Обратно в трактир мы со Скорпо летели буквально со всех ног. Маг на бегу что-то подсчитывал на пальцах и довольно хихикал, как ребятенок. Как только мы открыли дверь “Королевского Рудника”, колдун во все горло объявил, что мы сегодня же отбываем, поэтому приказал приготовить коней, провиант, счет и ужин перед дорогой. Хозяин заикнулся было о том, что на улице уже почти ночь и скоро будет темно так, что мы имеем возможность сбиться с пути, но Скорпо об этом и слышать не желал.
В отличие от меня, всегда отдававшего дань уважения еде, мастер все проглотил, почти не жуя, правда запив огромным количеством пива. Поэтому, когда мы спустились во двор к лошадям, колдуна пошатывало, а сам он пытался затянуть песенку про цветочки и листочки.
Наша повозка поплелась к восточным воротам Кинблоу, маг кивал головой в такт мерному стуку копыт. Заметно холодало, и я потягивал из кожаной фляжки нерокское вино, славящееся своей крепостью и чрезвычайно горьким привкусом. Городской стражник недоуменно попытался выяснить, куда это мы собрались на ночь глядя, но когда я, дыхнув на него, попытался начать требуемое разъяснение, “синий”, ни слова не говоря, бросился открывать ворота. Скорости ему прибавила нечленораздельная просьба мага “ускорить открываемость ворот”. Гном с товарищами, открыв створки, пожелали нам счастливого и приятного пути и, как мне показалось, с облегчением закрыли за нами город.
Каково же было мое удивление, когда, буквально чуть-чуть отъехав от Кинблоу, Скорпо “проснулся” и велел “особо не спеша” доехать до первого же перекрестка тракта и там остановиться.
До самого этого перекрестка он молча сидел со мной рядом, вглядываясь в ночную тьму, чуть разбавленную первыми звездами и серпом молодой луны. Морозный ветер продувал насквозь, и хотя, как мне поначалу казалось, было не так уж холодно, но скоро мороз начал пробирать и меня. Вот только тут до меня дошла причина быстрого протрезвления волшебника. Если я был облачен в толстые кожаные штаны и душегрейку из медвежьей шкуры, то что мастер Скорпо носил под своей мантией, было известно лишь ему самому. Судя по тому, как вскоре заклацали его зубы, а потом он перехватил у меня флягу с нерокским, ни хрена у него там не было.
– Ничего, ничего, – откашлявшись после хорошего глотка, шептал он, – скоро отогреемся, скоро будет тепло…
В самом центре перекрестка повозка остановилась. Волшебник, велев мне не слезать с козел, умудрился спрыгнуть аж на обочину, провалившись по колено в густой снег. Кое-как выбравшись из сугроба, он вытащил заранее приготовленный факел и, путаясь в полах мантии, обошел вокруг повозки, проводя огнем по замерзшей земле. Когда он замкнул след на снегу, получился круг чуть растопленного подкопченного снега. Колдун взлез обратно ко мне, достал из-за пазухи толстую трубку свернутой бумаги. Развернув ее и прочтя заглавие, он кивнул: мол, это именно то, что нужно. Затем быстро свернул рукопись обратно и поджег. Моментально запахло сладковатым запахом растопленного жира. Свиток вспыхнул синим огнем, колдун отбросил его в сторону с тем расчетом, чтобы тот не улетел дальше вычерченного круга.
– Держи лошадей, парень, – не сводя глаз с костерка, прошипел Скорпо, – и покрепче держи.
И тут же вспыхнул огненный круг. Доставая небеса, синее пламя стеной обступило нас, обдавая жаром. Лошади встали было на дыбы, но, готовый к этому, я все-таки удержал их на месте. Скорпо вцепился руками в доску сиденья и, не отрываясь, смотрел на бушующее пламя. А стена огня поднималась все выше и выше, будто и вправду стремилась добраться до самого хрустального купола, пока не сомкнулась там, высоко вверху, одним взмахом спрятав от нас серп луны, звездное небо, богов, спящих на чернильных облаках.
Стало жарко. Пот струился по лицу, не хватало воздуха. Лошади заржали, испуганно плача, словно чуя погибель. Я заорал, вторя им, не в силах больше удерживать рвущую упряжь четверку. Огонь колыхнулся и пошел по кругу в магической пляске хоровода, завывая и разбрасывая в стороны капли растопленного снега. Вдруг синь огня метнулась к земле и, накрыв собой, растворила нас во мгле снежной равнины.
Стало тихо… Я открыл глаза… Лошади, кто припав к земле, кто на взмыленном боку тихо ржали, устало дергаясь на холодной широкой дороге. На еле гнущихся ногах, мокрый от пота, я заковылял к ним, чтобы успокоить и помочь им встать. Скорпо стоял в нескольких шагах от нас, разглядывая огоньки дома на обочине.
– Ну что, Лукка, завтра к вечеру, а может быть, даже и к обеду будем у себя, в Заблудшем Лесу! – Он обернулся, радостно ощерясь. – Можешь мне не верить, но мы на Перекрестке Семи Дорог, а перед нами славный трактир “Южный Тракт”, Отродье побери мою грешную душу!
Первым делом, после того как передал лошадей конюху и попал под крышу “Южного Тракта”, я влил в себя столько самого крепкого вина, что мой разум расстался со мной и прошлялся где-то до позднего утра. Насилу растолкавший меня маг заявил, что, “конечно, он прекрасно понимает мое состояние, но прошедшая ночь еще не повод для подобной пьянки, не говоря уже о попытке повторить вчерашнее волшебство с помощью гостиничного камина и вовремя не увернувшегося гоблина в качестве манускрипта Сио”. В какой-то мере колдун был, разумеется, прав, поэтому, более-менее приведя себя в приличный вид, я спустился вниз с целью облегчить тело от лишнего и залить сушь в горле кувшинчиком холодного пива. А заодно извиниться перед пострадавшими от вчерашнего, если таковые неожиданно еще попадутся на моем пути.
После выполнения первой части задуманного я поплелся в сторону стойки, на которой, как я таки разглядел, буквально возлежал опухший от бессонницы и еще от чего-то трактирщик.
Когда произошло столкновение с твердым, я разомкнул веки и чуть-чуть тронул пальцем лежащую на поверхности длинного стола взлохмаченную голову хозяина. Она приподнялась, выставив на обозрение красные, воспаленные глазищи на багрово-синем лице. Спустя мгновение вся эта смесь цвета, красок и перегара рухнула на пол, увлекаемая бесчувственным телом. Освободившееся место моментально занял бойкий паренек лет двенадцати.
– Пива?
– Мгм… да… – бодро кивнул я.
Когда первая волна живительной влаги докатилась до самых укромных уголков желудка и светом разума вернулась в голову, глаза разлепились, и я увидел мир в утреннем свете.
Этот свет обнажил передо мной полный разгром, какой бывает после прохождения урагана в высохшем от времени лесу. Весь трактир теперь явно подлежал сносу и постройке на его месте новой, комфортабельной забегаловки. По степени разрушения разгром, учиненный мной и Шером в “Полдня Пути”, просто рядом не стоял с тем, что я увидел здесь.
– И… кто это… у вас… тут… – прохрипел я после очередного затяжного глотка.
Малец, недобро зыркнув, с готовностью доложил:
– Добрый злой волшебник и чародей, тролль Лукка-Висельник.
Последний глоток фонтаном прыснул на пол.
– Что… вот он сам, да?
– Ага, – кивнул парень, – своими руками.
– Круто… – Мне захотелось куда-нибудь спрятаться и не показываться до самой смерти.
– Вообще-то мы на него не в обиде, – непринужденно заявил пацан. – Если бы не упертость папули, то мамуля с моими двумя братиками давно бы уже перестроила этот трактир. Но папуля встал на дыбы и объявил, что их мечта осуществится, либо когда он отдаст концы, либо когда какой-нибудь приезжий учинит здесь классную веселуху, вплоть до разноса здания до основания.
– А что, папа… отдал? – У меня снова пересохло в горле, но всевидящий мальчуган тут же выставил мне добавку.
– Нет, слава Небесам, он жив, хотя… – На полу что-то или кто-то заворочалось, хрюкнуло и попыталось перевернуться набок. – Хотя и не совсем здоров. Но я уверен, что лишь временно. Так что… Может быть, господин маг…
– Господин маг желает подкрепиться перед дальней дорогой и получить счет. – За моей спиной стоял Скорпо и недобро ухмылялся во всю морду.
Пока малый кричал кухарке о завтраке для нас, колдун, ни слова не говоря, ушел в комнату собирать пожитки, а сам я схватился за голову, стараясь привести мир в горизонтальное положение. К сожалению, мне это так и не удалось, поэтому я решил пойти вслед за мастером, надеясь, пока тот будет ворчать и собираться, немного полежать. Первый шаг дался мне с большим трудом. Второй вызвал колебание почвы в желудке. На третьем я остановился.
– Эй, тролль, – раздалось мне в спину, – может, еще пивка?
– Лукка, я считаю, что ты слишком много пьешь, – отчитывал меня Скорпо, трясясь рядом. – Согласен ты со мной или нет, но многие твои проблемы от чрезмерного употребления алкоголя. Вот, к примеру, с чего началось наше, так сказать, “знакомство”? Ты со своим другом троллем упился в Уилтаване. И что случилось дальше? Ты попал в городскую тюрьму и чуть не погиб. Если бы не я, то тебя бы уже давно склевали вороны.
– Тут вы не совсем правы, мастер, – резонно возразил я, – упился не я, а Большой Оз. Просто я полез разнимать в целях сохранения здоровья и конечностей окружающих. А Оз, не разглядев, кто перед ним, саданул меня по башке. Мэтр, там была такая толчея!
Однако это не уняло Скорпо, и он продолжал “учить”:
– Ну а следующая твоя пьянка привела к резне в Талат-Галене. Сколько эльфов полегло в той сече? Не знаешь?! Мне рассказали. После твоего приезда туда, говорят, трупы жгли целыми стогами.
– Что, правда? – Я был искренне поражен. – Странно, я и не думал, что на той свадьбе полегло столько народа. – Меня вдруг посетила нехорошая мысль: – Выходит, они после моего отъезда еще продолжали гулять? Тогда сколько же они все выпили! Или Оз, очнувшись, навел там свои порядки, по привычке меня “спасая”?!
– Парень, ты о чем? – опешил маг.
– А вы?
Возникла длинная неловкая пауза.
– Разберемся, – вслух решил Скорпо.
– Обязательно разберитесь, мастер! – поддержал его я. – А то что же это такое! Не то Ватгиль выпивку зажал, не то Оз делов там натворил! И так и так какая-то хрень получается!
– Да-да… – отрешенно кивнул маг, – получается… Впереди показались макушки Заблудшего Леса.
– Хорошо, а погром в Кинблоу? Тебе не хватает лавров “ночного охотника” – ловчего преступников? Или для полного счастья тебе захотелось иметь в числе врагов самого известного разбойника Семи Дорог?
– Вообще-то это был честный поединок. И если мы там чего-то походя разнесли, я разнес… так это… – Вот тут мои аргументы кончились. Почти. – Все равно к нам никаких претензий не предъявили! Так чего же вы, мэтр, расшумелись! По поводу вчерашнего? Ну, расслабился немного, ну, голову потерял. Так ведь не каждый же день такое. Да и здесь к нам вроде никаких претензий не было. Даже “спасибо” сказали.
– Оправдания алкоголика, – пробурчал Скорпо.
– Между прочим, – обиделся я, – кто бы говорил!
– Ты это о чем? – отодвинулся колдун.
– Кто нализался в Заблудшем Лесу, а наутро очнулся в бочке с водой, не помните? – Я нагло вперился в колдуна. – А уходя из Кинблоу, не помните, кто еле волочил ноги?
– Так ведь холодно было, я весь замерз! – начал защищаться колдун.
– Не повод, – грубо отрезал я, – одеваться теплей надо, а не шляться в одной простыне!
– Я маг, и я просто обязан носить такую одежду! – взревел Скорпо.
– Господа, может, перед тем как драться, вы сойдете на грешную землю и уже там будете выяснять свои отношения, а?!
Оказывается, наша кибитка стала посреди дороги, а у ее колеса, весело прищурившись, стоял гном Дож-Дырявый Мешок.
– Рад тебя видеть, дружище! – хлопал меня гном по локтям (выше он просто не доставал). – Вижу, ты все еще жив и здоров. Только не дыши на меня так сильно – с тобой постоишь – уже закусывать надо!
