Случайный многожёнец - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 13
– Хрен вы угадали, господа людоеды, – Белов переложил шпагу в левую руку и вынул револьвер, предохранителей на котором не предусмотрел. Он демонстративно поднял руку в сторону шамана и выстрелил ему в лоб, попал, конечно, трудно промахнуться на пяти шагах, чай не дуэльные пистолеты Лепажа. После падения шамана демонстративно засунул револьвер в кобуру и пошёл в лодку, Белову было плохо, всё вокруг потемнело, только усилием воли он добрался до лодки.
Подбежавшим женщинам велел садиться, Алину отправил к Топору.– Передай вождю, что он и его воины мои друзья, пусть приезжают в гости, привозят меха на обмен, в любое время.
Только, убедившись, что Алина вернулась, потерял сознание. Как его везли домой и перевязывали, Белов не чувствовал.
41Очнулся Белов через сутки, чувствуя себя отвратительно. Кроме слабости от потери крови, в обеих ранах ощущалось сильное жжение. Белов спросил Ларису, сидевшую у кровати, чем обработали его раны, та позвала Алину. Алина сказала, что раны ничем не обрабатывали, промыли отваром трав и забинтовали, даже зашивать не стали, раны были рваные и неглубокие. Белов похолодел, когда представил, что оружие, которым его ранили, могло быть отравленным. Он велел развязать все раны и принести всю аптечку, оставшуюся от двадцать первого века.Осмотрев обе раны, насколько смог это сделать, Белов заметил зелёную корочку, покрывшую большую часть обеих ран. При всём прежнем опыте ранений, своих и чужих, Белов ни разу не замечал такой расцветки ранений. Он решил, что это яд, который надо немедленно удалить из организма. Белов проглотил несколько таблеток анальгетиков и велел Алине срезать острым ножом всю зелень с ран. Ларису отправил готовить горячую воду для душа, в котором намеревался смывать остатки отравы, попавшей в раны. Одновременно Белов развёл пять таблеток антибиотиков и отложил пару, чтобы выпить после всей процедуры. Пока шла подготовка, анальгетики подействовали, и даже язык у Белова онемел.Он прошёл в ванную, где Алина двумя остро отточенными ножами не соскоблила, а срезала всю зелень со слоем мяса. Белов предупредил всех домашних, что зелень, это отрава, её надо убирать аккуратно, не трогать пораненными руками. Пока он сидел под душем, смывая заражённую кровь, действие обезболивающих лекарств закончилось, какая началась боль! Белов протёрся насухо и присыпал раны на руках порошком анальгетиков и антибиотиков, сам тоже выпил антибиотики и провалился в забытьё. Кошмарные сны, увиденные за время до пробуждения, странным образом перемешались с действительностью. Белов кого-то преследовал, затем убегал, сражался, умирал под ударами врагов. Немного придя в себя, Белов через силу поел жареной печени и свежих помидор с яичницей, огромную потерю крови надо восстанавливать.Лариса рассказала, что в посёлке всё нормально, начинают убирать урожай, отелилась корова, скоро будет молоко. Белов вспомнил о свинцовой руде и велел срочно отправлять лодки за этой рудой, Алина обещала подробно рассказать, куда. После небольшого улучшения, снова началось онемение в руках. При осмотре раны выявились ещё островки зелёного налёта на краях кожи и коросте. Пришлось Белову и Алине вновь повторять неприятную процедуру срезания мяса по-живому. Белов на этот раз не дотянул до конца процедуры, потерял сознание уже в душе. Очнулся в постели от страшных болей в раненых руках и головной боли. Лариса успокоила его, раны обработали так же, как и в первый раз, но анальгетики действовали всё слабее. Дважды приходилось ещё срезать отравленную плоть, пока Белов перестал чувствовать жжение в ранах.Облегчения это не принесло, организм перестал работать на заживление. Тело, под ударными дозами антибиотиков и анальгетиков, при огромной потере крови, отказывалось выздоравливать. Открытые раны на руках не заживали, огромная слабость и постоянная головная боль стали привычным состоянием Белова. Ванны и компрессы из лекарственных трав, как и различные отвары, приносили получасовое облегчение. Головные боли доводили до мыслей о самоубийстве, лишь бы закончились мучения. Только вредность характера Белова, не желавшего прослыть посмертной жертвой шамана, давала силы для жизни. Продолжалось это состояние больше трёх недель, за которые успели убрать полностью весь урожай. В один из визитов Третьяка, рассказывавшего о работе над вторым паровым двигателем и модернизации парохода, Белову пришёл на память рассказ о лекаре, живущем недалеко от Выселков, которого не трогали окрестные племена. Третьяк подтвердил это, даже взялся отыскать место, где этот лекарь живёт.Отправились к лекарю на моторке, втроём, с подарками для лекаря. Алина достаточно уверенно управляла мотором, до пещеры, в которой жил лекарь, добрались за один день, к вечеру. По часам, которые Белов не снимал все два года в этом мире и заменил уже три изношенных ремешка, было семнадцать тридцать, пятого сентября. До пещеры Белов смог дойти сам, но у входа не удержался, сел на камень, обильный пот капал с лица прямо на землю, сердце практически не билось, отдавая в груди тянущей тупой болью. «Вот и всё, приехали», нашёл в себе силы ухмыльнуться Белов. «Домой дойти уже не смогу, жаль, что так получилось», Белов не верил в помощь лекаря, тут шаманскими плясками не обойтись. Лекарь, появившийся из пещеры, оказался довольно высоким стройным мужчиной, не старше Белова на вид, в длинном одеянии с капюшоном. Не спрашивая ничего, он взял Белова за руку и повёл за собой в глубину пещеры. Как Белов шёл за ним и куда, он уже не понимал, впав в очередное забытьё.Проснулся Белов от ощущения счастья и радости, как в детстве, в первые дни каникул, ожидание чего-то хорошего и приятного. Он лежал на спине, в пещере, у его ложа стоял лекарь с откинутым капюшоном. Даже при сумрачном освещении пещеры Белов заметил, как мужчина похож на двух чудинок, живущих в посёлке.– Ты чудин, – не ожидая подтверждения, произнёс Белов, – в нашем посёлке живут две чудинки. Когда умру, забери их к себе, жалко, погибнут одни.
Белов не сомневался, что облегчение самочувствия, отсутствие головной боли и ясность мыслей, лишь ремиссия, которая закончится смертью. К ней он давно был готов, жаль только не сможет защитить жителей посёлка, хотя, если сильные люди, справятся сами.
– Ты из другого мира, – не спросил, а констатировал факт лекарь, – кто ты?
Белов, которому нечего было скрывать, коротко рассказал о мире, где жил раньше и как попал сюда. Назвался он охранником, работавшим на богатых, что не сильно отличалось от реальных функций милиции. В конце рассказа добавил, – Я не знаю, может здесь моего мира, может, очень похожий, но другой мир, так получилось без моего желания.
– Ты удалил не весь яд из организма, часть его впиталась и действует. Скоро ты умрёшь, – лекарь спокойно смотрел на кривую усмешку Белова, – есть только один способ твоего излечения. Никто из людей его не выдерживал и не выдержит, хотя, твой организм отличается от здешних людей, по развитию мозга.
