответил:
— Ничего подобного никогда в доме не было, либо мне об этом неизвестно.
Ивина ушла домой, оставив Мартина одного. Ее мысли работали в другой области. Ее бывший гражданский муж жил в стране Пирамид, откуда привез полковник зерно фараона. Совпадение было несколько странным. Сама она туда поехать не могла, аллергия на жаркое солнце у нее была очень сильная. Жару и сухой климат она не переносила. Ей хотелось дождливой погоды, а там дождей практически не было.
Желтый песок, желтая коробка. Отдать зерно фараона государству и дело с концом, — иногда такая мысль посещала Ивину, но расставаться с реликвией ей не хотелось. Она достала книгу Пруса 'Фараон', полистала, почитала. Ивина эту книгу читала раньше, но теперь она искала в ней нечто другое. Когда-то она прочитала эту книгу на одном дыхании, сейчас она ее читала критически. Ответа на свои вопросы Ивина не находила. И что она хотела узнать? Напомнить себе историю страны Пирамид? Ивина историю помнила. И вдруг ее осенила простая мысль, что, несмотря на то, что все цивилизованные люди всех стран в разные времена знали историю страны великих Пирамид, на самом деле никто этой истории не знал и не знает! Глупо? Но это ее личное мнение…
Историю знают все, и не знает никто. Эта мысль стала навязчивой. Можно сказать, что все человечество греет руки и мысли у Пирамид, делает свои предположения и догадки, но чего-то безумного и главного никто не знает. Что имеет в виду Ивина? Зерно Фараона.
Впору спросить:
— Зерно — Зернышко, скажи, что ты знаешь об истории страны Пирамид?
Ивина достала желтую коробочку, поставила ее на книгу 'Фараон', посмотрела на зернышко, и спросила, перефразировав слова Пушкина:
— Свет мой зернышко скажи, да всю правду доложи, правда, что ты зерно Фараона?
Что она захотела услышать от маленького зернышка, похожего на маленький камушек с морского пляжа, которому пару тысяч лет? Ивина видела мумии людей в Эрмитаже. Она отшатывалась с ужасом от таких экспонатов. А, что если камешек поднести к мумии человека? Вдруг они из одного столетия или тысячелетия? Зерно молчало. Ивина с этим зерном покой потеряла и совсем забыла о Мартине, настоящем наследнике этого зерна, хотя его отец отдал зерно ей! А, что если он хотел уберечь сына от подобных мыслей? Вполне возможно. Из этого следует, что Ивина настоящая владелица зерна Фараона, но неизвестного какого. Жаль, что она не историк, изучила бы зерно с точки зрения науки, диссертацию бы из него сделала. Какая ей польза от камешка фараона? Никакой. И покоя тоже нет. Одни пустые мысли. И вдруг Ивина почувствовала, что зерно считало информацию книги. Хотите — верьте, хотите — нет, но зерно стало чуть больше.
Мартин, выслушав отказы двух женщин в помощи по ведению его домашнего хозяйства, сам взялся за обновление быта и окружающей действительности. Мать в этом ему не помогала, она только сетовала на то, что сын сменил профессию.
Красс залез на стремянку, пытаясь повесить шторы на высокие окна, и чуть не рухнул с лестницы, в окно он увидел известную телевизионную ведущую собственной персоной! Оказывается, в этом доме жили ее предки! Соседи ему об этом говорили, но им он не сильно поверил. Оказалось, правда. Он посмотрел на телевизионную ведущую программы некогда популярной передачи и слез со стремянки. Он еще раз посмотрел из окна своего второго этажа вниз, но ее уже там не было. С Крассом при любой возможности заигрывали все три соседки: мать и дочки. Он выбрал для себя младшую дочь, но она еще была старшеклассница, просто она была более общительная, чем ее старшая сестра. Девушки сразу почувствовали жадность нового соседа, и были правы, он опять копил на квартиру.
