Марк торжествовал.
«Сполох» делал очередной виток вокруг Турлана. Планета была окутана желтоватой дымкой, сквозь которую проглядывал красноватый океан. Единственный материк, похожий рыбу с раздвоенным хвостом, отливал голубым, весь покрытый растительностью.
— Помни, мы договорились. Ты ведь не обманешь меня? — задала в очередной раз один и тот же вопрос Дюймовочка. — Просто разыщем, глянем, снимем на камеру и улетим?
— Договорились, куклёнок, — отозвался Зверобой, тщательно протирая ветошью и смазывая заново детали разобранного карабина. — Только глянем — и обратно.
— И карабин ты берешь, чтобы не быть беззащитным на чужой планете?
— Только для защиты, и то — не от вепра. Он же добрый. От вукки или голубой ящурушки, — Зверобой быстро принялся собирать карабин.
Дюймовочка стояла рядом с ним на столе, стараясь заглянуть охотнику в глаза. Тот лязгнул затвором, прислушался к щелчку спущенного курка, потом удовлетворенно поставил оружие на пол и принялся вытирать тряпкой перепачканные ружейной смазкой руки. Дюймовочка так и стояла рядом, глядя на него снизу вверх. За пару месяцев, проведенных на корабле, она мало изменилась: осталась такой же худенькой и бледной. Разве что волосы стали подлиннее да попышнее.
— Запеленгован сигнал разведчика, — раздался голос бортового компьютера. — Цель обнаружена. Курс уточнен. Корабль готов к посадке в рассчитанной точке координат.
Через какой-нибудь час корабль мягко опустился у подножия одного из холмов, точно в указанной пеленгатором точке. Проверив на всякий случай пригодность атмосферы для человека, Зверобой сунул за пояс нож, небрежно запихал в карман видеокамеру, взял карабин и двинулся к шлюзовой камере. Дюймовочка, одетая в желтую пушистую курточку, с ногами, укутанными в самодельные меховые боты, устроилась у него на плече, держась ручкой за специально пришитую к воротнику куртки Зверобоя петельку.
Турланское солнце тускло светило сквозь желтую пелену высоких сплошных облаков. Холодный ветерок шелестел в голубоватой невысокой траве, густым ковром устилавшей все вокруг. Только с высокого холма, словно черные ручейки, сбегали к кораблю длинные проплешины — следы потоков ядовитой жидкости, напоминание о войне цивилизаций с вепрами. Несколько бабочек с коричневыми и голубыми пятнами на крыльях неторопливо порхали над травой, да в небе кружила не то птица, не то крылатая ящерица.
Зверобой глубоко втянул ноздрями холодный воздух, в котором улавливалось что-то ускользающее сладкое и терпкое. Он очень медленно и внимательно окинул взглядом окрестности, сделал один шаг вперед, второй. Тихо. Только крылатое создание в небе несколько раз пискнуло, заметив человека. Зверобой взглянул на запястье: там, на ремешке, был пристегнут дисплей пеленгатора. Дюймовочка замерла у него на плече и тоже озиралась вокруг большими глазами, чуть приоткрыв от напряжения рот.
— Так. Его здесь нет, — тихо прошептал Зверобой. — Странно. Обычно вепры не боятся кораблей и спокойно усаживаются в засаде совсем рядом. А то и вовсе не стремятся в укрытие.
— Ты не думай только плохое о вепре, и он тебя не тронет, — прошептала взволнованно Дюймовочка, но, заметив сардоническую усмешку охотника, торопливо добавила: — Правда, правда!
Зверобой медленно двинулся по направлению к холму, вертя головой из стороны в сторону, словно антенна радара. Карабин, всё же, на изготовку он не взял.
— Зря я с тобой пошёл на разведку, — тихонько говорил он, — хоть пеленгатор ничего не показывает, но мало ли… Плохо, дрянь эта в небесах, ящурушка, верещит о нас на весь Турлан… Так. Смотри, бабочек стало больше. Странно, говорят, что их привлекает запах зверюги. Но пеленгатор молчит. Ладно, теперь ни звука.
Через четверть часа Зверобой прошел по «ядовитой» лысой тропинке к самому подножию холма. В небе уже кружилось несколько громко попискивающих ящурушек. Охотник остановился. Посмотрел на десятка два бабочек, порхающих прямо впереди него на склоне холма. Охотник бросил быстрый взгляд в небо — пусто. Посмотрел налево, посмотрел направо. Что-то блеснуло в траве. Зверобой пригляделся — металлический круглый корпус, согнутая антенна, разорванная гусеница. Робот-пеленгатор! И на его слегка помятом корпусе четко виднелись три полоски, оставленные когтистой лапой.
