Пэм отпихнула Виктора и вскочила на ноги. Страх, что я убила Пэм, лишил меня последних сил. Я не полностью разрубила Виктора, хотя и пронзила его позвоночник. Меч вошел в кость и я не могла вытащить его. В ужасе от понимания, что ударила Виктора, я отшатнулась и прикрыла рот.
Пэм выдернула меч из раны и обезглавила Виктора.
- Сдавайся, - Эрик сказал израненному Акиро.
Акиро покачал головой. Рана на шее не давала говорить.
- Хорошо, тогда, - Эрик сказал устало. Он схватил Акиро за голову и сломал ему шею. Хруст был ужасный. Я отвернулась, мой живот скрутило, хотя я приказала ему сидеть на месте и заткнуться. Пока Акиро был беспомощным, Эрик заколол его.
Всё закончилось. Виктор и все вампиры из его свиты - и люди из его свиты тоже - были мертвы. От разлагающихся вампиров шёл неприятный запах.
Я опустилась на стул. На самом деле, я потеряла контроль над своими ногами, а подо мной, к счастью, оказался стул.
Талия плакала от боли, её руку отрубили, но она боролась с этим проявлением слабости. Индира, присевшая на пол, выглядела истощенной, но ликующей. У Максвелла Ли, Паркера и Рубио было меньше травм. Пэм и Эрик были в крови, как своей собственной так и Виктора. Паломино медленно подошла к Рубио и обняла его, подтянув и Паркера в объятия. Колтон стоял на коленях около мертвой Одрины, рыдая.
Я никогда не хотела бы видеть в своей жизни другой бой, большой или маленький. Я посмотрела на моего любимого, моего мужа, он выглядел чужим для меня. Они с Пэм стояли друг против друга, держась за руки их окровавленные лица сияли. Затем они просто рухнули друг другу в объятия, и Пэм начала безудержно смеяться.
- Сделано! - сказала она, - Дело сделано. Мы свободны.
Пока Фелипе де Кастро не обрушится на нас тонной кирпичей, чтобы узнать, что случилось с его регентом, подумала я, но вслух ничего не сказала. Во-первых, не уверена, что смогла бы, во-вторых, мы уже задавались этим вопросом, но точка зрения Эрика была такова, что лучше просить прощения, чем разрешения.
Мустафа разговаривал по сотовому телефону, столь же большому, как сверчок.
- Уоррен, нет никакого смысла в твоём пребывании там, парень, - сказал он. - Дело сделано. Хороший выстрел. Да, мы взяли его.
Паркер сказал:
- Шериф, мы уезжаем домой, если вы больше не нуждаетесь в нас.
Тощий молодой человек поддерживал Паломино, Рубио был с другой её стороны. Они все были довольно избиты.
- Вы можете идти, - перемазанный кровью Эрик оставался главным, - Вы отозвались на мою просьбу и сделали свою работу. Вы будете вознаграждены.
Паломино, Рубио и Паркер, помогая друг другу, пошли к задней двери. На их лицах явно читалась надежда, что Эрик не призовет их снова ещё очень и очень долго, неважно, какой будет награда.
Индира подползла к Талии, чтобы с усилием приложить отрубленную руку к плечу. Так она держала её, приращивая. Индира была счастливейшим существом в клубе.
- Это работает? - спросила я Пэм, кивая на процесс сращивания руки с плечом. Пэм вытирала окровавленный меч об одежду Акиро. Его шея уже исчезла; поврежденные части распадаются быстрее, чем нетронутые.
- Иногда, - сказала она, пожав плечами, - Поскольку Талия jxtym стара, есть шанс. Это занимает меньше времени и менее болезненно, чем регенерация.
- Талия, я могу достать для тебя немного крови? - Я не думала, что когда-либо наберусь достаточно храбрости, чтобы непосредственно обратиться к Талии, но я могла принести ей немного бутилированной крови и была бы рада сделать это. Она взглянула на меня глазами, полными невольными слёзами. Было очевидно, что она еле держалась.
- Нет, если ты только не хочешь пожертвовать собой, - сказала она с сильным английским акцентом. - Но Эрик не обрадовался бы, если бы я укусила тебя. Эммануил, дашь укусить тебя?
