— Это не вашего ума дело, мадам Аннет. Насколько я помню, вас наняли для того, чтобы вы заботились о моем образовании и здоровье. Мои финансовые вопросы вас никоим образом не касаются. Вы свободны. — На лице Мадам наблюдалась борьба. Она была не готова так легко сдать свои позиции. Мина постаралась детально запомнить, все, что отразилось на лице наставницы, чтобы в дальнейшем иметь возможность при случае воспроизвести подобные эмоции на своем.
— Малкани Джельсамина, вы забываетесь. Я не знаю, что за бес в вас вселился, но так говорить со своей наставницей недопустимо. — Мина оценила попытку Аннет.
— Знаете, а, пожалуй, вы правы! И как вы правильно заметили, так как я не могу говорить подобным образом с наставницей…, вы уволены, — с милейшей улыбкой на устах произнесла Джельсамина. Победная ухмылка, отразившаяся на лице наставницы, проскользнула лишь на мгновение.
— Вы не можете меня уволить, меня назначил на мою должность Кейсар Гастон.
— И совершил при этом чудовищную ошибку! Разве можно безграмотную женщину допускать до воспитания Персоны. — Говоря это, Мина спокойно улыбалась, глядя на бывшую наставницу с легкой издевкой во взгляде.
— Я являюсь одной из лучших наставниц мира! — возмущенно воскликнула Мадам Аннет.
— В таком случае, вам должно быть известно, что Малкани сейма в вопросах личной жизни не подчиняется никому, даже Кейсару. А вот для вас, как урожденной и подданной сейма Куори, нет власти выше, чем власть вашей Малкани. Ни Кейсар, ни кто-либо другой, не могут решать, как вам жить и где вам жить. Где работать, что есть и что пить…, даже можно ли вам дышать решает Малкани сейма! А так как мы только что выяснили сегодня, что вашей Малкани являюсь я, то лучше вам как можно быстрее собрать свои вещи и выметаться вон из моего дома, пока мне не пришло в голову еще что-нибудь, кроме того как уволить вас. — Мадам Аннет вылетела из спальни Мины, как ошпаренная. Девушка озорно улыбнулась и подмигнула зеркалу.
— Спасибо, Яго, что втянул меня в свой очередной розыгрыш! Без твоего «цирка» я еще долго не могла бы поставить это чудовище на место. Я не хотела ее увольнять, но так даже лучше!
Остаток дня прошел замечательно. Мадам Аннет, по словам дворецкого, собрала вещи и убралась вон. Управляющий дрожал перед хозяйкой, как лист на ветру. Заикающимся голосом он рассказывал ей о произведенных за последние месяцы тратах. На первый взгляд было похоже, что ее даже не обворовывали. Но Мина заявила, что не склонна доверять человеку, которого совсем не знает, и поэтому отныне контролировать его действия будет ее возлюбленный Корин Куори. Дрожащий управляющий поторопился удалиться с глаз высокомерной молодой девчонки, которая при каждом удобном случае спрашивала, уверен ли он, что ему больше нечего ей сказать. К ужину на пороге ее дома действительно появился Яго. С довольной улыбкой он обнял кузину, поцеловал в ушко и тихо прошептал:
— Ты умница! — За ужином им пришлось болтать о всякой ерунде. В основном они обсуждали, какие ближайшие мероприятия им предстоит посетить и какие наряды ей стоит заказать у портнихи. И то, что Яго пора навестить управляющего Малкури и выяснить соответствует ли он занимаемой должности. Покончив с ужином, Яго пригласил Мину прогуляться в город.
Выехав за ворота Малкури, молодые люди оказались на центральной улице города. Хотя правильнее было бы сказать на центральной аллее. Ибо центр столицы мира представлял собой огромный лес, в котором располагались резиденции двенадцати Великих мира сего. Благодаря статусу столицы, Куори-сити был единственным городом мира, в котором были резиденции всех тридцати двух Персон, но только Великие Персоны имели земли в центральном лесном массиве Куори-сити. Итак, центральная аллея, по которой ехали Джельсамина и Джакомо, была своеобразным хребтом города, протянувшимся из нижней окраины города, коей являлось поместье Малкури, к верхней — поместью Кейсара Гастона. Если посмотреть на карту Куори-сити, можно было заметить, что город напоминает очертание человека в плаще до земли, поднявшего руки чуть выше уровня плеч. Верхней точкой города «головой человека» являлось поместье Кейсара Гастона. Глава сейма не претендовал на такие огромные территории, коими обладала Малкани Куори, (кстати, поместье Малкури было меньше только земель, принадлежавших Корину Хулиану в Фоли-Куидат), но зато в категорической форме запретил вести какое-либо строительство вокруг своих земель. Поэтому «голова» города оказалась среди бескрайних лугов, кои так радовали глаз Кейсара Гастона Амато. В свою очередь, Малкани Габриэлла, возжелавшая, чтобы ее поместье заканчивалось бесконечным лесом, запретила всякое строительство ниже своих владений. Таким образом, две главы сейма — Кейсар и Малкани — ограничили рост города сверху и снизу.
