Помните Уважаемый Читатель: не все тайное явно, не все явное явно. И постарайтесь никогда не судить об истории по ее началу.
С уважением Архивариус Дельты Миров, Силь.
Глава первая, подраздел второй: где читатель ненадолго окунется в прошлое и увидит, подчас обычные люди, окружающие нас, далеко не так просты, как хотят казаться.
За пластиковыми окнами раскинулось синее море. Оно плескалось, может быть даже пузырилось, как шампанское в бокале. Евгений Трохин допивал бутылку, глядя на заход солнца в Азовском заливе. Как самурайские мечи, лучи резали волны; в приоткрытом окне шумел теплый ветерок. Женя думал, когда все началось?
Сегодня пятница, завтра выходной, а он сидит в шестикомнатной квартире на последнем этаже нового дома, пьет шампанское за тысячу долларов бутылка и курит тонкие сигары. Внизу в гараже новенький Мерс стоит рядом с Ролсом. Вечером к нему придет любовница — красотка Таня, недавно снявшаяся для журнала Максим. А ведь всего три года назад, он пил паленую водку в цеху Таганрогского завода по производству чугунных труб, на съемной квартире ждала жена с физиономией фантомаса, на десять лет старше и все казалось таким безысходным… А потом изменилось.
Он уже тысячи раз вертел эту мысль и обсасывал, как мозговую кость. Когда все началось? Он хотел надеяться, что раньше отцовских похорон, но не мог вспомнить даже дня, когда ложился спать счастливым. Но как только первая лопата земли упала на отцовский гроб…
Вася Трохин, горячо нелюбимый родитель. Или даже так — Вася Трохин всеми ненавистный мудак! Да так лучше. Бокал в руке треснул, осыпался на ковер тучей осколков и брызгами дорогого вина. Женя взял бутылку, сделал глоток из горла. Об отце стоит сказать особо. Мало того, что никто из семьи не слышал от него больше пяти ласковых слов в год, мало того, что отец избивал его раз в неделю, пока Женя не научился давать сдачи, мало того, что довел мать до сумасшедшего дома, где она и умерла…. Да, уже получается немало. На поминках многочисленные "друзья", "близкие" и собутыльники, как будто мстили Васе. Ни до, ни после Женя не слышал такого количества пошлых анекдотов, а когда все нажрались вдупель, на покойного помои полились цистернами. В ту секунду Женя дал себе слово, не окончить как отец, но тогда уже все изменилось.
Впрочем, нельзя винить Васю так уж строго. Женя отдавал себе отчет, если бы все осталось по-прежнему, он вполне мог повторить жизненный путь отца. Собственно, родственники Васи, Женины дед с бабкой, кончили еще хуже. Мать Васи, Варвара Трохина умерла молодой — ее убил муж. Редко отец распространялся об этом, но у него сохранились вырезки из газет и копии уголовного дела. Позднее они пропали, но Женя помнил, как отец показывал ему старую серую папку, на кухне их маленького домика. "Леонид Трохин убил свою Жену Варвару в состоянии алкогольного опьянения, на глазах шестилетнего сына Васи" — гласил заголовок статьи из местной газеты. В ту ночь отец тоже чуть не умер. Пресса ошиблась, он ничего не видел, но слышал.
Однажды, сразу после девятого класса, перед поступлением в ПТУ, отец отвел Женьку на кухню. Из-под полы достали бутылку водки, до этого Вася распил парочку с друзьями. Они сели за стол, начали выпивать. Сначала разговор шел о будущем Женьки, потом перетек в другое русло. Почему они вспомнили бабку и деда, Женька не помнил, но рассказ отца запечатался четко, как оттиск на теплом сургуче.
