111856.fb2 Смерть - понятие относительное - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 20

Смерть - понятие относительное - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 20

— А что до вашего вопроса о смысле сотрудничества со мной, господин Ленский, придется вам на него ответить самому. Вам предстоит найти причину, по которой мне не следует вас уничтожить. А потом вам придется доказать, что мне выгодно не просто оставить вас в живых, а оставить в целости все ваши, извините за выражение, члены, — я снова с легкостью загнал Локи вглубь и приветливо улыбнулся:

— Я вас внимательно слушаю.

Вместо Ленского заговорила Хия:

— Андрей, я следила за его моторными реакциями, пока ты излагал наш план, и поняла, чего он боится больше всего.

— Яйцо? — предположил я.

— Нет, тотальной зачистки организации.

— Удивительно! — искренне произнес я. — Прямо как-то и не верится. Воистину, человек — животное общественное. Девушка не ошибается? — последние слова я адресовал губастому. — Господин Арнольд Шварценеггер-Ленский, будьте добры, прокомментируйте.

Арнольд, не обидевшись на «Шварценеггера», уставился в пол. Похоже, раздумывал, стоит ли давать объяснения. Через пару секунд он принял решение и, не поднимая глаз, буркнул: «Хорошо. Я расскажу», — но вместо того, чтобы начать объяснение, спросил, пристально глядя мне в глаза:

— Вам нравится, господин Траутман, то, что происходит в нашей стране в последнее время?

— Времена не выбирают, — пожал я плечами. — Что-то нравится, что-то не очень.

В ответ безработный экономист прочитал мне целую лекцию о текущем моменте. Из его слов я понял, что лично ему ситуация в России совсем не нравится:

Экономика развалена. Страна живет лишь тем, что продает на Запад хищнически добываемую нефть, при этом использует изношенное оборудование, доставшееся в наследство от СССР. Развращенная и коррумпированная власть лишь обслуживает бизнес, сросшийся с криминалом. Власть, бизнес и бандиты ведут себя так, словно находятся во вражеской оккупированной стране, ненадолго отданной на разграбление. Образование и наука погибли. Безграмотный народ спивается. Разваленная армия в состоянии воевать лишь с собственным народом, планомерно обгаживаясь при любой попытке противостоять сколь либо организованному противнику. Так называемый международный авторитет обеспечивается лишь тем, что мир опасается того, что изношенные русские ядерные ракеты начнут сами по себе взрываться и отравят всю планету. Так в автобусе нормальные люди «уважают» вонючего вшивого бомжа, боясь к нему прикоснуться и втайне желая, чтобы он сдох.

— Для вас всё это в новость? — закончил вопросом свою речь Ленский.

— В общем-то, нет, — вынужден был признать я. — Вы, конечно, сильно преувеличиваете, но со многим можно согласиться.

— И где же выход, как вы видите будущее России? — голос экономиста Арнольда прозвучал как Иерихонская труба.

В ответ я попытался выразить осторожный оптимизм, отметив, что наблюдаются некоторые положительные тенденции. В качестве примера таковых, я отметил, что наши водители начали вести себя на дорогах более цивилизованно, часто пропускают пешеходов на «зебрах», а московские дворники в последнее время зимой регулярно убирают снег. На этом я почувствовал, что исчерпал свои аргументы и ощутил из-за этого легкое раздражение.

— В стране нет лидера, — губастый поставил, наконец, свой диагноз и уперся в меня взглядом, ожидая реакции.

— Не знаю, — усомнился я, — мне кажется, этого добра у нас, сколько хочешь — лидер на лидере сидит и лидером погоняет. Включите телевизор, сами увидите.

— Стране нужен руководитель, которого любит и которому верит народ. Лидер, которого уважают наши друзья и до судорог бояться враги. Человек, который у себя в голове может держать весь мир и принимать гениальные решения.

— Надеюсь, вы не себя имеете в виду? — осторожно поинтересовался я.

— Ну что вы, — толстые губы оратора тронула грустная улыбка, — я, увы, личность весьма посредственная.

— А кого же?

— В истории нашего государства был только один человек, который, будь он жив, мог бы поднять Россию с колен! — патетически заявил губастый, и замолк, ожидая, что я тут же угадаю, кого он имеет в виду.