— Ой, — пискнула Дюймовочка, — голова! Голову чем-то сжало… Ой-ой-ой… Как больно!
— Тише, — еле слышно прошипел Зверобой, — уходим — он тут.
— Только не поднимай ружье, забудь совсем, что ты охотник!
Медленно, медленно, медленно Охотник, пятясь, отступал тем же путем, что и пришел. Капельки пота выступили у него на лбу, глаза сузились, крючковатый нос, казалось, сам вертится по сторонам, вынюхивая опасность. Дюймовочка одной рукой сжимала свой ломивший лоб, а другой судорожно вцепилась в петельку на воротнике. Зверобой вдруг ощутил како-то неприятное чувство в висках, потом заныл затылок. Это уже опасно. Очень опасно. Что ж, самое время проверить то, о чем твердила эта игрушка. Он, продолжая ретироваться к кораблю, приподнял карабин стволом вниз, вынул из него магазин с патронами и далеко отшвырнул его в траву, потом выбросил ещё пять магазинов из патронташа. Виски и затылок мигом отпустило. Дюймовочка опять пискнула, но руку со лба убрала.
Действует! Эта тварюга чувствует опасность на расстоянии, как мысли твои читает. Вот ведь понял, гад, что враг остался безоружен! А нож за поясом, получается, за реальную опасность не признает?
До корабля оставалось метров 20, когда прямо перед Зверобоем выросло, словно из-под земли, это чудовище. Ростом с тигра, с выгнутой лошадиной шеей, покрытой радужно переливающейся гривой, с мощными когтистыми лапами, голым крысиным хвостом. На вытянутой мохнатой морде зло сверкали красные глаза, нацеленные прямо на человека. Пасть оскалена, зубы острые, два кабаньих клыка в самом углу оттянутых назад губ. Рука Зверобоя вцепилась в нож. Моментально его словно палкой в лоб ударили. Охотник рухнул мешком на траву, Дюймовочка слетела у него с плеча и покатилась по земле. Открыв зажмуренные от испуга глаза, она увидела над собой два раскаленных угля, ужасные зубы лязгнули над ней. Миг — и кошмарное видение резко повернулось к лежащему Зверобою. Тело охотника дернулось, получив ещё один ментальный удар. Из ушей и носа Зверобоя потекли струйки крови. Вепр нагнул по-бычьи голову и рыкнул.
Дюймовочка не помнила, как поднялась на ноги, побежала, припадая на больную ногу, но она успела встать между хищником и поверженным человеком.
— Нельзя! Нельзя! Уходи! — завизжала она, раскидывая руки, словно укрывая ими Зверобоя.
Вепр замер. Огненные глаза его прожигали девушку, хвостом он хлестал себя по бокам.
— Уходи, не тронь его, — жалобно всхлипнула Дюймовочка. — Пожалуйста.
Дюймовочка уединилась в рубке управления. Освещение тут было выключено, но в небе, очистившимся к ночи от облачной дымки, висела огромная пурпурная турланская луна, освещая всё вокруг гнетущим кровавым светом, окрашивая в такой же оттенок лицо Дюймовочки и пустую рубку.
Дюймовочка поглаживала зашибленную сегодня свою больную ногу и тихонько пела старинную ируанскую балладу о доблестных витязях. Когда-то песню эту любил слушать один старик, первый и единственный настоящий хозяин Дюймовочки, который за четыре года стал для неё всем. Техник… «Я беру тебя к себе, девчонка! Не останешься же ты одна-одинешенька в этой дыре, я найду тебе место получше». Законсервировав маяк на астероиде, он увез Дюймовочку с собой и при первой возможности продал её за 500 марок какому-то любителю чужого товара, извращенцу и садисту. Когда в одной из драк сердце новоявленного хозяина прострелили, она досталась механику, забулдыге с грязной посудины. Механик любил повеселиться, да и других веселил: заставлял Дюймовочку танцевать раздетой перед остальной командой, собирая за это дань в виде глотка-другого спиртного. Потом были ещё и ещё «хозяева». Пятеро? Шестеро? Дюймовочка не помнила. А вот нищего по прозвищу Котило-Дудило она не забудет никогда. На Партоссе, в закоулках огромного, шумного космопорта Котило заставлял девушку драться перед публикой с ируанской зелёной мышью, лысой, вонючей, когтистой. След от её от лапы навсегда остался у Дюймовочки на щеке. Полицейский капитан прекратил такие бои навсегда, случайно набредя с патрулем на это шоу. Мышь он просто раздавил своим сапожищем, а Дюймовочке быстрым движением пальцев переломил голень — чтоб неповадно было впредь.
