другому поводу
Когда-то это было кладбище. Теперь, когда весь город превратился в огромный ветшающий памятник самому себе, об этом смешно говорить. Кладбище... не совсем. Братская могила. Гранитная полоса монумента. Удивительное дело, просто мистика какая-то, но этот клочок земли отказывался зарастать наравне с окрестностями. Только трава поднялась почти до пояса: сочная, мягкая, КЛАДБИЩЕНСКАЯ... Её подстригали, удобряли, холили не одну сотню лет... и она помнила это.
Сбоку ударила очередь из пулемета. Патронов не пожалели: осыпавшаяся стенка памятника взорвался бутоном рикошетов. Вовчик рухнул на бок, дёрнул за собой Лизу. Пистолет из-за пояса выпал; Вовчик неуклюже нашарил его, одновременно пытаясь вылезти из обвязки.
- Эй вы, там! - каркнул из далеких кустов слева бармалей. - Встать и руки вверх!
Вовчик не целясь засадил две ракеты в том направлении. Взрыв был впечатляющ: здание с покосившейся решетчатой башней - на ней висела на одном кронштейне помятая параболическая антенна - медленно, с достоинством осело; антенная мачта завалилась, рассыпавшись на двухметровые секции, тарелкой накрыло злополучный куст.
- Ах ты сука! - с немалой обидой крикнул бармалей, снова утапливая гашетку своей шестистволки.
- Смываемся, давай за мной. - выдохнул Вовчик и извиваясь змеей, пополз к проходу внутрь мемориала, волоча за лямку рюкзак.
Что-то, какая-то неровность рельефа, видимо, мешала бармалею понаделать в них дырок, и он знай себе садил поверху, кроша стенку.
- Ну ты! Хватит!
- Сдавайтесь, придурки!
- Тебе, что ль, пидору гнойному?
В ответ посыпались матюги. Вовчик высунулся из-за стены и выпалил, целясь на голос.
Б-бух! Ругань как отрезало, зато опять ударила бесконечная очередь. От набережной засадил скорострельно ещё один ствол. Второй бармалей спрятался за упавшим со своего постамента полководцем и палил из-под торчащей вверх руки с обломанной саблей крупной картечью из охотничьего помповика, о чем можно было догадаться по ритму: пять выстрелов - долгая пауза - снова пять выстрелов...
А вот и третий. Солнышко неумытое. С самопальной какой-то тарахтелкой. Он тоже приближался с северо-запада, пёр дуром, не укрываясь, и за минуту, что он продолжал греметь своей конструкцией из труб и фланцев, трижды заклинило подачу ленты, которой бармалей был обмотан с головы до ног. Так он и остался в памяти народной безымянным, когда маленькая оперённая ракетка, пробив насквозь жилет и титановый набрюшник, взорвалась у него в желудке, разбросав внутренности на несколько десятков метров вокруг.
Щёлкнул холостой спуск. Вовчик зачерпнул из кармана горсть патронов и принялся по одному засовывать их в магазин, от спешки промахиваясь и ругаясь. Бармалеи, не прекращая пальбу, перебежками приближались, через каждый десяток шагов падая на пузо. Тот, с бандурой, даже когда падал, всё равно был очень заметен - горбом торчал за спиной станок со старинным кислотным аккумулятором и короб подачи. Выцелить его, правда, было мудрено: над головой свистело - мизинец не просунуть.
- Убю суку! - проглотив мягкий знак( крикнул злой человек с ружьем.
Если бы Фил был в порядке, он, не колеблясь, объявил бы акцент бармалея кавказским.
Вовчик высунул ствол в трещину и не целясь выстрелил в сторону, откуда доносился тонкий визг редуктора пушки. Ракетка оказалась дефектной, но бармалей немедленно отозвался очередью. Аховое было положеньице. То ещё. Прямо скажем, безнадежное...
Что-то чиркнуло над кронами Летнего сада, скорее даже леса; крепко, до рези в носу, пахнуло озоном. Пулемёт захлебнулся и ствольная коробка с протяжным воем прекратила вертеться. Вовчик дождался паузы в ритме ружейной пальбы, вскочил и метким выстрелом уложил кавказского бармалея на месте.
- Бежим! - подхватил рюкзак на плечо.