- Хорошо, - согласился он. Тощий парикмахер был почти в полубессознательном состоянии.
- Ты уверен? - Спросила я. - Ты хорошо себя чувствуешь.
- Да, черт возьми, - неубедительно ответил Эммануил. - - Парень, убивший мою сестру, мёртв. Я чувствую себя хорошо.
По его виду я бы этого не сказала, но я была уверена, что у меня вид не лучше. Я сказала всё что могла, так что я просто сидела, а Эммануил неловко скорчился перед стулом Талии.
Им было неудобно из-за разницы в росте, Талия обвилась здоровой рукой вокруг шеи Эммануила и утопила в ней клыки без какого-либо дальнейшего обсуждения. Выражение на лице Эммануила менялось от мрачного к блаженному.
Талия ела очень шумно.
Индира присела рядом с ней в залитой кровью сари, терпеливо приложила отрубленную конечность к плечу. Пока Талия пила, я заметила, что рука начинала выглядеть всё более и более естественной. Пальцы согнулись. Я была удивлена, но это было лишь одно из экстремальных событий вечера.
После победных объятий с Эриком, Пэм стала выглядеть немного спокойнее, она увидела, что Эммануил предлагал свою кровь кому-то ещё.
Она спросила Мустафу, накормит ли он её, и он пожал плечами.
- За счёт заведения, - сказал он, обнажая шею. Пэм выглядела невероятно белой на фоне Мустафы, Мустафа оскалился, когда она укусила его. Через секунду он, также, выглядел более чем счастливым.
Эрик подошел ко мне, сияя. Я никогда ещё не радовалась так сильно тому, что наша связь прервалась, мне совсем не хотелось чувствовать сейчас то, что чувствовал Эрик, даже чуть-чуть. Он обнял меня, поцеловал с энтузиазмом, и я почуяла запах крови. Он был весь пропитан ей. Испачкались всё моё платье, мои руки и грудь.
Через минуту он отстранился, нахмурившись.
- Сьюки? Ты не радуешься? - спросил он.
Я пыталась придумать, что сказать. Я чувствовала себя большой ханжой.
- Эрик, я рада, что мы не должны больше беспокоиться о Викторе. И я знаю, что мы сделали, то что планировали. Но я не могу радоваться находясь в окружении мёртвых людей и частей тел, и я никогда не была столь чёрствой в своей жизни.
Его глаза сузились. Он не хотел видеть мои слёзы на своём празднике. Это можно понять.
Я всё понимала, но продолжала это ненавидеть, ненавидела себя, ненавидела всех.
- Тебе нужна кровь, - сказала я. - Мне действительно жаль, что тебя ранили, давай возьми немного.
- Ты становишься ханжой, и я возьму крови, - сказал он и укусил.
Было больно. Он не пытался сделать процесс приятным, действие практически автоматическое для вампира. Слёзы бежали по моему лицу без моего на то согласия. Странным образом я чувствовала, что боль была заслуженной, оправданной, но я так же понимала, что это поворотный момент в наших отношениях.
Похоже наши отношения были отмечены тысячей поворотных моментов.
Затем Билл остановился за моим плечом, уставившись на рот Эрика на моём горле. На его лице отражалось множество эмоций: гнев, негодование, жажда.
Я хотела чего-то простого и я хотела, чтобы боль прекратилась. Мои глаза встретились с глазами Билла.
- Шериф, - произнес Билл. Никогда ещё его голос не был столь ровным. Эрик вздрогнул, и я знала, что он услышал Билла, понял, что должен остановиться. Но он не остановился.
Я стряхнула с себя подступающее забытье и ненависть к самой себе, дотянулась до мочки уха Эрика и прикусила так сильно, как смогла.
Вздохнув, он отстранился. Его рот был окровавлен.
- Билл отвезёт меня домой. - сказала я. - Мы поговорим завтра ночью. Может быть.
Эрик наклонился, чтобы поцеловать меня, но я уклонилась. Не с кровью на губах.
- Завтра. - произнес Эрик, его глаза блуждали по моему лицу. Он отвернулся и сказал: - Слушайте все! Мы должны очистить клуб.