– Дож, – мою грудь распирало от радости встречи, – как тебя долго не было! А знаешь, я справлялся о тебе! Думал, ты уже никогда не появишься.
– Но я ведь здесь! – Гном отстранился от меня и промаршировал к слезшему наземь Скорпо. – Приветствую вас, господин маг! Я здесь и готов служить, как и обещал!
– Вижу, – промолвил колдун. – Хотя, честное слово, уже и позабыл о тебе. Но все равно рад тебя видеть, хотя бы потому, что ты как нельзя вовремя.
Дырявый Мешок ощерился в ответ:
– Что, появилась работенка? Так это ж хорошо! Скорпо предупредительно выставил руки:
– Дорогой гном, я действительно рад тебя видеть. Более того, твое появление еще раз подтвердило то, что на ваше племя всегда можно положиться. И поверь на слово, как только ты с троллем поможете мне закончить мое предприятие, вы будете вознаграждены по достоинству и заслугам.
Скорпо слегка поклонился. Гном глубоким кивком ответствовал ему.
– Мужики, мож, поедем, а? – вмешался я. – Ноги мерзнут, да и жрать охота.
– И пить, – шепнул гном, влезая на козлы вслед за волшебником.
Уже в жилище-пещере Скорпо объяснил суть проблемы. Начал он издалека:
– В первую нашу встречу я вам сказал, что нуждаюсь в ваших услугах. Простите, что напоминаю еще раз, но волею Небес и силой моей магии вы стали моими должниками. Да, в любой момент вы можете подняться и уйти. Лукка, ты уже очень мне помог. Спасибо тебе. В принципе ты свободен. Я все понимаю, ты уже невесть сколько не был дома. Не видел родных и близких. Однако я тебя очень прошу… – Голос мага заметно дрогнул, он опустил глаза. – Я тебя очень прошу, осталось совсем немного, и ты мне очень нужен. Пожалуйста, останься и помоги мне.
Где-то за стенами пещеры волком завывал холодный ветер, задувая внутрь крупинки снежинок. Было зябко. Костер догорал, потрескивая, будто умоляя дать еще пищи для продолжения сладких минут своей жизни. Я подкинул немного хвороста и, глядя, как огонь радостно схватил предложенное, вспомнил дом. Дома всегда было хорошо. Дом – это дом! Дома мамуля с папулей, непоседы братишки, сороки-сестрички. Наверное, мамуля сейчас замешивает тесто для пирожков, прикидывая, какой же начинкой удивить сегодня семейство. Сколько себя помню, мама всегда была на кухне. А папуля вместе с Дуди что-то мастерили, строили или чинили, прерывая свое занятие лишь на промочить горло да потрепаться с соседями, зашедшими в наш двор. Скоро весна, зазеленеют луга, с гор подует ветер, очищая небо от зимних туч, принося взамен светлые легкие облачка. Папуля говорил, что это души тех, кто погиб этой зимой в горах. Сейчас они смотрят на живых и радуются за них, следя за тем, чтобы они не натворили чего нехорошего.
А еще я вспомнил Ватгиля, его красавицу жену и Пинвола. Интересно, как они там? Странно, но еще недавно я даже и не знал об их существовании, а вот теперь думаю, волнуюсь за них. А ведь если так рассудить, если бы не Скорпо, то я бы никогда не узнал об этих замечательных ребятах.
Я взглянул на Дожа. Тот сидел напротив, ковыряя хворостинкой угли костра. Наши взгляды встретились, и его глаза сказали: “Решай сам”. И я решил.
– Я остаюсь, мастер. – Гном быстро бросил взгляд на меня и сразу же вернул его к пламени. Скорпо облегченно вздохнул и, заметно оживясь, начал говорить:
– Хочу быть честным с вами. Конечной целью моего, а следовательно, и вашего предприятия является свержение Локо – Владыки Бревтона. Подняться против него явно – нет ни соответствующих средств, ни сил. Использовать магию? Конклав просто сотрет меня с лица земли, хотя бы потому, что большая часть волшебников зависима от Локо и поддерживает его. Да и ни один разумный человек не поверит в то, что, как только моя жажда мести будет удовлетворена, я успокоюсь и, передав законную власть Уле – супруге Локо, просто отойду в тень. Право слово, мне не нужна власть над Бревтоном, как бы неправдоподобно это ни звучало. Мне достаточно знать, что моя месть свершилась и в моей душе воцарился мир.
Возникает вопрос, как же я собираюсь достичь цели? Лет десять с лишним назад в этих краях я встретил гнома по имени Катт-Арр. Бедняга был плох и буквально умирал на глазах. Его привели в Заблудший Лес поиски некоего артефакта – Книги Биано. По своей мощи и силе воздействия он превышал все известные предметы этого рода. Уже умирая, гном объяснил, как и когда заполучить его. Сам артефакт находится здесь, рядом, в Заблудшем Лесу. Уже в этом я увидел перст судьбы. Похоронив бедолагу, я принялся искать по всему свету то, что поможет мне завладеть им. И вот наконец все стало на свои места. Через несколько недель наступит День Волхвов, в который возможно извлечь книгу из тайника. Для этого, помимо всего, нужна девушка. Девушка проклятого королевского рода. Она послужит ключом для входа в помещение, где хранится книга. В Кинблоу – городе гномов я узнал, кто она и где она сейчас.
– Рофэх-Фа подсказала? – встрял Дож.
– Да. Она самая. Итак, имя “ключа” – Винетта Вильсхолльская. Отпрыск рода Гиеров, что правят Вильсхоллом. Сама девица находится в монастыре близ Северного Вильсхолла.
– Что так? – усмехнулся Дож. – Девочка так всех достала, что ее решили убрать с глаз подальше?
– Да нет, как выразилась достопочтенная Рофэх-Фа, “положение обязывало дать дочери достойное воспитание”. Самое интересное в том, что она там в качестве заложницы или пленницы.
– Господин маг, – расхохотался гном, – но мы с Луккой как-то не тянем на роль спасителей принцесс!
Сначала Скорпо вроде как не понял, а потом также расхохотался.
– Это точно! Но сразу разочарую тебя, Дож, там не будет злого колдуна или прожорливого дракона. Все намного прозаичней. Гиеры разорены. Они просто не могут оплатить содержание дочери, вот она там и сидит в надежде, что вот-вот привезут деньги.
– Вы предлагаете… – Дырявый Мешок аж привстал со своего места.
– Ну да… – Скорпо потеребил бородку. – Гиер Одиннадцатый просто так нам ее не отдаст. Либо потребует свою долю, а аппетиты у него еще те, либо навяжет свои условия, что в принципе одно и то же! Просто мы заплатим за девушку, представившись настоятелям монастыря посланниками короля.
– А доверенное письмо?
– Дож, думаю, она им так надоела, что, бьюсь об заклад, они спихнут ее первому, кто заплатит хотя бы половину долга!
Оказалось, что такой суммы наличных у колдуна не было. Но Скорпо “успокоил” нас, заявив, что все предусмотрено. И вот мы грузим кожаные мешки с “товаром” в повозку. Всего семнадцать объемных мешков. Не очень тяжелых, но к последнему я отмотал себе лапы. Под бдительным руководством мага все было аккуратно сложено и закреплено, а сверху еще укутано двойным слоем бычьей кожи. На вопрос, что в мешках, Скорпо негрубо, но конкретно заявил, что чем меньше мы знаем, тем лучше для нас. Мало того, он еще потребовал с нас слово, что мы ни под каким предлогом не вскроем их и, тем более, не будем изучать или пользоваться их содержимым. Что-то где-то тревожно заскребло у меня внутри от этих инструкций, но гном предупредительно шепнул, что “не только у великих бывают заскоки”. Короче, поживем – посмотрим.
Наутро колдун вывел нашу повозку на ближайший перекресток и, перед тем как приступить к нашей отправке в Северный Вильсхолл, дал последние наставления:
– Значит, так, ребята. Через несколько мгновений вы окажетесь на перекрестке, вблизи нужного места. Но для начала вам нужно будет найти трактир “Берлога Вурдалака”. Спросите Кривого Ра. Он хозяин трактира. Скажете, что от меня, и передадите товар из рук в руки. Он должен заплатить за каждый мешок по сотне. – Гном тихо присвистнул от удивления. – Итого: тысяча семьсот. По идее, должно хватить. Но все-таки попробуйте выклянчить еще хотя бы пару сотен в виде аванса за следующую партию. Не даст – ну и сход с ним. Так! Говорю сразу – будьте любезны, без грубостей! Это относится к вам обоим. Хозяин – орк, так что прошу потерпеть.
Мы молча пожали плечами, вроде того что “ладно, грубить не будем, постараемся потерпеть”.
– Далее. – Скорпо перевел дух. – Далее двигайте в монастырь Королевы-Мученицы за девушкой. Дож, обращаюсь лично к тебе. Мужик ты головастый, что сказать и как, думаю, догадаешься. Вроде все… Удачи вам!..
После того как маг завершил огненный круг вокруг нашей повозки и начал поджигать манускрипт Сио, я шепнул гному:
– Слышь, Дож, ты случайно с собой выпивку не захватил?
– А что?
– Просто… – Зажженная бумага упала под копыта лошадок и вспыхнула синим светом. У меня пересохло в горле, и я начал потихоньку наматывать на лапы вожжи. – Просто так…
Когда я выжимал из меха последнюю каплю вина, из придорожных кустов, на ходу утирающий бороду, выскребся до смерти бледный Дож. Мотая головой, как загнанная лошадь, он прокачался до кибитки и молча залез внутрь. Вскоре за моей спиной послы шалось тихое бульканье. Я не выдержал и обернулся. Славный гном, улегшись прямо на мешках, огромными глотками уничтожал содержимое кожаного сосуда.
– Что уставился?! – оторвался гном от процесса. – Не видишь, что ли, худо мне.
– Прекрасно вижу, – посочувствовал я, – и прекрасно тебя понимаю. Видел бы ты, сколько я выпил после того, как Скорпо перенес нас из Кинблоу на Перекресток Семи Дорог. Честное слово, так я никогда в своей жизни не напивался! И – что самое удивительное – наутро вообще ничегошеньки не помнил. Представляешь, оказывается, мало того, что я там весь трактир разнес, так еще и до гоблина какого-то до-МАГался.
– В смысле? – не понял Дож.
– Ну, в смысле я нагнуть его хотел. Глаза карлика заметно округлились:
– Знаешь, Лукка, вот от кого-кого, а от тебя я такого даже не ожидал.
– Не ожидал чего? – уже в свою очередь не понял я.
– Ты чего с маленьким хотел сделать?
– Если честно, то просто не помню. Но Скорпо утверждает, что я хотел его куда-то там применить…
– В качестве кого, – поперхнулся Дож, – или чего, надеюсь?
– В качестве той самой бумажки, которой нас колдун сюда зашвырнул.
– А-а-а… – понимающе вздохнул гном. – Прости, я уж невесть что подумал. Кстати, а где мы?
– А кто его знает! – Я недоуменно огляделся. – Скорпо обещал нас доставить куда-нибудь между Северным и просто Вильсхоллом. А вот где здесь что… куда дальше идти… – я оглянулся вокруг, – не сказал…
Только ближе к вечеру проезжающий мимо селянин объяснил нам, где здесь что. Оказывается, “Берлога Вурдалака” находилась прямо по дороге в нескольких милях от того места, куда нас закинуло заклинание Скорпо. Северный Вильсхолл находился действительно на севере от искомого трактира. Только за полночь мы добрались до своей цели.
Первое, что мне сразу в нем не понравилось, это то, что он немного горел. Точнее, догорал. “Берлога Вурдалака” горела обыкновенным ярким пламенем, отсвечивая во тьме на многие мили. Никаких следов погрома или другого набега, в смысле трупов, не было. Хотя вру! Один висит. Я не художник, но по достоинству оценил колыхающееся на ветру тело толстого орка на фоне догорающего здания. Особо выделялась на этом фоне весьма колоритная парочка – блондин эльф и южный гость наших холодных краев – здоровенный кентавр.
Стоп! Где я их уже видел?
Перед глазами всплыла базарная площадь в Уилтаване, помост висельницы и жжение петли на шее.
Наша кибитка подкатила прямо к парочке. Дырявый Мешок взял на себя роль заплутавших путников.
– Приветствую вас, парни! А что, гостиница сегодня совсем не работает или все-таки стоит немного обождать?
