А повернул и, злом воздав за зло,
Слегка рассек Нептуново чело.
При виде раны стал Леандр печален,
Как если б сам трезубцем был ужален!
Тот, чья натура низости чужда,
Чужой беде сочувствует всегда.
Лишь тем вовеки жалость недоступна,
Чье сердце подло, алчно и преступно.
Нептун вообразил, что он любим,
Раз юноша страдает вместе с ним,
Любовь слепа, доверчива, беспечна
И нас пустой надеждой тешит вечно,
Дары Леандру поднести решил
И в океан за ними поспешил:
Быстрее, чем мольбы и настоянья
Приводят к цели щедрые даянья.
Меж тем Леандр, который изнемог,
К земле подплыл и рухнул на песок,
Но встать себя немедленно заставил
И к одинокой башне путь направил.
Когда донесся к Геро тихий стук,
Ей показался слаще этот звук,
Чем для наяды плеск ручья лесного
Иль для дельфина - песня рулевого.
Она вскочила с ложа в чем была
И дверь, в душе ликуя, отперла.
Но, видя, что пред ней нагой мужчина
(Для нежной девы - редкая картина !)
Метнулась от него во тьму назад
(Во мгле ночной искать и надо клад).
Он побежал за нею, ослепленный
Сверканьем груди полуобнаженной,
И тут она, спасения ища,
К себе в постель забилась трепеща.
Тогда Леандр, иззябший и дрожащий,
Сказал с упреком девушке молчащей:
"Пригрей хотя б из жалости меня,
Раз нет в тебе любовного огня.
О берег головой пришлось мне биться
Дай на твою подушку ей склониться.
Позволь обвить тебя моим рукам,
Меня к тебе донесшим по волнам".
Она, в испуге слыша эту речь,
Ему к себе позволила прилечь,
И пыл, как в персти дух огнем небесным,
В Леандре был зажжен теплом телесным,
Бросающим того, кто молод, в жар
Сильней, чем Марса пьяного - нектар.
Он Геро сжал в силке, из рук сплетенном,