— Мы собираемся разобраться с этой ведьмой, Тодди! — объявил краснолицый фермер.
— Спокойно, спокойно, — сказал староста, поднимая руки. — Давайте не будем спешить. Этот парень, — он указал на Джеймса — представитель принца, и он обо всем позаботится.
Внезапно голоса затихли, и десятки взглядов устремились на Джеймса. Тот хмуро взглянул на Тодди и сказал:
— Хорошо. Мы здесь по делу, затрагивающему интересы короны, и все, что у вас происходит, имеет значение для его высочества. Кто может рассказать мне, что случилось?
Все заговорили одновременно.
— Минутку! — Джеймс поднял руку. — Давайте по одному. — Он указал на краснолицего фермера, который агитировал остальных, когда они пришли. — Ты. Расскажи о своей беде.
— Мои коровы! — крикнул человек. Внезапно он понял, что ему больше не надо перекрикивать остальных, и понизил голос. — Мои коровы дохнут, и это все козни ведьмы. Она наслала на них проклятие.
— И еще мы теряем солнечный свет, день за днем, — крикнула женщина из толпы. — Каждое утро солнце встает все позже, а заходит все раньше. Не знаю, как объяснить, но посмотрите вокруг — что-то явно не так. Скоро у нас вообще не станет света! А вы знаете, что это означает?! — Она зарыдала.
Толпа зароптала. Джеймс поднял руку, призывая к тишине.
Фермер Меррик вышел из дверей и встал на крыльце.
— Что там ваши коровы! — в сердцах воскликнул он. — Мою дочь поразил смертельный недуг.
— Что с ней? — спросил Джеймс.
— Она проклята, — крикнула женщина со двора.
— Могу я увидеть ее? — поинтересовалась Джазара.
— Кто ты? — вопросом на вопрос ответила остающаяся в дверном проеме женщина с бледным, морщинистым лицом, очевидно жена Меррика.
— Я — личный советник принца Аруты по вопросам магии, — с достоинством сказала Джазара.
— А я — монах храма Ишапа, — добавил Солон. — Если к делу причастна темная магия, мы изгоним ее.
Женщина кивнула и жестом пригласила их зайти в маленький дом.
Внутри была всего одна комната, в стене напротив входной двери располагался очаг. Там же стояли две кровати: одна большая — очевидно, для фермера и его жены, а вторая поменьше — для дочери. На ней лежала маленькая девочка, очень бледная. Джазара опустилась на колени рядом с кроватью и приложила ладонь ко лбу ребенка.
— У нее нет лихорадки, — сказала волшебница. — Расскажите, что случилось.
— Ничего, — ответил фермер, — но она так ослабла, что не может встать с постели и приходит в сознание лишь на несколько минут, да и то не узнает нас.
— Иногда ее трясет, — добавила жена фермера.
Брат Солон присел рядом с Джазарой и осмотрел девочку.
— Что это? — он указал на амулет. — Похоже на знак Санг.
— Его дал нам отец Роуленд, — сказала женщина. — Я пошла к старой женщине у Вдовьего пика, и она дала мне оберег для исцеления ребенка. Она сказала, что великая тьма пытается забрать детей, но она постарается их защитить.
— Ларисса! — грубо оборвал ее муж. — Я запретил тебе рассказывать об этом!
— Продолжай, — сказал Джеймс женщине.
— Она пыталась защитить нашу дочь. — Ларисса посмотрела на мужа вызывающе.
— Так же, как она «защитила» сына Реми?
— Да, именно так! — женщина повернулась к Джеймсу. — Она не успела спасти сынишку Реми, однако, когда я вернулась домой и положила оберег под кровать, нашу девочку перестало трясти. Ей не стало лучше, но и ухудшение прекратилось! Потом отец Роуленд возвратился из путешествия и пришел сюда. Он молился всю прошлую ночь, и мою дочь снова начало трясти. Когда солнце встало, я могу поклясться, что он выглядел так, словно был раздражен тем, что она все еще жива! — Во взгляде женщины было отчаяние.
— Ларисса, это богохульство! — напустился на жену Меррик. — Святой отец пытался спасти ее душу. Это — вина ведьмы. Он так и сказал перед уходом.
— А что, если нет? — спросила женщина.
— Можно посмотреть на «оберег», который дала вам ведьма? — спросила Джазара.
Ларисса достала из-под кровати небольшой предмет и передала его Джазаре. Та открыла деревянную коробочку и взглянула на содержимое: травы и какие-то кристаллы. Волшебница прикрыла глаза и, помолчав немного, сказала:
— В этом предмете нет ничего вредного. Обычный оберег, который призван усилить естественную энергию ребенка, чтобы исцелить себя. — Джазара взглянула на девочку. — Однако есть еще что-то…
Она протянула руку, коснулась амулета, висевшего на шее у девочки, и тут же отдернула ее, как будто обожглась.
— Брат Солон, ты лучше меня разбираешься в божественной магии. Посмотри на этот амулет, пожалуйста.
Солон осторожно коснулся амулета. Он закрыл глаза и быстро произнес что-то, после чего резко распахнул глаза.
— Это не амулет Санг!
Предмет стал изменяться, и монах отдернул от него руку. Металл морщился и корежился, и наконец то, что казалось обычным изображением богини Санг Белоснежной, превратилось в некое подобие крохотной пасти — рта с черными губами и темными зубами. Пасть широко раскрылась, как будто желая укусить, и в этот момент девочка закашлялась. Облачко зеленого пара вышло из ее ноздрей и рта и сразу исчезло в крохотном черном отверстии. Солон схватил амулет и сорвал его с шеи находившейся без сознания девочки. Та вскрикнула, и ее крохотное тельце содрогнулось, а потом снова опустилось на кровать. Она глубоко вздохнула и после этого, похоже, задышала легче.
— Кажется, ей уже лучше, — сказала Джазара, осмотрев ребенка.
Солон поднял амулет, который теперь выглядел как коготь, удерживавший черную жемчужину.
— Готов поклясться, что именно эта вещица была причиной болезни ребенка.
— Но этот амулет дал нам отец Роуленд! — недоумевая, воскликнул Меррик.
— Похоже, что прежде, чем нестись сломя голову жечь старую женщину, — сказал Джеймс, — нам придется серьезно поговорить с этим отцом Роулендом.
С этими словами сквайр покинул маленький деревенский домик.
Джеймс остановился. Взглянув на небо, он повернулся к Джазаре и остальным, которые спешили догнать его, и спросил:
— Мне кажется, или действительно темнеет?
Кендарик взглянул на запад.