– Я попытаюсь воздействовать на твой мозг, но ты рискуешь сойти с ума.
– Тогда убей меня, чтобы никто не видел меня такого, – улыбнулся Белов, – ты же знаешь, что соглашусь.
– Спи, – лекарь коснулся ладонью лба больного, и всё исчезло.
Снова продолжилась череда погонь и побегов, драк и сражений, чувство отчаяния перемежалось со страхом, постепенно преследователи стали подбираться всё ближе и ближе. Белов не знал, кто это, но попадать к ним живым не собирался. Он бежал изо всех сил, удивляясь, как быстро его настигают. Вот уже Белов стоит в тупике между скалами, с простой палкой в руке, он разворачивается навстречу преследователям, всё, пора, нагнетает в себе злость перед последней схваткой. И, вдруг, тело взлетает, обманутые враги воют под ногами, а Белов летит всё выше и выше. В этот момент приходит понимание, «Я умер».
Белов открыл глаза, «Ещё жив», промелькнуло в мозгу, в помещении было заметно светлее, чем при разговоре с лекарем. Белов потянулся телом, ничего не изменилось, привычная слабость и головная боль нахлынули на него.
– Эй, есть тут кто? – Белов медленно сел на своё ложе. Очень хотелось есть, Белов взглянул на часы, ого, семь утра десятого сентября. ДЕСЯТОГО! Белов встал на ноги, в это время в пещеру вошёл лекарь. Белов нашёл в себе силы пошутить,
– Доктор, я сошёл с ума, тогда почему я жив?
– Меня зовут Лей, – улыбнулся лекарь, – тебе здорово повезло, Белов. Пойдём обедать, там всё расскажу.
Обедали вдвоём, на столе были свежие помидоры, огурцы, зелень, явно из огорода в посёлке, рыба и мясные блюда с картошкой.
– Это я сгонял Третьяка за овощами, очень мне понравились помидоры. Тебе тоже сейчас нужна свежая зелень, организм на поправку идёт, скоро будешь лучше прежнего, – Лей продолжал неторопливый рассказ, – мне удалось активизировать определённые части твоего организма, тебя ждут большие сюрпризы. К примеру, я живу четыреста лет, связано это исключительно с активизацией определенных функций организма. Мои соплеменники, увы, не могут пройти такую активизацию, поэтому также смертны, как и все люди. Сможешь ли ты прожить так долго, я не знаю. На человеке наблюдать результат активизации мне не приходилось.
– Возможно, продолжительность жизни у тебя не возрастёт, – Лей с наслаждением раскусил большой помидор, – но некоторые функции организма обязательно активизируются, это слух, зрение, обоняние, стойкость к отравлениям, общая выносливость и регенерация. Что ещё изменится, не знаю. Предлагаю тебе самому это проверить, но каждые два-три месяца обязательно приезжай ко мне, хотя бы два года подряд.
Белов от этих слов оживал прямо за секунды, куда то ушла головная боль, по ходу насыщения исчезла слабость, даже показалось, что струи свежего воздуха снаружи приносят запах Алины.
– Иди, Белов, перед ледоставом приезжай, поговорим, – Лей махнул ему рукой и остался за столом, наслаждаясь пищей.
Белов осторожно вышел из пещеры, где его уже ждали Алина и Третьяк.Весь обратный путь до Бражина и последующие дни Белов чувствовал себя заново рождённым. Краски леса и запахи были яркими, как в детстве. Недомогание проходило с каждым днём всё быстрее, обе раны затянулись, потом стали исчезать даже шрамы. Когда Белов заметил это, первым делом проверил старые шрамы на ноге и спине, те уже исчезли. Восстанавливались силы и выносливость. Уже на второй день по приезду Белов с удовольствием прошёл по хозяйству, проверяя подготовку к зиме. Результаты, в общем, были неплохие, особенно по урожаю, запасы на зиму собрали вдвое больше прошлогодних. Пользуясь обильным урожаем грибов, Белов с удовольствием собирал грибы сам и приобщил к этому мальчишек и девушек.Парней и девушек покрепче пришлось направить на изготовление черепицы, последние дома всё ещё стояли без кровли, крытые только досками. Как по заказу, приплыли Сагит и Окунь, оба привезли ещё людей. С трудом Белов расплатился с Сагитом остатками продукции, отдал все собранные за лето меха, но сервизы остались нетронутыми. С Окунем договорились в долг, предложил на пробу пилёных досок, которые можно продавать вдвое дешевле обычных тёсаных досок. Про то, что себестоимость досок была в десять раз ниже, Белов не говорил. Один рабочий топором вырубал примерно равную по размеру доску за день в среднем, редко две доски успевал. Братья Лопаты на пилораме за день вырабатывали от полусотни до восьмидесяти досок в среднем, даже с учётом затрат и потерь времени на регулярное техобслуживание и мелкий ремонт пилорамы, производительность была значительно выше.В конце сентября Белов вспомнил, что могут приехать гости из рода соек, срочно надо готовить товар для продажи. Тина с помощницами наткала столько шерстяной ткани, что Белов на пробу решил часть выложить на продажу. Чеканщики вместе с новичками срочно занялись наработкой зажигалок, Белову пришлось целую неделю заниматься извлечением из свинцовой руды серебра, только потом отдавать на выплавку свинца. Зато часть зажигалок решили делать в подарочном варианте, оправлять в серебро с гравировкой. Кузнецы спешно готовили ножи, топоры и скобяной товар. В качестве пробы Белов решил устроить продажу котят, кошек в этом мире ни у кого не было. Ещё из десятка ограненных самоцветов по эскизам Белова чеканщик делал серебряные украшения. Сами жители посёлка тоже приоделись, женщины пошили шёлковые сарафаны, мужчинам сделали разноцветные рубахи и шаровары. Белов зимой научил Ларису с Алиной работать на швейной ножной машине подольского производства, эта машина сейчас всех выручала.Не забыл Белов отдать долг Скору за братьев Лопат, съездил на Выселки сам, полюбовался на удивлённое лицо старосты, собрал информацию от Окорока и других жителей. Дикие угры больше не появлялись, зато к Скору приезжали с верховьев Камы пятеро незнакомцев, не из Соли Камской, вооружены богато, пробыли недолго. Белов раздал гостинцы и подарки, чтобы не забывали, и вернулся домой, по пути нагрузив полную лодку каменного угля. До приезда гостей Белов спешил провести третью плавку чугуна, самую большую за лето. Как не спешили кузнецы с запуском доменной печи, гости приехали на второй день после задувки печи. Белов сразу решил использовать процесс в рекламных целях и привёз гостей к доменной печи непосредственно перед открытием летка. Как и ожидал, зрелище расплавленного чугуна, растекающегося по формам, впечатлило не только парней, но и девушек.Дальше праздник продолжался ещё два дня, с катаньями на моторной лодке, танцами под магнитофон, угощеньем невиданными здесь овощами и картофелем. Белов щедрой рукой отдавал товары в долг, с обязательной записью, разумеется. Основное платёжное средство здешних мест – меха, за зиму парни и девушки обещали добыть необходимое количество и расплатиться весной. Белов понимал, что расплатятся не все, что его вполне устраивало. Должников он намеревался переселить в Бражино, под предлогом присмотра и отработки долга. Пока постоянное население Бражина, даже с учётом невольников и мастеров на договоре, не превышало двадцати взрослых. С молодёжью из селения соек приехали пятеро взрослых мужчин, они привезли с собой меха и целенаправленно покупали железный инструмент, который Белов продавал чуть выше себестоимости, по отпускной цене для купцов. По сравнению с ценами торговцев выходило вдвое дешевле.