Кентавр широко улыбнулся:
– Хочешь, жди, гном, хочешь, дальше езжай. Я так думаю, что откроется она теперь не скоро. Видишь ли, с некоторых пор она требует ремонта. Да и хозяин нынче немного в отлучке. Боюсь, придет он теперь тоже не скоро. – Кентавр кивнул на повешенного.
– Эй, – подал я голос, – а как свинорылого при жизни звали, часом не Кривой Ра?
– Может, и так, – откликнулся эльф, – мужичок-то действительно кривоват был.
– Ваша работа, ребята? – нахмурился Дож.
– Он тебе что, друг али родственник? – выступил вперед кентавр.
– Ни то ни другое. У нас к нему поручение было. – Гном, достав трубочку, не спеша начал ее раскуривать. – Если бы не это дельце, то лично я даже поучаствовал бы в этом увеселении. А что, трактир жечь было обязательно?
– Так получилось, – застеснялся вдруг кентавр.
– Ага, мой друг, – кивнул эльф на лошадочелове-ка, – замерз и устал. А горе-трактирщик наотрез отказался предоставить ему комнату, упирая на то, что э-э-э… лошадям место в конюшне. Только Дио, – вновь кивнул эльф на товарища, – был совершенно иного мнения. Вот так: слово за слово, оно и…
– Поймите правильно, парни, – пробасил кентавр, – если бы мы знали, что эта хрюшка вам понадобится именно сегодня, то мы подождали бы до вашего приезда!
– Ладно, проехали. – Дож обернулся ко мне: – Что будем делать, Лукка? Какие мысли?
– Если ты по поводу ночлега, то здесь уже ничего нам не светит. А если по поводу денег… – Я призадумался. – Я вот что думаю: если наш товар тянет на нужную нам сумму, то какая разница, отдадим мы ее деньгами или самим товаром?
– А что у вас там? – присоединился к разговору эльф.
– А схад его знает! – честно ответил гном. – Тут ситуация такая. Мы попали в услужение к одному магу, а он нам поручил продать это Кривому Ра. Но перед тем как нас отправить в эти места, маг запретил нам в каком-либо случае ковыряться в мешках. Заклятие на них наложено или еще чего там. Вырученную сумму мы должны потратить на выкуп одной девицы из монастыря Королевы-Мученицы. Вот такая картина.
– Ну и не ломай себе голову, гном, – высказал свое мнение Дио. – По-моему, твой дружок прав: какая разница – заплатите вы за нее деньгами или товаром! Главное, я так понимаю, эту девку вытащить из-за стен, ведь так?
– Так, – в один голос согласились мы.
– Так какие проблемы! Езжайте в свой монастырь и делайте там, что вам велено. И, как говорится, – удачи на дорогах.
Я, тяжело вздохнув, глянул на Дожа и слегка подхлестнул лошадей. Кибитка покатилась. На душе было голодно и тоскливо из-за несбывшихся надежд на нормальный ночлег и добрую посиделку с хорошим знакомым.
– Ты их хоть узнал, Лукка? – прервал мои душевные завывания Дырявый Мешок.
– А то! Они были в тот день на нашей казни. Это ж кентавр орал во все горло, что разнесет все вдребезги, если нас не отпустят.
– Точно, – усмехнулся гном, – было такое… – И замолчал, вороша свои мысли.
Не успели мы проехать и пару миль, как нас догнали эти двое.
– Парни, мы вот что подумали, – отдышавшись, прохрипел эльф, – в какой-то степени мы, конечно, виноваты в таком обломе…
– Точно! – подхватил кентавр. – Мы так прикинули: до весны мы совершенно свободны, а мужики вы вроде ничего. Да и дельце у вас интересное. Короче, если вы не против, то мы с Купом едем с вами. Ну, как?!
Кстати, настоящее имя эльфа было не Куп. Это мне Дож на ушко объяснил, а потом и кентавр подтвердил. С чего так решил гном, я все равно не понял. Он сказал что-то про созвучие букв и звуков, мол, есть такая наука. И, судя по ней, имечко эльф думал себе сам, а вот зачем, для чего – непонятно. На это я ответил, что у каждого из нас могут быть свои заскоки и проблемы и это еще не повод лезть к кому-то под рубашку. На том мы и порешили. Хотя поутру кентавр обратился к эльфу не иначе как – сейчас попробую произнести – МалЙавиэУиал, во как его звали. Дали же родители пацану имечко! Да если бы меня так обозвали, я бы тоже переименовался.
Спустя пару дней наша бригада прикатила к монастырю. Не хочу сказать, что к тому времени мы уже были не разлей вода, но взаимное доверие и уважение таки родилось. Дио с Купом все время подтрунивали над нами, памятуя “казнь” в Уилтаване, а мы, в свою очередь, пытались отшучиваться по поводу того, что смерть от веревки нам уже точно не грозит, а у них все еще впереди.
С первого взгляда монастырь Королевы-Мученицы представлял собой громадную стену, которая могла бы посоперничать с оборонительными стенами города-крепости где-нибудь на Юго-Востоке.
– Был я там как-то лет десять назад, – начал рассказывать Дио, – жуткое, но интересное место. Местные только травку да зерна едят. Чтобы выпить чашку чая или чего покрепче, целый обряд вытерпеть надо. Кому как, а я, помню, однажды все копыта отсидел! Гномы там в основном живут. Нормальные пацаны, добрые, но вспыльчивые. Маленькие такие, а все помнят: зло не прощают, добро не забывают, постоянно мстят кому-то. – Дож важно кивнул, подтверждая сказанное, а кентавр продолжал: – В общем, сами они не злые, конечно, но память, как говорится, у них хорошая! А уж подраться!!! Так это за милую душу, только давай. Так о чем я? А? О! Живут науги, юго-восточные то есть, в основном по деревням или в больших городах. Сами знаете, что любые гномы мастера своего дела, об этом даже разговору нет! А науги еще и конкретные строители. Они там такие стены вокруг своих таувнов понавтыкали! Я не специалист, но к этой стеночке науги руки приложили.
Мы с уважением взглянули на стеночку. Добрых метров двадцать, чуть больше. Из крупных камней. Причем самый мелкий был размером с Дожа, а остальные… Сам монастырь окружал широкий, метров в десять, ров.
– Интересно, а кто у нас в пруду живет? – протянул эльф. – Могу спорить, что водица не без зверушек. Кого здесь держат? Малолетних преступников?
– Малолетних принцесс и других особей королевского рода, – объяснил положение дел Дырявый Мешок.
– При определенном стечении обстоятельств это одно и то же, – рассудил Дио. – Девочки, говоришь. Ну-ну… – Он поскреб подбородок, хитро поглядывая на эльфа.
– Ладно, давайте поищем мостик или калитку какую. Должна же эта коробочка как-то открываться!
Через час хождения вокруг да около мы пришли на то же место, откуда и стартовали.
– Круто! Честное слово, круто! – ликовал Дож на пару с Дио. – Точно, науги строили. Гномская работа!
– И чему вы радуетесь? Как внутрь попадем? – возмутился я.
– А куда спешить? – резонно заметил Дож. – Это им деньги нужны, а не нам. Я так думаю… Куп, Дио! Наливай!
– Чего?! – это мы хором.
– Чего, чего… – Гном полез в кибитку. Вылез он оттуда с мехами вина. – Разводи костерок – обедать будем. Мож, у них сейчас тихий час или еще чего. Так что ж, мы теперь должны голодными сидеть?
Разводить маленький костер у кентавра, наверное, никогда не получалось. Конечно, огонек он развел мелкий, по сравнению с тем, что он устроил на месте “Берлоги Вурдалака”, но дым стоял такой, что, наверное, в Заблудшем Лесу виден был. Отдав должное обеду, мы перешли к десерту, а так как “ничего такого” у нас с собой не было, то мы ударили по винцу, закусывая доброй беседой. Кентавр с эльфом пытались выудить у нас описание дочери короля Гиера Одиннадцатого Винетты Вильсхолльской, а мы с гномом, в свою очередь, выбивали у них признание, чем наши новые товарищи зарабатывают себе на жизнь и конкретно за что они так разъярились на Кривого Ра вместе с его заведением.
На самом интересном месте, то есть когда мы вот-вот собирались переходить на личности, а дымок костра окутал верхушки монастырских стен, в наш тесный круг ворвался бойкий дедок с громадными мешками под глазами и спутанной белой бородой под мышкой.
– Мужики! Вы че, охренели?! Вы что здесь устроили! – поздоровался с нами дед. – Али не понимаете, где находитесь! Нашли место для пикника, хег! Здесь же девки молодые, не эээ-э-э… короче говоря, девки ешо! А вы здесь пиво жрете, разговоры кричите! – Дед воровато оглянулся на стену. – Курить есть?
– Ну, ты, дедуля, даешь! – после минуты всеобщего молчания первым, не выдержав, расхохотался кентавр. – Подсаживайся, отец, посиди с нами, выпей!
– Какой я тебе отец, жеребец. – Дедок ловко выдернул из-под Купа щит, на котором тот сидел, и, взгромоздившись на него, скрестил ноги. – Налить обещали? Давай! Слышь, гном, к тебе обращаюсь! В последний раз по-хорошему спрашиваю, курить есть?! А то я в этом цветнике, прости меня, Господи, скоро уже буду чай дымить. Гони отраву, бессердечная твоя душа!
– Вот тебе и здрасьте… – с улыбкой проворчал Дож, но сам все же полез в карман за кисетом. – На, держи, травись на здоровье.
– Благодарствую, родной. – Дед, шустро набив трубку, запалил ее и с видом знатока очень медленно выпустил дым тонкой струйкой. – Кинблоунский табачок-то, а, гном? Прям со склона гор, ведь так? Хорош, хорош… Ну а пьем нынче что? – Дедок потянулся за вином, тем временем как ни в чем не бывало пряча кисет гнома в свой карман. – Ай! Ты что, коняга, делаешь!
Дио удивленно поглядел на свое правое переднее копыто, под которым птичкой в силке дергалась рука деда.
– О! А это чье? Дед, твое? Ну, извини… – Кентавр, нагнувшись, легким движением выхватил гномий кисет и перебросил его хозяину.
– Жалко, да? Жалко? – захныкал дед, потирая освобожденную руку и умудряясь при этом подтянуть к себе ногой мех. – Вам хорошо, вы люди вольные. Захотел – выпил, захотел – покурил, а я здесь даже побриться не могу – устав не позволяет. Ух ты, – нюхнул дед вино, – твилиское! А закусывать чем? Что!!! Уже все подъели?! Ну вы и гады-ы-ы… Чего ржете? Вот чего вы все ржете, а?
– Ты, дед, собственно говоря, кто? – смахнув с глаз слезу, приступил к правильному разговору Дож.
– Как кто? Этот, как его… привратник, во! Ну там еще починить чего. Это… за покупками съездить или поручение там, письмишко отвезти опять же… Мать-настоятельница (бога душу ее мать!) меня здесь за всех, понимаешь, там держит, вот… Я ведь единственный мужик, а куда в хозяйстве без мужика-то?! Бывает, девки подерутся там али заспорят, так она меня кличет: “Пойди разними, приведи. , .” Вот так вот!.
– Значит, ты здесь… за мужика, – хитровато подмигивая, спросил эльф. – За мужчину то есть, ведь так?
– Ну да! За него само… ТЫ О ЧЕМ, ОХАЛЬНИК?! – подскочил с места дед.
– Сядь, сядь, – успокаивающе опустил руку на плечо старика гном, – парень молодой, резвый. Только одно на уме.
– А есть он, ум-то, а? – уселся на место старик. – Или все в штаны перетекло?!
– Это другой вопрос. Ты лучше скажи, как нам в монастырь попасть?
– А зачем? Какое у вас дело? К кому?
– Вот все тебе знать надо!
– Затем и прислан. Во! – поднял дед указательный палец.
– Кем прислан? – придвинулся ближе эльф.
– Как “кем”? Матерью-настоятельницей. Она у нас здесь за главную! Тут как получилось-то, вы вот тут сидите, отдыхаете… А там, за стеной, все слышно, да и дым от костра прет такой, что монастырскую повариху изжога скрутила. Вот меня настоятельница и послала узнать, кто вы да что вы. Мож, вам надо чего, а нет – так выпроводить вас восвояси.
– Вот так просто взять и выпроводить, так, да? – прищурился Дио.
