— Почему он послал тебя вместо того, чтобы сказать мне приехать самой? — спросила я, когда мы отъехали от дома.
— Он сообщил другим Князьям, что ты без машины.
Видимо, отец хотел, чтобы Кайден обрисовал мне ситуацию, тем самым подготовив к предстоявшему испытанию.
— Я удивлена, что он послал тебя.
— Поверь мне, я думаю, у него был другой план, но мой отец предложил именно мою кандидатуру.
— Кто там есть еще?
— Мой отец затеял вечеринку, собралось много людей в нашем доме. Официальная часть уже прошла. Когда я уходил, Белиал и Мелком играли в карты, а мой отец был в бассейне. Я надеюсь, что так все и останется, когда мы вернёмся. Если ты будешь избегать комнат, где находится мой отец, он не сможет тебя почувствовать. Встреться со своим отцом, и мы уйдем.
Еще четверо Нефов — знакомых тебе — тоже там. Князья думают, что мы работаем на вечеринке. Блейк там из-за отца, а другие решили устроить каникулы. Близняшки сбегают из Англии при каждом удобном случае. О, и Джинджер целый день просто светится.
Он раздраженно закатил глаза.
Вот опять. Какая же тайна связывала этих двоих?
Она вызывала в нем стойкие эмоции, пусть даже и отрицательные.
— Хорошо, — кивнула я, мне требовалось освежить память. — Напомни мне, Мелком — это отец Блейка?
— Да.
Мне бы хотелось, чтоб существовал какой-то способ прикрыть мой привлекающий внимание знак. Не хотелось, чтобы все Князья заметили белый вихрь и ненароком заинтересовались, почему я другая.
Кайден глянул, как я кусала губу, встряхнул головой и вновь посмотрел на дорогу. Управляя одной рукой, другой он потер затылок.
— Что? — спросила я.
— Вот мы, возможно в опасности, но все о чем я могу думать…
— Что? — в предчувствии я вся покрылась мурашками.
— Ты отлично выглядишь, — неохотно произнес он.
Кайден стянул кепку и взъерошил волосы так, словно они гудели и были слишком чувствительны.
Я сжала губы и приложила все усилия, чтобы оставаться непринужденной. Я не хотела млеть от удовольствия, вызванного его словами. Я так упорно старалась вытолкнуть его из своего сердца, а он снова и снова вскрывал мою не затянувшуюся рану.
— Как сегодня выглядит мой отец? — спросила я, меняя тему.
— Не хотел бы я столкнуться с ним в плохом настроении.
— Он пугает, верно?
— Есть немного.
Я пыталась представить дом Кайдена, заполненный Князьями, Нефами, людьми…
Я надеялась, что там будет достаточная суета, чтоб мы могли быстро показаться и так же быстро уйти. Я была рада увидеть остальных Нефов.
Ну, в большинстве своем.
При мысли о Копано, я почувствовала повышенную нервозность. И меня все еще беспокоил вопрос о прошлом Джинджер и Кая.
— Кайден, могу я спросить кое-что? Я пойму, если ты не захочешь говорить об этом.
Он заинтересованно взглянул на меня. Я продолжила.
— Что произошло между тобой и Джинджер?
Он недовольно хмыкнул и снова потер затылок, собираясь с мыслями.
— Не знаю. Мы проводили много времени вместе, когда были детьми. Мы были близки до тех пор, пока мне не исполнилось тринадцать.
— Близки? — Во рту неожиданно пересохло. — Мне всегда казалось, что ты был одинок.
С жестким выражением лица, он покачал головой.
— Всегда были я и Джинджер.
— О.
Что ж… это многое меняло. В моей голове тут же сформировался новый образ.
Я знала, что это эгоистично, но мне не хотелось, чтобы его связывали с Джинджер отношения, тянувшиеся с самого детства.
Кайден продолжил очень неохотно, словно его принуждали.
— Странно как-то даже думать об этом. Это было в другой жизни.
Он так долго держал паузу, что я подумала — разговор окончен.
— Ты можешь рассказать мне, — прошептала я.
