И оросить лицо потоком слез,
Поведать о любви еврей немому,
Глухому трупу и в своих руках
Его бесчувственную руку сжать;
Но эти сетованья все напрасны,
И, увидав земной, отживший образ,
Я только б растравил свою печаль.
Входит Уорик, неся вместе с несколькими придворными
кровать, на которой лежит мертвый Глостер.
Уорик
Приблизьтесь, государь, на труп взгляните.
Король Генрих
Увижу я всю глубь своей могилы;
С его душой вся радость отлетела:
В его лице себя я вижу мертвым.
Уорик
Как верно то, что я стремлюсь душою
В чертог паря, принявшего наш образ,
Чтоб снять с людей проклятие отца,
Так я уверен, что рукой насилья
Погублен трижды славный герцог Глостер.
Сеффолк
Ужасная, торжественная клятва!
Но чем свои слова докажешь, Уорик?
Уорик
Смотри: кровь прилила к его лицу.
Я видывал своей умерших смертно:
Худы, бледней золы, бескровны были
Затем что кровь их устремилась к сердцу,
Которое звало ее на помощь,
Со смертью наступающей борясь.
Кровь стынет вместе с сердцем, не вернется
Румянить щеки, украшая их.
Его ж лицо, смотри, черно от крови,
Глаза раскрыты шире, чем при жизни,
Как у задушенного, смотрят жутко.
Раздуты ноздри, дыбом волоса,
А руки врозь раскинуты, как будто
За жизнь боролся он и сломлен был.
Смотри, пристали волосы к подушке,
Окладистая борода измята,
Как рожь, прибитая жестокой бурей.
Что он убит - не может быть сомненья:
Здесь каждый признак - тяжкая улика.
Сеффолк
Но, Уорик, кто мог умертвить его?
Мы с Бофортом его оберегали,
А мы ведь, сэр, надеюсь, не убийцы.
Уорик