Первушин Антон, Большаков Николай
Собиратели осколков
(Книга Первая)
Пролог
Сон не запомнился - осталось только ощущение навязчивого, занудного кошмара, привычного и потому уже не страшного, но раздражающего своей однообразностью. Какие-то штампованные ведьмы, с одинаковыми, по ГОСТу подогнанными, клыками, в единообразных лохмотьях, наводящих на мысль об униформе, рассыпающиеся в пыль, если их осенить крестным знамением, и снова вылезающие изо всех щелей, так что крестить их приходится на форсаже, вплоть до вертикального взлета... и подозрительная святая вода из бытового пульверизатора, настоянная на серебряных ложечках из бабушкиного сервиза... Несмотря на открытую форточку, Кир проснулся весь в поту. Очень тяжело было уговорить себя откинуть хотя бы краешек одеяла: в комнате было свежо, и мокрая кожа будто впитывала разлитый в воздухе холод, затекший с заснеженного балкона. Кир сосчитал про себя от десяти до нуля - старый прием помог смириться с неизбежным, - и резко выдохнув, выскочил из кровати. Ощущение было, как в бане - шайкой холодной воды, сзади, вдруг. Невнятно шипя и ежась, он прохромал до окна и захлопнул форточку, мимоходом слегка обжегшись о батарею - котельная трудилась вовсю.
Натянув трусы, он отправился в ванную и добросовестно протер глаза холодной водой. Во рту после сна остался мерзкий привкус, Кир несколько секунд рассматривал зубную щетку, потом решил обойтись. В туалете с первой попытки промахнулся мимо унитаза, окатив красный пластмассовый тубус со щеткой и какие-то обросшиекак мохом слежавшейся за годы пылью бутылки, прикрытые синей ветошью.
На кухне Кир с ходу споткнулся о бутылку из-под "Эрети", первую в ряду, стоявшем вдоль стены; она покатилась под стол, натужно звеня и сбив по пути еще три, позавчера вмещавшие "Балтику". Куча посуды в мойке, нижние слои уже начали покрываться плесенью, или это только казалось в неверном свете уличного фонаря, светившего прямо в окно. Кир нащупал на столе литровую банку с кипяченой водой, громко выхлебал четверть, последним глотком побулькав во рту. Потом вышел в коридор и зажег свет.
Плафон был засижен мухами - последний раз его чистили лет десять назад, еще при старых хозяевах... точнее, свою собственную люстру с кухни они прихватили, когда съезжали, и привинтили вместо нее этот прыщ из пупырчатого стекла, который, надо полагать, висел тут еще во время оно. Каждый год, собираясь начать-таки ремонт, Кир мрачно смотрел на этот плафон, прекрасно понимая, что это - как в суде: всегда найдется какое-нибудь более важное дело. И с каждым годом все призрачнее становились надежды побелить потолок и переклеить обои... Можно было бы охмурить какую-нибудь маляршу; время от времени Кир бросал такие намеки, когда кто-нибудь из друзей, оставшись на ночь, утром выковыривал из головы штукатурную крошку. Но дальше пустого трепа дело не шло.
Чистой посуды не было - последнюю тарелку он употребил вчера, и теперь она была покрыта желтым хрустящим рельефом засохшей картошки. Водогрей тоже, как назло, сломался недели две назад - клапан потек. Сначала Кир просто подставил под него ведро и потом мучился по ночам от колокольного звона падающих на железо капель; через неделю он затянул кран и с тех пор сидел без горячей воды. И прекратил мыть посуду.
Но теперь пришлось. Кир сдвинул кучу в сторону, чтобы освободить кран, набрал в кастрюлю воды и поставил на газ, рядом с чайником.
Яичница из двух яиц со шкварками. За шесть лет одинокого существования Кир приготовил тысячи яичниц, достиг в этом искусстве своеобразного мастерства, но так и не смог приспособиться к поеданию их со сковородки. В едва теплой воде он отскреб от тарелки остатки ужина, протер передником и выложил на нее шипящую и плюющуюся глазунью.
Вчерашняя булка была еще мягкая, в холодильнике обнаружился обветренный шматок ливерного паштета в клочке желтой полиэтиленовой трубки, а в буфете - два зачерствелых крошащихся шоколадных пряника. Паштета как раз хватило на бутерброд. Кир запил все это растворимым кофе, потом оторвал от купленной вчера грозди весь в черных пятнышках, мятый и восхитительно пахнущий банан и забрался с ним обратно в постель. Вытащив из-под бока лентяйку, включил телевизор. В телевизоре проповедовали - какой-то воинствующий мускулистый баптист в синем трико ломал о колено бейсбольную биту и заодно рассказывал, как изменилась его жизнь после того, как в нее вошел дорогой Иисус. Судя по бицепсам, прессу и объему грудной клетки, изменилась она в правильную сторону. Кир прикинул, что ему до такого... э-э, хабитуса - работать и работать, даже если жрать "Кипарис" напропалую: тут поневоле задумаешься о вечном. Интересно, как он это делает: дорогой Иисус, я верую в тебя всем сердцем, пожалуйста (в порядке ответной любезности) сделай мне бицепс сорок два, бедро восемьдесят шесть и... что-то там еще - к следующей среде, если тебя не затруднит( Бартер.
Другие программы, впрочем, были еще скучнее. Господин некто, фамилия которого почему-то не появилась в титре, пел дурным голосом, что он вот именно сегодня позвонит и скажет все, что думает, а кругом по сцене извивались дамочки, количеством от трех до четырех.
