В день, когда нам с Мэдди предстояла вечерняя смена, мы договорились пообедать вместе. Работы в магазине в последнее время было столько, что в наши совместные смены не удавалось даже словом перекинуться.
— Мы злостные правонарушители, — заявила Мэдди, когда официант поставил перед нами две «Маргариты» — в том самом «богомерзком местечке», куда заманивали меня несколько дней назад Питер, Коди и Хью.
— Нет, — сказала я, облизывая край бокала. Соль и лаймовый сок — воистину доказательства существования Господа. А текила — сатаны.
— До работы еще три часа. Протрезвеем. К тому же я твоя начальница, и я говорю — пей.
Мы чокнулись и выпили.
Через некоторое время она пожаловалась:
— Скучная я какая-то.
— Неправда.
— Правда. — Мэдди взяла бокал за ножку и взболтала содержимое. — Ничего не делаю со своей жизнью. Даг каждый вечер куда-то выбирается, то на репетицию, то в компанию. А я? Если не на работе, так дома, журналы читаю или телик смотрю.
— А что бы тебе хотелось делать?
— Не знаю. Много чего. Парашютным спортом заниматься, например. Путешествовать. В Южной Америке побывать хотя бы. Но это не так просто, понимаешь? Выходит за привычные рамки, в которых мне комфортно.
— Ты все это можешь на самом деле. Ты умная и талантливая. И гораздо храбрее, чем думаешь.
Она улыбнулась.
— И почему ты всегда пытаешься меня подбодрить?
— Потому что хватит трусить, — сказала я.
Я вдруг поняла, что Мэдди напоминала меня саму — в те времена, когда я еще была смертной. Мне тоже не нравилась моя внешность — из-за высокого роста. И с людьми я ладить не умела. Была резка, а это никому не нравится. С тех пор прошли века, но где-то в глубине моего существа всегда жила я прежняя.
Я махнула официанту — такому молоденькому, что вряд ли ему стоило работать в подобном месте, — и показала пустой бокал.
— Джош, не обслужишь?
Он ухмыльнулся, забрал его у меня.
— Само собой. Повторить?
— Да. Впрочем... не хочется никого обижать, но это было слабовато.
Джош насупился.
— Что, правда? Сейчас настучу бармену по шее. Пригнать его сюда, чтоб извинился на коленях?
— Не стоит, — сказала я великодушно. — Пусть просто добавит лишний глоток алкоголя.
Он отвесил поклон и подмигнул.
— Как скажете.
Мэдди, когда он отошел, застонала.
— Вот... я бы никогда так не смогла. Кокетничать, да еще и с малолеткой...
— Смогла бы.
Она покачала головой.
— Нет. Я совершенно не умею разговаривать с мужчинами.
— Но со мной-то умеешь? И даже остроумно.
— Ты не мужчина. Я тебя не боюсь.
— А официанта Джоша боишься?
— Ну... нет, конечно. Просто стесняюсь. Зажимаюсь, нервничаю.
Я наклонилась к ней и сказала заговорщически:
— Открою тебе секрет. Все стесняются. Веди себя так, словно этого нет, и будешь суперзвездой.
Тут Джош принес вторую «Маргариту», и я еще немножко с ним пококетничала. Мэдди о чем-то задумалась. И вздохнула, когда он отправился рассчитывать других посетителей.
— Ты знаешь, что я спала всего с двумя парнями?
— И что?
— А то. Мне двадцать девять. Это ли не печально?
Я подумала о своем списке. Не сосчитаешь...
— Это говорит лишь о том, что у тебя высокая планка.
Она скорчила гримасу.
— Видела бы ты тех парней!..
— Так ищи хорошего. Их много.
У меня возникло ощущение дежавю. Словно я опять разговаривала с Тауни.
— Мне они не встречаются. — Мэдди снова вздохнула. — Если Сета не считать, конечно. Он точно хороший. Только вот о свидании помалкивает.
— Да?
