Глава 10. Часть 1.
Наш разговор продлился практически час. Он увлечённо слушал меня, прерывая лишь чтобы задать вопросы, когда я говорил что-то, что требовало пояснений.
Казалось, он легко поверил в мою историю, и это привело меня к мысли, что он давно догадывался о такой версии событий. Когда я дошёл до части, в которой я рассказал о смерти Трейси в аварии, и что судьба всячески пытается убить её, его лицо побледнело. Он взял бычок и попросил у меня зажигалку. Я поджёг косяк, и он сделал сильную затяжку.
Странно, но отец совершенно не оскорбился тем фактом, что я имел успех среди школьниц.
"Я понимаю, сложно устоять перед этим", — понимающие сказал он. — "Но теперь же всё в прошлом? Ну, кроме Нины."
"Да", — ответил я. — "Поверь, я усвоил свой урок. Когда тебя выбрасывают посреди неблагополучного района, ты быстро учишься. И с Ниной всё иначе. Я люблю её. Может ей и семнадцать, но она умнее, чем большинство взрослых. Я уже говорил тебе, что хочу жениться на ней."
Впрочем, он, как и Трейси, оскорбился тем, что я занимался сексом с Анитой.
"Поверить не могу, что ты так поступил", — покачал он головой. — "И я не могу поверить, что она так поступила!"
"Пап", — сказал я, — "когда мы начали эти отношения, мне было 32 года. С кем мне ещё спать? И не вини Аниту во всём. Я нашёл её слабость и воспользовался этим, чтобы соблазнить её. Помни, в прошлом она никогда не пыталась сделать что-то со мной. Она согласилась только когда я нажал на все правильные кнопки."
"И она влюбилась в тебя", — сказал он. — "Настолько, что она не встретила и не вышла замуж за своего сужденного."
"Как я и говорил, пап", — сказал я, — "я многое понял со времени своего возвращения. В частности я понял, что не такой уж и зрелый, как мне казалось. И я и близко не знал, что такое любовь. Но я учусь."
"А Анита?", — спросил он. — "Что насчёт неё?"
"Надеюсь", — сказал я, — "что моя небольшая диверсия на её машину сработала. В противном случае, мне придётся придумать что-то ещё. Как я и говорил, судьба хочет, чтобы Анита и Джек были вместе, так что всё должно быть в порядке."
Он кивнул, смотря на меня.
"И ты рассказал всё это Трейси?"
"Да."
"По-твоему, это была хорошая идея?", — осторожно спросил он меня. — "Трейси только восемнадцать. Ты уверен, что она полностью осознаёт, какие будут последствия, если она не сможет держать язык за зубами?"
"Думаю, да", — ответил я ему. — "Если ты не заметил, то Трейси весьма умна."
"О, я заметил."
"Как она и говорила, у неё есть право знать это. С самого начала моей главной целью было спасти Трейси. И это самым прямым образом относится к моей цели. Я решил, что она будет лучше понимать мои предупреждения, если будет знать, с чем она имеет дело. И мне пришлось ей всё рассказать. Я до сих пор содрогаюсь, вспоминая, что она чуть не села в машину со своим парнем той ночью. И она почти сделала это, потому что не знала источник той информации, которую я ей дал. Я не мог допустить, чтобы это случилось снова. Ей нужно было рассказать, ради её же безопасности."
Отец трезво кивнул.
"Да, ты прав", — сказал он, снова потирая виски. — "Это действительно "взрывает мозг", как ты и говорил. Сложно представить, что в какой-то альтернативной временной линии я потерял дочь и стал защитником прав жертвы. И что насчёт этого, Билл?", — внезапно спросил он. — "Кто-то пострадает от того, что я этого не делаю? Есть что-то хорошее, что я сделал в прошлой жизни, но так и не сделал в этой?"
Я взглянул на него, понимая, что происходит у него в голове. Это те же мысли, какие были у меня, когда я только вернулся в 1982-ой. Мозг пытается разобраться со всеми возможными исходами твоих действий. Порой ты приходишь к неутешительным выводам. Таким, как потеря моей дочери Бекки.
"Если честно, я не знаю, пап", — ответил я. — "После смерти Трейси, и после того, как ублюдка, который её убил, освободили из-под ареста, чтобы он мог дальше играть в футбол, ваше с мамой горе и гнев превратились в самую настоящую ярость. Группа, к которой вы присоединились, помогла увеличить наказание за первый случай нетрезвого вождения, поднять возраст, с которого можно пить, до 21 года по всей стране, и ужесточить наказание за аварии. Сделали ли бы они это без тебя?", — я пожал плечами. — "Скорее всего, да. Как я и говорил, судьба пытается вернуть всё на предназначенный путь."
"Но что если нет?", — спросил он. — "Что если какой-то человек умрёт, потому что я не делаю то, что должен делать? Что если эти законы не примут вовсе? Или их не примут вовремя, когда какой-то пьяный водитель, который выбрал бы иначе другой путь, сядет в тюрьму за то, что он кого-то убьёт?"
"Это может произойти, пап", — признал я. — "И если так случится, то ты ничего не сможешь с этим поделать. И тебе не следует винить в этом себя или меня. Если тебя это успокоит, ты, скорее всего, даже не узнаешь, что это произойдёт."
"Но может мне всё равно стоит вступить в эту группу", — сказал он. — "Думаю, мне следует там быть."
"Может быть", — согласился я. — "Но в этот раз всё будет иначе. Для вас с мамой это было сложно. Попытаться что-то изменить — это как двигать камень, плюясь в него. Год за годом вас держало там лишь горе от потери Трейси. Сейчас Трейси жива, пап, и, надеюсь, не умрёт в ближайшее время. Сомневаюсь, что ты сможешь делать это, не имея такой же сильной мотивации."
"Но…"