Глава 9. Часть 6.
Физическая часть наших с Ниной отношений не особо прогрессировала. Свою любовь мы выражали в кратких поцелуях и частых объятиях, и продолжали держаться за руки, когда мы ехали в машине или гуляли вместе. С моей стороны будет враньём сказать, что я не хотел большего, всё-таки во мне бушевали гормоны, но я знал, насколько важно позволить Нине выбирать ритм наших отношений. Для Нины это всё впервые, и я не хотел торопить её.
Очевидно, она тоже хотела больше. Я чувствовал, как желание волнами исходило из неё, когда мы обнимались или целовались. Я видел блеск в её глазах, который ни с чем не спутаешь, я чувствовал, как дрожит её тело. Но в то же время я чувствовал её страх. Страх перед эмоциями, которых она никогда не испытывала раньше, и, возможно, даже не догадывалась об их существовании.
Наш медленный темп помогал нам полностью ощущать каждое новое действие, запоминать его и навеки откладывать в памяти.
Перед Рождеством она приехала чуть позже обеда, припарковавшись на машине своей мамы у моего дома. Трейси ушла навестить старых друзей, а родители занимались покупками в последнюю минуту (в каком-то роде это была их традиция). Нина принесла с собой небольшую коробку, обёрнутую подарочной упаковкой.
"Я подумала, что раз мы не сможем встретиться завтра", — сказала она мне, когда мы подошли к дивану и сели на него, — "то я вручу тебе подарок сегодня."
Я взял у неё из рук коробку.
"Тебе не нужно было дарить мне что-то", — ответил я ей.
"Ну, какой бы девушкой я была", — спросила она, — "если бы ничего не подарила тебе на Рождество?"
Я взглянул на неё и заметил, как сильно она покраснела. Впервые она называет себя моей девушкой.
"Спасибо", — нежно сказал я. — "Я могу открыть?"
"А что ты ещё собирался с ним делать?", — поинтересовалась она.
Я ухмыльнулся.
"Боже, ты становишься острой на язык", — сказал я, просовывая палец под тугую ленту на упаковке.
"И у кого я, по-твоему, училась?", — ответила она.
Я открыл подарок. Это был новый кожаный кошелёк с моими инициалами, выгравированными на нём. Это стоило ей как минимум тридцать долларов. Для подростков этого временного периода — целое состояние.
"Нина, ты же не можешь себе это позволить", — сказал я, открывая его и вдыхая запах свежей кожи.
"Знаю", — ответила она заговорщицким тоном. — "Поэтому я его украла."
Я засмеялся, вновь вспоминая, что были времена, когда Нина просто не могла позволить себе пошутить.
"Спасибо", — ответил я ей. — "Это отличный кошелёк. Гораздо лучше, чем мой на липучке", — я наклонился и поцеловал её в уголок губ.
"М-м-м", — сказала она, её глаза заблестели. — "Может, мне стоит воровать чаще, если это то, что я получу взамен."
"Может быть", — ответил я, поцеловав её в губы.
Поначалу она с энтузиазмом отвечала на мой поцелуй, но затем сработал её автоматический выключатель. Она отодвинулась от меня и покраснела. Наступило неловкое молчание.
"Подожди здесь", — сказал наконец-то я.
Я направился наверх в свою комнату и открыл шкаф. Немного я порылся в нём, пока не нашёл то, что искал. Когда я вернулся, я передал ей коробку в подарочной упаковке.
"Это мне?", — спросила она издевательски-невинным тоном.
"Да, это тебе", — подтвердил я.
Она взяла упаковку, которая была размером с небольшой блокнот, и слегка потрясла её, проверяя на вес.
"Что-то очень лёгкое", — шутливо заметила она.
"Но от всего сердца", — заверил её я.
Она принялась разрывать неаккуратную упаковку (за обе свои жизни я так и не научился нормально заворачивать подарки), и обнаружила под ней белую коробку. Откинув упаковочную бумагу на кофейный столик, она начала разбираться со скотчем, которым я обернул крышку плотным слоем. Не без труда открыв крышку, она начала рыться в коробке. Наконец, она вытащила из кучи бумаг маленький предмет, заключённый в пластик. Это был стеклянный цилиндр, диаметром чуть больше четвертака, с металлическими пластинами на дне. Она поднесла его к своим глазам.
"Это…", — начала она и её лицо искривилось в замешательстве. — "Это…", — она сделала паузу, чтобы подумать. — "Что это, Билл?"
"Это предохранитель на 40 ампер", — ответил я с гордостью.
"Предохранитель?.."
"Ага", — кивнул я с энтузиазмом. — "С этой штукой в твоём блоке предохранителей ты сможешь зажечь весь дом. Ты можешь даже подключить гирлянды, тостер и сушилку в одну цепь, если хочешь."
Она посмотрела на меня, а потом опять на предохранитель.
"Предохранитель на 40 ампер…", — медленно проговорила она. — "Ну, это… э-э-э…"
Мне бы хотелось продолжить всё это представление ещё немного, но я не смог сдержаться и громко рассмеялся. Нина посмотрела на меня и наконец-то поняла, что я издеваюсь.
"Вот придурок", — захихикала она, кинув в меня предохранитель. Он отскочил от моего плеча и ударился об кофейный столик.
"Прости", — ответил я, продолжая хихикать. — "Но видела бы ты своё лицо!"
"Может, мне стоило подарить тебе упаковку тампонов?", — спросила она. — "А что? Эта штука будет сдерживать твои выделения целых шесть часов, если потребуется!"
Я шокировано взглянул на неё. Это, без сомнения, самая непристойная шутка, какую я слышал от неё. Я вновь сильно рассмеялся, и она засмеялась вместе со мной, игриво хлопнув меня по руке.
Я обвил её руками и снова поцеловал. Серьёзность поцелуя резко прервала наш смех.
Дрожа от возбуждения, мы расцепили наши губы и я потянулся в карман своей толстовки и достал оттуда ещё одну неаккуратную упаковку, небольшой квадрат на сантиметров семь в длину. Это был уже настоящий подарок.
Как я и предполагал, мои акции значительно возросли после статьи в новостях о закупках перчаток. Они возросли настолько, что я мог позволить себе бездумно потратить небольшую часть своих сбережений.
"Вот", — сказал я, передавая ей коробку. — "Этот подарок будет поприятнее."