Они застонали как дети, которым велели собирать их игрушки. Эммануил подошел к Колтону и помог ему подняться.
- Вы можете остаться у меня, - предложил Эммануил. - Это недалеко отсюда.
- Я не смогу уснуть, - ответил Колтон. - Одрина мертва.
- Мы переживем эту ночь. - ответил ему Эммануил.
Двое людей покинули Фангтазию, их плечи поникли от изнеможения и горя. Я задавалась вопросом, как они относились к своей мести теперь, когда она была исполнена, но я знала, что никогда не спрошу их об этом. Я не хотела бы увидеть их снова.
Билл приобнял меня, когда я немного споткнулась, и я почувствовала, что рада его помощи. Я понимала, что не смогу вести машину сама. Я нашла свою сумочку, в которой всё ещё оставалось несколько колов, и достала ключи из внутреннего кармашка.
- Куда ушел Бубба? - Спросила я.
- Он любит бродить вокруг старого Выставочного Центра, - сказал Билл. - Он выроет там яму и будет спать в земле.
Я кивнула. Я слишком устала, чтобы сказать что-нибудь.
Билл молчал всю дорогу, благословенная тишина. Я смотрела через лобовое стекло в черную ночь, интересно, как я буду чувствовать себя завтра. Было так много убийств, и это было так быстро и кроваво, как смотреть один из тех фильмов с насилием. Я видела несколько секунд одного из фильмов "Пила", когда была в доме Джейсона. Этого было для меня достаточно.
Я была абсолютно уверена, что непримиримость Виктора привела ко всему произошедшему. Если бы Фелипе назначил кого-то другого в Луизиану, огромная катастрофа могла бы и не произойти. Возможно, я должна винить Фелипе? Нет, нужно перестать об этом думать.
- О чём ты думаешь? - спросил Билл, пока мы спускались по моей подъездной дороге.
- Я думаю об обвинении, и вине, и убийстве, - сказала я.
Он просто кивнул.
- Я тоже. Сьюки, ты знаешь, что Виктор делал всё, чтобы спровоцировать Эрика.
Мы припарковались позади моего дома и я повернулась к нему вопросительно, моя рука лежала на ручке двери.
- Да, - сказал Билл. - Он делал всё, чтобы спровоцировать Эрика на действия, которые позволили бы ему оправданно убить Эрика. И именно только из-за лучшего планирования, Эрик выжил, а Виктор нет. Я знаю, что ты любишь Эрика.
Его голос оставался спокойным и прохладным, пока он говорил это, и только линии вокруг его глаз сказали мне, как много это стоило ему. - Ты дожна радоваться, и может завтра ты будешь рада, что эта ситуация закончилась таким образом.
Я молчала несколько секунд, прежде чем ответить.
- Я предпочитаю видеть живым Эрика, а не Виктора. - сказала я. - Это правда.
- И ты знаешь, что насилие было единственным способом достичь результата.
Я понимала это и кивнула.
- Так почему ты до сих пор сомневаешься? - спросил Билл. Он спросил, видя мою реакцию.
Я отпустила ручку дверцы и повернулась лицом к нему.
- Это было кровавым и ужасным, и пострадали люди. - сказала я, удивленная злостью в своём голосе.
- А ты думала, что Виктор может умереть без кровопролития? Что люди Виктора не приложат всех усилий, чтобы предотвратить его смерть? Ты полагала, что никто не умрёт?
Его голос был настолько спокоен и без капли осуждения в нём, что я не рассердилась.
- Билл, я никогда не верила ни во что из этого. Я не настолько наивна. Но то, что происходит всегда отличается от запланированного.
Внезапно, я устала от этой темы. Всё было сделано, и я должна была найти способ пережить это.
- Ты встречал королеву Оклахомы? - спросила я его.
- Да. - ответил он с явными нотками беспокойства в голосе. - А почему ты спрашиваешь?
- Перед смертью Аппиус в некотором роде отдал ей Эрика.
Это повергло Билла в шок.
- Ты уверена?
- Да. Он рассказал ме в итоге, после того как Пэм практически засунула свою руку ему в задницу и пошевелила там пальцами, чтобы заставить его говорить.
Билл отвернулся, но перед этим я увидела улыбку, которую он пытался подавить.