Белов с удовольствием показал гостям пустые новые дома, с печным отоплением, большими окнами с двойными рамами со слюдой, полами из досок, крышей, крытой черепицей. Братья Лопаты, сыгравшие в этот праздник свадьбу, подтвердили, что жильё получили бесплатно, уже построенное, вместе с домашней утварью. Кузнецы, приехавшие из Сулара по контракту на три года, рассказали молодым гостям, что получают за работу семь кун в месяц, продукты и одежду Белов обеспечивает бесплатно. Только готовят сами, некоторые приехали с семьями, жёны завели хозяйство. Для таких хозяйств Белов выдавал куриц и пару овец. С поросятами этим летом так и не получилось, зато все овцы окотились, а в табуне лошадей бегали двенадцать жеребят. Провожать Белов гостей решил до самого селения, куда привёл их лодки на буксире, заметно сократив время на дорогу. Основным желанием проводить стала закупка зерна на зиму, ржи, ячменя, овса, гречки. Всё это Белову отдали в зачёт части долгов, за набранные в Бражине товары. Этим запасом Белов вдвое перекрывал потребности на зиму, но, запас карман не тянет, и посевные площади надо увеличивать. За год работники-угры неплохо вырубили окрестности посёлка, вырубки надо засевать.Растительного масла нынче получилось достаточно, чтобы часть семечек пожарить и научить аборигенов национальному времяпровождению, лузганью семечек. Эту привычку быстро подхватили гости из Липовки, которым Белов подарил целый мешок семечек. Вернувшись домой, Белов застал ещё гостей, на этот раз из Пашура. Опять на два дня песни и пляски, накрытые столы и катанье по Бражке, на этот раз на пароходе. Лодочный мотор Белов снял на профилактику, с тайной мыслью за зиму продублировать его руками кузнецов, в профессионализме которых успел убедиться. С родичами из Пашура приехали несколько угров из дальних селений, чему Белов только радовался, надеясь на расширение торговли. За зиму кузнецы с помощниками, которых уже больше десяти человек, должны наковать достаточно много инструментов на продажу. После отъезда гостей пришлось срочно собираться на охоту, неделя гуляний полностью избавила посёлок от мясных запасов. Охотились из ружей, возобновляемыми патронами, на зубров, которые давали значительно больше мяса. Глядя на мощные туши, разделанные уграми, Белов подумал про одомашнивание зубров. Никакая корова не сравнится с зубрами по весу, ещё бы поймать пару-тройку зубрят, да попытаться их вырастить.Внезапно обнаружилась нехватка стеклянной посуды для химического производства, в котором Белов был крайне заинтересован. Пришлось подумать об изготовлении стеклянной посуды. Стремясь успеть до холодов, Белов организовал заготовку песка, и строительство ещё одной мастерской с печью для выплавки стекла. Все наличные лодки, кроме моторки без мотора, под тягой двух пароходов, занимались подвозом каменного угля, которого на зиму требовалось очень много, особенно для предстоящих опытов по получению стекла. Белов с удовольствием занимался хозяйственными делами, предвкушая размеренную работу зимой, утеплял мастерские. Обнаружив, что сахарной свёклы собрали больше трёхсот килограммов, часть её, побитые и мелкие корнеплоды, пустил на брагу, для получения самогона. Почти весь запас настоек истребили многочисленные гости.Второго сына Белов назвал его Всеславом, намеренно давая «княжеское» имя сыну, с перспективой вырастить смелого парня. Алина ушла в хлопоты за хозяйством, освободив от них Ларису. За год совместной жизни обе жены сработались и не конфликтовали, стремясь захватить внимание Белова. Лариса немного жалела Алину, которая не беременела, присматривая за её тремя детьми, не хуже, чем за сыновьями. Белов возобновил занятия в школе, как для новых работников, так и для наиболее толковых учеников, уже знающих основы арифметики и письма, занимающихся второй год.42После ледостава все почувствовали себя отрезанными от хлопотного внешнего мира, и сразу перешли на более размеренный темп жизни. Белов приступил к экспериментам по изготовлению стекла, взяв, в помощники, двух парней из Сулара, подписавших контракт на три года. Несмотря на прочитанную литературу, где процесс получения стекла выглядел очень простым, дело шло очень плохо. Может, песок был некачественный, может, зола и пепел плохая замена соде, может, температура в печи была недостаточной. За две недели результата никакого, пришлось Белову оставить парней одних, намекнув на большую премию, другие дела не ждали. Обеспокоенный огромными расходами этого лета, Белов решил выплавить зимой серебра и штамповать наличные. Увлечённый процессом получения из свинцовой руды серебра, Белов совсем позабыл об охране посёлка, надеясь на ледяные оковы рек.В одно прекрасное утро в дом к завтракавшему Белову прибежали обе чудинки и сообщили об исчезновении лошадей. Белов, осмотрев следы в конюшне и по берегу Бражки, убедился в угоне всего табуна, кроме жеребят, которых держали отдельно. Угонщиков, судя по следам, было немного, пять-шесть человек, следы угнанного табуна вели в сторону Тарпана. Считая самое вероятное время угона около полуночи или раньше, табун должен был пройти не меньше тридцати километров, даже по скользкому льду. Днём скорость табуна увеличится, пешком их не догнать. Белов собрался быстро, взял с собой Алину и двух чудинок, которых посадил в коляску Иж-Ю3, сам сел за руль, Алина сзади. Мотоцикл Белов не использовал, дороги здесь отсутствовали, но регулярно перебирал и проверял работу, поэтому оставалось только подкачать колёса и в путь.Следы табуна на льду, чуть припорошённом снегом, были видны даже в предрассветных сумерках, Белов распределил пассажиров осматривать разные берега, сам сосредоточился на дороге, вернее льду. Больше всего он опасался полыньи, течение рек было медленным, но, бывает всякое. На скорости шестьдесят километров они проскочили Пашур ещё в темноте, дальше уже заметно светало. Белов не нарадовался, что летом плавал по Тарпану, теперь он легко входил в повороты и не терял скорости. Второе селение угров, проезжали уже засветло, Белов опасался, что угонщики оттуда и замедлил скорость движения, приглядываясь к следам. Следы уверенно шли вверх по реке, поэтому Белов вновь разогнался, стремясь достигнуть конокрадов до большого селения угров, там их наверняка спрячут и лошадей тоже. Воевать с уграми даже из-за лошадей очень не хотелось, Белову хватило этого лета.Его расчёт оказался верным, вот они пятеро сзади табуна, один впереди, заслышав шум двигателя, всадники обернулись и попытались ускакать, бросив табун. Белов, чуть притормозив, высадил одну чудинку, собирать разбежавшихся лошадей, затем начал преследовать конокрадов. По ровному льду Белов легко догнал троих, которых Алина сбивала с сёдел ударами карабина, четвёртый попытался сопротивляться, Белов ему добавил кулаком. Двое оставшихся всадников, свернули в лес, поднимаясь по косогору. Белов остановился, велев Алине связать конокрадов, если будут сопротивляться, застрелить, и отдал карабин. Сам выскочил из мотоцикла и побежал за всадниками, которые опережали его на полсотни метров. Ничего, лес для всадника не раздолье, да ещё уставшие за ночь пути кони, Белов не сомневался, что легко догонит воров, лишь бы не вернулись на реку.