Я вскочил с коврика и радостно завилял хвостом. Что поделаешь, собачьи привычки слишком сильны, чтобы их отбросить. Радует, что, когда я стану человеком, эта проблема отпадет сама собой. Ведь у людей нет хвоста.
- Ну ты жук! А стонал-то как жалобно.
- Жуки не стонут, а я стонал от несправедливых обвинений.
- Они были справедливые!
- Да, но примененная сила была неадекватна причиненному ущербу.
- Если не перестанешь умничать - получишь еще раз!
- Все понял, замолкаю, иначе я по морде получу и больше никого не рассмешу.
Селистена все-таки улыбнулась. А улыбка, как всем известно, первый шаг к сердцу женщины. Даже такой умной и проницательной, как эта.
Правда, дальше события начали развиваться не так, как хотелось бы мне. Словно опомнившись, боярышня вдруг стала очень серьезной.
- Шутки в сторону. Садись и рассказывай все с самого начала. Я должна знать, кто ночует в моей спальне.
В мои планы правдивый рассказ совсем не входил, так что я попытался опять все свести к шутке:
- Извини, но в собачьем обличье я не могу лечь рядом с тобой, вот если бы...
- Не терплю пошляков! Если не хочешь ночевать на улице, тебе придется все рассказать. И никакие увертки тебе не помогут.
Ну и как ты такая умная дальше жить будешь? Тебе же такой, наверное, очень неуютно на белом свете? Что ж, придется все-таки что-то рассказать.
- Извини, но всю правду рассказать тебе не могу.
- Почему? - сразу взвилась Селистена.
- Во-первых, не поверишь, а во-вторых, это не моя тайна.
- Ладно, начинай, а там посмотрим. Только не надо повторять ту сказочку, что ты рассказывал на площади перед казнью.
- Неудачной казнью, смею заметить.
- Не важно.
- Это для тебя не важно, а у меня к этой казни совсем другое отношение.
- Мы с батюшкой были против и даже к князю ходили с прошением.
- Ага, сперва в холодную посадили, а потом к князю ходили,- начиная потихоньку закипать, выпалил я.
- А кто к нам в терем залез и перстень украсть хотел? - Моя собеседница тоже не отличалась сдержанностью.
- Так ты же у меня из-под носа семейную реликвию увела, причем только из вредности!
- Теперь ты мне расскажешь, что это перстень твоей мамы...
- И расскажу. Между прочим, это была практически единственная правда в моей пламенной речи.
Ну да, я, конечно, соврал. А что прикажете мне делать? Как с помощью правды избавиться от этого рыжего репейника? Вот именно, никак. И соврал-то чуть-чуть, и не для личной выгоды, а только чтобы моя собеседница не нервничала. Это я все для нее старался. Кстати, вон она сразу успокоилась и даже немного виноватой себя почувствовала. Это ничего, это полезно. А нервничать вообще очень вредно для растущего организма.
- Извини, пожалуйста. Я не знала, что это перстень твоей мамы. Что же ты сразу не сказал?
- А ты что, дала мне такую возможность? - добил я ее.
- Извини, - еще раз повторила Селистена и как-то подозрительно шмыгнула носом.
Нет, слезы мне тут совсем не нужны, я же не зверь какой-то.
- Да ничего, вы меня тоже извините. Надо было прийти, поговорить, а не лазить по ночам.
- Кстати, а как ты мимо стражи и Шарика в дом попал?
- Превратился в мышь и прошмыгнул. Только вот Барсик ваш меня чуть не слопал, а так ничего сложного.
- Погоди-ка, как это в мышь превратился?
Уникальная женщина! То, что она ночью в своей спальне с собакой разговаривает, ее не удивляет, а то, что я могу в мышь превратиться, - это для нее странно. Удивительная логика. Это же мышь, а не слон!
- Если ты еще не поняла, то я колдун.
- Как колдун? - дрожащим голосом переспросила Селистена.
- А ты что, о колдунах никогда не слышала?
- Слышала, конечно, но всегда думала, что это просто сказки.
- Ну считай, что попала в сказку, - с ехидцей заявил я.
- Все-таки ты наглец, а дальше что?
- Да в общем-то дальше неинтересно. Вернул я себе человечий облик, а меня молодцы твоего папаши скрутили.
- Так если ты колдун, так почему же ты, сидя в холодной, не превратился в мышь и не убежал?
Вот въедливая какая! Прямо наизнанку меня выворачивает. Придется рассказать немного больше, чем рассчитывал.
- Для колдовства нужны руки, а у меня они были связаны.
Селистена ненадолго замолчала и что-то усердно обдумывала, смешно морща свой миленький носик. Наконец она выдала:
- Так это ты для того, чтобы тебе руки развязали, такое представление на казни закатил?