Я вспомнила, что собиралась его поторопить.
— Ну, вечер с племянницами не в счет же, правда? — Она пожала плечами. — Впрочем, ладно. Я понимаю, он просто решил меня спасти. И благодарна ему. Кстати... Сет сказал Дагу, что тебе нужна елка. Какие-то проблемы с покупкой... времени нет?
Я застонала.
— Опять!..
— Что... не нужна? Или нужна все-таки?
— Честно? — Я покачала головой. — Мне все равно. Это мой друг Питер приставал с елкой, а Сет слышал разговор.
Она бросила на меня настороженный взгляд.
— Вы с Сетом довольно часто видитесь, да?
— С хорошими парнями можно и просто дружить.
Почему-то я до сих пор скрывала правду о наших отношениях. Повинуясь инстинкту, твердившему, что так надо.
— Эх... — Мэдди допила «Маргариту». — Держу пари, со своими девушками он обходится как с принцессами.
— Ага. — Я скривилась. — Пока принцессы не начинают командовать. Мне кажется иногда, что писательство — его единственная любовь.
Мэдди, к моему удивлению, не засмеялась и не возмутилась.
— Что ж, это цена, которую приходится платить за счастье быть с таким мужчиной. Оно того стоит.
Слова ее заставили меня задуматься. Может, она права? Не слишком ли строго сужу я Сета за его рассеянность?
Покончив с обедом, мы, слегка подвыпившие, отправились на работу. И когда вошли в магазин, я подтолкнула Мэдди локтем.
— Слушай, есть предложение. Сделай на следующей неделе три авантюрных шага.
Она посмотрела на меня с испугом.
— Как это — авантюрных?
— Не знаю. — Тут я заподозрила, что я, пожалуй, пьянее, чем думала. — Для тебя авантюрных. Сходи в ночной клуб. Накрась губы яркой помадой. Неважно. Все, что я знаю, — это что потом устрою тебе экзамен, идет?
— Легко сказать. — Она нахмурилась, отворачиваясь. — Глупость какая-то. Вот так, ни с того ни с сего, возьми и сделай...
Мгновением позже я услышала голос Сета:
— Мне показалось, или ты вправду велела ей сходить в ночной клуб?
Мэдди уже отошла от меня, и я сомневалась, что она примет вызов. Увы... Я повернулась к Сету.
— Пытаюсь сделать ее жизнь ярче.
— Выпивая среди бела дня? — поддразнил он.
— Ты вроде книгу дописываешь? Позже поговорим. У меня полно работы.
Прогоняя его, угрызений совести я не испытывала, поскольку нам в любом случае предстояло вместе поужинать. Он отправился писать, и я поспешно взялась за дело. Предпраздничная горячка была в разгаре, а кое-кто из сотрудников болел, поэтому в тот день я работала не в кабинете, а за кассой. Мэдди сидела за соседней. С клиентами она разговаривала бойко, весело, и это радовало.
Перед закрытием я подошла к газетной стойке. Просмотрела заголовки, ища... сама не знаю что. Все вспоминался тот утонувший бедняга. То ли о нем хотелось узнать побольше, то ли найти что-то такое, что помогло бы разобраться с моими снами. Увы, ничего интересного в газетах я не увидела.
Ужинать мы с Сетом поехали на площадь Пионеров, где места для парковки, разумеется, не нашлось. Оставили машину в трех кварталах от ресторана и, пока шли к нему, успели замерзнуть. Прогуляться, однако, стоило — кухня в этом ресторане была каджунская, из самых моих любимых, такая острая, что согревала мгновенно. И тоуфи и суп из стручков бамии способны разогнать любое уныние.
Мы заканчивали десерт, когда зазвонил мой мобильник. Номер высветился незнакомый.
— Алло?
— Привет, Джорджина. Это Винсент.
— Привет, — откликнулась я удивленно.
— Слушай... мне нужно с тобой поговорить. Не по телефону. Мы можем встретиться?