На подъёме по берегу в лес, Белов скинул телогрейку и выхватил револьвер, опасаясь его выронить. В лесу всадники продолжали держаться вместе, двигаясь параллельно реке, что напугало Белова. Либо близко их селение, либо собираются вернуться на реку. Он рванул изо всех сил, заметно сокращая разрыв с преследуемыми уграми, разглядеть их уже было легко. Двадцать метров, ещё десять, пять метров, вот уже Белов бежит вплотную к лошади, избегая удара копыт. Правой рукой Белов хватает за полу кухлянки и дёргает на себя, всадник упал.«Надоело», Белов прицелился в спину оставшемуся конокраду и выстрелил, калибр десять миллиметров с расстояния меньше двадцати метров, швырнул всадника через голову лошади. Всё, Белов сел на упавшего угра, вытаскивая запас верёвок из-за пазухи. Связав первого, Белов подошёл к раненому, тот всё пытался убежать, дёргая ногами и пытаясь приподняться на руках. Пуля попала ему в правую лопатку и рикошетировала, вырвав кусок мяса и кухлянки. Кроме ранения, тот здорово ушибся головой и сломал левую руку. Белову пришлось оказывать разбойнику первую помощь, затем уже связывать ноги. Вот с убежавшими лошадьми довелось помучаться, они никак не хотели идти на голос. Пока обе не запутались уздечками в ветках, Белов полчаса гулял за ними. К этому времени он успел замёрзнуть, поэтому в темпе закинул пленных на спины лошадей, и повёл их обратно. Идти пришлось больше часа, Белов с трудом поверил, что за считанные минуты преследования пробежал пять километров.Однако, так и есть, вышел он к реке, где стояли связанные конокрады и уже нервничала Алина. Лошадей связали в цепочку, нагрузили связанными конокрадами, на переднюю лошадь села чудинка, и двинулись обратно. Алина рассказывала Белову, сидя сзади, что конокрады не сопротивлялись, сразу признались, что из Вишура. По их рассказам, в порядке вещей молодым парням проявить свою удаль, украв у соседей лошадь или другой скот, или девушку. «Только диких горцев мне под боком не хватало», задумался Белов, как поступить. Оставив всё на потом, первым делом надо вернуться в посёлок. Вскоре они соединились с основным табуном и тронулись дальше. Усталые лошади не могли толком идти, раненого погрузили в коляску, остальных конокрадов пересадили на более сильных коней, но тоже вели на поводу. Когда проходили мимо угорского селения, Белов заехал туда и сказал, что всё нормально, проверяли новое устройство, как быстро оно догонит лошадей. Получилось хорошо, пообещал на этом устройстве побывать в гостях зимой.Примерно то же самое сказал Белов и в Пашуре, не обмолвившись о конокрадах. Чудинкам и Алине тоже велел не говорить на эту тему, в крайнем случае, сказать, что кони убежали сами, напуганные тигром. Впрочем, в Бражине любопытных не было, все работали, даже бывшие наложницы. Белов перевязал раненого, затем подробно допросил всех угонщиков. Ничего интересного они не добавили, Белов отправил всех в острог, так он назвал сарай без окон и дверей, где держали в своё время бандитов Рудого. Острог, правда, был без печи, но для тепла кинули сена и накормили воришек. Возвращать их домой Белов не собирался, разве за огромный выкуп. Что с ними делать, не знал и придумать не мог. Чтобы воры не сбежали, за ноги всех приковали к железным штырям, вне досягаемости друг от друга. Кормили их дважды в день, достаточно сытно, раненый быстро шёл на поправку.Белов занялся системой охраны посёлка, которая была отвратительной, как и в любом селении, вернее, её просто не было. Мысль об охране всего посёлка пришлось отбросить сразу, как нереальную. Создавать стражу было неоткуда, да и содержать её не на что. Этот год был практически убыточным, а стражники любят звонкую монету. Решили бы вопрос об охране сторожевые псы, но их тоже не было. Пришлось ограничиться охраной только скотного двора и мастерских, тут уже было легче. Белов в срочном порядке изготовил три аккумулятора, свинца и меди было достаточно, кислот и любых щелочей получить не долго. Запасов Алексея, занимавшегося электроникой всерьёз, хватило почти на сотню метров провода. Собрать контур, срабатывающий на размыкание цепи, смог бы даже пятиклассник. Белов поставил три рубежа охраны, на ворота скотного двора, на двери конюшни, на двери химической мастерской. Чеканщики работали дома, в кузнице ценных инструментов не было. Никому об установке сигнализации Белов, естественно, не сказал, а звонок вывел к себе в спальню. Там же стоял и выключатель сигнализации. Теперь, за завтраком, Белов с удовольствием слушал, как звонок оповещает о приходе чудинок на работу.Как впоследствии оказалось, придумал он это вовремя, буквально на третью ночь сигнализация сработала. Белов быстро собрался, захватил Алину с фонариком, тихонько подошли к скотному двору. Трое угров уже выгоняли лошадей, поторапливая друг друга. Белов без всякой жалости оглушил двоих прихваченной дубинкой, третий успел повернуться, на своё счастье, не крикнул. Белов взял его на болевой контроль и внятно спросил, сколько ещё конокрадов и где они ждут. Парень не смог скрыть последнего конокрада, ожидавшего на берегу.Эти четверо оказались из соседнего селения выше по течению Бражки. К ним Белов, неожиданно для себя, отнёсся гораздо мягче, или жёстче, как смотреть. Парней он приковал к мехам на кузницах, доверив охрану и кормление помощникам кузнецов. Те были очень рады, когда избавились от работы на мехах, а чтобы воришки не сбежали, Белов надел им на одну щиколотку браслет, чуть больше ноги в области сухожилия. Теперь ходили конокрады спокойно, а бегать или прыгать не могли, резкая нагрузка на стопу вызывала сильную боль в сухожилиях. Пока продолжались эти погони и захваты, стеклодувы добились неплохого результата, у них стала получаться стеклянная масса, грязно-серая, но стеклянная. Белов занялся выдувкой различных сосудов вместе с парнями, да так увлёкся этим занятием, что не заметил, как пролетела целая неделя.Наступил декабрь, выпал глубокий снег, теперь при всём желании лошади не смогут передвигаться по льду или лесу. Никто за конокрадами из родных селений не приезжал, Белов уже решил весной продать их Сагиту или Окуню. Сам он продолжил работу по извлечению серебра, посуды хватало уже любой, производительность резко выросла, пришлось опять привлечь помощниц для работы по концентрированию кислот. Наработав больше сотни килограммов серебра, Белов занялся отливкой монет, в одну куну весом, это десять граммов. На одной стороне монеты он написал русским шрифтом «Одна куна», на другой стороне скромно, «Белов, третий год». К сожалению, эту работу доверить никому Белов не мог, пришлось потерять неделю на пополнение серебряного запаса. Кроме монет, Белов отлил сотню гривен по образцу последней оригинальной, оставшейся у него.