Глава 7. Часть 11.
Конечно же, не прошло и пяти минут, как Нина прошла сквозь жёлтые шторы, неся в руках стерильный набор для наложения швов. Примерно такие же наборы я постоянно собираю в своём госпитале. Она даже не взглянула на меня, когда подошла к стальному столику на колёсах рядом с моей каталкой и поставила на него инструменты.
"Нина", — сказал я ей, пока она открывала набор, — "мне так тяжело без тебя. Я ужасно скучаю по тебе. Скучаю больше, чем я мог себе представить. Да, раньше я был придурком, но я пытаюсь измениться, действительно пытаюсь."
Она спокойно взглянула на меня, а затем сказала:
"Не прикасайся к инструментам. Они стерильные, и если ты их тронешь, то можешь занести инфекцию", — она улыбнулась. — "Это нам точно не нужно, так ведь?"
"Нина", — снова начал я, — "помнишь, когда ты сказала мне…"
"Мне нужно работать", — быстро вставила она. — "Больше ты меня не увидишь."
Она вновь повернулась и ушла за дверь.
Я вздохнул. Как много времени у меня есть до того, как придёт доктор, чтобы меня зашить? Думаю, не так уж и много. Я тихо сидел на каталке, пока не заметил, как мимо прошла медсестра.
"Сестра?", — спросил я, вынуждая её остановиться и вопросительно взглянуть на меня.
"Можно мне немного воды? Ужасно хочу пить."
"Конечно, одну секунду", — ответила медсестра и снова исчезла.
Не прошло и минуты, как Нина появилась в кабинке, держа в руке пластиковый стаканчик с водой. Она быстро подошла и передала его мне.
"Твоя вода", — сказала она.
Я не взял стакан.
"Нина", — сказал я, — "ты тогда сказала, что у тебя есть чувства ко мне. Помнишь?"
"Ты хочешь пить или нет?", — раздражённо спросила она. — "Мне работать нужно."
"Трейси однажды пыталась мне это сказать", — продолжил я. — "Помнишь, когда вы с Синди накурились? В ту ночь она пыталась мне это сказать, но я не послушал. Мне стоило послушать её. Раньше сказать то, что я пытаюсь сказать сейчас. Но нет. Я был придурком, полным идиотом, и теперь я сильно сожалею об этом."
Она взглянула на меня, пока я говорил ей это. Затем она поставила воду на столик и опять ушла за шторы.
Это хоть как влияет на неё? Кажется, нет. Но я не отступлю. Мне остаётся лишь продолжать пытаться.
"Сестра?", — спросил я, когда она опять проходила мимо.
"Да?"
"Я немного замёрз. Можете принести мне плед?"
"Да, конечно", — ответила она и вновь исчезла.
Спустя минуту Нина снова зашла в комнату, в этот раз с пледом в руках. Она впилась в меня глазами.
"Твой плед."
"Нина, я пытаюсь сказать", — продолжал я, — "что я был неправ. Неправ во всём. С того момента, как ты сказала мне это всё, не прошло и дня, чтобы я не думал, как плохо поступил с тобой. Я скучаю по нашим разговорам о книгах, о жизни, обо всём. Я скучаю по тебе. Я не осознавал, насколько я был счастлив рядом с тобой, как хорошо мне было, пока я не потерял всё. Ты нужна мне, Нина, я хочу, чтобы ты вернулась. И я приму всё, что ты мне скажешь. Всё. Но пожалуйста, вернись ко мне. Будь снова со мной? Ты говорила, что у тебя ко мне чувства. Неужели они полностью исчезли? Теперь я понимаю, насколько глубоки мои чувства к тебе."
Она кусала свои губы, пока слушала меня. Первая трещина в её стене. Она всё ещё держала в руках плед. Мне показалось, что она сейчас кинет его мне в лицо и уйдёт. Поэтому пришло время выложить все карты.
"Господи, Нина", — сказал я. — "Сейчас я сижу перед тобой и говорю о чувствах, прямо как ты в тот день. Почему бы нам не перейти к сути? Ты была права насчёт меня, и ты можешь мне не верить, учитывая то, как я себя вёл, но я всё равно скажу это…", — я нервно сглотнул. — "Я люблю тебя, Нина. Очень сильно люблю. Ты всё, о чём я могу думать, всё, что мне нужно в этой жизни. Я слишком поздно это понял, но это правда. Я люблю тебя, и я хочу всегда быть с тобой. И я сделаю всё, чтобы доказать это. Я люблю тебя. Я люблю тебя."
Она смотрела на меня, её губы дрожали. Внезапно она резко покачала головой.
"Нет", — сказала она. — "Это должно прекратиться. Если, как ты говоришь, у тебя есть ко мне какие-то чувства, то оставь меня в покое, как я и просила. Просто оставь меня. Прекрати разговаривать со мной, думать обо мне. Уйди из моей жизни и держись от меня подальше."
"Хорошо. Только сделай сначала кое-что для меня", — сказал я.
"Что?"
"Посмотри мне в глаза и скажи, что не любишь меня. Если ты сможешь честно сказать, что не любишь меня и не скучаешь по мне, я навсегда оставлю тебя в покое."
Она вздохнула, бросила плед на мою каталку и стёрла слезу с глаза.
"Я люблю тебя, Билл", — сказала она. — "Если бы не любила, всё было бы гораздо проще. Но я люблю тебя, практически с тех пор, когда ты впервые заговорил со мной. Разве ты не понимаешь, что в этом и проблема? Любовь не умирает просто так. Ты сделал мне больно, ты опустошил меня. Ты показал мне, как сильно меня ослепила любовь. Как сильно она может ранить меня, и продолжать, даже когда я перестала с тобой общаться."
"Разве ты не понимаешь? Я только научилась не думать о тебе часами. Только начала забывать о тебе. А теперь ты говоришь, что всё в порядке и что нам следует просто вернуть всё, как было. Я не могу так! Я не смогу пережить эту боль ещё раз."