— Я ничего не заказывала, госпожа графиня, — сказала Илана. — Это именно то платье, которое было на Кэти Мосс. Демонстрационная модель. Мне его подарила знакомая манекенщица.
— И правильно сделала! — заявил Таддеуш. — На тебе оно смотрится гораздо лучше, чем на Кэти.
Снежана старательно кривила побледневшие губы, изображая пренебрежительную ухмылку, но у неё получилась такая гримаса, будто она съела что-то очень кислое.
— А ты умеешь заводить полезные знакомства, Илана Стивенс, — заметила герцогиня. — Физик, манекенщица…
— Поэтесса-неудачница, — негромко, но так, чтобы все слышали, добавила Снежана. — Чокнутая гадалка, полусумасшедший художник…
Герцогиня и бровью не повела в её сторону.
— У меня действительно хорошие друзья, мадам Би, — сказала Илана, — но моей заслуги в этом нет. Я вовсе не стараюсь заводить знакомства. Это получается само собой.
— Вообще-то у меня тоже, — доверительно улыбнулась герцогиня. — Дружба — такой же дар Божий, как и любовь. И природа её столь же таинственна. Но я обычно сразу чувствую, кто может стать моим другом. А раса и происхождение моих друзей меня совершенно не волнуют. Ведь это то, что мы не выбираем. Я знаю людей, которые родились в подворотне, а теперь владеют собственностью на нескольких планетах Федерации… Впрочем, подбросить в подворотню или на крыльцо приюта можно и наследную принцессу. Мне почему-то кажется, что с тобой случилось нечто подобное. Не знаю, какой ты расы, но в тебе чувствуется порода. И достоинство настоящей принцессы. А настоящая принцесса, поверь мне, всегда найдёт дорогу к трону.
— Би, ты её смущаешь, — вмешался Таддеуш. — Она уже стала совсем голубой — как принцесса Аэлита из одной старинной книжки.
— Принцесса Аэлита? У неё тоже была голубоватая кожа? Что это за книга, Тэд? Может, там рассказывается как раз о народе Иланы…
— Нет, Би, — рассмеялся Таддеуш. — Это сказка. Фантастика… Впрочем, кто знает. Говорят, почти все герои сказок и мифов когда-то были реальными людьми. Если тот русский автор описал реальную историю, то, возможно, предки Иланы жили на Марсе…
— Это исключено, — авторитетно заявил круглолицый мальчик лет восьми в костюме гнома. — Насколько я знаю, жизнь там так и не обнаружили. Сейчас там несколько баз и исследовательская станция…
— Ладно, учёный гном, лекцию прочтёшь как-нибудь потом, — перебил Таддеуш, сдвинув мальчишке колпак набекрень.
— Мой дорогой кузен Томас Деверо собирается стать планетологом, — пояснил он Илане. Похоже, все остальные об этом знали. — Ладно, господа, с вашего позволения я похищаю принцессу Аэлиту. В Белом Зале уже вовсю танцуют. Илана, ты любишь танцевать?
— Да, но… Я никогда не танцевала при всех. И боюсь, что я не знаю современных танцев…
— Ничего, я тебя научу. Да не бойся! Когда танцует целая толпа, никто на тебя не смотрит.
Смотреть на неё всё-таки смотрели, но Илану это вскоре перестало смущать. Разучить новый танец было ещё проще, чем выучить стихотворение или главу из учебника.
— Ну ты даёшь! — восхищался Таддеуш. — Всё ловишь на лету! Я хожу в танцевальную школу господина Ламетри. Он говорит, что я очень быстро запоминаю движения, но, по-моему, быстрей тебя не схватывает никто. Кстати, я уже голоден, как целая стая волков. А ты?
Илана пожала плечами. Больше всего она боялась опозориться за столом. Бабушка, конечно, всегда учила её хорошим манерам, но в таком обществе Илана ещё не бывала. Вдруг она не знает каких-то тонкостей…
К счастью, о тонкостях тут никто и не думал. А большого застолья вообще не было. Взрослые ужинали отдельно, предоставив детям полную свободу. Для молодёжи было накрыто множество столиков в разных залах и павильонах замка, даже в Зимнем Саду. Каждый ел, что хотел и как хотел. Некоторые, набрав на тарелку разных вкусных вещей, уходили в какую-нибудь беседку или устраивались в уютной нише, каких в дворцовых залах было довольно много. Эти ниши напоминали крошечные комнатки с мягкими диванами и пуфиками, отгороженные от большой комнаты занавеской. В каждой имелся светильник, который можно было зажечь. Впрочем, делалось это редко. Илана заметила, что многие юные гости парами разошлись по таким нишам, задёрнув занавески, и никого это не смущало. В одну из ниш удалилась худенькая девочка лет двенадцати, вид которой не на шутку встревожил Илану. Выглядела девочка так, словно очень хотела спать или была в предобморочном состоянии. Илана сочла необходимым сообщить об этом Таддеушу.
— Не беспокойся, — улыбнулся юный граф. — Она просто решила немного оттянуться. У нас это называется "пососать конфетку".
— А если… заметят?
Илана сразу поняла, о каких «конфетках» говорит Таддеуш, и удивилась его спокойствию.
— Послушай, тут же не школа, — засмеялся он. — Человек имеет право на небольшой кайф, и никому нет до этого никакого дела.
— И твоим родителям тоже?
— Они у меня достаточно продвинутые, чтобы не раздувать на пустом месте… От этого же никакого вреда! Совсем слабый наркотик. Хочешь попробовать?