— Сейчас?
— Да... это важно.
Я взглянула на Сета, доедавшего хлебный пудинг. Судя по его довольному виду, вряд ли он стал бы возражать против прихода Винсента.
— Я сейчас с Сетом...
— Отниму всего несколько минут, — пообещал Винсент.
— Ладно.
Я объяснила, где мы. Он сказал, что будет скоро. И не обманул. Не успела я объяснить Сету ситуацию, как Винсент уже появился в ресторане.
— Ты прилетел, что ли? — спросила я, когда он подсел к столу.
— Нет, просто был рядом. — Он посмотрел на остатки десерта. — Выглядит неплохо.
— И на вкус было неплохо, — кивнула я. — Ну, так в чем дело?
Он бросил взгляд на Сета.
— Не переживай. Сет все знает.
Тут нам принесли сдачу. Винсент повернулся ко мне.
— Хорошо. У меня к тебе всего один вопрос. Можем обсудить его на улице.
И мы снова вышли на холод, уже втроем, и зашагали к машине.
— Ты помнишь историю, — начал Винсент, — которую рассказывала мне на днях? О копе, застрелившем напарника?
— Да.
— Откуда ты об этом узнала?
Я молчала некоторое время, пытаясь сообразить.
— Забыла. Наверное, по телевизору слышала. Или в газете прочитала.
— Точно?
Я нахмурилась.
— Нуда.
Винсент вздохнул.
— Понимаешь, какая штука... об этом нигде не сообщали. Я решил уточнить подробности, и... пришлось побеседовать с самими полицейскими.
— Наверняка сообщали. Иначе как бы я узнала?
— Это-то я и стараюсь выяснить.
Я снова задумалась. И вправду, как?.. Рассказывая эту историю Винсенту, я ее просто знала. Но откуда? Не вскочила же она мне в голову сама, ни с того ни с сего?
— Может, у тебя есть знакомые в полиции? — попытался помочь он.
— Если и есть, я ни с кем не говорила. Может, случайно услышала. Не помню, честное слово... ума не приложу.
— А что за история? — поинтересовался Сет.
И тут кусочки головоломки сложились. Я вдруг сообразила, что с полицейским произошло то же самое, что и с парнем, который переплывал пролив. Им примерещилось нечто, чего на самом деле не было, а потом они сами это сделали. И обе истории стали мне известны прежде, чем я могла о них услышать.
— Джорджина, — напомнил о своем вопросе Сет.
— Ну, коп сошел с ума в магазине и начал...
— Стоять! — приказал вдруг кто-то. — Ни шагу дальше.
Мы резко остановились. Оживленная площадь осталась позади, на улице было темно. Из-за угла вынырнул человек, такой грязный и оборванный, что Картер рядом с ним показался бы образцом элегантности. И направил на нас пистолет.
По статистике, уличный грабеж в Сиэтле — дело редкое. Но цифры ничего не значат, когда становишься его жертвой...
— Гоните все, что есть, — прорычал этот тип.
Глаза у него были вытаращены, вид безумный.
Я заподозрила, что он и впрямь не в себе. Но это тоже ничего не значит, когда в руках у человека пистолет, а у тебя его нету.
— Все гоните — бумажники, драгоценности. Иначе выстрелю. Клянусь Богом, выстрелю.
Я сделала шаг вперед — крошечный, чтобы не насторожить парня, но оказаться на линии огня, прикрыв собой Сета и Винсента. Опасность грозила только им. В меня стреляли и раньше. Больно, но не смертельно.
— Хорошо, хорошо, — сказала я тихим, успокаивающим голосом, открывая сумочку. — Все, что хочешь.
— Быстрее, — рявкнул он.
Дуло пистолета смотрело сейчас на меня, и это было замечательно.
Я услышала, как зашевелились у меня за спиной мужчины, доставая бумажники. Подумала с болью, что придется отдать кольцо Сета — в тот вечер я повесила его на цепочку и надела на шею. Но плата была невелика. Лишь бы все вышли невредимыми.