– Истинно. – Дед, высмотрев где-то кусок недоеденного мяса, ухватил его и быстро-быстро, чтобы не отняли, засунул себе в рот. – Пережарено…. – недовольно прочавкал привратник.
Так, – нахмурился Дож, – доел? Ну и умница. А теперь… БЫСТРО ПОДНЯЛ СВОЮ ТОЩУЮ ЗАДНИЦУ И ТАК ЖЕ БЫСТРО ДОЛОЖИЛ МАТЕРИ-НАСТОЯТЕЛЬНИЦЕ, ЧТО ЗДЕСЬ ПОСЛАННИКИ КОРОЛЯ ГИЕРА ОДИННАДЦАТОГО, КОТОРЫЕ ПРИВЕЗЛИ ВЫКУП ЗА ВИНЕТТУ ВИЛЬСХОЛЛЬСКУЮ!!!
Я и не думал, что глотка гнома способна своей мощью распугать ворон и заставить наших лошадок вздрогнуть и попытаться от греха подальше убраться отсюда.
– Чего орешь? – мотнул головой дед. – Не мог спокойно сказать? Счас доложу, – и побежал прочь. Оказавшись на достаточном расстоянии от нас, безобидных, он обернулся – ПСИХ! – и побежал еще быстрее.
– Действительно, Дож, а чего ты так разорался? – вытряхнул я из головы временно наступившую глухоту.
– Для понта… – спокойно ответил гном, выбивая об каблук пепел из трубочки. – Если ты, мой друг, хотя бы иногда оглядывался, то заметил бы, что на монастырской стене уже минут пять как засела парочка соглядатаев. А мы все-таки посланники короля, к тому же очень гордого и хамовит ого. И если наш властелин такой, каким я его только что описал, то какими же должны быть его люди?
– А если настоятельница нас не впустит, – вслух размышлял эльф, – то придется брать эту коробочку на абордаж. Дио, как полагаешь, на эту стену возможно взобраться без спецснаряжения?
– Довольно сложно, можно копыта сломать. Я бы построил катапульту – лес тут рядом, канаты можно из вожжей смастерить. Вот только как быть с посадкой? Вряд ли монастырский двор усеян подушками и матрасами. Больше чем уверен, что там сплошь камень и ни одной сориночки.
– Можно укутаться в кучу тряпок, это смягчит удар при посадке.
– Чушь! Надо что-нибудь более разумное.
Дырявый Мешок рассеянно рассматривал спорщиков:
– Ребят, вы что, это все серьезно? Бросьте глупостями заниматься, вон уже посланники за нами идут.
Действительно, к нам двигалось что-то крупноватое, закутанное с ног до головы в черное.
– Тьфу! – разочарованно сплюнул эльф. – А у меня такая идея появилась!
– Куп, ты лучше туда посмотри! – толкнул его кентавр.
– Вах! – выдохнул эльф.
На нас перло (по-другому сказать не могу) штук десять немелких особей женского пола. Все они были как на подбор – рослые, широкоплечие, с недюжинной силой веры в глазах и двойным, а то и тройным квадратным подбородком. Они встали вокруг нас полукругом, хитроумно пряча за спинами колья, цепи и что-то еще в этом роде.
– Амазонки, – благоговейно покачал головой Дио. – Сбылась мечта идиота.
– Теперь ты счастлив? – толкнул его плечом эльф.
– Еще не знаю… – томно шевельнул бровями кентавр.
– Вы посланники короля Гиера? – пробасила самая крупная тетка с золотым пояском на… ээ-э… на теле, короче.
– С кем имею честь? – выступил вперед гном, фривольно подмигивая монахине.
– Ступайте за нами. Мать-настоятельница примет вас.
Только мы сделали шаг, как старшая предупредительно выбросила руку вперед:
– Лошадь останется здесь!
– Которая? – не понял эльф. – У нас здесь целая четверка запряжных.
– Вот эта, – тычок пальцем в сторону Дио.
– Я не лошадь, – обиженно проревел кентавр.
– Молчи, ошибка природы!
– Девушка, вы себе льстите!
– Я не девушка!
– Вижу!
– Стоп! Стоп! – ворвался в круг ругающихся Дож. – Сударыня, вы не могли бы объяснить, что вы имеете против нашего товарища, который также входит в число посланников короля?
– Он лошадь, – отрезала монахиня.
– И что с того? Вообще-то, это с какой стороны на него посмотреть. Если с верхней, то он вполне тянет на человека.
– Правильно, – вступила в разговор другая тетка, – с одной стороны, он подобие человека, но с другой… Вы видите сами. А данная смесь есть не что иное, как результат кровосмешения. То есть греха. Значит, он не человек и не имеет право вступать на освященную землю.
– Так. А то, что мы все немного не люди, вас это не смущает?
– Церковь еще не ввела запрет на полулюдей. Только на нечисть и на результат греховного кровосмешательства, например на лошадей с частью человека.
– Боги! – устало смахнул пот со лба эльф. – Куда мы попали? В дом скорби?
– В дом святости! И не выводите меня из терпения своей болтовней!
– Хорошо, хорошо, – опять вступил в разговор гном. – А то, что данное создание входит в число посланников коронованной особы, ставленника Господня, это вас не смущает?
– Неисповедимы пути Господа.
– Все, хватит! – не выдержал Дио. – Останусь здесь, за стеной, только вы там недолго, ладно?
– Э, нет, братуха, так не пойдет! – пошел на принцип Дож. – Или мы ползем туда все вместе, или эта девчонка останется здесь еще на неопределенный срок, пусть хоть до конца жизни, а эти блюстители чистоты крови без монет! Все! Я сказал!
Монашки растерялись. Это было сразу видно по трясущимся подбородкам и глазам, которые метались, как непривязанные. Наконец та, с золотой бечевкой, издала звук готовой к спариванию гадюки.
– Прошу за мной… дорогие… посланники. – Судя по выступившему поту, последние два слова дались ей с огромным трудом.
Мы молча двинулись всем табуном к воротам. Оказалось, что они были искусно вделаны в стену, так, что с первого взгляда и не заметишь. Конечно, Дож с Дио тут же стали утверждать, что они сразу заметили эту калитку, просто им хотелось, чтобы им устроили торжественный прием как лицам, приближенным к телу императора. Особенно вопил гном, восхищаясь строевым шагом монахинь, эскортирующих нашу ватагу на флангах ровной колонной.
По перекинутому через ров мостику мы дружно промаршировали внутрь. Кентавр оказался прав в том смысле, что действительно двор был буквально вылизан. На ровных камнях монастырского подворья не было даже ни единой снежинки. И это после обильного утреннего снегопада!
Нас встретил уже знакомый дедок с хитрющей ухмылкой. Кстати, эта улыбка была единственной радужной деталью во всем монастыре. Здоровое, в три этажа, серое здание в центре, по бокам от него два продолговатых барака вообще черного цвета.
– Центральный корпус – там кабинет настоятельницы, учебные классы, кухня и все такое. В тех двух бараках обитают ученицы, послушницы и просто монахини. По идее, там, сзади, еще садик с огородом должны быть. Вполне возможно, что даже и оранжерея с теплицами… – одними губами объяснил Куп.
– И все-то вы, МалЙавиэУиал, знаете, – ухмыльнулся кентавр, – везде-то вы побывали…
Грохот закрывшихся ворот заставил нас вздрогнуть.
– Жакхе! Прям как в Тавер-Сикх! – ругнулся гном. Встретив мой непонимающий взгляд, он пояснил: – Тюрьма есть такая, сынок. Не самое приятное место на свете…
– И все-то вы… – начал было по новой Дио.
– Брат Анисим, – прервала нас старшая тетка, обращаясь к деду-привратнику, – доложите матери-настоятельнице, что посланники прибыли и ждут ее здесь.
Тот шустро смотался в тот серый дом, оставив вместо себя еле слышный, но вполне уловимый запах свежего перегара. Мы все, включая конвой, поморщились, кто с сожалением, а кто с осуждением глядя Анисиму вслед.
– А что, девушка… сестра, простите, – осекся было Дырявый Мешок, – что у вас сегодня на обед? Я слыхивал, что монастырская кухня славится своими рецептами, а…
– …А подвалы тонкими монастырскими винами, – закончил за него эльф, молитвенно подняв глаза к небу.
– Может, вам еще и кровать постелить? – гневно рыкнула старшая.
Вот зря она это сказала. Эльф с кентавром прямо как с цепи сорвались.
– А что, можно, да? А где нас поселят? А во сколько здесь отбой? А тихий час? Сеструха, давай напрямую: симпатичные девчонки здесь вообще есть? А они это?.. Ну, ты понимаешь!..
“Сеструха” пошла пятнами. Сзади нее кто-то рухнул, раздробив камень мостовой, остальные “гвардейцы” с глазами, горящими огнем праведного гнева, подняли свое “оружие” и медленно пошли на сближение.
– Мать Элизабет… – прибежал обратно Анисим. – Ой… а чего это у вас здесь, а?
– Так, обед отменяется. – Гном сделал шаг назад, упираясь спиной в повозку, неспешно расчехляя свою секиру.
– Угу, и все остальное, похоже, тоже. – Кентавр с кислой улыбкой вынул из кибитки шест, подобие моего. – Стыдись, Дож, на женщин… с оружием…
– ОТСТАВИТЬ! – Я чуть было не оглох.
К нам спешила старушенция, ростом ничуть не уступающая досточтимой Рофэх-Фа. Вместе с ней шла очень симпатичная девица рыжей окраски. При их появлении монахини смиренно отступили, склонив головы.
– Сестра Рони, объясните, что здесь происходит? – проскрипела настоятельница.
– Мать Элизабет, эти господа посмели насмехаться над нами и нашими правилами. Мы хотели проучить их. Так сказать, научить хорошим манерам…
– А кто будет учить хорошим манерам вас, сестра? Ладно, сама разберусь. Господа, следуйте за мной. И на будущее… – Настоятельница махнула рукой, дав знак монахиням разойтись. – Два наряда вне очереди!
– Оп! – оглянулся на нас гном. – Ребята, а вы уверены, что это точно монастырь?
Мы стояли в небольшой, но вместительной беседке монастырского садика, как раз позади главного корпуса. Мать Элизабет восседала на принесенном сюда Анисимом деревянном кресле, обитом выделанными звериными шкурами. Сам же брат Анисим с сестрой Рони и той девицей выстроились позади настоятельницы.
– МалЙавиэУиал-младший, – с легким поклоном, но не сводя глаз с Винетты, представился эльф, – друзья называют меня Купом.
– Дио. Диондолл-Странник, – выпятил широкую грудь кентавр.
– Дож из Науг-Аэлина, по прозвищу Дырявый Мешок.
– Лукка, – объявил я в свою очередь, – тролль, и совсем недавно меня стали называть Лукка-Висельник.
Настоятельница долго обводила нас взглядом.
– Видишь, дочка, – обратилась она к своей спутнице, – до чего дошел твой достопочтенный отец. Мало того, что он довел свой город, свое государство до ручки и, естественно, не смог вовремя заплатить за твое обучение и содержание, так еще и прислал за тобой не гвардейцев своей свиты, а… Я даже и не знаю, как правильно назвать этих посланников! Кто у нас здесь? Алкаш-гном. Распутник-эльф. Ошибка природы – кентавр. И шизофреник, считающий себя троллем!
Монашка на пару с дедком противно захихикали, Винетта опустила голову. Могу поспорить, что воздух вокруг пропитался влагой. То ли от слез девушки, то ли от пота моих сотоварищей, еле сдерживающих себя, чтобы не разорвать эту маму на части.
– Ну да ладно… – скорбно продолжила настоятельница, – теперь к делу это совершенно не относится. Дочь моя, скажи мне в последний раз, ты еще хочешь уйти в мир? Ты не надумала постричься в монахини?
Девушка подняла голову. На ее глазах действительно блестели слезы.
– Нет, госпожа…
– Ну, смотри… – Элизабет тяжело вздохнула. – Итак… дорогие посланники, если я правильно поняла, вы привезли деньги, которые нам задолжал ваш король. Так? Надеюсь, вы привезли достаточную сумму, чтобы покрыть долг и проценты по нему?
– Насколько я помню, – сделал шаг вперед гном, – речь идет о двух тысячах, ведь так?
– Не знаю, не знаю… – Настоятельница повернулась к Винетте: – Ты не передумала?
– Что она к ней прицепилась с этим монашеством? – тихонько толкнул я эльфа.
