Глава 2. Часть 3.
В моей комнате был полный беспорядок. Это оскорбляло меня. Во взрослой жизни я потерял всю свою неопрятность и стал помешан на чистоте. Хотя я всё ещё ощущал последствия той марихуаны, что я выкурил, и отчаянно хотел лечь и вздремнуть, я начал убираться в комнате.
Мне потребовалось почти два часа, чтобы прибраться, но это были потрясающие два часа. Я наткнулся на множество вещей, которых не видел годами. Я нашёл места для них, и к тому времени, когда я закончил, комната значительно преобразилась. Но нужно было сделать кое-что ещё.
Пока я убирался, я услышал, что мой отец вернулся домой. Я искренне надеялся, что Трейси успела прибраться дома. И судя по тому, что она и Синди были в её комнате и листали журналы, когда я проходил мимо, она всё же убралась. Джефф, конечно, давно ушёл. Обе девушки посмотрели на меня, когда я проходил мимо, прерывая свой разговор. Я улыбнулся в сторону Синди, которая слабо улыбнулась в ответ.
Папа сидел в кресле и пил пиво. Телевизор показывал раннее издание местных новостей. Я понял, что пялюсь на отца, удивляясь, насколько молодым, насколько худым он был. Он сейчас не многим старше меня. Он заметил, что я смотрю на него, и посмотрел в ответ.
"Билл, ты в порядке?", — спросил он с тревогой в голосе.
"А, конечно, пап", — кивнул я. — "Всё нормально. Просто пытаюсь представить тебя с седыми волосами."
"Что?", — хихикнул он. — "И зачем тебе это?"
"Ну, у дедушки седые волосы, да? Значит, и у тебя тоже такие будут. Я просто пытался представить, как ты будешь выглядить."
"Это немного печально", — он улыбнулся, потягивая пиво. — "Что натолкнуло тебя на такие мысли?"
"Оу, ну, мы недавно на анатомии изучали генетику. Это доминантный признак, знаешь ли."
"Слышал такое", — ответил он. — "Ты что-то хотел?"
"Просто собирался взять пылесос."
Теперь он смотрел на меня в недоумении.
"Взять что?"
"Пылесос", — сказал я. — "Только закончил прибираться в своей комнате и теперь хочу пропылесосить."
"Ты прибрался в комнате?", — спросил он, не веря. — "Ты?"
"Ага", — кивнул я. — "Она была очень грязной. Почему вы вообще позволяли мне держать комнату в таком беспорядке?"
"Что?"
"Неважно", — сказал я, напрявляясь к шкафу в гостинной. Я открыл его и нашёл там пылесос. — "Верну его через минуту."
Пока я поднимал пылесос наверх, недоумевающий взгляд отца провожал меня следом.
После того, как я убрал пылесос обратно в шкаф, я вернулся наверх, чтобы прилечь. Хотя я и был измотан, я не мог спать. Было кое-что, чего я боялся. Что, если я пойду спать и проснусь в своей другой жизни? Это возможно? Я не мог знать наверняка. То, с чем я имел дело, было далеко за пределами моего понимания.
Само моё существование в 1982 году было чем-то, что я считал невозможным, но всё же я был здесь. Каким-то образом этот умирающий китаеец сделал это со мной. Я не знал как. Есть ли какие-то правила? Может, мне позвовлили провести здесь только один день Пока что я не готов вернуться.
Но есть вероятность, что я застрял здесь навсегда. Эту возможность тоже нужно рассмотреть. Это казалось мне самым вероятным исходом событий. В таком случае, есть множество последствий, которые мне стоит тщательно продумать. Насколько я могу измениться? Сколько я могу изменить? Что произойдёт, если кто-нибудь узнает о том, что со мной случилось?
В мире есть люди, что сделают всё, чтобы добраться до меня, если узнают. Правительства, желающие узнать о следующих семнадцати годах, деловые люди, желающие узнать о тенденциях фондового рынка. Я мог представить себе, что мою семью возьмут в заложники, чтобы заставить меня работать на них.
Изначально я хотел довериться Трейси, но теперь думал, хорошее ли это решение. В конце концов, Трейси была подростком, полным подростковой глупости, как наглядно показало моё раннее открытие. Мне больше не казалось, что ей можно доверить секрет такого масштаба. Но в то же время мне нужно было убедиться, что она не сядет в машину с этим пьяным уродом в свой выпускной вечер. Я поклялся себе, что не допущу её смерти, даже если я не смогу изменить ничего больше. Эта убеждённость была так же сильна во мне, как и прежде. Трейси не умрёт в ту ночь. И я позабочусь об этом, так или иначе.
Но это вернуло меня к теории об одном дне. Если я не могу рассказать ей свою тайну, но мне разрешили быть здесь только один день, как бы я мог убедиться в её выживании? Я подумал об этом немного, и, наконец, кое-что придумал.
Это заставило меня задуматься над другими вопросами. Предположим, я был здесь навсегда. Что ещё я могу изменить? И как я мог бы улучшить себя и свою семью? Я, конечно, не хотел возвращаться в свою жизнь 17 лет спустя, я хотел что-то изменить. Но как? Что я могу сделать?
Я неохотно признался себе, что потеряю Бекки, свою дочь. Эта мысль причинила мне боль больше, чем когда-либо прежде, но это было просто неизбежно. Бекки была очень приятным побочным эффектом жестокой ошибки, которую я совершил в своей предыдущей жизни. Я просто не мог, как бы я ни любил свою дочь, повторить эту ошибку. Не мог. Я убеждал себя, что не убиваю её. Во-первых, она никогда не существовала. Мой разум смог провести различие между этими двумя вещами — шаткое, но различие
Я лежал более двух часов, пока мама не позвала меня к ужину. К этому моменту у меня был набросан план. План, который ещё ни раз будет меняться и пересматриваться, но всё же план. Я чувствовал себя лучше, просто имея его.