— Он бухой был, — говорил Вася, разливая водку по стаканам. — Не как я сейчас, а до пены во рту. Они с матерью ругаться начали. Я уже спать лег, меня их крики разбудили. Как щас помню, он кричал: "Я зачем тебя взял, чтобы урода этого нянчить?!". А потом дверь в мою комнату открыл и избил до полусмерти. Мать его остановить пыталась, руки выкручивала, но куда ей. Он меня в погребе спрятал, а потом я услышал ее крик. Сколько времени прошло не помню, пока меня менты из погреба достали. Все сказали, в детдом. Отца через год не стало. Кто-то в тюрьме горло перерезал…
Пожалуй, больше он о родителях никогда подробно не рассказывал. Если честно, это вообще чуть ли не единственный разговор с Васей не закончившийся дракой. Тем летом Женя уехал в Воронеж, поступил в технарь и увидел отца только через два года. А вернувшись, поразился переменой. Вася и раньше не отличался красотой: нос картошкой, рожа всегда красная, как портвейн, голос хриплый, борода растущая клочьями, и вечное недовольство во взгляде. Они естественно поругались и чуть не подрались, благо Светка вмешалась — она уже тогда могла поспорить в силе с любым мужиком. Следующий раз они увиделись еще через год, на Женькиной свадьбе, а потом через три, когда мать положили в дурдом. Вот тогда Женька, наконец, оторвался на отце. Избил до больницы и отсидел месяц в изоляторе. А последний раз они уже как бы и не встретились — Женька приехал на похороны.
Несчастный случай. Это можно сказать про всю Васину жизнь. Ему никогда не везло. Если он выходил из дому с зонтом, никогда не шел дождь, если отправлялся в магазин, всегда занимал последнее место в длинной очереди, регулярно покупал лотерейные билеты, но не выиграл и десяти рублей. Это мелкие бытовые неудачи, но они отравляли жизнь не только ему, но и всей семье. Проявлялось это не только в мелочах, нет. Васину фотографию можно смело вешать в словарь под словом "неудачник". На работе, трактор ему переехал правую ногу, раздробив голень в труху — она так никогда и не зажила до конца. Однажды на охоте в него попало шальной пулей. Кстати об охоте. Отец всегда был рьяным охотником и особенно ненавидел волков. Ненависть являлась следствием ответной ненависти к нему собак. Вася по два раза в год прививался от бешенства, потому что его кусали собаки, чуть ли не каждый месяц. Он травил их в селе и отрывался на диких собратьях в лесу — отстреливал волков весной и осенью, а зимой и летом ставил сотни капканов. Это тоже не довело до добра — как-то раз, капкан отхватил ему три пальца на правой руке.
Если взять все в совокупности, у Васи хватало причин ненавидеть мир — ведь он платил ему тем же. Поэтому Женя иногда оправдывал отца. Редко, но случалось.
Погиб Вася также нелепо, как жил. Полез на крышу менять шифер, поскользнулся, скатился и угодил в колодец. При падении сломал обе ноги и руку. Он звал на помощь неделю, пока не умер, но единственные соседи — Васин дом стоял на окраине села — уехали в отпуск. Нашли его через две недели, как раз соседи. Пришли требовать, чтобы вернул долги, случайно заглянули в колодец и увидели труп. Он настолько разбух, что его с трудом достали. Позвонили детям. Два брата и сестра приехали на похороны. И жизнь навсегда изменилась.
Он и Петька выкопали могилу, Светка выстругала гроб. Петька пошел по стопам брата, окончил технарь, а вот Светка сделала в жизни неожиданный кульбит. Вместо какого-нибудь института, куда вполне могла поступить, устроилась в колледж по специальности: столяр-плотник.
Женька навсегда запомнил тот день. Шел дождь, грузовик с гробом застрял в грязи — детям пришлось тащить мертвого отца на плечах, словно древним викингам. Пока клали гроб в могилу, веревки лопнули, крышка слетела и уродливый раздутый труп вывалился. Пришлось лезть и укладывать его в ящик уже на дне. И когда они встали над могилой, все грязные, как работники бурильной станции, когда ни у кого не нашлось хороших слов об отце и три лопаты швырнули землю на крышку, когда она бухнула, как упавший на пол блин для штанги….
Дождь кончился мгновенно. Вот он идет стеной, а вот тучи как будто стирает с неба рука самого бога. С тех пор все у детей Васи изменилось. Если брать Женьку, он почувствовал это уже на следующий день. Во-первых, после пьянки его не мучило похмелье. Во-вторых, к обеду позвонили с завода и сказали, его повышают до мастера. Через месяц, он стал начальником цеха, через год развелся с женой и вступил в должность директором завода. А теперь…
С Петей и Светой все тоже непросто. Петька избрал самую романтическую профессию из всех возможных. Сантехник. При встрече он каждый раз рассказывал один и тот же анекдот о сантехнике и его ученике, где второму предлагалось учиться, а не то всю жизнь предстоит ключи подавать. Все знали анекдот наизусть, но каждый раз тактично хихикали, а Петька ржал, как будто попал на концерт Петросяна в начале девяностых. Изменения в его жизни тоже не заставили ждать.