Последний бармалей бросил свою пушку и потянулся за пистолетом. Большой, здоровенный детина в камуфляже, оснастка "минигана" подогнана любовно и со знанием дела, вся тяжесть приходится на спину, рука только направляет ствол. Боевик. Вовчик выстрелил, ракетка ударила в толстую стальную пряжку грудного ремня и не взорвалась. Бармалей сел, потом упал, будто в пояснице у него освободился шарнир.
- Ну как, развеялась? - спросил Вовчик на набережной, стирая со лба пот.
- Дурак ты! - сказала Лиза с чувством. - Мне отойти надо. В сторонку.
- Ну отойди.
Минут через пять она вернулась и помогла Вовчику надеть рюкзак.
08h
А мост, естественно, давно уже пребывал в аварийном состоянии. Мостам вообще не везло: если их не брала под своё покровительство гильдия, они приходили в упадок за считанные годы. После разорения Питера, когда коммунальные службы прекратили своё существование, все строения развалились очень быстро; но если пусть даже пятидесятиэтажный железо-стеклянный дом можно заменить на деревянный( то как прикажете восстановить сложнейшее сооружение более полукилометра длиной? Брёвна накатить? А что делать с тем вон танком, который рухнул в третий пролет, да так там и застрял, едва касаясь дульным тормозом поверхности воды? А с эти гнилые фермы - где теперь взять железо, такое железо? Асфальт, бетон, облицовка...
Где ты, прекрасная Омиер?! Может быть, цивилизация и не такое уж благо, и стоит всего того дерьма, которое случилось за последние четыреста лет, но... есть вещи и есть вещи. Вы бы отказались полетать только (ТОЛЬКО!) потому, что ваш дедушка в четыре года упал со стремянки?
Поросль так и не смогла укорениться на мосту, и выглядел он от этого ещё страшнее, чем могло показаться - во всем безобразии разрухи: облезший асфальт, проржавевшие и крошащиеся перила, огромная дыра посреди, на самом высоком месте, из неё торчит моторный отсек САУ( отвалившийся трак раскатан рядом и тоже проржавел... Одна из хаевых экспедиций, видимо. Вовчик не без опаски сделал несколько шагов по осыпающемуся настилу первого пролета.
- Может, лучше вплавь( - опасливо спросила Лиза.
- Я столько не проплыву, - сказал Вовчик. - У меня ногу сводит в воде... - он подумал( - Вот что мы забыли!
Вовчик достал моток верёвки и попытался обвязать её конец вокруг пояса. Лиза смотрела, как он возится с узлом, потом не выдержала:
- Да не так это делается. Дай сюда, - она пропустила верёвку у него под мышками, как-то хитро оплела один конец другим, дёрнула - держит крепко.
А Вовчик ощутил очередной прилив совершенно несвоевременного возбуждения. Вроде бы - ну, было, да прошло, быльем поросло - ан нет, вот оно, плещет в крови, п-приливает... Дрянь такая.
Вот из принципа не прикоснусь, решил Вовчик. Пошла ты... н-недотрога.
Так же ловко она обвязалась сама, оставшийся конец заправила под рубашку.
- Ну что, попробуем. Ох, прости господи невинные прегрешения наши! Вовчик попробовал ногой плиту за стыком, качнулся, перенёс вес на переднюю ногу: - Здесь вроде можно.
- А ты что, верующий?
- Я? А по мне сильно заметно?
Она ничего не сказала, и продолжала молчать до конца пролета. Над опорой они остановились. Гребенки оконечников разводного пролёта тут совсем истлели, через дыру была видна поверхность воды. И то - какая вода, бревно на бревне. Буль! Не то страшно, что провалишься, в конце концов, можно и выбросить этот рюкзак - жизнь дороже; хотя как потом жить - тоже вопрос; но весь этот плавучий хлам... до воды долетишь, как язык - без костей.
- Ты хоть знаешь, куда дальше идти?
- Знаю.
Ещё немного помолчали.
- Ну так куда?
- Уф. Завод "Позитрон", знаешь?
Лиза мотнула головой.
- Чего спрашиваешь тогда?
- Какой ты злой сегодня.
- Ага. Большое удовольствие я нынче получил, и не одно. Всё, пошли. Сидим тут... как на сковородке.