Лизавета взяла себя в руки и определила свой внешний облик: он не должен быть ярким, и не таким бурым, как сейчас. Она решила взять средний курс на приятную внешность. Девушка повторила языки, которые учила в экономическом колледже, нашла работу в международной организации. Ее зарплата резко подскочила вверх. Она с удовольствием летала в самые разные страны, куда ее посылали по делам фирмы. Она просто купалась в деньгах! Лизавета сама сменила машину и одежду, и готова была купить новую квартиру в стартовом доме. Мать, глядя на нее, не могла нарадоваться.
В очередную командировку Лизавета поехала в Северную Африку. Закончив служебные дела, она сфотографировалась на верблюде в национальной одежде. Когда она отошла от верблюда, к ней подошел красивый мужчина и заговорил на русском языке.
Мужчина спросил у Лизаветы:
— Извините, а вы Ивину Скрепку случайно не знаете?
— Ивину? — переспросила Лизавета.
— Да! — воскликнул он. — Вы с ней знакомы? Как она там живет? — И от любопытства вытянул лицо.
— Случайно знаю, она прекрасно себя чувствует.
— Это хорошо, а то ее последнее время аллергия замучила. Вот думаю к ней поехать, — и тут же с тревогой спросил: — А она замуж не вышла?
— Нет, замуж Ивина не вышла, но предложение руки и сердца получала, — ответила Лизавета.
— Не скучает она без меня, — с укоризной заметил мужчина и поник головой.
— Почему загрустили? Если она не может к вам приехать, то вы к ней поезжайте и немедленно! — бодрым голосом проговорила Лизавета, понимая, что таким образом одной соперницей на пути к Мартину у нее будет меньше.
— Поехать к Ивине? — спросил мужчина. — Спасибо, вам девушка, я к ней сам поеду, — сказал он и пошел к гостинице.
Лизавета долгим взглядом посмотрела вслед мужчине, и ей захотелось побежать за ним. Она сбросила камуфляж, отдала его фотографу, стоящему рядом с верблюдом и побежала за мужчиной.
— Возьмите меня с собой! — крикнула она ему с улыбкой до ушей.
Мужчина остановился и посмотрел на молодую женщину с любопытством. Она была привлекательная! У него возникло ощущение, что он ее когда-то видел. Лизавета встретилась глазами с мужчиной и покраснела до кончиков ушей, в ее голове промелькнуло желание далекое от пристойности. Она всю жизнь отталкивала от себя мужчин, и вдруг была готова сдаться без боя, только что встреченному мужчине, да еще бывшему мужчине Ивины!
— Придется знакомиться, — с улыбкой ответил мужчина.
— Меня зовут Лизавета. Я не замужем. Детей нет. Здесь я нахожусь в командировке по делам своей фирмы, — скороговоркой сказала она.
— Меня зовут Ибрагим, я учился на Севере и там встретил Ивину. Теперь я живу один. Новая жена родной мне не стала.
— Знаете, я все задания фирмы выполнила, после командировки у меня намечался двухнедельный отпуск. Я могу с вами провести эти две недели. Зачем вам менять климат? Я жару нормально выношу. Я от природы с карими глазами и черными волосами. А Ивина с серыми глазами и светлыми волосами, она северянка ей на самом деле в жару плохо, — сказала Лизавета и с надеждой стала ждать его решение.
— У меня есть две недели на отдых с вами, — ответил довольный таким решением вопроса Ибрагим, — но жить мы будем не в гостинице. У меня есть приятель, у него есть приличный особняк. Мы поедем к нему. Средиземное море — рядом.
Вечером они были на новом месте, и, чтобы не будоражить совесть хозяина особняка и его близких родственников, Лизавета изобразила жену Ибрагима. Длинные черные волосы Лизаветы действовали на южных мужчин успокаивающе. Паре выделили две комнаты. Лизавета оказалась в одной комнате с Ибрагимом. Газового баллончика при ней не было!
Лизавета искупалась перед сном и была свежа и невинна. Ибрагим принял душ в стеклянной кабине и вышел к ней с полотенцем на бедрах. Он был мужественен и прекрасен! Постель под балдахином ждала их. Легкий ветерок из кондиционера покачивал бахрому занавесок.