Печальная баллада походила уже к концу, когда Дюймовочка неожиданно поняла, что кто-то вторит ей в унисон — без слов, бесшумно, ниоткуда. По спине маленькой девушки пробежал холодок, песня её оборвалась. На секунду ей стало страшно, и тут на холме она увидела одинокий черный силуэт животного. Чужой голос смолк в её голове. Дюймовочка увидела две кровавые звездочки, вспыхнувшие на морде зверя — вепр смотрел на неё. Нет, на таком расстоянии невозможно рассмотреть его глаза!
Теплая волна накатила на Дюймовочку, сердце трепыхнулось у неё в груди, на душе стало легко и светло. Уже не ныла сломанная полицейским нога.
— Что ты сидишь тут в темноте? — Зверобой нажал кнопку, включая свет в рубке.
Холм был пуст. Как и не было на нём никого. Да и был ли? Только тепло по всему телу, умиротворенность внутри.
Дюймовочка повернулась к Охотнику. Вид того был довольно помятый: хмурое отёкшее лицо, воспаленные глаза с красными прожилками расширившихся сосудов, сутулые плечи.
— Так, ещё что-нибудь выдумала? Может, ты вепра не просто отогнала от меня, а приказала убираться жить на океанское дно?
— Я видела, — не отвечая на колкость, проговорила Дюймовочка, — я видела у тебя на складе пару радиоуправляемых гусеничных микроавтомобилей. Дай мне один завтра утром.
— Ещё чего удумала!
— Прикрепишь сверху сиденье для меня, спереди — радиопульт управления.
— Игрушка-путешественница?
— Сделай это для меня! Пожалуйста.
— Так. Что хочешь сделать?
— Увидеть вепра. Не спрашивай, зачем, я не знаю сама. Я появилась на свет, зная, что турланский вепр — самый красивый, добрый и умный зверь. Только, чтобы осознать это, нужно просто ласково и нежно посмотреть в его глаза.
Автомобиль остановился на самой вершине холма. Трава здесь была примята и росла плохо. Дюймовочка слезла с автомобиля, сделала несколько гимнастических движений, разминая затекшее на жестком самодельном сиденье тело. Где-то внизу виднелся отливающий тусклым металлическим блеском фюзеляж «Сполоха». Зверобоя не было видно. Наверно, сидел в рубке, следя за сигналом передатчика автомобиля. Автомобиль он может и видел через мощные линзы видеокамеры рубки, а вот саму Дюймовочку — вряд ли. Но на всякий случай она помахала ему из травы.
Девушка тщательно обследовала вершину холма. Вот среди травы на грунте ясный отпечаток когтистой лапы. Вот здесь, где начинает сбегать вниз выжженная проплешина, явно кто-то рылся. А это… Это красноватый длинный волос, рядом другой, уже зеленый. Вепр растерял их из своей радужной гривы. А здесь — клок голубоватой шерсти.
Несколько часов просидела Дюймовочка на холме. Она тихонько напевала песни и баллады, мечтательно глядя вдаль, туда, где за горизонтом простирался красный океан. Иногда внизу появлялся Охотник. Он возился с опорами корабля, копался в его брюхе, но на холм даже ни разу не взглянул. Он демонстративно показывал полное своё равнодушие к безумной затее девушки.
Вепр вырос перед ней внезапно. Шерсть на его загривке вздыбилась, кривые кабаньи клыки полностью оголились. Вепр рыкнул, стеганул себя хвостом по боку, ожёг умолкнувшую от неожиданности Дюймовочку взглядом раскаленных глаз и в один прыжок скрылся на другой стороне склона холма.
— Чего ты меня испугался? — крикнула вслед убежавшему зверю девушка, сдерживая испуганную дрожь в голосе. — На что злишься?
Ночью Дюймовочка снова видела вепра на вершине холма, задравшего морду к ущербной турланской луне. На другое утро Дюймовочка ещё не успела слезть с автомобиля, как зверь промчался мимо неё, чуть не перевернув гусеничную машину. Ночью он лишь на несколько секунд появился в поле зрения девушки, смотрящей на холм из корабля, постоял мгновение на вершине и растаял в темноте.
А утром Зверобой протянул Дюймовочке маленький самодельный шлем, опутанный проводками:
— Так. Пеленг твоего автомобиля мне не нужен. Он ничего конкретного не говорит. Мне надоело думать о том, что этот зверюга может что-нибудь с тобой сделать. Надень. Бортовой компьютер будет постоянно отслеживать твои мозговые импульсы.