Дело в том, что Петька всегда любил карты. Такого завзятого картежника трудно и представить. Еще в школе он просиживал за картами по несколько часов в день, предлагая перекинуться в дурачка друзьям и родственника. Благодаря отличной памяти, он выигрывал почти всегда. Даже с плохой картой, мог настолько запутать партию, принимая и принимая, что в результате побеждал, когда на руках сидело тридцать листов. С дурака он перешел на очко, потом на преф и наконец, покер. И все бы ничего, если не маленький нюанс. Выигрывал он, только играя не на деньги. А если поставить даже самую маленькую ставочку, хоть десять копеек, хоть символичную спичку — все. Пусть ты виртуоз из виртуозов, но когда карта вообще не прет, ничего не поделаешь. Взять хоть того же дурака. Играешь с ним просто так, и даже если тебе больше везет, он берет мастерством. Но поставь червонец, тебе придут одни старшие козыри, а ему шиш с маслом. Потому карты так и остались бы хобби, но все изменилось.
Вернувшись в Воронеж, Петя еще какое-то время просто не понимал, что происходит, но однажды сел с друзьями играть и те предложили поставить по маленькой. В таких случаях выигрыш ничего не значил — деньги все равно тратили на водку. Фактически, так выяснялось, кому бежать. Но тогда Петька в первый раз не побежал. Он сделал всех как лохов и уже на следующий вечер пошел в подпольное казино. Там он не слишком выпендривался, но выиграл зарплату за год. Казалось бы, все — можно идти в профессиональные каталы, но Петька решил иначе.
Ну нравилась ему его работа! Почему, никто не знал, но Петька всегда любил должность сантехника. Возможно, в этом повинны фильмы о них, просматриваемые в юности. Не "Афоня", а где к одинокой женщине приходят чинить краны пара культуристов. Попадал ли Петька в подобные ситуации неизвестно, но известно другое. Получив неплохую возможность приработка, он вскоре купил старенький говновоз и занялся частным предпринимательством.
В окружных деревнях есть такое понятие, как "сельский туалет". В том же Воронеже когда-то, знаменитый панк-рокер даже написал о нем песню. А такие постройки имеют неприятную особенность переполнения. Петька вздумал помочь селянам. Нельзя сказать, что он стал спасителем деревень от нечистот, но деньгу зашибал нормальную. В основном специализировался на школах и частниках. Спустя год, вывозя продукты жизнедеятельности и поигрывая в картишки, он смог осуществить свою мечту — купил свалку. Тут ничего не скажешь — у каждого мечты разные. Конечно прибыли потекли далеко не сразу, а когда потекли, имели другой корень. Хрен знает, откуда пробудилась тяга к химии, у бывшего двоечника, едва окончившего технарь? Но пробудилась. Вываливая на своей огромной помойке бытовой мусор и сливая дерьмо, он вдруг нашел формулу, как, совместив эти вещи, сделать отличное удобрение. Ингредиентами стали следующие продукты: собственно дерьмо, переплавленные пластиковые бутылки, бумага и многочисленные биологические отходы, вроде объедков, очисток картошки и прочего. Все это загружалось в старый чан с мыловарни, закипало, отслаивалось, отлеживалось, настаивалось, воняло… В результате получалась порошковая смесь, распространившаяся по стране, как лучшее органическое удобрение. Со свалки ежедневно уходили десятки грузовиков. Сначала удобрения завоевали область, а потом и Россию. Но на этом все только начиналось.
Осознав в себе гениального изобретателя, Петька начал экспериментировать. Это привело к трагедии. На закрытую территорию свалки, забралась компания подростков и проникла в лабораторию. Там хранились результаты опытов, с все теми же нечистотами, но особенно интересен состав из сигаретных бычков, фекалий и трупов бродячих собак. Настой Петька сделал пару недель назад и забыл, а вот дети нашли. Так как Петька старался экономить на оборудовании, основные запасы хранились в простых пластиковых бутылках. Откупорив одну, подросток нечаянно дотронулся до горлышка. И тут же окоченел. Оказалось, Петька изобрел самый страшный яд в истории человечества. Достаточно всего одного прикосновения — смерть.