— Да нет…
— Ну и ладно. Знаешь, мне обязательно надо потанцевать с парой-тройкой кузин, а то они обидятся. Увы, хозяин не имеет права развлекать только одну гостью, даже если ему этого очень хочется. Не скучай, я скоро…
Илана и не собиралась скучать. Недостатка в развлечениях тут не было, но она заметила, что все гости с нетерпением ждут начала Королевской Охоты. Так называлась игра, которая проводилась в Зимнем Саду. В роли дичи выступали игрушки-роботы, запрограммированные так, чтобы максимально усложнить охотникам задачу. Стреляли из арбалетов с наконечниками-присосками. Причём у каждого арбалета был свой набор стрел, что делало совершенно невозможным присвоить себе чужую добычу. Внутри у каждой игрушки имелся приз для удачливого охотника, а некоторые звери-роботы сами являлись призами — настолько они были красивы и так походили на настоящих животных.
Едва ли не все участники игры охотились на лера — белого оленя с серебристыми рогами. Размером он был с настоящего — чуть крупнее пони. Хатаны — приземистые молчаливые люди с бледно-смуглой кожей и тёмно-синими глазами — катали на этих белых оленях в Ледяном Городке всех желающих. Говорили, что оленеводы приезжают в Гаммель из посёлков на берегу Северного океана. Детей привлекало не столько катание, сколько красавцы олени, которые к тому же охотно позволяли себя гладить.
Оленя-робота, который носился по Зимнему Саду, ловко ускользая от стрел охотников, трудно было отличить от настоящего лера. Илана охотилась на него с одержимостью, которая удивляла её саму. Она ловила себя на том, что воспринимает его не просто как красивую игрушку. Ей казалось, что если белого оленя подстрелит кто-нибудь другой, она этого счастливчика просто-напросто придушит. В лера попали три стрелы — Иланы и двух мальчиков, один из которых, Олли Андерсон, весьма активно ухаживал за Снежаной Грундер. Похоже, она рассчитывала, что Олли положит свою добычу к её ногам, и чуть не позеленела от злости, когда арбитр объявил, что первой в оленя попала стрела Иланы Стивенс. На каждой стреле было устройство, с точностью до долей секунды фиксирующее время попадания.
— На нём можно кататься, — сказал Таддеуш, поздравив Илану с выигрышем. — Только надо регулировать скорость. Если он будет носиться так, как во время охоты, на нём не удержишься.
— Удержусь.
Илана была счастлива почти так же, как тогда, когда поняла, что может вызывать в ледяном шарике любые видения.
После удачной охоты очень хотелось есть. Илана отправилась в ближайший павильон с накрытыми столами. Таддеуш с ней не пошёл — графиня позвала его попрощаться с одной весьма важной гостьей, которая собиралась уезжать. Уплетая миндальное пирожное, девочка заметила, что за ней пристально наблюдает довольно странная личность. Это был смуглый узколицый человек с крупной ослепительно сверкающей серьгой в левом ухе и длинными, собранными в хвост тёмными волосами, которые неестественно ярко блестели. Очень маленького роста, почти карлик, он двигался с лёгкостью и изяществом какого-то неземного существа. Он улыбался, но его золотисто-зелёные глаза смотрели на Илану по-деловому цепко.
Спустя примерно полчаса она снова заметила этого человечка — уже в танцевальном зале. Он по-прежнему внимательно за ней наблюдал. Илана не могла понять, почему это причиняет ей смутное беспокойство. Что он может ей сделать, этот странный карлик? Тем более, что он и не кажется злым. Лидия как-то говорила, что карлики всегда внушают людям какой-то безотчётный ужас, и корни его уходят в глубокую древность — в те времена, когда физическое уродство считалось признаком колдовской сущности. Так на Крите боялись загадочных дактилей1 — маленьких спутников Великой Матери, которая управляла судьбами смертных. Илане вспомнилось одно стихотворение Блока. Именно карлик остановил часы в комнате умершего ребёнка… Карлик — гений судьбы. Злой гений… Да нет, не злой. Он просто слуга своей госпожи…
От размышлений Илану отвлёк симпатичный мальчик в гусарском костюме. Олли Андерсон. Тот самый мальчик, который попал в лера вторым.
— Поговорим? — улыбнулся он и, не дождавшись ответа, потащил Илану в ближайшую нишу.
— Лучше здесь, — Илана высвободила руку.
Этому «гусару» явно не хватало галантности, причём в его бесцеремонности не было и тени дружелюбия.
— Я Олли, — сказал он. — Олли Андерсон. Это моя стрела попала в лера на секунду позже твоей.
— На тридцать пять секунд, — уточнила Илана.
— Ну, разница невелика. Продай мне этот приз. Пять тысяч.
Илана изо всех сил старалась сохранить невозмутимость. Пять тысяч гвен! Им с бабушкой на два года бы этого хватило — если, конечно, не шиковать. Похоже, Олли это знал. И полагал, что ему ничего не стоит купить такую нищенку, как Илана Стивенс, вместе со всеми потрохами.
— Лер не продаётся. Он мне самой нужен.
— И зачем? Тебе его и поставить-то, наверное, некуда. Послушай, я же предлагаю хорошую цену. Если мало, скажи. Мой отец даст сколько надо.
"Лучше бы он дал тебе по лбу", — подумала Илана.
— Я сказала — нет.
— Видишь ли, я обещал его Снежане. Он ей очень понравился, и я обещал, что выиграю его для неё.