Наведавшись очередной раз к шести узникам, чьи раны полностью зажили, Белов спросил, не желают ли они помыться, такая вонь стояла в их узилище. Парни согласились, Белов отвёл их в баню, после которой предложил поработать, зато баня обеспечена дважды в неделю, а в кормёжке появится мясо. Конокрады согласились, теперь Белов лично каждое утро отвозил их на санях на работу, классическую работу каторжников, валить лес. Лес вырубали возле доменной печи, где разросся глиняный карьер. Весной весь лес можно было легко сплавить по реке, чтобы не было засорения Бражки, заключённые сразу шкурили брёвна и складывали на берегу. Побега Белов не опасался, по глубокому снегу, да с браслетом на ноге, даже до посёлка было трудно добраться, всего-то пара километров. А уж бежать точно невозможно.Остальные производства в посёлке не нуждались в наблюдении. Валенки нынче не катали, хватило старых запасов, а покупали их плохо, народ был очень консервативный. Вся шерсть ушла на ткань, которую весело и с песней нарабатывали в доме у бабушки Тины. Купленный хлопок Белов почти весь переработал на порох, оставив немного на опыты по динамиту. В январе Белов решил изготовить хоть один токарно-расточной станок, без которого невозможно было изготовить ружья и пушки с казённым заряжанием. Два наиболее грамотных кузнеца занялись подготовкой деталей, а Белов задумал строить ещё одно водяное колесо, для мощного движителя на станок. После недолгих поисков, удобное место нашлось недалеко от дома, куда Белов перевёл своих лесорубов. Самому теперь приходилось исполнять обязанности конвойника, оставлять одних преступников с топорами в руках возле посёлка Белов не мог. Чтобы не мёрзнуть на морозе, Белов устроил себе тренажёрную поляну, где отрабатывал удары по груше, метал ножи в мишень, вспоминал давно забытую гимнастику тайцзи-цюань. С наступлением сильных холодов работы на улице прекратились.Белов опять вернулся в химическую мастерскую, где его дожидались образцы руды, привезённые из Соли Камской. Его помощницы уже исследовали предварительно все образцы, уменьшив число интересных до восьми, в большинстве проб была исключительно железная руда. Зато в оставшихся образцах, за вынужденное безделье в январе, Белов нашёл неплохое содержание никеля, марганца и хрома. Осталось только вспомнить основы металлургии и сварить легированную сталь, сущий пустяк.43 (Четвёртый год)Перечитывая справочники по металлургии, Белов обнаружил у себя великолепную память, сейчас он запоминал все процентные содержания, таблицы и технологии с первого прочтения и вспоминал легко, даже через неделю. Белов отнёс это к лечению Лея и вспомнил, что не появился у него осенью. Пришлось готовиться к путешествию, замаливая грехи гостинцами. Отправились туда вдвоём с Алиной, на санях. Снег на Каме был неглубокий, плотный, лошадка шла уверенно, заночевать всё равно пришлось в лесу, не добравшись до Выселков пяток километров. Белов опасался нападения, спал с Алиной по очереди, обошлось.Лей осмотрел Белова, принял гостинцы и подробно выспрашивал о самочувствии, потом, как ни странно, о детстве. Белов поначалу сомневался, говорить ли правду, но, постепенно разоткровенничался и рассказал о детстве, учёбе в школе, увлечении книгами и общем уровне развития общества. Для объяснения Белов продемонстрировал свой любимый фонарь-генератор, револьвер, наручные часы. Оставив лекаря в глубоком раздумье, Белов с Алиной поспешили обратно. Непонятное чувство тревоги давило Белова, а таким знакам Белов привык доверять. По мере приближения к устью Сивы, тревога становилась всё сильнее, она передалась лошади, которая бежала без всякого понукания. Предчувствия оказались верными, устье Сивы было перепахано множеством следов. После изучения следов Белов с Алиной решили, что санный обоз из десяти или больше саней, с пешими людьми в сапогах и валенках прошёл вниз по Каме, не больше суток назад. Все бражинцы ходили в валенках, значит, в обозе были свои и чужие.Явно не в гости наладились, мелькнуло в голове у Белова, или пленных ведут, или, того хуже, переоделись в трофейные валенки. Сани тяжело гружёные, идут медленно, надо догонять. Добираться в Бражино нет времени, за сутки-двое любой снегопад заметёт следы без остатка. Догадка Белова оказалась верна, буквально через три часа, когда стемнело, и пора было ночевать, началась пурга. Белов взял в руки фонарик-генератор и пошёл перед лошадью, Алина сзади вела её под уздцы. Шли до середины ночи, пока вьюга не закончилась, а Белов не убедился, что следы хорошо видны. Спали часа четыре, ещё затемно поднялись, проверили следы и пошли вниз по реке. Белова охватило знакомое чувство охотника, настигающего врага. Он проверил вооружение, к карабину было полсотни патронов, да к двум револьверам столько же. Мысль о том, что нападавшие вполне могли сжечь весь посёлок, доводила Белова до бешенства. Убеждение, что все женщины как минимум изнасилованы, тоже не добавляло спокойствия.Караван они увидели ещё до полудня, в утренних сумерках. Преследуемые, разглядев, что едут одни сани, даже не изменили скорость движения, поэтому уже через час Белов поравнялся с последним возком. Пользуясь теплой погодой, не холоднее десяти-пятнадцати градусов, Белов скинул полушубок, оставшись в бронежилете, приготовил оружие, постепенно приближаясь к голове каравана. Среди почти тридцати саней, доверху гружёных награбленным в Бражине инструментом, вещами, даже чугунными слитками, больше двадцати были бражинскими, Белов узнал многих лошадей. Табунок жеребят двое верховых гнали позади обоза, остальные нападавшие сидели в санях. Всего Белов насчитал двадцать три незнакомых мужика, в нескольких санях правили пленные угорские девушки, часть из них шли рядом с санями. Ни одного мужчины из Бражина в обозе Белов не увидел, парней и мальчишек тоже не было. Зато среди возниц были несколько раненых.Белов обогнал первые сани и развернул свой возок поперёк пути.– Всё, приехали, – Белов вылез из саней, и с карабином в руках встал на заснеженный лёд, – поворачивай обратно, приехали.
– Ты кто такой, – закричали мужики сразу из трёх возков, – проваливай, пока цел.
– Объясняю один раз, – Белов громко крикнул, – это меня вы ограбили, добром прошу всё вернуть.
– Хватай его, ребята, – трое ближайших мужиков бросились на Белова, размахивая дубинами.
Белов не стал миндальничать, тремя выстрелами из револьвера в ноги уложил всех троих на снег. Быстро осмотрел возничих, из карабина выстрелил в плечо одному, вытаскивавшему лук. Алина отошла в сторону, её задача была обговорена заранее, высматривать лучников. Белов стал заменять стреляные гильзы в барабане, поглядывая на возниц, сидевших без движения. Все разбойники опешили от такой наглости Белова и крутили головами, выглядывая засаду. Ну не может один человек так нагло нападать на два десятка здоровых мужиков. Раненые в это время ковыляли и ползли к саням, останавливая кровь, у них уже вопросов к Белову не было. Минут через десять тугодумы решили справиться с Беловым своими силами, поскольку следов засады никто не обнаружил. Почти двадцать бородачей слезли с возков, и пошли к Белову, с явным намерением обойтись без разговоров. В руках у большинства были дубины, но встречались и рогатины. Лучников среди них Алина и Белов не заметили, хоть это радовало.