— Полагаю, вы не про товарища Сталина говорите? — мне показалось, что я уловил мысль губастого. — Конечно, иметь в качестве хозяина страны параноика — это стильно, но меня такая перспектива совсем не привлекает.

— Оставьте Иосифа Виссарионовича старым идиотам, которым кажется, что они тоскуют по величию Родины, твердой руке и порядку, а, на самом деле, ностальгируют по давним временам, когда у них нормально функционировал половой аппарат, — презрительно сказал губастый.

— Не томите, — попросил я. — Имя, мой друг, имя!

— Ленин, — спокойно и величественно сказал Арнольд. — Владимир Ильич Ленин. Самый гениальный человек из всех, кто рождался на земле. Гений, изменивший мир. Гений, открывший человечеству путь к светлому будущему. Если бы Владимир Ильич прожил на десять лет дольше, мы бы с вами сегодня жили при коммунизме.

Моё отношение к вождю мирового пролетариата в корне отличалось от представлений губастого, но я понял, что в чем-либо его убедить я не в силах, поэтому я ограничился лишь тем, что слегка улыбнулся.

— И не смейте улыбаться! — прикрикнул на меня губастый.

Что-то ты, братец, совсем страх потерял, подумал я и постарался призвать Локи: сейчас я тебе покажу, как на меня орать. Но злобный божок никак не появлялся. Я попытался вызвать в себе гнев или хотя бы раздражение, но ничего не получалось. Забавный человечек, сидевший напротив меня, вызывал, скорее, сочувствие. Я вспомнил, как еще несколько минут назад кошмарил несчастного Арнольда, и мне стало стыдно.

— Пожалуйста, поконкретней, — скрывая за строгостью чувство неловкости, сказал я, — у вас есть план?

План у Арни был. Вполне логичный и выполнимый, как мне показалось. С нашей помощью он добывает рецепт оживления (про эту, одну из зеркальных секвенций, Петров мне рассказывал совсем недавно). При этом я могу пользоваться, как всеми ранее добытыми Арнольдом со товарищи сведениями, так и использовать по своему усмотрению самих товарищей. Затем он применяет эту секвенцию для возрождения вождя человечества и больше ни на что не претендует. Арнольду и его организации не нужно ни секвенций, ни денег, ни власти — только был бы жив и здоров Владимир Ильич.

Я признал, что план мне нравится и спросил, почему Арнольд и дружина отказались от предложений, которые им делал Секвенториум пару недель назад.

— Я был уверен, что вы все — просто мелкая сволочь, желающая принять участие в распиле бюджета страны. Я был даже удивлен, что в вашей риторике напрочь отсутствует приставка «нано». Оказалось, что я ошибался, — в его словах явно читалось, что участники Секвенториума оказались сволочами большими, чем Арнольду виделось прежде, но я решил на это не реагировать.

— А с чего вы решили, что Секвенториум — серьезная организация, неужели только из-за этого? — я показал взглядом на тела, лежащие у противоположной стены. Господин Ленский проследил мой взгляд и осторожно пожал плечами. Кажется, ему это показалось достаточно убедительным доводом.

— А почему вы так взбеленились, когда я всего лишь указал на некорректность использования слова «сожалею» вместо «простите»? Вы ведь собирались нас убить из-за этого. Не так разве?

— Повторяю, вы ошибаетесь. Мы никого не собирались убивать. И пистолет, который вы у меня отобрали, не настоящий, он — газовый.

— А как же ваши недавние убийства, охотник за чужими секвенциями? Или вы пересмотрели свои взгляды и прямо на глазах сделались гуманистом? — к сожалению, Петров лишь мельком упомянул о кровавой деятельности охотников за секвенциями, поэтому, мне пришлось сделать вид, что я твердо знаю то, о чем лишь мог догадываться.

— Я заявляю, что у нас чистые руки! — торжественно заявил господин Ленский. — Убить человека и разбить зеркало, в котором человек отражается — это совсем разные вещи, вы не находите господин Траутман? — похоже, Арнольд верил в то, что говорил. Я не понял, во что именно, но не подал вида.

— То есть, вы не убили ни одного человека? — я вложил в свой вопрос как можно больше сарказма, надеясь, что Ленский, оправдываясь, расскажет что-то полезное. Кажется, я выбрал правильную тактику. Губастый смутился и действительно начал оправдываться. По его словам выходило, что Попцов умер сам от сердечного приступа.