Он хмыкнул, услышав мой терапевтический тон, и тут словно приоткрылась дверь, и он выпустил воспоминания наружу.
— Как бы мне не хотелось этого признавать, но мы с ней во многом похожи. Мы оба очень рано — раньше всех остальных — поняли, что от нас ожидают — и нам стало любопытно.
Мы как бы экспериментировали вместе — ничего серьезного, впрочем, просто детские шалости. Ее няня поймала нас, когда мне было восемь, а Джинджер девять. Эта женщина рассказала нашим отцам, и естественно, они подумали, что все это чертовски забавно.
Когда мне было двенадцать, моего отца послали в Италию на год. Близняшкам должно было исполниться тринадцать, и в этот год они начали работать.
Когда я вернулся в Англию, Джинджер изменилась, как будто стала совершенно другим человеком. Она стала жесткой и требовательной, и… агрессивной защитницей Марны.
Это было знаком для меня, что я стану таким же. После… уже никогда не было как прежде. Я понял, что проще не говорить ни о чем с ней или с кем-либо еще.
Он отстранился от нее. О, да! В этом он был хорош. Но, должно быть, когда такое случается в детстве, это еще больше травмирует.
— Может, она думала, что она — твоя девушка, — осторожно предположила я.
— Я не мог беспокоиться еще и об этом. В то время для меня все менялось. Я не мог больше думать о Джинджер или оставаться ребенком, как прежде. Нельзя было оглядываться.
Блейк стал зависать с нами на следующий год, и с самого начала он кружил вокруг Джинджер. А она всегда наслаждалась вниманием.
Как-то ночью, когда мы все работали на одной вечеринке на окраине Лондона, Блейк подцепил девчонку, и стал целоваться с ней у всех на виду. Откуда ни возьмись около меня появилась Джинджер.
— Она пыталась заставить его ревновать?
— Это то, о чем я тогда подумал. В то время мне было шестнадцать, и в основном я цеплял незнакомок, встреч с которыми я мог избежать, но с Джинджер у меня не было возможности не видеться всю оставшуюся жизнь. Наше прошлое и так уже заставляло меня чувствовать себя не слишком комфортно.
Полагаю, она вычислила, что я постоянно зависаю с девчонками при любом удобном случае, и потому для меня это не составит большой проблемы.
Развернулась довольно отвратительная сцена, когда я сообщил ей, что если уж она так сильно хотела на кого-либо забраться, ей следовало поискать другой объект для удовлетворения. С тех пор между нами все стало крайне жестко. А тут еще осложнение с Блейком. У него совсем сорвало крышу.
Я наклонилась над подлокотником, совершенно завороженная:
— Это был тот единственный раз, о котором ты говорил, когда он приревновал из-за девушки?
Кайден кивнул.
— Он оказался свидетелем всего нашего разговора. Кинув девчонку, с которой обжимался, он устроил настоящий дебош, крича и ломая вещи.
Я не могла представить, чтобы Блейк — вне себя от ревности — орал и швырял предметы.
Должно быть, за ширмой этой истории таилось большое количество эмоций.
— Я думаю, у нее все еще есть чувства к тебе, — выдохнула я.
— Нет. Я думаю, что она злится на свою жизнь, и тоскует от невозможности иметь рядом с собой кого-то равного себе. Марна для нее скорее как игрушка, что-то вроде плюшевого медвежонка.
Эмоции захлестывали меня, и я оттолкнула их прочь.
— Ты расстроилась из-за того, что я не рассказал тебе, верно? — спросил он.
— Что-то вроде того.
Нет смысла это отрицать.
— Это было целую вечность назад.
— Но нас формирует то, что происходило с нами, когда мы были детьми. Она до сих пор страдает из-за этого. Разве ты не скучаешь по ней? Хотя бы как по другу?
— Это первый раз, когда я думал о ней за много лет, да и то только потому, что ты меня спросила. Ты помнишь, что я рассказывал тебе о близняшках и о их отце, Астерофе? — спросил он.
— О том, как они могут чувствовать романтическую связь между людьми?
— Да.