Куори-сити был не просто столицей, но еще и самым крупным городом мира. Численность его населения превышала численность крупнейших городов трех оставшихся сеймов вместе взятых. Следующим по величине был Шагрин-Вилле, но размерами он не достигал и половины Куори-сити. И городу, в который стремились со всего мира, надо было куда-то расти. Вверх и вниз было нельзя, поэтому оставался только один вариант расти вширь. Сперва, осваивались территории по правую руку от сегодняшней центральной аллеи. Эта часть города являла собой «старый город» — торговый и культурный центр столицы. Магазины, театры, кафе, трапезные и рестораны, в бесчисленных количествах пытались обслужить многотысячное население города. В этой части города так же располагались дома остальных Персон и других представителей высшего света. Как это обычно водится, «богатые и знаменитые» не пожелали, чтобы обслуживающий их простой люд, жил с ними рядом, и поэтому Кейсар Гастон издал указ о строительстве второй части города. Было это еще в те времена, когда история мира исчислялась не тысячелетиями, а сотнями лет, Куори-Сити не был еще так велик, и вторую часть города стали строить по левую сторону от нынешней центральной аллеи. С началом строительства встал вопрос о том, как же труженики будут добираться на работу из левой части города в правую.
Не пожелавшая, чтобы прекрасный лес пересекался шумными и грязными дорогами, Малкани Куори под центральной частью леса сперва направленным землетрясением проложила глубинный подземный туннель, а потом прошлась по нему лавовым потоком, укрепив подобным образом стены и потолок. В ширину в самых узких местах в нем могли разъехаться почти десять телег. Нижняя точка свода достигала высоты двухэтажного дома. За сотню лет туннель привели в соответствующий вид, организовали вентиляцию, освещение (в целях безопасности для освещения туннеля пришлось использовать дорогостоящие кристальные светильники), общественный транспорт для рабочих, проложили тротуары, на которых расположились сотни лавок. С тех пор туннель являлся не только единственной дорогой, соединявшей левую и правую части города, но и огромным подземным торговым павильоном. Для того, чтобы в повозке по центральной скоростной дороге проехать весь туннель в среднем требовалось около получаса.
Если правая часть города поражала воображение архитектурными изысками, то левая потрясала своей густой населенностью. Многочисленные многоквартирные дома, стояли почти впритык друг к другу, оставляя место только для проезда транспорта. Все рабочие стремились поселиться как можно ближе к туннелю, чтобы сократить время поездки на работу в правую часть города. Но, несмотря на столь стесненные условия существования, левая, рабочая часть города отличалась безупречной чистотой и вполне симпатичной архитектурой. Утверждением планов строительства занималась лично Малкани Куори, которая ни в какой форме не принимала уродства и безликости. А наличие в рабочей части города квартала «Сладкие грезы» сделало ее одним из самых посещаемых туристических мест мира. В народе говорили, что несравненная красота Габриэллы Валенте не терпит рядом с собой ничего, к чему не подходил бы термин «безупречный».
Оказавшись в экипаже Яго, которым он сам и управлял, молодые люди наконец-то остались одни.
— Дорогая, не знаю, что ты там с утра устроила, но сегодня твой дом больше всего напоминал муравейник, в который ткнули горящей палкой. Первой вылетела мадам Аннет. И так как, она интересовала меня больше всех остальных, я оставил наблюдать за твоим домом двух сыщиков, а сам поспешил за ней. Как я и предполагал, мадам Аннет отправилась во дворец Кейсара. К сожалению, пока сложно сказать к Кейсару или его супруге, но по сути вопроса это не важно, ибо они все делают сообща. Исходя из докладов оставшихся сыщиков, следом за мадам Аннет из дома на всех парах выбежали два преподавателя. Один отправился в дом Корина Темо, второй в дом Малкани Химены. Первый не вернулся вовсе, а второй явился в дом уже буквально через час. Следующим твой дом покинул красный, как рак, управляющий. Он прямым ходом отправился к небезызвестному нам с тобой Корину Хулиану. Имея удовольствие наблюдать эту картину лично, могу сказать, вид у него был весьма потрепанный. Твой секретарь направил свои стопы к резиденции Малкани Шагрин. Оставшиеся же три беглеца в лице простых слуг посетили дома Кейсара Фоли, Кейсара Шагрин и Малкани Темо.
— Боже мой, в моем доме есть хоть один служащий, который не состоит на службе у какой-нибудь Персоны?
— Из дома не удалялись только кухарка и дворецкий. Но мои осведомители проверили их историю. Она последние двадцать лет прослужила помощницей главного повара Корина Хулиана.
— Он явно ко мне не ровно дышит. Решил одновременно разорить и отравить? — с грустью усмехнулась Мина.