– Стоять, дальше не пущу, – крикнул Белов, когда до бородачей оставалось метров тридцать. Никто его, естественно, не стал слушать, пришлось стрелять из карабина по ногам. Только после пятого упавшего и орущего «подельника», бородачи догадались, что Белов, возможно, опасен. Подкравшиеся за их спинами двое конных, попытались убедить Белова лихой кавалеристской атакой. Белов испугался, что его сомнут, и стрелял прямо в грудь наездникам, после четвёртого выстрела оба свалились, остановив лошадей зажатыми поводьями.
– Стоять на месте, кто побежит, буду бить насмерть, – Белов громко крикнул, пресекая возможный побег в разные стороны. Убивать, да и ранить всех бородачей Белов не хотел. Кто тогда поведёт обоз обратно? Пока мужики в замешательстве переговаривались, Белов заменил обойму в «Сайге», затем снарядил пустую. Убедившись, что вопросов и других действий бородачи не высказывают, Белов принялся распоряжаться. Как ни странно, указания исполнялись достаточно быстро и молча. Всё оружие сложили в возок Белова, раненых перевязали и устроили на возки. Оба всадника оказались убиты, их погрузили на сани. Затем все развернулись, и караван пошёл обратно. Сам Белов сел на одну из верховых лошадей, а на второй, невесть откуда появившийся, парнишка-угр из Бражина стал погонять табунок жеребят. К вечеру успели вернуться к устью Сивы, где заночевали в брошенном селении. Ночь Белову пришлось опять провести в полудрёме, охраняя пленников.
Как рассказали по дороге обрадованные угорские девушки и бабушка Тина, тоже захваченная бородачами, дома в посёлке не сожгли, только ограбили. Напали на посёлок днём, большинство парней и мальчишек разбежалось, бандиты захватили только девушек, сидевших за ткацкими станками. Семья Белова, Третьяка, почти все рабочие, успели укрыться в доме Белова. Там они отстреливались из всех окон и даже с чердака, ранили пятерых бородачей. Когда раздосадованные бандиты решили сжечь дом, к нему уже нельзя было подобраться. А от зажигательных стрел ни стены, ни крыша не загорались.
«Ещё бы загорелась железная крыша, улыбнулся довольный Белов, вспоминая, как знакомые Алексея пропитывали стены дома негорючим составом лет пять назад. Хороший, видимо, состав оказался»
Короче, когда обоз с награбленным имуществом покидал Бражино, от дома шёл только дым, гореть стены не желали. Стёкла в окнах наверняка побили все, такие хорошие стеклопакеты были, здесь такие не поставят, но посёлок должен стоять на месте. С бандитами оказалось совсем просто, это были обычные жители соседнего городка Россоха. Заскучали парни дома зимой и решили сходить в набег на соседа, который, по слухам, разбогател и держит табун лошадей. Дело, как объяснили Белову, житейское, общепринятое. На вопросы Белова, как быть с убитыми и ранеными, последовал поистине философский ответ, не повезло ребятам. Пленных горожан по здешним обычаям, оказывается, либо выкупают, либо выдают головой. То есть, в рабство по усмотрению хозяина. Тут же словоохотливые бородачи показали Белову троих своих товарищей, за которых родные могут дать выкуп, по пять гривен. Остальные живут небогато, большинство уже начали примеряться к работе на хозяина, а, вероятнее всего, к побегу. Пока обоз шёл по Каме, бежать было трудно, на узкой Сиве и Бражке затеряться в лесу рассчитывали многие, кроме раненых.
Поутру Белов обманул ожидания пленных. Достав из награбленного имущества кандалы и цепи, за два часа Белов закрепил на ногах у всех здоровых пленных металлические кольца, не дававшие им бежать. Даже ходили они с трудом, прихрамывая и осторожно наступая на «окольцованную» ногу. Стремясь восполнить потерянные на «кольцевание» часы, Белов велел ускорить движение. Поэтому удалось в сумерках добраться до посёлка.
После проведённых подсчётов, потери оказались не велики. Из жителей посёлка никого не убили, только разбежались все конокрады, которых нападавшие расковали, собирая все железные изделия по домам. Убили всех домашних лосей, туши которых привезли обратно на санях, да попрятали половину кур в мешки, их тоже удалось вернуть. Пару коров не тронули, овец тоже. Продуктовые ямы даже не разграбили, места в санях с трудом хватило на железо и ткани. Белов не ожидал, что так много вещей уже наработано. К сожалению, полностью разобрали нефтеперегонный куб, правда, детали удалось вернуть. Зато руда и уголь оказались нетронутыми, готовые запасы свинца и серебра Белов хранил в доме. Ювелирную мастерскую разграбили, причём ни серебра, ни драгоценных камней у бандитов не нашли. У Белова были мысли, что это изладили бывшие наложницы, которые исчезли в день нападения вместе с двумя южанами-мастерами. Порадовало Белова, что окна разбили только на первом этаже дома, стеклопакеты на втором уцелели.
Пока налаживали быт, Белов отправил мальчишку к соседям, успокоить, что все живы. Одного из раненых пленников с двумя убитыми на санях отправил в Россох, за выкупом к родственникам. Остальные раненые поправлялись, а все остальные бородачи работали для пользы Белова, в кандалах. Такое положение дел не нравилось Белову, но он не мог придумать ничего хорошего. Рабочие руки в посёлке были нужны, наём рабочих и переселение идёт медленно. Отпускать бандитов безнаказанными за нападение нельзя. Тогда все окрестные селения просто встанут в очередь, чтобы ограбить Бражино. Выкуп за них ждать бесполезно, остаётся привлекать к труду, желательно без конвоиров, которых просто нет. Приковать к месту работы в данном случае, самый разумный и практичный способ. Однако, он не решал основного вопроса, как уберечься от нападений. Даже зимой уже три нападения, а летом придётся нанимать караульных. Или строить стены вокруг с колючей проволокой в виде орнамента. Дикость, маразм, размышлял Белов о возможных способах защиты посёлка. Как показал опыт, ни угры, ни наёмные мастера защищать посёлок не будут.
При нападении все сбежались в дом к Белову, а отстреливались только три человека – Лариса и Третьяк с Владой. Остальные сидели, сложа руки, боясь «разозлить» бандитов, вдруг ещё хуже будет. Хотя нет, братья Лопаты и три семейных кузнеца, переселившиеся в Бражино, тоже активно помогали защищаться. Если бы умели стрелять, стреляли бы. С разных сторон рассматривал Белов возможность охраны посёлка, но ничего радикального решить не мог. Напрашивались несколько возможностей обезопасить посёлок от нападений.