— Вот почему я так много пил той летней ночью, когда мы были все вместе. Я не хочу, чтобы они узнали, что… что-то происходит. Я не хочу ничего им объяснять или слушать их бред.
Мой пульс участился. Он признался, что между нами что-то было. Что-то взаимное.
— А сегодня? — спросила я, играя замком на своей толстовке.
Вместо ответа он вытащил фляжку из-под сидения, и мое сердце застучало, словно сумасшедшее.
— Не волнуйся. Сейчас я трезв, но начну пить, как только мы припаркуемся.
— А мне тоже нужно… пить?
— Нет. Одного из нас вполне достаточно, чтобы трюк сработал.
Я замотала локон на палец, глядя прямо на панель впереди себя и стараясь не запнуться, когда спросила:
— Если бы ты не пил, что они бы увидели?
Он смотрел на дорогу, сжимая руль. Прошло довольно много времени, прежде чем он ответил.
Слишком много.
— Я не знаю. Может быть, влечение. Может, ничего. Много времени прошло с тех пор. Пять миль начинаются прямо сейчас.
Что это означало: «Может быть, ничего»? К кому из нас относились его слова — к нему или ко мне? Мне не следовало пробуждать свои надежды.
Конечно, он не хотел бы, чтобы они узнали о его влечении ко мне. Но это не означало, что он испытывал нечто большее, чем это.
Я сжалась в своем кресле.
Встреча с ним вновь всколыхнула во мне чувства, но я ни в коем случае не позволю себе снова провалиться в беспробудную безнадежность.
Я закрыла глаза и занялась медитацией. В моей памяти всплыл образ Копано. Он никогда бы не стал вести меня на поводке подобным образом, без конца сбивая с толку.
Хотела бы я желать его так же, как я желала Кая. Сердцу сложно приказать.
Возле дома, Кайден набрал код на охранной панели и проехал во двор, который уже был заставлен множеством машин.
Я протянула диапазон своей слышимости в дом, пока не обнаружила хриплый голос, использовавший покерный сленг.
Другие голоса я не смогла распознать, из чего сделала вывод, что Фарзуфа за столом не было.
Кайден открыл фляжку и наклонил ее вверх. Едко-сладкий запах бурбона ударил по моему обонянию. Возможно, я бы даже смогла распознать сорт, если бы сделала глоток.
Он засунул фляжку в боковой карман штанов, и мы прошли внутрь. Сначала мы спустились на цокольный этаж, заполненный множеством народа.
Блейк демонстрировал нескольким парням навороченные игрушки, от чего те были окутаны в ярко-зеленые чехлы.
Джинджер и Марна расположились возле тики-бара, потягивая напитки и строя глазки мужчине, находившемуся на другом конце комнаты.
Он пытался разговаривать с женщиной, но его отвлекало физическое влечение, которое он испытывал по отношению к сногсшибательным близняшкам.
Копано сидел возле Марны на высоком стуле. Близняшка перевела свое внимание на него, завернув на палец его взъерошенные гелем волосы.
Он поднял голову, и его взгляд столкнулся с моим.
Мы оба замерли, пока он не кивнул мне в знак приветствия, и я не ответила ему тем же. Близняшки осмотрели сначала Копано и меня, потом Кайдена и меня, переводя свои взгляда от одного на другого, а потом обменялись знающими усмешками.
Я бы отдала львиную долю состояния своего отца, чтобы узнать, смогли ли они что-то рассмотреть.
— Мы уходим с вечеринки через минуту, — проинформировал их Кайден.
Он бросил на меня взгляд, кричащий: «Я видел, как вы с Коупом смотрели друг на друга!»
Я приподняла брови в молчаливом ответе: «А тебе-то что?»
— Гм-м, — рыкнул он.
Я последовала за ним, когда он направился вверх по лестнице.
Мой желудок сжимался, пока мы лавировали между множеством людей к жаркой веранде, где вокруг стола сидели мужчины, пившие дорогое виски прямо из бутылок во время разговора.
Увидев отца, я постаралась затолкать свои эмоции как можно глубже, чтобы они ненароком не прорвались наружу.
