Глава 5. Часть 8.
Когда я вернулся тем вечером домой с работы, мама опять сидела на диване и смотрела телевизор.
"Привет, Билл", — поприветствовала она. — "Лучше себя чувствуешь сегодня?"
"Гораздо лучше", — солгал я, натягивая на себя радостное выражение лица.
"Ты разговаривал с Ниной?", — осторожно спросила она.
"Она не хочет со мной разговаривать", — ответил я. — "Но жизнь продолжается, так ведь?"
"А из-за чего вы вообще поссорились?", — спросила она.
"Это личное, мам", — объяснил я. — "Но не беспокойся. Я справляюсь."
Она слабо улыбнулась мне. Я начал пониматься наверх по лестнице, но внезапно она окликнула меня.
"Чуть не забыла", — сказала она мне. — "Анита звонила, спрашивала, не мог бы ты зайти к ней на этой неделе, когда она будет дома, и поставить ставни на окна. Зима близится, сам знаешь."
"Конечно", — ответил я. Ещё неделю назад новость о том, что Анита звонила и просила меня сделать что-то для неё, вызвала бы переполох у меня в штанах. Но сейчас я не чувствовал ничего. Секс до сих пор был последним, о чём я думал. — "Завтра вечером зайду."
Мама словно засияла.
"Это так мило с твоей стороны, Билл", — сказала она. — "Помогаешь Аните, даже со своим загруженным графиком. Ты отлично справляешься со всем."
"Надеюсь", — сказал я, направляясь наверх, понимая, что впервые за очень долгое время поход к Аните кажется мне рутинной работой.
На следующий день мне не показалось, что Нина оттаяла, поэтому я даже не пытался заговорить с ней. Во время обеда она вновь сидела одна за своим столиком. Майк сел рядом со мной и указал на Нину.
"Почему она там сидит?", — спросил он, даже не пытаясь сначала прожевать свою еду.
"Она злится на меня", — ответил я ему.
"Как так вышло?"
"Это личное."
Он смотрел на меня ещё некоторое время, а затем, в стиле Майка, отошёл от темы.
"Ты сегодня на автобусе едешь?"
"Угу", — ответил я, думая, начнёт ли он теперь спрашивать меня о Джули.
Вместо этого он взглянул на меня с кислым выражением лица.
"Я с тобой", — сказал он.
"Да?", — спросил я. — "Как так вышло?"
"Жук сломался. Ёбанный масляный насос. Теперь нужно ждать, когда отец зарплату получит и сможет машину починить."
Я немного посочувствовал ему, а затем наш разговор перешёл в другое русло. После обеда мы зашли в автобус и сели вместе. Нина, даже не глядя на нас, нашла себе место в начале автобуса.
Моя остановка была раньше его, поэтому я попрощался с Майком и вышел из автобуса вместе с другими учениками, что отправляются в травматологический центр.
Когда я направился к главному входу, я заметил машину Джули, припаркованную на стоянке. Я чувствовал, как я уже напрягаюсь, представляя, что буду работать с ней. В конце концов, мы работали со скальпелями и другими острыми предметами.
Но, как оказалось, мои страхи были беспочвенны. Она уже поговорила с руководителем и попросила сменить коллегу по личным причинам.
Моим новым напарником стал Брэтт Джексон, парень из моего класса. Джули работала с другой девушкой в комнате напротив. Брэтт постоянно спрашивал, почему нас перераспределили, но я не отвечал ему. В конце концов, он сдался.
Мы с Джули держались на большом расстоянии друг от друга, и она не пыталась вырезать мне сердце нестерильным скальпелем. Кажется, одной проблемой стало меньше.
Когда я ехал вечером домой, Нина вновь сидела далеко от меня. Но я заметил, что Майка не было в автобусе. Он должен был зайти раньше меня. Где он? Он нашёл другой способ добраться домой?
По какой-то причине, его отсутствие вселило в меня тот же страх, что я испытал, прочитав письмо Трейси. Когда автобус остановился у школы, Нина села в машину своей мамы, а я направился домой пешком. Пугающее чувство страха всё ещё было со мной. Что случилось с Майком?
В былые времена, до того, как я стал любовником Аниты, я всегда заходил сделать для неё какую-то работу по вечерам, вскоре после того, как я приходил со школы.
Когда мы с ней стали любовниками, у нас в каком-то роде выработалось правило, что я прихожу к ней поздним вечером. Мы ужинаем, она укладывает детей спать, и мы уходим в её спальню, в которой у нас уже не было границ.
В тот день я пришёл к ней в пять вечера. Казалось, что сейчас секс — это последнее, в чём я хочу принимать участие. Но я знал, что Анита этого ожидает. Дальше эту мысль я не мог обдумать.
Она широко улыбнулась мне в качестве приветствия, и я понимал, что эта улыбка означает, что она сильно возбуждена и ей нужны сейчас мои навыки. Я вздохнул и приступил к работе.
К тому времени, как солнце зашло за горизонт, ставни были установлены на окна Аниты (и в глубине души я понимал, что скоро мне придётся ставить ставни и в родительском доме). Я зашёл в дом, собираясь сказать ей, что я закончил с работой, и что я пропущу сегодня ужин и пойду сразу к себе домой.
Но когда я зашёл на кухню, я учуял запах моего любимого бефстроганов из бургундской говядины. Она знала, что это одно из моих любимых блюд, и часто готовила его для меня. А я знал, сколько времени требуется на готовку этого блюда, и понял, что моя совесть не будет чиста, если я откажусь. К тому же, рассуждал я, мама знает, что я обычно ужинаю у Аниты, и, скорее всего, она приготовила только для себя и отца.
"Хочешь сходить в душ перед ужином?", — спросила она меня, заканчивая уже готовить своё блюдо.
"Конечно", — ответил я ей без энтузиазма.
Когда я забрался в её душ, смывая с себя пот и грязь, я услышал, как за моей спиной щелкнула дверь душа, и прохладный воздух дунул на мою мокрую кожу. Я встревоженно повернулся и заметил Аниту, которая, абсолютно голая, зашла ко мне в душ.
"Анита?", — сказал я, забеспокоившись, когда она закрыла дверь и упёрлась своим телом в моё. — "Что ты делаешь?"
Она ухмыльнулась.
"Чувствую себя немного грязной", — ответила она, пробегая руками по моей намыленной груди.
"Но как же дети?", — возразил я. — "Они ещё не спят."
"Они смотрят телевизор", — сказала она, забирая у меня из рук мыло. — "Не волнуйся за них."
Она водила куском мыла по моей мокрой коже, скользила вверх и вниз по моей груди, оставляя на ней белые, пенистые следы. Когда она делала это, её большая грудь упиралась всем своим весом в мои руки.
"Анита", — снова начал я. — "Это плохая идея."
"Плохая идея?", — спросила она, проведя мыло к моим ногам, рядом с яйцами.
"Да. Нам не следует…"
"Почему бы тебе не позволить мне", — сказала она, кидая мыло на пол, — "решать, что такое плохая идея, а что нет."
"Но…"
"Ох чёрт", — сказала она с насмешливым удивлением, — "я уронила мыло. Пожалуй, мне следует поднять его."
"Анита…", — снова начал я, но она не слушала. Она медленно опустилась на колени на пол душа и взяла мой вялый член в рот. — "Анита…", — умолял я, пытаясь сопротивляться ей.