Первое, как можно быстрее заселять Бражино семейными людьми и обучать их стрельбе из огнестрельного оружия. Недостатки – очень мало желающих перебираться в чужое селение, в год получится не более пяти-шести семейных пар, в лучшем случае. Здешние жители привыкли жить в своих родах и слушать только главу рода или старейшину. Ни один старейшина не отдаст Белову в подчинение своих родичей, а если просто селить посторонних, то Белов рискует остаться без своей избы. В лучшем случае просто выгонят, в худшем ограбят и убьют, как чужого, со спокойной совестью. Как Белов успел убедиться, неродной человек не считается здесь человеком, его можно убить и ограбить со спокойной совестью, особенно, если поблизости нет его родичей. Поэтому, заселять посёлок надо выходцами из разных родов, желательно дальних, не обросших личными семейными связями и способных к перевоспитанию.
Второе, нанимать охрану или обучать этому подростков из других селений. Молодые поддаются психическому воздействию хорошо, через пару лет можно воспитать неплохих бойцов, хотя бы два десятка, обучить их основам огнестрельного боя и тому подобное. Одновременно провести промывание мозгов и воспитать преданность новому обществу. Тут возникают извечные два вопроса – где взять два десятка молодых ребят, и кто даст Белову эти несколько лет. Ни один староста не отдаст десяток здоровых молодых парней навечно в подчинение чужому человеку. Белов даже не представлял себе, какой подвиг для этого надо совершить. Те же родственные угры, которых Белов выкупил из плена, образно говоря, «помахали дяде ручкой». В этом времени родственные узы главнее любых других. Так же обстоят дела с наёмной охраной, сдадут и не моргнут глазом, никакими деньгами не купить надёжность.
Третье, нападение – лучшая защита. Надо стать во главе какого-нибудь рода, вот так, стать и всё. Что для этого нужно сделать, Белов пока не представлял себе, хотя некоторые варианты можно обдумать. Самый рискованный способ, зато дающий наиболее надёжные рычаги управления людьми. Если первые два пути можно реализовать независимо от обстоятельств, параллельно друг другу, основное время уделяя производству и хозяйству, то захват власти подразумевает полную отдачу этому делу. Да и сама власть, грязное и бесчестное занятие. Белов физически не хотел заниматься в этом мире властными функциями, так хотел жить со спокойной совестью.
После долгих раздумий, Белов решил два первых варианта внедрять постепенно, параллельно, а к третьему переходить только в случае ещё одного нападения на посёлок, не раньше. Как говорится, если прижмёт.
44Остаток зимы и весна прошли в хлопотах по ремонту и наработке товаров для торговли. Постепенно все раненые пленники встали на ноги и работали в мастерских, котлован для нового пруда был уже очищен от деревьев, водяное колесо изготовлено. Сразу после таяния снега планировали постройку плотины, к которой Белов намеревался приспособить мощный молот с водяным приводом. Сам же Белов почти всё время проводил в химической лаборатории, усиленно запасаясь патронами и серебром. Эти два дела он пока не мог никому доверить.Тем более, что почти сразу после восстановления, Белов стал обучать всех семейных, и мужчин и женщин, стрельбе из револьвера. Патроны расходовались по сотне за день, зато к началу ледохода в посёлке уже были готовы полтора десятка надёжных стрелков. Мужчин Белов дополнительно обучил стрельбе из ружей. Патроны ушли в большую убыль, которую Белов с трудом компенсировал новыми изделиями. К тому же, пришлось заменить все револьверные стволы, разъеденные некачественным порохом. Хотя порох и считался бездымным, степень очистки оставляла ждать лучшего, едкий дымок после каждого выстрела был достаточно заметен.Пятерых пленных выкупили по последнему снегу, приехали на двух санях три хватких мужика, больше похожих на жуликоватых прапорщиков, углядывавших, что и где плохо лежит. Выкуп отдали серебром, двадцать пять гривен, неплохо, пять килограммов серебра. Если не знать, что у Белова своего серебра двести с лишним килограммов лежит в тайнике. Практически ежедневно Белов разговаривал с пленными, выясняя особенности социального устройства Россоха. Изначально селение основали два рода одного славянского племени глазичей. Не так давно, лет шестьдесят-семьдесят назад. Потом в селении начали селиться из других родов того же племени, в том числе из рода сойки, с чьим поселением дружил Белов. В каждом роду, сейчас в городе шесть родов, есть свой старейшина, все вместе они правят городом. Это официально, так сказать.Фактически городом управляют старшины самых многочисленных первых родов, рода шестипалых и рода ельца. В их родах насчитывается более ста взрослых мужчин в каждом. В остальных четырёх родах вместе ещё около двухсот мужчин. По здешним меркам, достаточно большой и крепкий город, почти четыре сотни мужчин, от четырнадцати до шестидесяти лет. В группе, напавшей на Бражино, были выходцы только из двух «правящих» родов, поэтому, как понимал Белов, с этими родами он дружбу не восстановит. Продолжая беседы с пленными, Белов начал активнее обрабатывать угров, которые уже второй год работали в посёлке. За это время сложилась группа постоянных работников, из семи девушек и шести парней, остальные менялись каждую неделю.Все угры, как и жители посёлка, умели читать и писать. Белов подкидывал ребятам книжки попроще, с детскими рассказами, сказками. Сам на занятиях и в свободное время стал рассказывать о подвигах Геракла, перемежая греческую мифологию со славянской и откровенной выдумкой. Походы Македонского Белов переиначил, вплетая Вещего Олега и Святослава, а также сказки о богатырях и вольный пересказ былин. Осознанно Белов воспитывал из ребят воинов, вызывая в детской неокрепшей психике желание быть сильным, защитить своих родных и близких. Результат таких разговоров был предсказуем и не заставил себя ждать, все подростки, в том числе и половина девушек, воспылали желанием стать воинами. К практическим занятиям Белов решил перейти позднее, после таяния снега. Пока он озадачил девушек пошивом тренировочных костюмов, а ребят – изготовлением спортивных и тренировочных снарядов и макетов.Постепенно жизнь вошла в спокойную колею, чему Белов только радовался, надеясь на окончание «племенных извращений», как он обозначил для себя беспричинные нападения соседей за добычей. Дело шла к апрелю, твердый наст в лесу ограничивал почти всё передвижение, а лёд заметно разрыхлился, хотя был ещё крепок. В одну «прекрасную», как говорится, ночь, сигнализация в конюшне опять сработала. Белов не только сам поднялся, но и вооружил обеих жён, о чём не пожалел. Заранее велел стрелять по всем чужим, жалость до добра не доведёт. Прихватив любимый фонарик, все трое осторожно подошли к конюшне.На фоне белого снега было хорошо заметно, как группа угров выводит и седлает лошадей. Белов не захотел снова гнаться за угонщиками на мотоцикле, лёд был ненадёжный. Поэтому он оставил женщин прикрывать дорогу в посёлок, а сам по лесу вышел на вторую дорогу, которая выводила на реку. Подойдя к угонщикам на двадцать метров, Белов пересчитал их, было девять человек. Три лошади уже были осёдланы, но угры стояли на земле. Белов расслышал их разговор, во время которого определил главаря, раздававшего указания. Его он решил бить первым, после чего осветил фонарём похитителей.– Всем стоять, я Белов, кто побежит, убью, – Белов говорил громко и отчётливо, потом повторил эту фразу по-угорски.
