- А у вас в классе есть русские? - спрашиваю.
- Я одна.
- И как к тебе относятся?
- Нормально, обзывают. Я их луплю.
- А к бабушке летом не поедете?
- Мы в прошлом году ездили. Все равно нельзя купаться, море заразное. У меня от него аллергия, я отвыкла.
- А здесь не купаетесь?
- Надо на десятом трамвае в конец ехать. Там озера.
- Чистые?
- Наверное.
- А вода теплая?
- Тут такая жара стояла, тридцать градусов. Вы летом не были? Мы чуть не сдохли.
5
У Ленце Утром проснулся от перебранки. Выясняют, чья очередь выводить собаку.
Арбайтеров приехало двое, Виктор постарше, за рулем, и Сергей. Сергей опустил мой чемодан в багажник.
- Багажник не занимай, - предупредил Виктор.
- Потом освободим, - ответил Сергей.
Ехали недолго. Машину оставляем в переулке, упирающемся в насыпь кольцевой дороги. Зашли под арку, дом в лесах. Посреди двора лужа, как на любой приличной стройке, но не очень развезенная, и проложены мостки. Сверху кричат:
- Аи-ид, бросаю! - Закашлялся то ли от пыли, то ли от смеха.
- Ума нет, считай, калека, - говорит Виктор.
Кто-то носит к мусорным контейнерам узлы в пленке, которые сбросили.
- Толя. - Он пожал руку. Лет сорок пять.
Идем по темному коридору на огонек. Прорабская, коробки, кабели, стремянки, на всем слой пыли. За столом грузный человек в очках. Что-то спросил.
- Твои данные и домашний адрес, - говорит Витя.
На всякий случай уменьшаю возраст, вру по-дамски. Толстый записывает, он, наверное, и есть Ленце.
- А какой адрес? - спрашиваю.
- Местный, - подсказывает Серега. - Любой.
- Карлмарксштрассе, фир, - говорю. Жил когда-то на Карла Маркса, наверняка у них тоже есть. В очках записывает. Работаем по-черному, и вдруг адрес.
Возможно, приучены к отчетности.
- Моген, евреи, - здоровается арбайтер с лесов. На голове полотняная кепочка козырьком назад. Тоже не пацан. Крепко пожал руку. - Вова.
Ленце ставит Виктору задачу. Витя спрашивает:
- А где шестой? Валера Браун есть?
- Есть! - Румяное детское личико, шерстяная шапочка.
- Надо говорить "я", - поправляет Вова в кепке. - Сразу видно, что ты в армии не служил.
- Он еще в бундесвере послужит, - говорит Толик. - Да, Валерка? Или косить будешь?
Никто не переодевается, в чем пришли, в том и работают. Поднимаем на этажи ящики с потолочными плитами. На упаковке указан вес, шестнадцать килограммов.
Носим на плечах и затылке, смотреть приходится исподлобья.
- Садись, перекурим, - предлагает Серега. - Ты не очень упирайся, у них почасовая оплата.
- Кем Толик работал? - спрашиваю.
- Инженером в цирке. Недавно лебедка испортилась, он наладил.
- А в кепочке?
- Вовка Софронов? Служил в окружном оркестре. Старшина. Играет на саксофоне и на кларнете.
Люди неожиданных профессий.
Человек заглянул, что-то спросил.
- Офис? - Серега показал ему, куда идти, и сказал:
- Наверное, двери подвезли.
Фургон голландский с желтыми номерами. Двери тоже голландские в картонной упаковке. Шофер обратился к немцам.
- Он спросил: "У вас что, работают иностранцы?" - переводит Серега. А сам говорит с акцентом.
Как он различил акцент, для меня загадка.