– Если она станет монахиней, то после смерти ее отца все земли и имущество, отходящие ей как единственной прямой наследнице, перетекут в лапы монастыря, – также шепотом объяснил Куп.
– Но там же брать нечего! – тихо возопил я. – Ее папаша – разорен!
– А это уже третий вопрос! – подвел итог нашему спору кентавр. – Либо это не совсем так, либо мать-тюремщица имеет свои виды на это королевство. Вполне возможны и другие причины – месть, например.
– Ты не передумала? – уже более громко повторила свой вопрос мать Элизабет.
– Нет… – Девушка с надеждой взглянула на нас.
– С короля Гиера Одиннадцатого, – старушенция развернулась к нам, – девять тысяч, гном.
– Ни… – поперхнулся Дио, – …чего себе!
– Конечно, учитывая нынешнее состояние королевства, я могу снизить сумму до семи тысяч, но… Поймите меня правильно, я и так иду на уступки, сбрасывая целых две тысячи…
– Разговор шел о двух, – резко прервал ее гном. За деревьями сада мелькнула ряса монахини, второй, третьей…
– Я иду на уступки, сбрасывая две тысячи, – повторила настоятельница, – но остальные семь будьте любезны заплатить… Если, конечно, они у вас есть, господа.
– Мы заплатим больше, сударыня, – вдруг ошарашил всех гном.
– Больше?
– Да. Если вы, сударыня, конечно, действительно желаете отпустить, – гном ухмыльнулся, – бескорыстно желаете… отправить Винетту Вильсхолльскую к ее отцу.
– Сударь! – вдруг поднялась на ноги мать Элизабет. – Что вы имеете в виду?
– А чего это вы так вскипятились? – спокойно ответствовал Дырявый Мешок. – Если я где-то, в чем-то не прав или был груб и неучтив, ради всего святого, прошу меня извинить! Я не хочу ни с кем ссориться, я просто хочу выполнить свой долг. Я хочу вернуть дочь отцу, как того требует совесть гнома, и сделать для этого все возможное и невозможное, строго следуя инструкциям и опираясь на полномочия, данные мне.
Кентавр будто невзначай толкнул эльфа:
– Куп, как полагаешь, стены этого монастыря выдержат долгую осаду?
– Безусловно!
– А изнутри?
Настоятельница аж задохнулась от такой наглости, а тут еще и меня что-то дернуло немного помечтать вслух:
– Парни, конечно, это, можно сказать, и ваше дело. Но я обязан вас предупредить, что все мое оружие осталось в повозке, а голыми руками я драться категорически отказываюсь. Вам, разумеется, все равно, но лично мне “Южного Тракта” по горло хватило. Его и так теперь перестраивать придется!
– А что это такое – “Южный Тракт”? – пискнул Анисим.
– Трактир, – спокойно глядя в глаза настоятельнице, объяснил гном. – Был такой трактир на Перекрестке Семи Дорог. Там неделю назад мой друг, тролль, ночевать изволил.
– Неужели вы посмеете… – прошептала сестра Рони. – Боже мой, боже мой…
– Если ты угрожаешь, гном, так это напрасно. – Мать Элизабет уселась обратно в кресло. – Впустую все это. Вряд ли вы посмеете поднять руку на женщин, несущих бремя послушания и молитв.
Из-за ствола ближайшего дерева высунулась рука, умело сжимающая короткий лук с накинутой на него стрелой.
– Я думаю, мы сумеем договориться, – сделала первый шаг к примирению хозяйка монастыря.
– Абсолютно с вами согласен, госпожа, – учтиво поклонился гном.
– Итак, сколько вы привезли с собой?
– Честно говоря, я и сам не знаю, – рассмеялся гном, – как-то пересчитать недосуг было.
Монастырская братия (хотя из братьев был только один Анисим) во главе с настоятельницей, ну и с нами заодно, сгрудилась около повозки. Настоятельница молчала и тихо метала молнии. Оно и понятно – гном умудрился уличить ее, точнее сказать, намекнуть на заинтересованность в оставлении здесь наследницы династии Гиеров. Как шепнул мне кентавр, “теперь эта тетка уцепится за любой предлог, только бы не взять деньги и отказать нам в выдаче девушки”. И вот мы всем кагалом сгрудились возле кибитки, и две дюжие “амазонки” вытаскивали один мешок за другим.
– Я что-то не слышу звона металла, – прищурилась мать Элизабет, – надеюсь, Гиер не набил эти мешки просроченными векселями?
– При случае я с удовольствием передам ваши слова королю, – церемонно поклонился Дырявый Мешок, за что заработал еще один довольно неласковый взгляд. – Но спешу озадачить вас еще больше… – Гном обернулся на нашу ватагу, будто проверяя, кто где стоит. – Заранее прошу прощения, но… Милостивая государыня, дело в том, что нам вручили этот “товар”, даже не удосужившись пояснить, что там, в этих мешках. Честное слово, я знаю только то, что за это можно выручить намного больше, чем Гиер Одиннадцатый вам задолжал. Мы должны были продать этот товар одному достопочтенному купцу, но, увы, смерть от руки… – Он многозначительно посмотрел на кентавра с эльфом, которые дружно изучали облака. – Смерть от руки разбойников прервала его жизненный путь. Мы застали только руины его дома и его самого, так сказать, в подвешенном состоянии.
– Интересная история, интересная… – вымолвила настоятельница. – Все выгрузили? – Это она уже к монастырским. Получив положительный ответ, она отдала простой, но в то же время почему-то неприятный приказ: – Вскрывайте мешки!..
Анисим вытащил кривой ножичек и вонзил его в бок мешка. Когда лезвие с хрустом вошло в кожаную тушку, что-то очень несимпатичное пробежало по моему нутру. Что-то очень холодное и, соответственно, неприятное.
На обледеневшие камни мостовой тонкой струйкой посыпался серый, со сладковатым и очень знакомым запахом порошок. Гном, закрыв глаза, пробормотал проклятие, а кентавр почесал затылок. Настоятельница совершенно спокойно смотрела на эту струйку, быстро сбегающую на землю в аккуратную кучку.
– Это что, пряность? Какая? Очень своеобразный запах, – наконец открыла она рот.
Анисим, опустившись на колено, зачерпнул пригоршню этого добра и, осторожно поднеся к лицу, понюхал, попробовал чуть-чуть на язык… еще раз… и еще!.. Когда через минуту он поднял голову, его глаза блестели, а лицо выражало самое настоящее блаженство. Вот тут-то мать Элизабет и почувствовала неладное.
– Брат Анисим, что это?
– Кого, простите?
Лично для меня его ответ послужил только подтверждением догадки. В груди, слева, защемило и тяжестью опустилось в низ живота. Ну, Скорпо, ну…
По всей видимости, ответ привратника был для монахини таким же ясным, как день для слепого.
– Брат Анисим, я спрашиваю еще раз. Что это такое? И что, собственно говоря, с вами?
– А что со мной? Со мной все хорошо! Я бы даже сказал, что у меня все просто… – Тут он объяснил свое состояние таким словом, какое я и выговорить-то не смогу: язык отсохнет. А этот заторчавший дедуля как ни в чем не бывало не спеша объяснил собравшимся суть дела:
– Это, матушка, что ни на есть самый настоящий фэл – сушеный мухомор, однако! И, должен вам доложить, самого отменного качества. – Он широко улыбнулся, выставляя напоказ ряды полусгнивших зубов. – Ну, че ты вылупилась, карга старая? На, нюхни – мож, ангелочков еще при этой жизни увидишь!
Судя по всему, в смысле по опустившейся челюсти и вытаращенным глазам матери-настоятельницы, ей уже не надо было разъяснять, что же это такое мы сюда привезли, как это называется и для чего вообще это нужно.
– Интересно, – шепнул кентавр, – нас сначала выслушают или сразу отправят к праотцам? Куп, ты как полагаешь?
– Сейчас узнаешь… – Эльф очень медленно полез себе под подол.
– Милостивая государыня, – проскрипел гном, – видите ли…
– МОЛЧАТЬ! – взревела старушенция. – Сестра Рони, сестра Киви, сестра Элга! Ситуация четыре-два, быстро!
Монахини во главе с вышеназванной троицей, отлажено быстро отпихнув за спину мать Элизабет, взяли нас в полукольцо. Брат Анисим, заржав козлом, обнял мешок и буквально залез туда головой. Когда монашка мощной, недетской рукой вытащила привратника на свежий воздух, его лицо было покрыто пеной и счастьем.
– Его что, едят? – не понял Куп, делая шаг назад.
– И едят, и. нюхают. – Кентавр подтолкнул меня к кибитке: – Давай, парень, доставай свои… А, гаргульи Ада! – На нас смотрело с полсотни стрел, заботливо натянутых “коричневыми амазонками” на стенах.
– Вот жакхе! Ребята, спокойно! Дио, Куп, отцов ваших за ноги и кишки! Успокойтесь немедленно, или нас сейчас перебьют, как волчат! Делай, как я! – Гном развел руки в стороны, демонстрируя что-то типа миролюбия.
Настоятельница из-за спин сестер отдавала приказы:
– Окружить! Свободные от дежурства и молитв на стены! Бить только по конечностям – Господь желает раскаяния грешников, а не их смерти! Но если что, отпускаю грехи заранее!
– А матушка-то раньше, никак, в армии служила, – вслух восхитился Дио, глядя, как из ближайших казарм к нам неслись сестры в коричневых и черных одеждах.
Лично мне было не до смеха. Всей своей шкурой я чувствовал, что вот-вот начнут свистеть стрелы, польется кровь. Причем не только наша, но и этих озверевших баб! Вряд ли мои друзья будут безропотно подставлять себя под отточенные лезвия стрел! Не то воспитание, не монастырское! А сестры уже заламывали гному руки, перевязывали запястья эльфу, разматывали веревку, чтобы стреножить Дио. Дело принимало уже совсем неприятный оборот! Это я понял по тому, как меня схватили за плечо, начали выворачивать руку. Я взглянул на гнома, тот, перехватив мой взгляд, отрицательно мотнул головой. Ну, нет так нет. Я не стал дергаться…
В общем, повязали они нас! Как прокомментировал дальнейшее Дож, мать Элизабет устроила “показательный суд”. Нас построили вдоль монастырской стены, невдалеке от ворот. Рядом, прямо на снег, сложили в кучу все семнадцать мешков с фэлом, а подле них поздравляющего всех с Праздником Весны и Любви брата Анисима.
Настоятельница долго хмурила брови, явно не зная, с чего начать. Монахини толпились возле, точь-в-точь повторяя рожицы своей начальницы.
– Вы понимаете, в чем ваша вина? Осознаете свой поступок? – наконец-то разрешилась она.
Мы, не сговариваясь, дружно пожали плечами:
– Нет… – И, словно подтверждая нашу правоту, в смысле невиновность, Анисим оторвал голову от распоротого мешка:
Виновата ли я, виновата ли я,
Что мой голос в коленках дрожал!
– Видите, что вы сотворили с добрым братом Анисимом?..
– Можно подумать, мы ему насильно фэл в ноздри запихнули!
– Это был покладистый, добропорядочный, хороший человек, отзывчивый муж и прекрасный работник. Никто даже не мог представить себе, во что он превратится после вашего прибытия!
Анисим поднял голову, дабы мы все могли узреть, во что он умудрился превратиться. Выставив напоказ свою довольную рожу, он торжествующе хрюкнул и, снова припав к мешку, начал украдкой ковырять там новую дырочку.
– И, зная, до чего может доводить ваш, так сказать, товар, вы смели думать, что я – мать этих детей, – она обвела рукой собравшуюся толпу дородных теток, – приняла бы от вас в качестве выкупа отраву душ человеческих?
– Живет моя отрада! – заголосила жертва, проковырявшая наконец себе источник радости и счастья.
– Так слышите: я вам не судья. – Она гордо задрала голову. – Я ОРУДИЕ СУДА ГОСПОДНЕГО, ибо нет в нашем мире места для этой дряни! В огонь ее, в огонь!
– Сейчас что-то будет, – шепнул я гному.
Тот, быстро оглянувшись на товарищей, что-то им шепнул. А монахини уже несли факелы, пытались оттащить в сторону несчастного, но в то же время блаженствующего брата Анисима. Тот, окрыленный таким вниманием со стороны женщин, пытался заглянуть им в глаза и за узкие воротники ряс:
Я люблю вас, девочки!
Я люблю вас, мальчики!..
Тьфу, прости меня, Господи!