Потом состоялся суд, Петьку признали невиновным. Формулой яда заинтересовались военные за границей. Петька продал ее примерно за десять миллионов долларов. Став богачом, он так и не успокоился и по сей день экспериментирует над навозом и отбросами. Однако история со Светкой еще интереснее и уж точно чище.
Женщина плотник — Света сама выбрала путь недоверия мужчин. Хотя ей это никогда не мешало. Папаша неоднократно упоминал, Светка взяла гены бабушки. Крупная, высокая — где-то метр восемьдесят пять — с огромной грудью, черными волосами и длиннющим носом, Света еще учась в школе, могла разорвать общую тетрадь. В технаре сила еще увеличилась — теперь Светка рвала колоды карт (чем доводила Петьку до белого каления — она рвала его карты), сминала ведра, гнула подковы. С одной стороны, сила это хорошо, с другой — природа посмеялась над Светкой, сделав сильнее большинства мужчин, но наделив взрывным характером. По части склочности Светка давала все возможные очки вперед, кому угодно. Это явственно проявлялось на рынке. О, уж там-то Светка могла оторваться по полной. Трем мясникам она начистила рыло, а уж скольких продавщиц перетаскала за волосы… Ясное дело, бабеха, способная пересчитать зубы почти любому представителю сильной половины человечества, не смогла найти в ней мужа. Но очень хотела. Жестокая насмешка — иметь тело, идеально приспособленное для родов и здоровье, плодить детей, как Донцова книги, но жить в одиночестве. Однако смерть отца изменила и ее жизнь.
Вернувшись в Ставропольский край, на Свету снизошло вдохновение. Руки у нее всегда росли откуда нужно и сестра решила изваять отцу памятник. И не только ему, но и матери. Материалом выбрала камень и сделала статую за месяц. На ней грустный мужчина гладил женщине голову, та положила ее ему на колени. Такой сцены Женя не помнил — родители вообще не особенно ладили, наверное, Света выдумала образ. Может так, она хотела видеть родителей, может, видела эту сцену где-нибудь еще. Так или иначе, статуя никогда не попала на могилу отца или матери — у Светы ее купил московский коллекционер, а уже через месяц продал в Париже. Тут и понеслось. Сестра ваяла произведения искусства из камня, потом перешла на бронзу и каждая новая скульптура имела грандиозный успех. Светка разбогатела быстрее братьев, уже через год став миллионеркой. В личной жизни тоже все наладилось. Правда замуж она так и не вышла, но завела с десяток любовников, наконец, удовлетворив себя.
Женя вылил остатки шампанского в рот, распахнул окно настежь. Теплый ветерок принес запах тины, вдали слышались крики чаек. Под окном притормозила чья-то шестерка. Женя взял бутылку, протянул руку наружу. Пальцы разжались, бутылка полетела вниз. Женя закрыл окно. Он не посмотрел вниз, не прислушался к звону разбитого лобового стекла. Он знал — бутылка угодила куда надо. Теперь так получалось всегда. Желания исполнялись сами собой, каждому ребенку Васи Трохина везло по-черному.
Женин мозг вычленил из недр еще одно воспоминание. В двадцать три он поехал на экскурсию в Санкт-Петербург. Два месяца подрабатывал в Ростовском Макдоналдсе, чтобы посмотреть архитектуру северной столицы. Всего три дня, но самым ярким впечатлением стали вовсе не красоты, а случай в метро. Он, вместе с приятелем, стоял и ждали электричку, когда услышал сзади старческий голос — цыганка предлагала погадать. Мишка согласился, а Женя даже не повернулся. Получив полтинник, старуха сказала: Мишку ждет счастливое будущее, а тот рассмеялся и предложил Жене попробовать. Как будто цыганка продавала не мистические услуги, а тело! Старуха тоже принялась расхваливать свой дар. Женя повернулся, чтобы сказать им все, что думает о колдовстве и прочей муре, но старуха тотчас отшатнулась. Карие глаза наполнились ужасом, корявые пальцы сложились в "вилы".
— Проклятье на тебе страшное… — прошептала цыганка и скрылась в толпе.