Далее - настроечная таблица, еще одна, совсем ничего - снег, а здесь новости из Останкино - хоть что-то...
- Беседы просвещенных сисопов (2:5030/ХХХ) ---------- SPB.SYSOP
Msg : 5 of 46
From : Kira Maximov 2:5030/XXX 11 Jan 96 02:05:10
To : Yuri Samoyloff
Subj : пидер гнойный (was: Проблемы и комплексы)
---------------------------------------------------------------
*** В четверг, 11 января 1996 года, в [KIR.PERSONAL] промелькнуло
нечто подобное:
Однозначно приветствую тебя, о Yuri!
Однажды, 12 января 1996, некий Yuri Samoyloff писал какому-то
Kira Maximov нечто нижеследующее:
[скип]
YS> Если по твоей милости все это пропадет, безвозвратно - я тебя
YS> УБЬЮ!
Что пропадет? Неужели ты все еще восстанавливаешься? Полгода уже? Ну ты просто крут.
YS> Таких, как ты, надо ДУШИТЬ, в младенчестве, потомучто от тебя
YS> одно гавно...
Я тебя тоже люблю. :)
[скип]
West Bishes,
Kir
--- GoldED 2.50+
* Origin: Сижу, никого не трогаю, ловлю карриер (2:5030/XXX)
Почту Кир просматривал по вечерам. Садился, закидывал правую ногу на стол, левую - на правую, и читал. Пойнтов он не держал, подписывался от силы на две дюжины эхообластей, но и так в каждую ежедневно приходило по несколько десятков, а то и сотен, сообщений. Чтение отнимало не меньше часа. С утра отсмотреть новости было просто невозможно: ни времени нет, ни настроения...
К тому же по утрам надо было ходить на работу.
К работе своей Кир относился с глубоким и нескрываемым презрением. Занимался он и взаправду вещами, недостойными уважающего себя программера, хоть и назывался более чем благородно - "системным аналитиком". Однако на самом деле Кир творил все, что угодно, вот только программ не писал. Единственным его детищем за полгода была база данных по персоналу для отдела кадров, да и та уже была написана кем-то в необозримом прошлом, вследствие чего нуждалась лишь в наведении лоска и выправлении дюжины-другой-третьей багов. А так в обязанности входило следить за сетью, заниматься почтой, не менее четырех раз в неделю переставлять "форточки", поскольку любознательные эмэнэсы почитали за обязанность воткнуть в машину каждый предмет, хоть отдаленно напоминающий по форме DB-25 или RJ-45, и установить весь шареварный софт, до которого только могли дотянуться своими нетскейпами и эксплорерами (вот уж воистину - все беды от высшего образования!). Как результат всех этих экспериментов "форточки" сыпались в темпе горного обвала. Да и ловля вирусов тоже отнимала немалую часть времени - не далее как на прошлой неделе, к примеру, снова возник из небытия старый добрый "ван халф", а в декабре откуда-то выскочили "квартирус-2000" и "страшный тайм" - правда, про последний сложно сказать, вирус это, или просто у ребят, обозвавших хохму под названием "антитайм" фагом, такое развитое чувство юмора.
Но был в этой работе и один несомненный плюс. Шесть из восьми рабочих часов, положенных по КЗОТу, Кир мог совершенно свободно распоряжаться на свое усмотрение пентяхой с умопомрачительным (для своего класса машин) метрами памяти. Конечно, наученный горьким опытом, больше он в "родном курятнике" не гадил и занимался творчеством исключительно дома, а в институте перебивался случайными заказами: писал всякие мелкие поделки, рисовал мультфильмы, делал оригинал-макеты и прочую полиграфическую дребедень( визитки, бланки... Правда, оплачивались эти "случаи" значительно лучше (и регулярнее, что характерно!) основной работы, где он, как инженер-программист 13 разряда, получал 270 тыров плюс 12 процентов за вредность (минус налог, минус профсоюз, минус...).
А ведь всего полгода назад...
...Комната - двенадцать квадратных метров. Четыре монитора, один двадцатиоднодюймовый, Эм-Пэ-Эр, для всякой полиграфии. Системных блоков пять: обезмониторенный погорелец у Борисыча под столом, рядом с левой ногой; далее - пауэр-мак, с которого не слазит Орлов, дизайнер-дигитайзер наш; еще - два приблудных пентиума то ли серой, то ли красной сборки - у Борисыча и Штейна, и старая больная четверка - моя. У нее в винте барабашка временами случается, хотя тянет кавиар еще, тяяянет, родимый... полгода назад надо было поменять, но Женька все жмется, хотя давно пора было бы... да и матерь поменять, если уж на то пошло... Все собираются, и собираются, и собираются... а воз - как обычно.
Нет, господа, заявляю решительно: сейчас, когда космические корабли бороздят просторы Большого Театра, а Intel выпустил сигнальную партию P-II, в век тотальной информатизации, интернетизации и торжества объектно-ориентированного программирования, четверка - это не машина...
- Беседы просвещенных сисопов (2:5030/ХХХ) ---------- SPB.SYSOP
Msg : 192 of 201
From : Kira Maximov 2:5030/XXX 13 Jan 96 02:05:10
To : Anatoly K. Shapiro
Subj : пидер гнойный (was: Проблемы и комплексы)