Его кое-как подняли на ноги, он уставился мутными глазами на происходящее. Когда сестра Рони широко размахнулась и швырнула факел в сторону мешков…
– Нет, нет! Наша преллессссть!!! – Дед, проявив недюжинную сноровку, вывернулся-таки из цепких лап соратниц по монастырю и, прыгнув, попытался перехватить летящий факел в воздухе.
Сестра Киви поймала летящие мимо нее старые кости и попыталась убаюкать, успокоить плачущего страдальца. Но тут факел добрался до своей добычи. Дож умудрился пихнуть меня в бок так, что я отлетел под колеса кибитки, куда следом за мной прилетела вся остальная бригада.
Теперь я доподлинно знаю, что испытали орки Талат-Галена, когда фэл взорвался у них в пещере под самым их носом.
В ноздри ударил едкий противный запах желто-серого режущего глаза дыма.
– Не дышать! – прохрипел Дырявый Мешок, наматывая себе на морду шарф.
Клубы вонючего дыма заволокли землю, на расстоянии шага практически ничего не было видно. Кто-то кричал, ругался, кашлял и вроде молился. Слышался топот ног, шмяканье туш и тел о мерзлые камни. Среди всего этого неожиданно, по крайней мере для меня, мать Элизабет затянула совершенно новую для этого заведения литургию:
Черный ангел, что ж ты вьешься над мое-е-е-е-ююю головой?
Дырявый Мешок, пнув меня в ляжку, кивнул “на выход”. Я, впихнув на место вылезавшие глаза, начал перебираться через полузадохнувшегося эльфа, временами стукаясь об днище кибитки головой. Наконец-то мы вылезли наружу. Больше всех, конечно, не повезло кентавру. Если мы с парнями были все-таки одеты, то одежду Дио составляла лишь толстая душегрейка на той части тела, что еще принадлежала человеку, а вот конская… Я вообще не понял, как Диондолл-Странник умудрился втиснуть себя под повозку. Может быть, по причине того, что нашему жеребчику действительно хотелось жить долго и счастливо, весь его круп был исцарапан и полон заноз. Во дворе монастыря Королевы-Мученицы царил полный разгром, густо замешенный на бардаке и веселье! Ни дать ни взять – Большой Оз с Висельником погудели! Первое, что сразу же бросалось в глаза, это дыра в стене. Взрыв фэла разрушил довольно приличный кусок в изгороди монастыря да еще задел ту ее часть, что прилагалась к башне ворот! Соответственно, эти самые ворота немного поломались, а мост через ров, освободившись от механизма крепления просто рухнул, давая возможность беспрепятственно покинуть монастырь всем, кто пожелает! Теперь о желающих… вот только чего желающих! Еще не развеялся дым, а ветер не разнес вонь, как нашему взгляду предстало живое кладбище… Весь контингент монастыря возлежал вповалку во дворе в самых красочных позах во главе с матерью-настоятельницей. Дож, поманив нас к себе, проорал сквозь шарф:
Ищите девку!
Мы (кроме Купа, которого мутило и с непривычки начало выворачивать наизнанку) разошлись по сторонам, переворачивая стонущие и просто ворочающиеся тела. Винетта Вильсхолльская обнаружилась в обнимку с сестрой Элгой, которая что-то щебетала на ушко наследнице престола. Винетта краснела и, кажется, даже млела от тех слов, что сладострастным ручьем вливались в ее чудную головку. Так как на вежливость времени не было, Дио молча вырвал Винетту из объятий святой сестры, за что немедленно получил в ухо.
– Грязный мужлан! Бесстыдный жеребец! Негодяй! Хам! – За каждой фразой следовал удар в голову кентавра (и это при его росте!).
– Нормально… – это было последнее, что удивленный Диондолл выговорил, перед тем как, осев на колени, завалиться набок.
– Лукка, закрой ему чем-нибудь пасть! – проорал Дырявый Мешок, сам, в свою очередь, хватая ртом отравленный фэлом воздух.
– Лукка-ахх… – Карлик споткнулся, схватившись за грудь. – Вот жакхе! – И свалился наземь, закрыв глаза.
Гному уже было не помочь, он наверняка глотнул дыма отравы. Много ли ему, маленькому, нужно! Да если буянить начнет, утихомирить запросто можно будет. Другое дело, если то же самое начнет вытворять кентавр. Утихомирить эту лошадь… это я вам скажу!..
Я со всех ног кинулся к Дио, на ходу сдернув с бесчувственного Дожа шарф. Кентавр дрыгал всеми четырьмя копытами сразу, закатив глаза и выдыхая пену на черно-белую бороду. Пока я обматывал материю вокруг головы с тем расчетом, чтобы он и не задохнулся и не надышался чем лишним, по моей спине тихо, но настойчиво постучали. Свернув голову набок, я узрел… сестру Рони.
– Какие планы на вечер, парнишка?
– ЧЕГО?! – У меня все во рту пересохло!
– Так как? – Она как-то игриво подмигнула, подвигаясь поближе, упираясь мне в голову большой полной грудью.
– Мама… – почему-то вспомнил я.
– О, лапка, ты хочешь поиграть со мной в хорошего мальчика? Да ты затейник!
Отчего-то мне стало дурно, голову повело в сторону,
– Или ты хочешь быть плохим мальчиком? Я знаю и эту игру! – Она положила свои лапищи мне н плечи. – Ты как любишь, немного или очень, чтоб был больно?
– ДА Я НИКАК НЕ ХОЧУ!!! Рони скривилась в обиде и двинула мне кулаком промеж зубов.
– Плохой мальчик…
Одной рукой удерживая тряпку на морде, другой отпихиваясь от забалдевшей монашки, я попытался уползти в сторону. В результате я получил еще один пинок, уже в зад.
– Сынуля, ты пошто пирожки тырил? – противно облизывая губы, продолжала свое наступление послушница монастыря Королевы-Мученицы.
Не обращая внимания на новоявленную маму, я пробирался в сторону Дио, надеясь успеть до того, как кентавр, наглотавшись паров фэла, очнется и тогда… сердце щемило от мысли, надолго ли мы здесь можем застрять и почему. Когда до цели оставалось каких-то два-три шага, я, получив очередное ускорение от веселившейся напропалую сестры Рони, влетел головой в зад поднимающейся с земли другой святой сестры. Та с тычка спорхнула до кентавра и устроилась ему аж под задние копыта.
– БАБЫ! Здесь ТАКОЕ!!!
Может, от этого крика, а может, оттого, что пришла пора спасать свою шкуру и все, что к ней крепится, полужеребец вскочил на все четыре и ринулся галопом от поднимающихся вокруг женщин! Почти вся свора, числом под тридцать, а может, и больше, ломанулась вслед за удирающим кентавром. Причем часть из них посчитала своим долгом пройтись по лежащему без чувств гному. Того перекатило в сторону под бок матери Элизабет. Та, перестав орать дурным голосом, положила голову Дырявого Мешка к себе на колени и, запустив пальцы ему в бороду, начала расплетать косы.
– Люблю волосатых мужичков.
Гном, не открывая глаз, молча отдался на растерзание. Забегая вперед, скажу, что очнулся он только тогда, когда его рыжая гордость поредела примерно на четверть.
Пока Диондолл-Странник носился по двору монастыря, пытаясь улизнуть от улюлюкающих монашек, пока гном, еще того не осознавая, терпел надругательство над собой, пока я кулаками и уговорами пытался отцепиться от “мамули”, на поле всеобщего бардака, слегка пошатываясь, с придурковатой улыбкой и блеском в глазах появился МалЙавиэУиал-младший. Где-то на задворках своей памяти и здравого смысла он еще как-то помнил о цели нашего визита в эту местность. Высоко выкидывая занемевшие ноги, он направился к голосившему у воронки от взрыва Анисиму. Тот лазил на четвереньках по почерневшему снегу, перебирая его руками в надежде найти остатки фэла, более-менее пригодного к употреблению. Подошедший эльф рывком поднял страждущего на ноги.
– Винетта Вильсхолльская. Дочь короля Гиера Одиннадцатого. Где она? – деревянным голосом вопросил Куп.
Старик, глядя в строгое лицо эльфа красными от слез глазами, ухватил того за руки:
– Нас обманули… Зачем вы нас обманули… Почему не сказали, что привезли много-много звездной пыли… Как вы теперь сможете жить, зная, что вся она вернулась домой… – Тут старик поднял голову, вглядываясь в небо. – Скажи мне, добрый человек, – он снова уперся взглядом в эльфа, – она ведь еще вернется… ведь правда?
Не то голос и взгляд брата Анисима, не то Куп просто мало глотнул отравленного воздуха или, наоборот много, но все свелось к тому, что эльф обнял старика, как родного брата и, гладя его по небритой морщинистой щеке, начал что-то нашептывать тому на ухо. Старик отпрянул и, схватив Купа за рукав, потянул за собой в глубь двора, прямо к тому месту, где сестра Рони, подмяв меня под себя и не обращая внимания на мои оплеухи и тычки, рвала на мне одежду, явно не соображая, что делает! Краем глаза я видел, как эльф, проходя мимо, хлестанул ее по затылку плашмя мечом. Тетка перестала дурить и затаилась на моей груди. Еле спихнув тушу с себя, я заковылял вслед за Купом и Анисимом.
Тут обнаружилось другое – Винетта вместе с сестрой Элгой пропала без вести. Ее и след простыл!
– Знаю! Я знаю! – Дед по-собачьи заглядывал в глаза Купа.
Подойдя, я оперся на плечо эльфа.
– Раз знаешь, так давай, вперед! – вытирая кровь с губ, приказал я.
Тряпка уже давно куда-то слетела, но либо фэл уже выветрился со двора, либо его не хватило на мои легкие… короче, я дышал свободно.
Дед потащил нас в одну из казарм. Дверь была нараспашку, из глубины здания доносились охи и ахи – судя по своеобразным звукам, кого-то от души лупцевали. Сразу за входной дверью была винтовая лестница, по которой мы и поднялись на второй этаж. Анисим подтащил нас к одной из дверей и сам заглянул в замочную скважину.
– Здесь! – радостно ощерился он и попытался открыть комнату. – Заперто… – с обидой оглянулся он на нас.
Я молча отодвинул дедка в сторону и налег всей тушей на деревянную преграду. Доски чуть-чуть затрещали, но не поддались Тогда, сделав шаг назад, я изо всех сил и веса прыгнул. Петли не выдержали, и я влетел в келью. Следом за мной ворвался эльф под прикрытием брата Анисима.
– Деревья Винг-Сая! Вот это да!..
– Твою-мать!..
Подняв голову, я с удовольствием присоединился к мужикам:
– Жакхе Отродья!
Подобные словоизречения для меня совершенно несвойственны, но то, что я увидел!
Винетта Вильсхолльская, без единой тряпки на теле, с закрытыми глазами возлежала на деревянной кровати. А по ней, как жук по ягоде, ползала сестра Элга, совершенно не отличающаяся от девушки в смысле количества одежды.
Не знаю, что именно ввергло в ступор Купа и Анисима, но для меня до сегодняшнего дня не было ничего омерзительней стада гоблинов под фэлом во время брачного периода. С этого момента… Мне захотелось согнуться пополам и вытряхнуть из себя все, что я ел за последние два дня.
Распущенные длинные седые волосы… Мокрый слюнявый рот… Безумные глаза… Желтая сморщенная кожа телес, свисающая с толстого престарелого женского тела…
Я сделал, что хотел. Прямо здесь. Эльф с чувством присоединился ко мне. Анисим, зажав себе рот двумя руками, ринулся из кельи на свежий воздух. Бабища подняла на нас глаза, полные злобы:
– Скоты, убью! – С этими словами она прямо с кровати прыгнула на нас.
Мы дружно расступились, давая монашке пролететь мимо, прямо в дверь, на спину брату Анисиму, сходившему по лестнице.
– Так, где ее вещи? – начал действовать Куп.
– На полу, наверное.
Чего больше всего мне сейчас хотелось, так это огромный кувшин ледяного пива. А лучше даже два.
Эльф наконец-то отыскал тряпки Винетты и попытался натянуть их на голое тело. Я было ринулся ему помогать, хотя о некоторых предметах ее одежды мог только догадываться. Внизу послышалась отборная ругань – видно, Элга в клубке с братом Анисимом наконец достигла первого этажа, и теперь, судя по некоторым фразам, дедушка безуспешно отбивался от сестры.