Почему-то эти четыре слова засели в душе как саморез, забитый молотком в деревянную доску. Года проходили и все подтвердилось. Женя узнал — на их семью действительно наложили проклятье. И даже больше того — оно никуда не делось, и поныне каждый Трохин проклят. Петя и Света не верили в это, но когда-нибудь им будут предъявлены самые убедительные доказательства.
Он закурил и все-таки посмотрел вниз. Там какой-то мужик материл неизвестного шутника, размахивая целехонькой бутылкой. Тишину в комнате разрушил звонок мобильника, Женя вздрогнул. Поднял дорогущий Верту с маленького столика, принял вызов.
— Да Эстебан? — сказал Женя в трубку. — Уже скоро? А откуда… а ну да. Ты прав, как всегда… Да, я приготовлюсь. Отлично.
Женя завершил вызов, тишину во второй раз разорвало — теперь уже звонком в дверь. Он пошел открывать.
Поразительно, как иногда откапав кусочек правды, человек может обвешать его бусинами ложных выводов. Женя действительно многое понял за последние годы, но во многом ошибался в корне. И это хорошо. Это не хорошо для Жени или Пети со Светой, не хорошо для Манады и Жюбо, не хорошо для многих-многих людей, но хорошо для нас Уважаемый Читатель. Ведь, что это за история, где все у всех идет хорошо?
Глава вторая, подраздел второй: где мертвые герои встречаются с первым членом семьи Трохиных.
Еще в Ростове Жюбо и Макс рассчитали, лучше всего добраться на поезде до Невинномысска, а оттуда взять такси до Благодарного. Жюбо выучил количество станций и когда, примерно в пять утра, поезд подъезжал к Невинке, мертвые курьеры спрыгнули с крыши вагона. Манада приземлилась удачно — только лодыжка треснула, а Жюбо не очень. Упав, он покатился по щебню и чуть не выворотил руку, полностью раздробив плечо. Боли конечно же не почувствовал, но рука повисла плетью. Пришлось второй рукой формировать кости через кожу, чтобы нервные окончания заработали. Жюбо сел на старый пенек и с задумчивым видом массировал плечо, а Манаде вздумалось прогуляться. Ночь охватила маленький лесок, где-то на кронах пели соловьи, ухали совы. Вдали плакала зайчиха, голосом человеческого младенца.
— Жюбо смотри! — Манада указала пальцем в небо. — Там звезда летит.
Мертвец нахмурился, но отвлекся от собирания плеча и вскинул голову.
— Это, я думаю, и есть местные самолеты. А ничего летит — быстро.
— А чего мигает?
— Не знаю. Может для красоты.
Жюбо хотел пожать плечами, поднялось только левое. Пришлось вернуться к работе. Манада отошла метров на сто, вдалеке прогудел поезд. Обернулась. Жюбо продолжал перебирать плечо, окрашенные белым волосы слегка светились, отражая свет звезд. Хмыкнув, Манада увидела неподалеку кучку мусора. Горка состояла в основном из пластиковых бутылок и картонных коробок. Она подобрала пустую двушку, взглянула через нее на луну.
— Жюбо? — крикнула Манада.
— Чего?
— А зачем они выбрасывают пустую тару? Разве ее нельзя помыть и наполнить вновь?
— Расточительство, — пробурчал Жюбо. После очередного нажима, правая кисть сжалась в кулак, средний палец оттопырился. — Так всегда бывает перед осенью эпохи.
— Осенью?
— Да. Каждая эпоха проходит четыре стадии развития. Весна эпохи — это момент зарождения. Мир выходит из (вырезано цензурой), Светлый создает животных, деревья, людей. Тогда всем всего хватает, а Мир не знает понятия греха. Потом приходит Темный и привносит его — начинается лето эпохи. Весна со своим приятным, бурным развитием уходит, человечество переживает технологический или моральный бум, численность людей возрастает, а с ней поднимается уровень жизни. Следом наступает осень эпохи. Из-за возросшего количества людей, ресурсов Мира начинает не хватать для всех, отсюда войны за территорию и расцвет плохого. Осень эпохи — это время, когда ей правит Темный. Ну, а зима эпохи, это переход ее в (вырезано цензурой). Из того что есть, в то что было.
— А сколько что длится?