- Буду ждать вашего звонка, мистер Дюмар.
- Пожалуйста, называйте меня Доминик.
- Доминик, - кивнула я. - Обсудить можем, но мне ни за что не хотелось бы брать у вас деньги, если я не уверена, что смогу помочь.
- Можно называть вас Анита? - спросил он.
Я подумала и пожала плечами:
- Почему бы и нет?
- Не волнуйтесь насчет денег, - сказал Сабин. - У меня их много, как бы мало толку мне от них ни было.
- А как твоя любимая женщина перенесла изменения твоей внешности? спросил Жан-Клод.
Сабин посмотрел на него, и дружелюбным этот взгляд нельзя было назвать.
- Она находит это отвратительным, как и я. Она ощущает огромную вину. Она не бросила меня и не осталась со мной.
- Вы живете уже около семисот лет, - сказала я. - Зачем было все бросать ради женщины?
Сабин повернулся ко мне, и полоска слизи потекла по его лицу, как черная слеза.
- Вы спрашиваете меня, стоило ли оно того, миз Блейк?
Я покачала головой:
- Это совершенно не мое дело. Я прошу прощения за вопрос.
Он набросил на голову капюшон и обернулся ко мне - чернота, чаща теней, где должно было быть лицо.
- Она собиралась оставить меня, миз Блейк. Я думал, что готов пожертвовать всем, лишь бы она была рядом со мной, в моей постели. Я ошибся. - Он повернулся чернотой к Жан-Клоду. - Завтра ночью мы увидимся, Жан-Клод.
- Буду ждать.
Ни один из вампиров не протянул руку для пожатия. Сабин поплыл к двери, полы плаща летели за ним, пустые. Я подумала, сколько у него осталось от нижней части тела, и решила, что лучше мне этого не знать.
Доминик снова пожал мне руку.
- Спасибо, Анита. Вы подали нам надежду. - Держа меня за руку, он поглядел мне в лицо, будто что-то мог там прочесть. - И подумайте насчет моего предложения вас обучать. Среди нас очень мало истинных некромантов.
Я отняла руку.
- Я подумаю. А теперь мне действительно пора.
Он улыбнулся, придержал дверь для Сабина, и они вышли. Мы с Жан-Клодом минуту помолчали, и я нарушила молчание первой.
- Вы им доверяете?
- Конечно, нет! - Жан-Клод улыбнулся и присел на край моего стола.
- Тогда зачем вы разрешили им прийти?
- Совет объявил, что Мастера вампиров в Соединенных Штатах не имеют права на ссору, пока не будет похоронен этот мерзкий закон, который пытаются протолкнуть в Вашингтоне. Очередная война нежити и антивампирское лобби протолкнет этот закон и мы снова окажемся нелегалами.
Я покачала головой:
- Не думаю, что у закона Брюстера есть хоть какой-то шанс пройти. Вампиры в Соединенных Штатах легальны. Согласна я с этим или нет, но это вряд ли переменится.
- Почему вы так уверены?
- Довольно трудно заявить, что некоторая группа состоит из живых существ и имеет права, а потом изменить мнение и сказать, что опять можно их убивать на месте. АКЛУ поднимет шум до небес.
- Возможно, - улыбнулся он. - Но как бы там ни было, а совет обязал сохранять мир, пока вопрос о законе не будет решен так или иначе.
- И поэтому вы допустили Сабина на свою территорию, поскольку, если он плохо себя поведет, искать и убивать его будет совет.
Жан-Клод кивнул.
- Да, но вы все равно останетесь мертвым.
Он обезоруживающе и грациозно развел руками:
- Совершенства не бывает.
- Да, пожалуй, - рассмеялась я.
- А теперь вы, наверное, вряд ли хотите опоздать на свидание с мсье Зееманом?
- Что-то вы страшно по этому поводу цивилизованно себя ведете.
- Завтрашний вечер будет мой, ma petite. И было бы... неспортивно, да? - скупиться на сегодняшний вечер для Ричарда.
- А вы очень неспортивны.
- Ну, ma petite, это несправедливо. Ведь Ричард жив, не правда ли?
- Только потому что вы знаете: если вы убьете его, я постараюсь убить вас. - Я подняла руку, пока он не успел произнести: "Я попытаюсь убить вас, вы попытаетесь убить меня и т.д.". Это был старый спор.
- Итак, Ричард жив, вы встречаетесь с нами обоими, а я проявляю терпение. Такое терпение, какого не проявлял никогда и ни с кем.
Я стала разглядывать его лицо. Он из тех мужчин, которые скорее смазливы, чем красивы, но все равно лицо у него мужественное; за женщину его никогда не примешь - несмотря даже на длинные волосы. В Жан-Клоде всегда есть что-то чертовски мужественное, сколько бы кружев он на себя ни надел.
Он мог бы быть моим с потрохами и клыками. Я только не была уверена, что хочу этого.
- Мне пора идти, - сказала я.