– Все, уходим, – сказал эльф, – берем ее как есть, а там разберемся!
По приближающимся звукам было понятно, что, помимо вышвырнутой тетки, сюда двигалось еще и подкрепление. Подхватив девчушку на руки, я ринулся по коридору в другой конец казармы, к окну, выходившему в сад. Эльф бежал сзади, вытащив из-за плечных ножен меч, готовый к любым неожиданностям.
Когда до цели оставался шаг или два, толпа полуодетых преследователей ворвалась в коридор. До земли в принципе не очень далеко – всего два моих роста, поэтому я решил прыгать. Единственным “но” в этом плане была добротная деревянная решетка с прутьями по толщине что моя рука.
– Так, слушай сюда. – Я передал Винетту эльфу. – Сейчас я спущусь вниз, а ты потом сбросишь мне ее на руки.
– А решетка? – принял ношу Куп, в то же время не выпуская меч из руки.
– Давай подробности потом.
Я возложил руки на прутья, затем, подпрыгнув, уперся ногами в стену около окна и попытался разогнуться. Как Куп, да еще груженный девушкой, умудрился вжаться в стенку коридора – ума не приложу! Я пролетел мимо него с остатками прутьев в руках и врезался в первую волну разошедшихся монахинь. Толпа уткнулась в меня, образовав небольшую запруду. Кто-то заехал мне по спине, укусил за ухо, не побрезговали и задницей. В ответ я, не глядя, отмахнулся рукой, стряхнул с плеча чьи-то зубы и с криком “Куп, я жду!” сиганул в окно.
Приземление пришлось на дерево, по-моему даже на ель. Врезавшись животом в ствол, я понял, что если бы немного правее, то о своих детях мне бы пришлось только мечтать.
Слетев по стволу, как по веревке, вниз, изрядно поцарапавшись и измазавшись, я проорал “Давай!” и, вытянув руки, занял место под окном.
Девушка вылетела из окна прямо ко мне в объятия, следом ее тряпки, удачно упавшие мне на голову, так что на время я просто ослеп. Когда я освободился от всего этого, то в окне уже гарцевал эльф ко мне спиной, видимо размахивающий своей железкой перед носом у противника.
– Куп, хорош там тебе! Прыгай, я ловлю!
То ли эльф, прыгнув, зацепился за подоконник ногой, то ли монашки постарались, но упал парень прямо головой вниз, заехав мне ею в лоб. Отмахнувшись от налетевших птичек и звездочек, я поставил парня на ноги.
– Уходим, – теперь уже командовал я, – иди впереди, не прячь меч, может, пригодится! И перестань ты искать землю – она под ногами. Вперед!
Такого сада я раньше не видел – помимо елей и просто фруктовых деревьев, как подобает быть в нормальном саду, здесь были такие породы, о каких я раньше и не слышал. Но больше всего меня поразили круги на песке с натыканными рядом камнями разной величины. К сожалению, любоваться этим было некогда – мы спешили.
Впереди, чуть пригнувшись, шел эльф с мечом в одной руке и стоулом в другой. В хвост ему бежал я с девушкой на руках. Слава Небесам, наш путь не был таким увлекательным и богатым впечатлениями, как поход за Винеттой в монастырские казармы. Девушка так и не приходила в себя, видимо, она, что называется, перебрала. Ладно, будем надеяться, что все обойдется…
Впереди замаячил монастырский двор, точнее, то, во что он превратился. Такую картину обычно рисует воображение под впечатлением описания осады и штурма какого-нибудь баронского замка. Дым, разбросанные лоскутки разорванных одежд, щепки, грязь, стонущие и молчащие тела. Да, кто-то повеселился сегодня на славу!
Переведя дыхание и быстренько осмотрев окрестности, мы кинулись к нашей перевернутой кибитке. Странно, что нас никто не преследовал, хотя, по моему разумению, за учиненный здесь погром кто-то должен был заплатить. Именно поэтому первое, что мы сделали, так это как следует вооружились. Мы оба достали луки и колчаны, а я еще прицепил на пояс свой топор. Эльф набросил на себя легкую, до колен, кольчугу и водрузил на голову остроконечный шлем, скрывающий полностью лицо переплетенными железными нитками.
Укрыв Винетту шкурами, мы решили сходить за нашими лошадьми, а заодно, если посчастливится, и за нашими друзьями. Конюшня находилась почти рядом, надо было просто пересечь двор, и все! Когда мы подошли к незакрытым дверям сарая, навстречу, шатаясь и отплевываясь, вышел Дырявый Мешок. Ощупывая изрядно поредевшую бороду, он недобро зыркнул в нашу сторону:
– Не ходили бы вы туда, ребята, – и, еле передвигая ноги, побрел к повозке.
Мы с эльфом переглянулись.
– Гном зря не посоветует, – начал Куп, – может, пока пойдем посидим где-нибудь, а когда все утихнет, заберем наших жеребцов.
– Всех пятерых? – Я с любопытством пытался заглянуть за открытую дверь, но внутри было темно и потому плохо видно. – Куп, дружище, я с тобой согласен, но мне бы хотелось унести отсюда ноги. И чем быстрее, тем лучше. Я так разумею, что, когда хозяева очнутся, нам выставят такой счет, что мы до самой смерти будем его отрабатывать.
– Это точно, – оглянулся эльф на царивший вокруг беспорядок. – Давай так: я схожу внутрь, а ты пока постой здесь на стреме. Хорошо?
– Знаешь, Куп, – предчувствие не очень хорошего заворочалось у меня где-то слева, – давай лучше никто никуда не пойдет, а? Давай походим, поищем нашего Странника в другом месте.
– Он ведь там, – непонимающе мотнул головой эльф в сторону конюшни.
– Я знаю, но пойдем поищем в другом месте… – Я попытался улыбнуться во все зубы.
– Лукка, с тобой все в порядке? – отступил на шаг Куп.
– Ну-у… – Я, замявшись, умоляюще поглядел на товарища. – Понимаешь, в чем дело, сейчас мне бы очень хотелось зайти в этот сарай, забрать нашего друга, а заодно и наших лошадок. Но, с другой стороны, меня просто воротит от мысли заходить туда.
Брови у Купа удивленно изогнулись.
– Почему?
Собравшись с духом, я выпалил:
– Потому что я еще молод, чтобы увидеть то, что сейчас там происходит!
– Ты полагаешь… – прищурился эльф.
– Я не полагаю! Я знаю! Сейчас там происходит то, что происходит в стойбище гархэз гоблинов каждую весну! И, поверь на слово, не дело молодому порядочному троллю любоваться на это!
– А… – начал было эльф и тут же захлопнул пасть. Он долго вглядывался в мои глаза, будто хотел что-то спросить, а затем-таки задал вопрос: – А откуда ты знаешь, что у них, у гоблинов то есть, там происходит?
Я покраснел, побурел и отвернулся, не находя слов.
Здесь, словно мне на выручку, приоткрылась дверь конюшни, и из нее на свежий воздух выступила бабища в помятой коричневой рясе, обильно обсыпанной соломой, и туманом в припухших глазах.
– О! ребятки!.. – Она обвела нас мутным взором. – Вы за своим другом, да? Ну, так вы немного потерпите, его сейчас… – она захихикала, – скоро отпустят… – Она вдохнула воздух всей своей мошной грудью. – А вот если бы вы присоединились к нему, то вашего дружка отпустили бы намного раньше… – Монахиня, не удержав равновесия, сползла по стеночке вниз, раскинув ноги в стороны и завалив голову набок.
Минута молчания. Солидного мужского молчания. После чего, не сговариваясь, мы обнажили оружие и ринулись внутрь.
Как только мы миновали ворота, раздался призывный вопль Дио:
– Парни, сюда!.. Не могу больше…
Дальнейшее, в смысле того, что я успел увидеть, описать трудно, но попробую. Кентавр валялся стреноженным на дощатом полу, руки связаны за спиной, в потухших глазах слезы и ненависть. А вокруг… Где-то около полусотни разошедшихся от долгих постов и воздержаний полуодетых женщин.
Эльф, помянув всю нечисть миров разом, ринулся к другу, первым же ударом меча освободив его копыта от веревок. Дио попытался сразу подняться, но, видно, его конечности затекли – он рухнул на пол, придавив одну из насильниц.
На меня бросилась худющая старушенция, завывая, как орк, которому прижгли раскаленным железом зад. Я отстранился, пропуская ее за спину – она как раз угодила башкой в столб, подпирающий крышу. Взмах топора перед собой – и начавшие было идти молчаливой толпой одурманенные бабы замерли, понимая, что мне не до шуток – умрет каждая, кто приблизится на расстояние удара. Наконец Дио с помощью эльфа поднялся на свои четыре и двинулся восвояси. Кентавр шел, еле передвигая копыта, поминутно приседая на заднюю пару. Когда он дошел до ворот сарая, эльф развернулся и рванул мимо меня, не спуская при этом глаз с противниц.
– Лукка, придержи их немного, я лошадей выведу!
Молча кивнув, я подался вперед, сопровождая каждый шаг взмахом топора, загоняя монашек в дальний конец конюшни. Те сбились в кучу, высматривая пространство для прорыва или атаки. Мерно застучали копыта, краем глаза я увидел, как Куп выводил наших лошадей.
– Уходим, тролль!
Я уже было собирался задать стрекача, как мою шею оседлала та старуха, которая пыталась снести подпорку своей головешкой. Визжа кошкой, старая неуспокоенная стерва, держась одной рукой за мое горло, другой полезла мне в глаза. Как по команде, ее товарки, сбивая друг друга, кинулись ей на помощь. Я крутанулся на месте, подставляя спину с беснующейся ношей под удар. Меня смяло, кинуло на землю, я выронил оружие, попытался освободиться от старухи – безрезультатно. В мою морду въехала сандалия на босу ногу, из носа хлынула кровь. Второй удар оглушил мне ухо, третий снова пришелся в нос. Меня начали катать по земле, избивая ногами. Удары сыпались отовсюду, я заревел, как медведь, пытаясь поймать хоть кого-то за ногу.
Наконец удача подмигнула мне. Я зацепил одну из сестер и, изловчившись, подмял ее под себя, со всей силой припечатав к земле. Та замолчала и закрыла глаза, тут же обмякнув. Удары сразу прекратились.
– Убийца! Убийййцааа!..
Я так понимаю, что это была оглобля. Она врезалась в спину. Я вскочил было на четвереньки, но какая-то вконец озверевшая бабка, разогнавшись, влепила мне ступком аж в самый копчик. В глазах почернело… я почувствовал такую злобу и ненависть, что меня затошнило. Я вскочил с места, перекувырнувшись через голову, расшвырял толпу и дотянулся до рукоятки топора…
– Лукка, ты меня слышишь? Успокойся, парень! – Из мрака беспамятства вынырнули чьи-то руки, трясущие меня за плечи. – Лукка, вернись! Да успокойся, Отродье тебя раздери!
Туман расступился. Из него появился Дож – Дырявый Мешок, пытающийся поставить меня с колен на ноги. Я хрипел, как загнанная лошадь, сплевывая кровавую слюну. Голова кружилась, горькая слизь рвалась через нос и глотку наружу, слезы боли и бессилия текли по щекам, все тело тряслось, рвалось на части. Мгла опять сомкнулась, оставив боль…
– Поддержи его, Куп, не видишь, парню совсем плохо.
Сильные руки пролезли в подмышки и попытались меня вздернуть. Голова мотнулась, что-то липкое потекло за воротник. Я попробовал открыть глаза, но, кроме багровой пелены, ничего не увидел. В ушах противно звенело, и этот звук клонил обратно к земле.
– Гном, не издевайся, – прохрипел чей-то голос, – оставь его в покое, пусть малый отдышится!
– Да я что?! Только сначала пусть свой огрызок из рук выпустит, вцепился в него, как в…
Какой огрызок? О чем они?..
Мокрая тряпка прошлась по лицу, охлаждая и стирая липкий пот с глаз.
– Где кувшин? Дай его сюда.
Влага освежила пересохшие губы, влилась в горло, смывая горечь, попадая в легкие. Я поперхнулся и закашлялся.
– Бородатая дубина! Ты же его так утопишь!
– А? Что?! Ну, так помоги, эльфийская твоя рожа, или ты думаешь, что, ни хрена не делая, ты мне помогаешь?!
Меня повернули сначала на бок, затем на живот. Стало заметно легче. Чужие крепкие руки взяли мои кулаки и попытались их разжать.