Как нетрудно было догадаться, первым попытался дёрнуться вожак со своим соседом. Белов хладнокровно выстрелил обоим по ногам из револьвера, для шумового эффекта. Лошади уже привыкли к выстрелам и даже не шелохнулись. Вид воющего от боли главаря и его подручного отрезвил остальных. Они даже не попытались убежать по другой дороге. Пока жёны привычно связывали конокрадов, которых оказалось одиннадцать, Белов расспрашивал главаря, кто надоумил их на кражу. Естественно, убежавшие из плена угонщики. По дороге в Вишур, они останавливались не только в Пашуре, о чём Белов уже знал со слов нескольких мальчишек, но и в следующем селении, Виляе. Там они расхваливали богатство Бражина и жаловались на нелепую случайность, из-за которой кража лошадей не удалась. Тогда у главаря, который оказался сыном старейшины, родилась «продуманная» идея об угоне лошадей по рыхлому льду, который не выдержит тяжесть мотоцикла. Главарь проговорился Белову, что отец его знал о набеге и заранее пообещал спрятать лошадей подальше от селения.
Завтракая, Белов решил выжать из ситуации всё, что можно. Когда рассвело, он усадил раненого главаря и его подручного на лошадей, сам вместе с Алиной тоже верхом, взял на повод ещё две лошади, неторопливо отправившись вверх по Тарпану. Лёд, хоть и рыхлый, конных выдержал хорошо, через три часа кавалькада прибыла в Виляй. Белов дождался появления старшины, которого отвёл в сторону и после нескольких минут «наезда», где обещал повесить его сына и всех пойманных конокрадов на одном суку, а Виляй разграбить и сжечь, предложил альтернативу. Старейшина попытался высказать сомнение в возможностях Белова, кивнув на десяток кряжистых мужиков с дубинами. Белов тремя выстрелами по двум собакам и подвернувшемуся козлу рассеял эти сомнения. Результатом переговоров стал консенсус, вполне устроивший Белова, но вряд ли понравившийся старосте.
Официальное оформление продлилось недолго, все мужчины селения, в том числе и раненые конокрады, поклялись в дружбе к Белову и побратались с ним, приняв его в род. Староста и Белов совершили обряд братания, соединив разрезанные руки и смешав кровь. Обоих раненых Белов оставил в селении, взяв взамен младшего сына старосты, паренька лет тринадцати, и троих девиц посимпатичнее, их выбирал Белов. По соглашению сын старосты должен был жить в Бражине, гарантируя своей жизнью соблюдение договора. Девицы отдавались насовсем в полное подчинение Белову, который становился их старшим родичем. Оставшиеся конокрады должны были работать в Бражине до осени, затем могли вернуться. За каждого возвращённого конокрада староста пообещал отдать Белову на выбор девушку или мальчика, на правах усыновления. За это Белов обещал забыть обиду и приглашал на весенний торг после ледохода. При слове торг, лица угров заметно оживились, они хорошо запомнили, что Белов продавал железные изделия вдвое дешевле других торговцев. Расставались практически друзьями.
На обратном пути Белов заехал в Пашур, где в таком же духе поговорил со старостой Коняем. Белов припомнил ему и неоказание помощи при нападении на Бражино, содействие конокрадам, пообещал забыть всё родство, не кормить зимой и не торговать с Пашуром.
– Через пять лет, – сказал Белов, пристально глядя на Коняя, – наше соглашение по отработке вашего долга закончится. Я буду делать, как ты. Своим друзьям сойкам из Липовки, я покажу дорогу к тебе и помогу им увезти награбленное добро и пленных на продажу. Если на меня нападут враги, я их не буду убивать, я покажу им дорогу к тебе, и враги меня не тронут.
После подобных обещаний, Коняй сдался и сделал всё, как потребовал Белов. На берегу Тарпана повторилась сцена братания, только на этот раз Коняй признал Белова старшим родичем с правом распоряжения всеми жителями Пашура. Чтобы у Коняя не возникло желания обмануть, Белов забрал его единственного сына, толкового парня лет пятнадцати, который уже умел читать и писать.
Первые недели после насильственного братания Белов ожидал любого подвоха, время шло, всё было спокойно. К его удивлению, изменилось поведение большинства угров, особенно тех, кто приходил на временные работы. Возвращаться в Пашур никто не хотел, пришлось Белову проводить ротацию по своему выбору, стараясь воздействовать на всю молодёжь Пашура. Конокрады, услышав о братании, сами попросили Белова принять их клятву, после чего работали не хуже других без всякой охраны. Девиц Белов определил на хозяйственные работы, предложив выбирать парня для замужества. Сам при этом объявил всем холостякам, что любой паре, пожелавшей жить в посёлке, подарит дом и всё необходимое в хозяйстве. Сразу пожелали жениться три пары молодых угров, пришлось Белову сдержать слово. Когда он поинтересовался, почему они раньше не женились, ответ был ожидаемый, родители были против, семьи у обоих бедные.
После ледохода, обрадованный неплохими результатами по вливанию в местные роды угров, Белов уже внаглую поднялся в верховья Бражки. Там он сразу заметил среди жителей селения конокрадов, пару месяцев просидевших на цепи в Бражине. Не подавая вида, что узнал их, Белов также наедине пообщался со старостой. Работников для себя он не требовал, понимая, что птички упорхнули из гнезда. Однако путём различных угроз Белов добился от старосты публичного братания и разрешения молодёжи селиться в Бражине. Одновременно Белов предупредил старосту о пропуске конокрадов и других бандитов в Бражино, при котором Белов просто сместит старосту, а жителей переселит в посёлок. Староста, уже наслышанный о Пашуре, заверил Белова о соблюдении правил.
Занятый дальнейшими посевными и посадочными работами, Белов не переставал обдумывать способ замирения и вхождения в родственные отношения с жителями Россоха. Наглостью и угрозами тут не взять, славяне это не угры, да и много их. Белов решил пойти другим путём, который припомнил в разговоре с пленниками. Называется он классически, разделяй и властвуй, или, подкупай и владей. Пока Белов обдумывал и прикидывал свои ходы, весенне-посевные работы закончились. Тут его закрутили торговые дела, пришли лодки Окуня с новой рудой. Белов сразу заказал им руду из тех мест, где в образцах были марганец, хром и никель. Силами новых работников начали строить сразу три больших лодки для собственных поездок за рудой, в том числе свинцово-серебряной. Благо досок наработали несколько тысяч.
Потом приехали угры из ближних селений, за ними остальные. Белов демонстративно обменивал «своим» уграм товары дешевле, чем прочим. Это сильно поднимало его статус у «родственников» и желание породнится у других родов. Белов надеялся, что остальные соседи созреют до зимы. В Липовку Белов решил съездить сам, взяв с собой кроме Алины одного из пленных конокрадов. Торгуя в Липовке, Белов с удовольствием наблюдал, как пленный рассказывает на берегу свою историю. Белов специально затянул торговлю, потом долго обменивался новостями со знакомыми. Приковав пленного в лодке под наблюдением Алины, Белов сходил в гости к Иве и Липе, подарил гостинцы, нарассказывал разные разности. Наутро Белов решил сходить к старосте, заведомо зная, что тому всё пересказано несколько раз. Так оно и оказалось.