В это момент окровавленный «труп», которым Хия пугала охранника-дебошира, протяжно замычал и с трудом встал на четвереньки.

— Смотри, Хия! — обрадовался я, — он жив.

— Не беспокойся, все они живы, — утешила меня Хия. — Еще минут двадцать и очухаются.

— Выходит, мы никого не убили?

— Разумеется, никого, — подтвердила Хия. — Просто, я постаралась создать благоприятную атмосферу для переговоров.

Расстались мы с Арнольдом чуть ли не друзьями. К тому времени пятеро из шести дружинников пришли в себя. Шестой продолжал лежать на полу. Хия его осмотрела и сообщила, что несчастный ударился головой о стену, когда она, Хия, «его толкнула». Затем предположила, что у парня, вероятно, сотрясение мозга средней тяжести и порекомендовала отвезти его в больницу. С Ленским мы договорились, что завтра утром, часов в десять, мы приходим в штаб и начинаем совместные действия. Напоследок я попросил прощения за урон, нанесенный живой силе дружины. Ленский бодро заявил, что легкие травмы, полученные в борьбе за правое дело, лишь укрепляют ряды борцов. Потом он позвонил по телефону и велел принести мои вещи. Вскоре после этого мы с Хией беспрепятственно вышли из кабинета высокого начальства и, не останавливаясь, проследовали к выходу в вокзальный зал ожидания. На пороге я обернулся. Два десятка пар глаз, принадлежащих дружинникам, внимательно следили за нами. На лицах я не обнаружил вражды — только внимательное ожидание. Дисциплинированные ребята, подумал я. Перед тем, как покинуть штаб дружины, я снова взглянул на транспарант, который привлек мое внимание, когда я здесь очутился в первый раз, часов пять назад. «Ленин будет жить». Неплохо сказано. Посмотрим, может, и, правда, будет. Через минуту мы вышли из вокзала и двинулись к месту ночлега.

Пройдя через вокзальную площадь, я понял, что очень голоден. Я предложил девушке заглянуть в магазин и купить чего-нибудь на ужин. Хия объяснила, что это ни к чему, поскольку в квартире нас ждет холодильник, полный всякой снеди. Через десять минут мы поднялись на второй этаж трехэтажного домика, Хия ключом отперла дверь, и мы зашли в квартиру. Девушка предложила мне начать осматриваться и, пообещав вернуться через десять минут, быстро вышла на лестничную площадку, заперев за собой дверь. Квартира оказалась однокомнатной, с очень бедной обстановкой. Старый скрипучий шкаф, единственный диван, повидавший виды письменный стол. Бедно, но чистенько, одним словом. Огромный, почти в полтора человеческих роста, холодильник, стоящий на кухне, явно выбивался из общего стиля. Я заглянул в него и был приятно удивлен. Запасы продовольствия оказались не только обильными, но и отличались изысканностью. Я начал соображать, что приготовить на ужин. Из-за большого выбора снеди трудно было на чем-нибудь остановиться. Я пошел другим путем — выбрал, не глядя, бутылку вина из дюжины, имевшихся в запасе, и поставил на шаткий кухонный стол. Затем присел на колченогий стул и не спеша изучил этикетку. Французское «Шардоне». Произведено в шато, название которого мне встретилось впервые. Осталось подобрать закуску, соответствующую этому белому вину с сильным вкусом. Вскоре на столе оказались яблоки, виноград, пара сортов сыра и кусок осетрины горячего копчения. Рыбу я выложил на щербатую доску, обнаруженную в настенном шкафу, и стал искать нож. В шкафу нашлось несколько потертых тарелок и пяток дешевых разномастных бокалов. Ножей нашлось несколько, но все, как один, тупые. Я выбрал тот, что мне больше понравился и начал искать, чем бы его наточить. В этот момент хлопнула входная дверь и появилась Хия, таща за лямки небольшой светлый рюкзачок сине-зеленого цвета. Оказалось, она уже успела побывать в квартире покойного Попцова, откуда и изъяла это гламурное изделие.

— Ты что — ухватила первое, что под руку попалось?

— Не совсем. Посмотри, что внутри.

Поверхностный осмотр содержимого рюкзака меня изумил и вдохновил одновременно. Кажется, в первый же вечер, мы обрели то, зачем сюда приехали. Похоже, наша миссия успешно завершена.

Глава XIV