– Лукка, отдай палочку, – шептал кто-то мне над головой, – все уже позади, она тебе ни к чему.
Какую “палочку”, о чем они? Наверное, бредят… Или это мой бред?.. Я что, умираю? Тогда где же белый тролль? Почему он не приходит, чтобы взять меня за руку и отвести к плоту, чтобы переправиться на тот берег? Или я успел натворить так много плохого, что мою душу решили оставить на вечное скитание среди живых до тех пор, пока все долги не будут выплачены?
О нет… Он пришел…
Сквозь черный свет омута пролезла бородатая, в две косы, голова. Ну и препоганейшая же у тебя рожа, подземный паромщик!
– Это чье лицо, достойное барельефов Хифгонда, ты посмел назвать рожей?
Я полностью открыл глаза. Солнечный свет резанул, отозвавшись молнией в голове, и все опять стихло, ушло. И только черный омут пересечений завертел свою воронку, засасывая мою душу, чтобы потом выплюнуть ее на другом конце мира…
Меня разбудил чей-то не первой свежести конский хвост, обмахивающий мое лицо.
– Тьфу! Чтоб тебя при этой жизни. – Я резко выпрямился и сразу же упал, пронзенный болью в пояснице. – Вот зараза! Больно-то как!..
– Очнулся? – влез в кибитку Куп. – Живой, значит! – Он, улыбаясь, подсел ко мне, сбросив с моей правой задней лапы копыто рядом лежащего (и как только сюда поместился!) кентавра.
– Добро пожаловать обратно в наш дерьмовый мир! – появился рядом Дырявый Мешок. – Ну и как тебе мир духов? Понравился, а? – И довольно захохотал.
– Где мы? – поднял я голову.
– На дороге к Перекрестку Семи Дорог, а потом в Заблудший Лес, соответственно. Правда, до него еще неделька пути, – пустился в объяснения гном. – Мы буквально вчера вечером выехали из этого мм-м-м… монастыря и, по-моему, еще даже не пересекли границу Вильсхолла.
– А что со мной? – привстал я на локтях.
– А ты что, совсем ничего не помнишь? Я напряг мозги… Через туман забвения прорвалась мокрая обезумевшая морда, вопившая так, что уши вот-вот должны были лопнуть: “Убийца! Убиййй-цааа!..” Удары… боль… снова боль…
– Нет, ничего не помню, – признался я.
– Что, совсем ничего? – с надеждой уточнил эльф. . – Ну, как мы с тобой ворвались в конюшню – помню, как ушел Дио – тоже, как ты вывел лошадей, потом, потом… – Я задумался. – Драка была, монашки, озверев, на меня перли всей толпой – было… а вот что потом…
– Потом, мой друг, кто-то из них дал тебе по голове, ты потерял сознание, а там и мы подоспели, – начал вспоминать Дож, – урегулировали конфликт, и вот мы в пути. Дио вон до сих пор еще страдает, но, думаю, к вечеру очухается. Девчонка, слава богам, спит. Она даже и не просыпалась. Так что, – гном подмигнул, – все хорошо, мы едем домой.
Я вопросительно взглянул на Дырявого Мешка.
– Почти домой, – уточнил тот.
– Ладно вам, мужики, – обнял нас эльф, – у меня есть предложение! Скоро будет деревенька, там есть постоялый двор. Предлагаю отметить успех самой сложной части, – он с улыбкой кивнул на лежащую под шкурами Винетту, – нашей операции!
– Единогласно, – выпалили мы с гномом в один голос.
– Алкоголики, – подал голос кентавр, – ну а загонному жеребцу перепадет хоть кружечка винца, а? За вредность, так сказать.
– Перепадет, – торжественно поклялся эльф, приложив руку к груди. – Скажу тебе больше, старый товарищ, я еще намерен заказать тебе самый большой омлет и самый большой кувшин красного, какой только найдется в этом уголке!
– Идет, – счастливо улыбнулся Дио, – а то все на сене да на соломе, так и копыта протянуть недолго!..
Четыре здоровых глотки разбудили тишину зимнего леса, унося прочь разноголосое эхо. Мы ехали, смеялись, шутили. Так к вечеру наша кибитка и въехала во двор постоялого двора “Прикордонье”, стоящего у самой околицы пограничной деревушки. Там, за рекой, кончалась власть Вильсхолла. Там, за рекой, я уже видел Заблудший Лес и долгожданную дорогу домой, в Вечную Долину.
Колеса повозки замерли в трех шагах от входа в трактир, своими окнами помогающий звездам светить странникам в их пути. Я уже чувствовал вкус жареного мяса и янтарного пива, чувствовал мягкую чистую постель…
Первым слез гном, за ним я и эльф.
Куп пошел к заднику кибитки, чтобы подсобить кентавру вылезти наружу. Прямо из темноты к плечу эльфа протянулась длинная сухая рука в лохмотьях. Скрипучий голос, казалось, заглушил брехню деревенских собак:
– Однако отсыпать обещали…
– Брат Анисим, чтоб тебе спокойно на том свете не лежалось! – Кентавр, смеясь, хлопал старика по плечу.
– Как там девочка? – Брат Анисим наклонился над лежащей на куче сена бывшей послушницей.
– Ты, дедушка, за нами как – по делу или по зову сердца? – Дырявый Мешок, хмурясь, выколачивал пепел из трубочки прямо на пол комнаты, где разместил нашу компанию радушный хозяин.
Привратник недобро зыркнул исподлобья на гнома:
– А тебч… – Он вовремя запнулся, уловив посерьезневшие лица окружающих. – Тебе оно надо, гном? Вы девку умыкнули? Умыкнули! Монастырь разгромили? Вдребезги разнесли! Ворота поломали, стеночку раскурочили, контингент в искушение да в блуд ввели, а сами ноги сделали! А мне что, прикажете там на растерзание оставаться? Не, ребятки, я мечтаю умереть хоть и в конвульсиях, но в тепле и в уюте, а не под какой-нибудь…
– Хорош, хорош, – прервал раздухарившегося дедка Диондолл, – чего ты так разошелся, брат Анисим, али мы тебя чем обидели, слово худое сказали?
– А чего он… – по-детски всхлипнул старик, отворачиваясь к тихо бредящей во сне Винетте. Проведя рукой по спутанным волосам, он по-отцовски тяжело вздохнул и надолго замолчал.
– Лукка, – пихнул меня в бок гном, – отойдем, – подмигнул он всем остальным.
– Кто-нибудь… что-нибудь… – сказал гном, когда вся наша компания, вывалив в коридор, шепотом начала военный совет, – понимает? Прошу высказываться по росту.
– Я так полагаю, – высокопарно почесал в затылке кентавр, – что наш ворчливый друг каким-то образом связан с девицей. Я даже рискну предположить, что речь идет о родственных узах…
– Или вассальских, – влез эльф.
– Вполне вероятно, – кивнул Дио, – только чудится мне, господа…
Мы дружно замерли, внимая Страннику.
– Что здесь, господа… – Он сделал длинную паузу, всматриваясь в дальний конец коридора, будто там прятались ответы на абсолютно все вопросы на свете. – Что здесь какая-то тайна!..
– Тьфу на тебя! – выдохнул Куп. – Дио! Ты своими драматургическими гримасами нас всех раньше времени в могилу проводишь.
– Ладно. Лукка, какие у тебя мысли по этому поводу?
– Ну, я так думаю, что дед сам скажет, если вдруг там что-то есть. Ведь должен же он будет хоть иногда объяснять свои поступки…
– Согласен с троллем, – кивнул эльф, – но есть еще один вариант. А может быть, Анисим просто дал деру из монастыря. Под шумок. Наши пути совпали, ну а девочку ему просто жалко. Кстати говоря, как и мне самому, например.
– А как вам мысль о том, что дедуля подослан? – почесал заросли бровей гном.
– В смысле? Кем? Зачем?
– Ну, например, девушку выкрасть. Или, хуже того, убить ее. Мож, мать-настоятельница по вредности характера послала нам в отместку или еще чего. Не знаю, вариантов куча…
Мы надолго задумались.
– Короче, – подвел итоги гном, – предлагаю следующее: если старик желает идти с нами, запрещать не будем – просто бесполезно. Но глаз с него не спускать… пока, а там видно будет.
Мы пошли обратно в нашу комнату не спускать с Анисима глаз, как тут меня остановило:
– Парни! Мы же якобы посланники Гиера Одиннадцатого! И дедушка думает, что мы везем дочурку к отцу. Ведь так? Так! А на самом деле наш путь простирается немного южнее. И как мы это ему объясним?
Сотоварищи смотрели на меня, как… как… Ну я не знаю как! Но не очень хорошо. Одеревенения в мозгах добавил гном:
– Мы и так забрались на самую западную границу королевства, а дедок, уж точно, должен ориентироваться в местной географии!
Первыми дежурили я с Дожем. Мы разлеглись вповалку по всей комнате, слава Небесам и строителям, она позволяла нам всем в ней разместиться. Я долго пялился сквозь тьму на потолок, пытаясь рассмотреть хоть что-нибудь. Ахаст я положил рядом так, чтобы, если вдруг что, он оказался бы под рукой. Дырявый Мешок лег с другой стороны, также подоткнув свой топорик себе под бок. Сонное молчание прерывалось то всхлипыванием девушки, то мерным бормотанием старика, который не то молился, не то что-то подсчитывал полушепотом-полухрипом. Кентавр на пару с эльфом то и дело выдавали рулады храпа, от которых дребезжали затянутые паутиной и пылью мутные искривленные стекла в окнах.
– Слышь, Лукка, – еле слышно шепнул карлик, – ты там еще не заснул?
– Дремлется маленько… А что?
– Я вот все хочу тебя спросить, почему ты не сбежал?
– В смысле?
– У тебя же были возможности дать деру. В Меридене, например. У эльфов мог остаться, в Талат-Галене. Тебя бы там приютили, обустроили, глядишь, делом каким занялся бы. А то помогли бы добраться и до дому, до Вечной Долины. А ты вернулся к Скорпо. Даже сейчас ты мог бы отсюда рвануть к себе. Всего две недели пути на север пехом. Я, ребята – мы бы поняли тебя. Но ты остался. Почему, Лукка?
Меня немного покоробило, но я кое-как сдержался – друг все-таки!
– Я тролль, Дож. И я дал слово колдуну. Слово тролля, понимаешь? Может, ты не знаешь, но у нас считается самым тяжким грехом нарушение данного слова.
– А если это слово выудили у тебя обманом, ложью. Тогда как?
– Если бы это было действительно так, то я был бы свободен от данного обета. Но прежде наказав обманщика, конечно. А к чему все эти вопросы, гном?
– Понимаешь, Лукка, есть на свете этакая штука. Мозаика. Ты знаешь, что это такое?
– Нет.
– Кусочки разноцветного стекла или камней. Они составляются определенным способом, и в конечном итоге получается узор или картинка. Очень красиво. Вот и сейчас я составляю этакую картинку.
– И где ты набрал здесь камней?
– Ты не совсем понял, друг мой. Я составляю картинку событий, используя факты и свои мысли.
– А! – до меня кое-как дошло, о чем он говорит. – И что получается?
– Вот это уже интересно. То, что он нас водит за нос, не говоря всей правды по поводу наших целей, это понятно, я бы даже сказал, естественно. Но Скорпо затеял какую-то хитрую и опасную игру. Временами мне кажется, что его слова по поводу неиспользования магии в этих делах просто блеф, обман. Сюда же он нас зашвырнул с помощью магии, ведь так?
– Ну… – Я не очень понимал, куда клонит гном.
– А нас якобы ищет Конклав. Значит, они отслеживают все вспышки и утечки силовых линий этого мира. А колдун даже не потрудился замаскироваться и отправил нас почти прямо от порога своего дома. Или он спешил, или все то, что он говорил по поводу коллег по ремеслу, выражаясь по-простому – брехня!
– К чему ты клонишь? – Я маленько опешил.
– Да, он опасается Конклава, это ясно, но по большому счету Скорпо на него… – кентавр неожиданно громко храпнул, заглушая последнее слово гнома, – …с Пика Коуммы. Есть у меня мысль, что он мог бы проделать все то, что мы здесь вытворяем или вытворяли, сам, без нашей помощи. А взять это шоу с фэлом? Здесь у меня вообще все мысли кончаются! Чтобы известный колдун сотрудничал со всяким сбродом – бывает! Но чтобы уважаемый волшебник торговал дурью!..