- Пэм очень изобретательна, когда хочет чтобы Эрик избрал определенную тактику действий. Он сказал тебе, что собирается делать в этой ситуации?
- Он пытается как-то выкрутиться, но, очевидно, Аппиус что-то подписал. Когда Аппиус перед смертью сказал мне, что я никогда не смогу удержать Эрика, я не знала, что он хотел этим сказать. Я думала, он подразумевал, что Эрику надоест со мной возиться, когда я стану старой и морщинистой, или что мы будем ссориться и ругаться, или ...о, я не знаю.Что-то должно случиться и разлучить нас.
- И сейчас это что-то случилось.
- Ну....да.
- Ты понимаешь, что ему придётся положить конец вашим отношениям, если он женится на королеве? Эрик, конечно, может питаться людьми или иметь их в качестве домашних любимцев, но он не может иметь жену.
- Он явно дал мне это понять.
- Сьюки ....не совершай опрометчивых поступков.
- Я уже разорвала кровную связь.
После долгой паузы Билл произнёс:
- Это хорошо, потому что кровная связь была риском для вас обоих.
То же мне новость.
- Я отчасти скучаю по этой связи. - призналась я. - Но в то же время это огромное облегчение.
Билл ничего не сказал в ответ. Очень заботливо.
- Ты когда-нибудь...? - спросила я.
- Однажды, очень давно. - ответил он. Ему не хотелось говорить об этом.
- Это закончилось хорошо?
- Нет. - ответил он ровным голосом, предлагающим не продолжать эту линию разговора. - Не мешай ему, Сьюки. Я говорю тебе это не как бывший любовник, но как друг. Не задавай ему вопросов. Позволь Эрику сделать так, как он считает нужным. Хоть мы и не выносим друг друга, я знаю, что Эрик сделает всё возможное, чтобы выйти из этой ситуации просто потому, что он любит свою свободу. Оклахома очень красива, и Эрик любит прекрасное, но у него уже есть это в тебе.
Я должна была бы почувствовать себя лучше, если бы смогла оценить комплимент. Я задавалась вопросом, каково было настоящее имя королевы. Часто правителю давалось имя земель, которыми он управлял; Билл не имел в виду, что штат был прекрасен, но вот что женщина, правящая созданиями ночи - определенно.
Так как я не отвечала, Билл продолжил.
- У неё есть власть. У неё есть земли, подданные, недвижимость, нефтяные деньги.
И мы оба знали насколько Эрик любит власть. Не верховная власть - он никогда не стремился быть королем - но он любил иметь возможность командовать в своей сфере компетенции.
- Я понимаю, что значит иметь власть. И я понимаю, что у меня её нет. Ты хочешь вернуться домой на машине или оставишь её здесь и пойдешь через лес?
Он вручил мне ключи и сказал:
- Пойду через лес.
Больше нечего было сказать.
- Спасибо, - я открыла дверь на веранду, зашла и заперла её за собой. Открыла заднюю дверь и вошла в дом, включив свет на кухне.
В доме царила гробовая тишина и я немедленно нашла её успокаивающей. Кондиционеры во всю трудились, чтобы охладить окружающий воздух.
Хотя я перенесла битву в Фангтазии лучше, чем кто-либо другой, по крайней мере физически, но чувствовала я себя при этом избитой и раздавленной. Завтра я буду совершенно разбита. Я расстегнула пояс и вернула "клавиэль дор" обратно в косметичку, сняла испачканное платье и вышла на заднее крыльцо, чтобы бросить его в стиральную машинку замачиваться в холодной воде. После чего забралась в душ, сделав воду настолько горячей, насколько могла вынести. Смыв всю грязь, я сделала воду прохладнее. Выйдя из душа, я почувствовала себя восхитительно чистой и обновленной.
Я задавалась вопросом, начну ли я плакать, молиться или сидеть в углу с широко раскрытыми глазами всю оставшуюся часть ночи. Ничего подобного. Я легла в постель с ощущением облегчения, будто после успешной операции или хорошо закончившейся биопсии.
Засыпая, свернувшись в клубок, я думала, что сам факт того, что я сегодня могу спать, уже был пугающим.