Это была первая ночь Лизаветы с настоящим мужчиной!
Раньше она всех мужчин водила за нос, а теперь она отдалась Ибрагиму с такой южной страстью и напористостью, что сама от себя такой распутности и раскованности не ожидала. После искренней взаимной любви с первого взгляда, они еще успели выспаться.
Ивине всю ночь снился кошмар. Ей снился Ибрагим. Она пыталась его вернуть себе, и у нее ничего не получалось. К утру Ивине приснился сон, что Ибрагим и Лизавета спят вместе. Этого сна она не выдержала и проснулась окончательно. Ивина села на постель. Посмотрела в небо и словно почувствовала любовь бывшего любимого человека с новой пассией. Ивине всегда сквозь любые расстояния доходили его флюиды любви, даже тогда когда он второй раз женился. Сейчас этой астральной связи с бывшим любимым — не было. Связь прервалась.
Он о ней больше не думал.
Ивина об Ибрагиме думала с затаенной грустью. Она знала, что если будет грустить, то он тоже будет грустить о ней. А жить надо с тем, кто есть. И она держала свои чувства закрытыми для прочтения другими людьми. Но нарушенную связь с Ибрагимом она хорошо почувствовала! Мысли Ивины невольно переключились на Мартина и его неподдельную страсть в траве на берегу пруда. Она вздохнула и пошла на кухню. Заварив кофе, она вспомнила про зерно фараона. Удивительно, но и это зерно ее перестало волновать. Пусть оно будет, но ее оно больше не тревожит, — так решила Ивина этот трудный вопрос, терзавший ее последнее время.
Мать поджидала Лизавету из очередной командировки, но лишь услышала ее голос по телефону:
— Мама, я задержусь на пару недель, — после этих слов, слышимость пропала. Вечером без предварительных звонков пришел Красс. Ему надоело прятаться в одиночестве, и он решил начать общение с Лизаветой, но ее дома не оказалось. Мать Лизаветы, Лизавета Сергеевна, пригласила Красса в дом под предлогом, что много приготовила еды к приезду Лизаветы, а она задерживается.
Красса долго упрашивать не пришлось, услышав слово 'еда', он пошел в дом без оглядки на ситуацию. Лизавета Сергеевна с удовольствием выставила на стол курицу тушеную в соусе с картофелем, пару салатов, свежий торт. Достала наливочку в хрустальном графине собственного приготовления из дачных ягод. Красс ел и съел все, что стояло на столе.
Лизавета Сергеевна так была занята кормлением голодного мужчины, что мысли об Лизавете выскочили из головы. Выпив наливочки, Красс поделился с Лизаветой Сергеевной большим секретом, а именно тем, что с ее дочкой у него ничего не было, что она в него только направляла газ из баллончика. Лизавета Сергеевна не удивилась, она привыкла к неприступности своей Лизаветы и жалобам на нее мужчин всех возрастов. Лизавета Сергеевна пила наливочку из маленького хрустального стаканчика и с удовольствием слушала исповедь жизни молодого человека. Она во время поддакивала ему и вздыхала. А он спешил выговориться, пока его слушали с такой добротой.
Чарочка за чарочкой и за окном наступила глубокая ночь. Красс посмотрел на темень за окном и сказал, что в пьяном виде домой не пойдет. Лизавета Сергеевна ему ответила, что он абсолютно прав и постелила для него постель на диванчике. Красс лег и отключился.
Мартин привел квартиру в порядок. Важно, чтобы в доме все само делалось. Пока он был занят, о девушках не вспоминал, но, закончив тяжкий труд, вспомнил, что ему никто не звонил и никто не тревожил, а пора бы. По привычке Мартин позвонил Лизавете, ее мать ответила, что она в дальней командировке. Он позвонил Ивине. И, о, чудо! Ивина была рада его слышать и видеть. Приятно!