Я держала свою голову опущенной.
Его взгляд был суровым, когда он посмотрел на меня.
— Подойди сюда, ребенок, — произнес он, и его голос звучал незнакомо устрашающим.
Я сделала несколько небольших шагов, чтобы остановиться рядом с ним.
— У тебя есть планы на Новый Год?
— Да, сэр. — Я откашлялась. — Большая вечеринка в отеле в Атланте.
Это было правдой.
— Мешок со сладостями для вечеринки.
Он протянул мне пакеты с сухой зеленой смесью и белой пудрой.
Марихуана и кокаин.
«Будь стойкой, девочка», — твердила я про себя, ухватившись за пакеты и прижав их к себе.
— Спасибо, — прошептала я, опустив глаза.
Рядом с отцом кто-то произнес:
— Может, захочешь обдумать возможность работы всех наших Нефов на этой Новогодней вечеринке.
Я подняла взгляд, чтобы посмотреть на импозантного японца, который являлся никем иным, как Мелкомом — Князем Зависти.
Он вынул дорогую сигару изо рта и положил свои карты на стол, что заставило весь стол разочарованно охнуть и пуститься в обсуждение, как сильно они проигрались.
Мелком улыбался, когда вновь вернул сигару к своим губам и собрал свой выигрыш.
— Только представь, насколько больше получится вреда, если целая группа будет работать вместе. У меня нет планов для Блейка. Сомневаюсь, что Астероф или Алоцер станут возражать.
— Без проблем. — Мой отец сипло бросил в моем направлении: — Вы все работаете на Новый год вместе.
К моему облегчению, он сделал знак рукой, означавший, чтобы я удалялась.
Я начала поворачиваться, когда заметила, что в дверях, ведущих от бассейна, появился Фарзуф, облаченный в халат. Он направлялся прямиком к нам.
— Ты все еще здесь? — рявкнул на меня отец.
Я тут же сорвалась с места и пулей рванула к дверям, где меня ожидал Кайден.
Уголком глаза я заметила, как Фарзуф вошел на веранду сквозь раздвижные двери, как раз в тот момент, когда мы поспешно удалялись.
— Уходим, — бросил Кайден в воздух.
К тому времени, как мы добрались до выхода на улицу, к нам уже присоединилась остальная четверка — поднявшись из подвала, они накидывали свои жакеты.
Кайден бросил свои ключи Блейку. Глаза каждого из них были отстранены: они вслушивались.
Я присоединилась, раздвинув диапазон собственной слышимости, в то время как вся наша компания покидала дом.
— Твоя девчонка оставляет позади себя отвратительный душок добродетели, — с тихим презрением произнес Фарзуф, не желая, чтобы его слова были услышаны людьми, сидевшими за столом.
Черт! Я не успела убраться из комнаты достаточно быстро! Мы ускорили шаг, двигаясь еще быстрее, и запрыгнули в машину Кайдена.
— Что ж… это не продлится слишком долго, — возразил отец, его голос звучал так правдоподобно и невозмутимо, что мне стало нехорошо. — Она совершенствуется в своей работе, остальное приложится. Сейчас Анна может перепить любого мужчину под стол, это совершенно точно.
После этого последовал обычный покерный разговор, но я продолжала слушать до тех пор, пока мы не пересекли границу слышимости.
Заметив, что я нервно грызу ноготь, Марна взяла мою руку в свои.
Как только мы проехали пять миль, Блейк повернулся ко мне и вскинул брови:
— Ты — девственница? — Я кивнула, и он окинул меня таким взглядом, словно видел перед собой аномалию, которой, вероятно, я и была.
Он рассмеялся и хлопнул ладонью об руль.
— Вау, с тобою рядом жизнь определенно становится гораздо интереснее.
Мне захотелось забраться под сиденье и спрятать свое лицо.
Кайден сделал внушительный глоток из своей фляжки.
— Мы что, действительно, идем на Новогоднюю вечеринку вместе? — спросила Марна.
— Как будто у нас есть теперь выбор, — скривилась Джинджер.
