Вовчик изобразил мыслительное усилие: наморщил лоб, всей пятерней почесал затылок. На самом деле он просто доказывал сам себе, что на бабу (голую!), подобранную в лесу, налепить (клопа( просто невозможно - разве что именно туда...
Пауза.
- Книгу. Про ремонт осьмушек.
Заброс провалился с лёгким треском. Дамочка не выказала ни малейшего интереса или удивления, просто вяло спросила:
- Чего-чего? - это было именно то, что можно было ожидать от среднеподозрительной лояльной женщины в возрасте все-ещё-привлекательности.
- Ремонт, говорю, и обслуживание, об-слу-жи-ва-ни-е аппаратного обеспечения систем искусственного интеллекта восьмого поколения.
И этот червячок оказался вяленым. Будь дамочка саевой подсадкой, ей следовало бы немедленно и крайне сильно возбудиться и изобразить что-то вроде "а-а, и ты из наших?!". Вместо этого она зевнула и отвернулась к стене, натянув на голову край пленки.
Через пару минут она пробубнила:
- Эй, ведьмак молодой, а есть у тебя что ремонтировать-то?
На версии "дура" можно было поставить жирный крест.
В ухе отдалось:
"Легче, легче, парень. Сай не дремлет."
- Аминь.
- Что?
- Откуда( говорю? Так, нашёл книжку в развалинах, ну, и почитываю иногда.
- Параграф восемнадцатый Уложения о наказаниях. "А кто будет замечен в чтении книг, кои читать ему не след, того бить шокером десять раз."
- Спасибо, я помню.
Разговор принял странное течение. Вовчик как бы невзначай нашарил оплетеную кожаной полоской рукоять тесака. Потом рассмеялся и, отстегнув ремень с ножнами, бросил на пол. А Лиза хихикнула:
- Не бойся, я тебя не сдам.
- А я и не боюсь. Слушай, я тебя весь вечер развлекал, может, теперь и ты расскажешь чего-нибудь, в натуре?
Лиза некоторое время возилась на своей куче прелой соломы, потом села, привалившись к стене - стена затрещала.
- Ну чего ты ко мне пристал?
- Ха! Будто сама не понимаешь... Ладно, все, не буду. Ну, где родилась, кто папа, что в лесу делаешь?.. Интересно же!
- Запарил. Ну, Елизавета Громова, - Вовчик хрюкнул было, но моментально сориентировался и сделал вид, что закашлялся. - Это... это по мужу. Раньше была - Воронцова. Вот. Родилась в Лавнии - вонючая такая деревня, прямо в болотине стоит, километрах в пятнадцати от Ладоги. Девяносто первого года. А ты, кстати, когда родился?
- В девяносто восьмом.
- Да ты же пацан совсем!
Это была грязная провокация, и Вовчик разозлился:
- А ты разденься - посмотрим, кто тут пацан.
- Ну тихо, тихо, извини. Пошутила. Ну...
Деревня Лавния, по её словам, являлась довольно неприятным местом. Прежде всего, было в ней всего сорок дворов( стояла она в самой сердцевине болотины, в комариной гуще (после войны и прочего за исправностью ирригационных сетей никто не следил, и почти весь берег Волховской губы оказался залит по самое то самое). Ну, и в-третьих, её папочка числился единственным на весь округ офицером кабель-службы и, целый день пролазив по залитым водой торфяникам, возвращался домой злой, мокрый и голодный( Не имея подходящей по социальному уровню компании, он немедленно напивался, после чего начинал буйствовать и приставать к своим дочерям, которых у него было пятеро, одна другой страшнее, если не считать младшую. Незамужние! как тут не дать? И давали. Хоть и отец, хоть на ногах не стоит - главное-то не в том, какой-никакой, а мужик! Ну, а когда Лизка подросла, хрыч старый и на неё взгляды начал кидать, тут уж мать вооружилась сковородой и чуть что - по чайнику. Что ж ты, старый хрен, хоть одну девку сделал не уродиной, хоть замуж можно выдать, и ту хочешь испортить? Н-на, кобель поганый! Дзынь!
Тут появился на горизонте соседский Васёк - вместе в одной луже грязь месили, за пиписьки друг дружку трогали в нежном возрасте; подрос, шельма, но всё равно совсем щенок ещё. Пятнадцатый пошёл, а половины зубов уже как не бывало, и морда вся в прыщах. А как-то раз купаться пошли на Веготское, так выяснилось, что и не только морда. Он там, на мокром берегу и попытался её облапать, но огрёб острым девичьим коленом как раз туда, откуда ноги растут. Матери потом так и сказала: мол, козел вонючий твой Васек, и моется раз в год, когда говно из штанов наружу полезет; не пойду за него, и шабаш. Ну, натурально, скандал, шум, гам, порка, за волосы мать оттаскала, головой о стену постучала, но так, не очень сильно, больше для острастки. Сестрёнки тоже добавили - за жизнь свою собачью: аж целых четыре бляди на деревню, не считая тайно практикующих - конкуренция, так что они уж старались от души, пятая им была совсем не в масть.
Ну а дальше что( Отлежалась она немного, монатки собрала и одной прекрасной ночью ушла в лес. Отец тогда случаем трезвый был (принимал какую-то комиссию), он быстро всё смекнул, послал патруль с собакой на поиски, почти догнали - она уже и лай слышала, но выручило умение на болоте прятаться, да и перчик в след тоже не последнюю роль сыграл.
Потом - год с бандитами, потом ушла от них, прибилась к другой шайке, с этими долго была, с Борисом там познакомилась. Громовым. Потом её на кармане взяли, дали шесть детей с принудсодержанием. Недавно отпустили, да вот, видно, опять чего-то хотят...
- Сколько ж у тебя всего? - с насквозь фальшивой заботой поинтересовался Вовчик.
- Всего-то девять. Я ж, почитай, каждый год рожала.
"Ой, врет! - вставил Фил. - Интересно, зачем?"
- Да-а, не повезло тебе. Хоть в кого дети( Мужики-то нормальные были? - (ходили слухи, что в женских принудродиловках оплодотворение производят вовсе не специально подобранные доноры, а всякая местная шваль, у которой денег не хватает дойти до бардака: усмирители, санитары, прочее дерьмо).
- Да как тебе сказать. Всяко было. Впрочем, они там все козлы.
- Да-а. Ладно, слушай, давай спать. Я покурю малехо там, снаружи, и тоже покемарю. Или ты...
В темноте Вовчик не видел выражения её лица, но ответ прозвучал точно такой же, как и в прошлый раз:
- И не мечтай.
- Мечтать ты мне не запретишь.
Он вышел под дождь, прихватив с собой Фильку и кусочек сухой бумаги.
Дождь по-прежнему накрапывал. Вовчик свернул козью ногу, задымил.
- Что скажешь? - спросил Фил.
- Врёт она зачем-то.
- А ты для чего ей про себя наврал?
- А что, я должен был ей по всей форме доложиться?
- Ну( ладно( Наврала, так наврала, тебе-то какая разница? Ты же знаешь правду.