У Лизаветы Сергеевны наступило бабье лето, за окном зеленели деревья, а ей Бог послал кусочек счастья в виде Красса. Он, проснувшись утром, поел, попил и отбыл на службу, а на ужин он уже был приглашен. В его семье все питались по своим углам, и кто чем, и такого домашнего уюта он не знал. Его мать не успевала всех накормить, либо не хотела это делать. А у Лизаветы Сергеевны было много неиспользованной энергии. Она рано овдовела и вела размеренный образ жизни, вот и сохранилась.
Красс с радостью отработал день, зная, что его ждут и накормят без затрат с его стороны. О тратах он пока не думал. Лизавета Сергеевна словно помолодела, она за сутки расцвела и светилась изнутри. Отбивные из натурального мяса со сложным гарниром на большой, плоской тарелке уже ждали молодого человека. Салатики стояли в хрустальных салатницах, хлеб лежал в плетеных из соломки тарелках. Наливки не было, но был чай, а вишневое варенье в вазе томно поблескивало. Красс ел с наслаждением, он наедался, он блаженно жмурился, как кот. Его животик давил на брючный ремень.
— Красс, я принесу тебе спортивный костюм, купила по случаю, а носить некому, — сказала Лизавета Сергеевна, и действительно принесла спортивный костюм, который подошел Крассу.
Он переоделся и плюхнулся в кресло, она пододвинула к нему столик на колесиках со стеклянной столешницей. На стекле стояла ваза с мытыми фруктами, капельки воды еще не успели высохнуть на бананах, яблоках и винограде. Отдельно она поставила ягоды с собственной дачи.
— Лизавета Сергеевна, я сытый. Спасибо вам.
— А ты ешь, Красс ешь, поправляйся.
— Я уже засыпаю от сытости.
— Ложись, ложись, я тебе постелю на диване. В комнату Лизаветы входить не будем, она может рассердиться.
— Как она сердится я в курсе, — подпел ей Красс.
И действительно, он лег и заснул крепким сном. Лизавета Сергеевна прикрыла его пледом и сама ела фрукты и смотрела то на спящего мужчину, то на телеэкран. Он проспал три часа, проснулся поздно вечером. Телевизор был выключен, хозяйка спала в своей комнате. Он встал, включил свет и телевизор, выпил водички и сел доедать фрукты. В голове его было пусто — пусто, как у сытого домашнего кота. Идиллия длилась до тех пор, пока у Лизаветы Сергеевны не кончились деньги, выданные ей на питание Лизаветой перед отъездом в командировку. Сама она жила на пенсию и не работала, а о других доходах она умалчивала.
Крассу Лизавета Сергеевна скормила все наличные деньги в виде самой разнообразной пищи. Он отъелся, хорошо выглядел, и был отглаженный до острых кромок. Деньги кончились, а Лизавета не приезжала. Жировки полетели со всех сторон, а платить за коммунальные услуги было нечем. Лизавета не звонила и не приезжала. Красс денег не давал, он считал, что его кормят в оплату за сердечный приступ, который он испытал по вине дочки Лизаветы Сергеевны.
Лизавета Сергеевна не выдержала и спросила:
— Красс, ты не мог бы заплатить за коммунальные услуги? Лизавета вернется — отдаст.
— А если не вернется? — спросил Красс.
От такого вопроса челюсть у женщины отвисла и ей показалась, что за окном полетели желтые листья.
— Денег у меня на еду для тебя тоже больше нет, кончились, — грустно добавила Лизавета Сергеевна.
— Мне самому надо платить за свою комнату, — и он, взяв сумку с вещами, которые незаметно у него накопились, покинул негостеприимный дом.
Лизавета Сергеевна плюхнулась в кресло, фрукты уже не стояли на журнальном столике. Зато раздался звонок в дверь. Она бросилась открывать дверь, да споткнулась о тяжелый предмет на полу. Это Красс, уходя, кое-что раскидал по квартире. В дверь звонили, но она не могла подняться. Она стала кричать. Но голос ее был тихим, и за двумя дверями ее не услышали и ушли.