- Я перед отъездом вообще расслабился, - признается Серега. - Ходили с женой к куме, поцапались. Она ушла раньше, а я напился со злости. Иду назад, двое зацепили. Сначала сопротивлялся, потом завалили. Оттащили за ноги через трамвайную линию в скверик. Вернулся без рубашки, в одних джинсах.
- Моя бы в таком состоянии не оставила, - говорю.
- Тут еще семейное неудобство, мы с тещей живем.
- Теща на пенсии?
- Давно уже. Самогонку гонит, а раньше сварщиком работала.
- Горячая, - говорю, - женщина.
- Сама решетки на окна варила. Первого мужа запилила, тот от сана отказался.
- Как от сана?
- Он священником был, им нельзя разводиться.
В гаштете уже другие итальянцы.
- Ю билд поликлиник? - спрашивает Серега у мордатого седого мужика, похожего на молдаванина. - Итальяно?
- Йа, йа.
- Мейн камарад ист маринари, микэник, - представляет Серега. - Ферштэ?
- Си.
- Где ты был? - спрашивает Серега.
- Наполи, Дженова, Триест...
- Си. Триесто. Бене! - Оживленное курение. Перед моим лицом летает зажатая между пальцами сигарета.
- Катания, Палермо, Кальяри...
- Си. Кальяри.
- Он тоже маринари, - переводит Серега.
- Ду ю ноу моторшип "Ирпиния"? - спрашиваю. Мы ходили когда-то на Антилы в паре с этой допотопной "Ирпинией".
- Сертементе. "Ирпиния"...
- Он спрашивает, когда ты плавал на "Ирпинии", - переводит Серега.
Идем в бар уже с итальянцем. Гора пустых бутылок в ящике растет.
- Марио сказал, что у них была облава, - говорит Серега. - Полиция ловила, кто работает по-черному.
Марио провожает нас. Вижу в окне бармена, мечущего дротики. Марио загибает пальцы, перечисляет:
- Уно, ду, тренто, квотра... Бене. - Рисует на земле цифру семь.
- У него семь бамбино, - говорит Серега.
Замечаю, что Марио пошатывает.
- Надо бы его проводить, - говорю.
- Конечно, надо, - соглашается Серега. - Марио, знаешь закон флота? Сильный помогает слабому, но доходят все.
Утром Серега сообщает:
- Витек, вчера у макаронников был шмон.
Виктор хмур. У меня болит голова.
- Сергей, - говорит Виктор, - убери на лестнице, пока Енц не видел.
- Я так и не позвонил маме. - Серега пьет воду из чайника.
- Может, это и к лучшему, - говорю.
- Жбан болит.
По стеклу ползут капли, дожди здесь частые, но несерьезные, прерывистые. Перед пансионом две машины. Парочка вышла. Девочка Герда садится в "опель" к мальчику Каю. Хозяйка им с крыльца помахала. Хозяйка рыжая, чем-то похожа на тетю Симу.
К Симе я выбирался чаще зимой или поздней осенью. К ее домику надо было протискиваться боком через лабиринт заборов, летних кухонь, веранд и беседок.
С виноградных арок капало. Вся эта теснота зимой казалась ненужной. Правда, над лабиринтами парили и вертели головами чайки.
Сима часто выходила замуж, мужья и сожители порывались достраивать фавелы для дикарей, даже завозили материал, но не успевали, исчезали куда-то, хозяйничала в доме она. Первый был невыразительным. Второй моложе ее лет на пятнадцать. "Я кюрд", - представился. И понесло. Кончал МИМО, работал журналистом-международником, посадили за политику. Очень ему хотелось произвести впечатление на мою подружку. Легенда выглядела устаревшей, говорил он с еврейской интонацией, картавил, по-моему, я даже видел его очень давно в городе. В пивной сказали, что сидел он за убийство, выпустили досрочно по болезни.
Через год Сима показала фотографии, всплакнула. "Вот он еще нормальный", - говорила. Там, где болен, переворачивала. У него был рак мозга.
Последний сожитель годился ей в сыновья и тоже только освободился. Я понял, что у Симы хаза, а он, что меня прислали эту хазу цинковать. Потом Сима умерла. "Думаю, помогли", - сказала соседка. Соседки Симу не любили, наверное, завидовали успеху у мужиков с трудной судьбой.
8
Автохлопоты Всю неделю отец и сын Венцели, оба пузатые, возятся возле старенького трабанта, или Артур просто обхаживает машину, думает. Если накрапывает дождик, закатывают машину под навес и ковыряются там. Что-то у них не ладится, хотя оба технари, Енц механизатор, а старший работал инженером на тракторном, пока завод не остановили.
В пятницу заехал на серебристой машине Фридрих, благополучный брат Енца, пригнал прицеп. Вызвали Виктора на техсовет. Артур что-то объясняет, потом огорченно машет рукой, дескать, зря время потеряли. Шавен показался, высокий, седой и уже опохмелившийся, лицо розовое. Надел очки, заглянул по-соседски под капот и ушел. Это не его деревянный профиль.
- Надо будет Венцелям помочь, - предупредил с вечера Виктор.
А чем помочь, не сказал.