Вдруг боковым зрением я заметила движение. В следующий миг Сет — остановить я никак не успела бы — метнулся к грабителю и придавил его к стене дома. В жизни не думала, что он умеет драться, но смотрелось это впечатляюще. И было, к несчастью, абсолютно лишним.
Мы с Винсентом бросились на помощь одновременно. Руку с пистолетом парень опустил, но начал отбиваться с медвежьей свирепостью. Я пыталась вырвать у него пистолет. Все это, казалось, тянулось вечность, хотя на деле заняло несколько мгновений.
Потом грохнул выстрел.
Мы трое замерли. Парень, воспользовавшись замешательством, вывернулся и бросился бежать. Я вздохнула с облегчением.
— Джорджина... — сказал Винсент.
Сет осел наземь. И тут я увидела кровь. Темную, отливающую блеском в водянистом свете фонарей... все его левое бедро было залито ею. Лицо бледное, глаза широко раскрыты...
— Господи.
Я упала на колени, пытаясь разглядеть рану. Крикнула Винсенту:
— Звони девять-один-один!
Опередив меня, он уже нажимал кнопки на мобильнике. Я слышала, как он начал быстро говорить что-то, но слов не разбирала, занятая Сетом. Кровь лилась не переставая.
— Боже, боже. — Я сорвала пальто, прижала к ране, надеясь замедлить кровотечение. — Только не умирай. Пожалуйста... не умирай.
В глазах его стояли одновременно нежность и мука. Губы разлепились, но сказать он ничего не смог. Подняв пальто, я посмотрела на рану. Винсент присел на корточки рядом.
— Кровь не останавливается... — простонала я.
— Бедренная артерия перебита, — пробормотал Винсент.
Я бы и сама это поняла, если бы не была так напугана. За тысячу с лишним лет я хорошо изучила человеческое тело и знала, что для него смертельно опасно.
— Он истечет кровью. — Я снова попыталась зажать рану. — Раньше, чем они приедут. Чертова пуля...
Винсент глубоко, судорожно вздохнул. Затем тронул меня за руку.
— Убери пальто, — сказал тихо.
— Надо замедлить кровотечение...
Он, не слушая, осторожно отвел мои руки в сторону.
Кровь была всюду. И как будто курилась паром в морозном воздухе. Винсент, не боясь вымазаться, положил руки на бедро Сета. Я открыла рот, собираясь что-то сказать, но тут же забыла об этом. Воздух вокруг начал потрескивать, кожу закололо как иголочками. Сета омыло волной белого света. От Винсента пахнуло вдруг лавандой, речной сыростью. И кое-чем еще... век бы мне этого не чувствовать.
Затем все прошло. Винсент убрал руки, и, когда я взглянула на рану, кровь больше не текла.
— Извини, — выдохнул Винсент. — Не слишком-то я хороший целитель... если продолжу, меня почувствуют. Но до приезда «скорой» он теперь продержится.
Вдали уже слышался вой сирен.
Сердце у меня заколотилось. Окружающий мир куда-то отодвинулся. Сколько лет, по словам Винсента, он знал Ясмин? Пятнадцать? Много... очень много. Сейчас он выглядел от силы на тридцать. И значит, в момент встречи был еще ребенком. Немыслимо. Как немыслимо исцеление, которое он совершил у меня на глазах.
Впрочем, это были мелочи по сравнению с тем, что я уже успела понять несколько мгновений назад. Когда он убрал защиту, и я почуяла излучение.
У каждого бессмертного оно уникально. И в то же время обладает характерными признаками, позволяющими понять, кто перед тобой — суккуб, вампир, ангел или демон.
Излучение Винсента выдало его с головой.
«Меня почувствуют».
«Скорая» вывернула из-за угла. Я взглянула на Винсента. Такими же широко открытыми глазами, как у Сета.
— Ты — нефилим...