— По крайней мере, он занял ключевые позиции твоего жизнеобеспечения. А вот историю твоего нового дворецкого, даже при более детальном расследовании, выяснить не удалось.
— Я смотрю, ты сегодня весело провел день.
— Я так не развлекался с тех пор, как заставил тебя съесть то омерзительное печенье, убедив, что испек его лично для тебя собственными руками.
— Сегодня утром в состоянии аффекта я благодарила тебя за розыгрыши, в которые ты меня втягиваешь. Но сейчас совсем не уверена, что так же благосклонно отношусь к этому вопросу, эта история с печеньем была очень жестокой шуткой!
— Ты благодарила меня? Что-то не припомню… Дорогая, твои чувства ко мне столь сильны, что ты постоянно мысленно говоришь со мной? Тогда становится понятно, почему вчера ты так быстро согласилась стать моей женой.
— Боюсь, что при твоем дальнейшем подобном поведении, я так же быстро постараюсь стать твоей вдовой.
— Джельсамина, ты забыла, что от моей жизни зависит судьба этого мира? Неужели, ты столь эгоистична, что ради собственного удовлетворения пожертвуешь жизнями всех живых существ?
— Дайка подумать…. Если при этом я отделаюсь от такого самодовольного и напыщенного болвана, как ты, безусловно, мой ответ «ДА»!
— Дорогая, ты разбиваешь мне сердце.
— Дорогой, не волнуйся, я буду делать это медленно! Чтобы не упустить ни толики удовольствия от твоих мучений.
— Мина, я тебя люблю!
— Яго, считай, что я тебя тоже, — девушка положила голову на плечо кузена и постаралась насладиться каждым мгновением этой чудесной прогулки.
— Если бы ты знал, как давно мне не было так хорошо! За последние месяцы я научилась ценить моменты жизни, которым раньше не придавала никакого значения. Год назад я и подумать не могла, что буду счастлива до слез, только оттого, что проедусь с тобой по вечернему городу.
— Мина, не заставляй меня чувствовать себя виноватым. Поверь, я делал все, чтобы пробиться к тебе, но все мои усилия разбивались о глухую стену. Думаю, что это не удалось бы никому.
— А вот тут ты ошибаешься. Кое-кому это все-таки удалось. Сегодня ночью я получила письмо от Джинни.
— Как же ее письму удалось обойти жадные лапы мадам Аннет?
— Простым и древним, как мир, способом, через ноллана.
— Понятно, ее почтальон оказался таким маленьким, что смог прошмыгнуть в дверь и оказаться незамеченным?
— Нет, просто он постучался в окно. В гимназии она познакомилась с неким сногсшибательным молодым человеком по имени Чано, и он помог ей передать через одного ноллана мне письмо. Я удивлена, почему ты не воспользовался такой же возможностью.
— Прости, писать письма это немного не мое. Ну, чтобы я тебе написал?
— Все что угодно! Как ты живешь, какие новости в мире, почему не заходишь. Яго, мне было так одиноко, что я была бы рада, даже если бы ты написал мне родословную своей кухарки!
— Прости, Мина, но писать письма я не умею и не люблю. Ну, неужели, среди такого количества находившихся в доме людей, не нашлось ни одного, с кем ты могла нормально общаться? Неужели все так печально?
— Будучи в собственном доме, я постоянно нахожусь среди вражески настроенных по отношению ко мне людей. Впрочем, не стоит больше это обсуждать, чтобы ты не счел, что я ною. Если честно, я очень устала и безумно хочу спать. Отвези меня домой.
— Я старался воздержаться от вопроса, но ты же знаешь мое природное любопытство. Почему моя невеста явилась к себе в спальню, ближе к рассвету, в то время, как я ее покинул около полуночи?
— Просто гуляла по дворцу.
— В одиночестве?
— Вот только не надо делать вид, что ты ревнуешь! В одиночестве. Яго подумай о том, что с того момента, как Корин Фоли нашел меня и вернул домой, я ни минуты не находилась в доме без присмотра чужих глаз. Причем, очень назойливого присмотра. Я не знаю, как все будет складываться теперь, но до вчерашнего дня я была больше похожа на заключенную, к которой приставили наблюдателей, чтобы она не повесилась, или не перерезала себе вены.
— Мина, ты говоришь ужасные вещи.
— Яго, то, что происходило со мной, было не менее ужасным. Ты можешь себе представить мой ужас, когда я просыпалась и вдруг видела стоящий надо мной темный силуэт. А когда я с воплем сбивала с кристалла защитный колпачок, то обнаруживала, что это какой-нибудь очередной воспитатель, которому показалось, что я недостаточно ровно дышу. И на мои крики, чтобы меня оставили в покое, мне менторским тоном сообщалось, что они тревожатся обо мне, и я должна быть благодарна. Потому как, после смерти матери, я стала никому не нужна и кроме них некому обо мне позаботится.
— Я их поубиваю.