Так Сест узнал, что юноша влюблен,
И не доплыл до Абидоса он,
Как было все уже и там известно,
Затем что за Молвою бестелесной
Ветра, с чьих крыльев капает вода,
И те не поспевают никогда.
В свой отчий дом Леандр не возвратился,
А на прибрежный камень опустился
Грустя, как дух, низверженный с небес,
И стал мечтать, что, будь он Геркулес,
Отхлынуть прочь принудил бы он силой
Пролив, его отрезавший от милой.
Как засуху и смерть, войдя в зенит,
Светило дня с небес на мир струит,
Но жизнь в него, клонясь к земле, вселяет,
Так красота мужчину вдохновляет,
Покуда от него она близка,
И губит, если стала далека.
А раз огонь под спудом не таится,
Раз зеркало страстей - людские лица,
Раз чувство скрыть способен только бог,
То по глазам Леандра каждый мог
Прочесть его душевные движенья,
Как содержанье книги - в оглавленье.
Проведал обо всем его отец
И отыскал Леандра наконец,
Надеясь, что отцовские укоры
Потушат искру увлеченья скоро.
Но страсть тем жарче, чем запрет грозней,
И поученья ненавистны ей.
Как конь горячий, взнузданный впервые,
Грызет поводья, выгибает выю,
Копытом роет землю и храпит,
Так и любовник яростью кипит,
Когда его любви чинят препоны.
Леандр, отцовской речью оскорбленный,
Покинул в исступленье Абидос,
Взглянул на Сест, взобравшись на утес,
Заметил башню Геро в дымке синей
И пенный вал, бегущий по теснине,
Стал умолять, чтоб расступился тот,
Но Геллеспонт все тек и тек вперед.
Тогда Леандр сорвал одежды с тела,
Вскричал: "Иду!" - и в бездну прыгнул смело.
Нептун сапфирноликий возомнил,
Что Ганимед Крониду изменил,
Избрав себе приютом хлябь морскую,
И юношу в объятьях сжал, ликуя.
Тот не успел пошевельнуть рукой,