Нам было приказано идти, но как они узнают, будем ли мы работать или нет? Кто-то из них намеревался следить за нами? И тут меня осенило: предполагалось, что Копано тоже будет работать.
Я повернулась к нему.
— Возможно, тебе стоит найти благовидный предлог, чтобы не идти, — предложила я, чувствуя себя ужасно.
Он покачал головой.
— Я не могу навлекать подозрение на своего отца, да и на вас тоже. Я буду работать.
В машине воцарилась мертвая тишина.
Никто из присутствующих здесь ни разу не видел Копано в деле.
Я закрыла глаза. Это было так неправильно.
Мы все размышляли молча, пока реальность окончательно оседала в наших головах.
Марна сжала мою руку.
— Итак, как поживает мой маленький лакомый Джей? — поинтересовалась она.
Я испытывала настоящую благодарность за то, что она пыталась меня отвлечь.
— Хорошо. Если честно, я думаю у него скоро появится девушка… другая девчонка, с которой мы дружим.
— Оу? — Ее взгляд возбужденно загорелся: в нем промелькнул вызов, и я осознала, что совершила большую ошибку.
Она спохватилась и опустила глаза на ладони.
— Рада за него, — прошептала она.
Два пакета, находившиеся в другой моей руке, будоражили меня. Мои мысли постоянно возвращались к Фарзуфу, который знал, что я все еще девственница, и к тому, как бы мне значительно полегчало, если бы я немного попробовала этого порошка.
Он был прямо здесь, гораздо соблазнительнее, чем алкоголь. Все, что мне нужно было сделать — это опустить палец и… НЕТ!
Мне нужно было избавиться от этого. Попросив Копано поменяться со мной местами, я перебралась через его колени, в то время как он проскользнул подо мной, стараясь меня не касаться.
Потом я приоткрыла окно. Позади не было видно ни одной машины.
Первым я открыла пакет с марихуаной. Мои руки тряслись, когда я выбрасывала содержимое в окно.
— Что ты делаешь? — удивился Блейк.
— Избавляюсь от этого, — произнесла я, чувствуя себя непривычно, взвинчено.
— Но это же первоклассная вещь! — запротестовал Блейк.
— Извини.
Я высыпала все без остатка.
— Первые места на суицидальном шоу, — скривилась Джинджер.
— Мило.
Я взглянула на оставшийся пакет с белым порошком.
Вновь приоткрыв окно, я наклонила уголок пакета и изо всех сил задержала дыхание, когда наркотик воспарил в воздухе, образуя облака позади машины.
С тоской наблюдая за клубившимся кокаином, я расслышала какой-то хлопающий звук.
Что-то закружило в воздухе, когда я высыпала остатки порошка.
— Останови машину! — закричала я. — В сумке что-то было!
Блейк затормозил, и мы выпрыгнули, осматривая землю, через призму своего экстра зрения.
— Что это было? — спросила Марна.
— Я думаю, клочок газеты.
— Да, я тоже это видел, — подтвердил Копано.
— Вон, — Джинджер помчалась к дереву и подобрала лист бумаги, протягивая его мне.
Я развернула и принялась читать про себя.
Нет, нет, нет.
Мои колени подогнулись, но, увидев подбегавшего ко мне Кайдена, я постаралась взять себя в руки.
На расстоянии — пусть еще и очень значительном — показались две машины. Мы все заметили это в одно и тоже время, поспешив обратно к машине.
Я протянула записку вперед к пассажирскому сидению Кайдена, в то время, как Блейк тронулся с места. Текст прочно врезался в мою память.
«Они начинают что-то о нас подозревать. Блуждает множество слухов. Легионеры будут шпионить за вами на Новый год. Тебе придется работать. Вспомни свои тренировки. Спроси остальных, как духи сообщаются между собой»
Закончив читать, Кайден с силой ударил по приборной панели.
— Не хотите ввести нас в курс дела? — нетерпеливо вскинула брови Джинджер.
Кайден обернулся, и его взволнованные глаза остановились на мне.
Настало время рассказать им все.