Таким образом, объективные предпосылки для возникновения общества действительно равных возможностей в ходе технического прогресса неизбежно возникнут. Но что делать с человеческой природой? Но не помешают ли нам доставшиеся от обезьян гены?
Во все времена сильные мира сего стремились передавать власть по наследству. Биологическая причина этого ясна: каждый живой организм стремится увековечить свои гены, обеспечивая наилучшие условия для своего потомства. Наилучшие условия - на вершине власти, поэтому это стремление является заложенным в гены, то есть инстинктивным. И пока мы живем в мире, где всем всего не хватает, такое поведение является объективно необходимым, и осознается как таковое. То есть в этом случае разум и инстинкты действуют в одном направлении и не противоречат друг другу. С возникновением общества изобилия условия станут для всех одинаковыми, так что объективно необходимость в таком поведении отпадет. На уровне сознания люди будут понимать, что поведение, унижающее других людей, будет опасно для них самих, поскольку такое поведение вызывает только ненависть. Понятно, что антагонизировать окружающих, в ситуации, когда это не приводит ни к какому преимуществу в доступе к ресурсам, в конечном счете, невыгодно, и, следовательно, неразумно. Иными словами, вероятность поведения, диктуемого стремлением поставить себя выше окружающих, у людей, которые будут жить в мире полного изобилия, будет несколько ниже, чем у людей прошлого и настоящего. Но гены, а значит и инстинкты, останутся. Поэтому в данном случае разум и инстинкты будут действовать в разных направлениях, то есть конфликтовать друг с другом. Кто победит в этом внутреннем конфликте? Есть ли у разума шанс в борьбе с инстинктом?
Для того, чтобы ответить на этот вопрос надо понять откуда вообще взялись инстинкты, и откуда взялся разум.
Любое живое существо, чтобы выжить, должно иметь внутри себя какую-то модель окружающей действительности, определяющую его поведение. На ранних этапах эволюции жизни, когда еще не было на Земле существ с большим мозгом, информация о внешней среде намертво "прошивалась" в устройстве нервной системы животного. Я говорю "намертво", поскольку каждое конкретное животное рождалось и умирало с одной и той же "схемой" нервной системы: схема эта была записана в генах, а гены на протяжении жизни индивидуума не изменяются. Можно сказать, что такое животное аналогично такому компьютеру, все программное обеспечение которого "зашито" в ПЗУ на заводе. Любые изменения в подобную модель внешней среды могли вноситься лишь естественным отбором на протяжении многих поколений. Это была очень "негибкая" система, и не удивительно, что в конце концов на свет появились организмы с "перезаписываемой памятью", в которую можно было записывать и перезаписывать информацию в течении жизни отдельного организма. Модель внешней среды, хранящаяся в организме, теперь могла изменяться на протяжении его жизни, в зависимости от изменения внешних условий.
Но и информация, записанная в генах (условно назовем такую информацию "инстинктами"), в общем-то, никуда не исчезла. Покуда модель внешней среды, доставшаяся от прошлых поколений и записанная в генах, совпадает с моделью, создаваемой в реальном времени в "перезаписываемой памяти" (назовем такую модель "индивидуальным опытом") все обстоит прекрасно. Никаких внутренних конфликтов не возникает, и внешний наблюдатель не сможет определить, чем вызван тот или иной поведенческий акт: "инстинктом" или "опытом". Но вот условия внешней среды изменились. Соответственно изменился "индивидуальный опыт", а "инстинкты" остались прежними. Как поведет себя организм? Что окажется сильнее: "инстинкты" или "опыт"? Если "инстинкт" окажется сильнее, и организм поведет себя не в соответствии с теми условиями, в которых он реально живет, а в соответствии с теми условиями, в которых жили его далекие предки, шансов на выживание у него будет очень мало. Я уверен, что естественный отбор давно уже "встроил" во все успешно выживающие виды животных такой механизм арбитража конфликтов между "инстинктами" и "опытом", при котором командам идущим от "опыта" присваивается более высокий приоритет.
Сегодня внешний наблюдатель не сможет сказать, чем вызвано такое, например, свойство человеческой натуры, как жадность "опытом" или "инстинктом", поскольку "опыт" и "инстинкт" на сегодня пока что не конфликтуют между собой - сегодня, как и тысячи лет назад, тот кто успел что-то ухватить и приберечь, имеет больше шансов выжить, чем тот кто урвать не сумел. Но если ситуация изменится, и "опыт" начнет говорить, что возможности получения ресурсов отныне равны и для "жадины" и для "бессеребренника", но жадины пользуются меньшим уважением в обществе, возникнет конфликт между "опытом" и "инстинктами". И есть существенно большая нуля вероятность, что этот конфликт будет решен не в пользу "инстинктов".
Я думаю, что в случае человека (в отличие от животных) гораздо большую проблему чем инстинкты в прямом смысле этого слова (т.е. поведение, определяемое генами) будут представлять из себя то, что можно условно назвать "культурными инстинктами", т.е. те обычаи, которые достались нам от далеких предков, но которые не всегда соответствуют реалиям новой жизни. Эта особенность человека связана с тем, что из животных только он использует вторую сигнальную систему (т.е., язык), которая позволяет передавать информацию от поколения к поколению (аналогично генам), что привносит в систему элемент "негибкости", характерной для генов (а не для памяти). Но, создавая проблему, вторая сигнальная система одновременно дает нам и средство к ее решению. Она позволяет нам строить очень сложные модели действительности, в том числе и модели самих культуры, языка, обычаев, которые позволяют нам судить, устарели они или нет, соответствуют ли сегодняшней действительности или не соответствуют. Если Вам не нравится слово разум, можете назвать эту способность сознанием, мышлением, как угодно - не в слове суть.
Все это, в общем-то, азбучные истины материалистического понимания истории и человеческой природы (почти что на уровне банальной сентенции "собака бывает кусачей только от жизни собачей"), и я не стал бы на них так долго останавливаться, если бы все мы не были жертвами идеалистического понимания коммунизма, царившего в нашей стране на протяжении многих десятилетий. Именно то обстоятельство, что большинство наших соотечественников под коммунизмом понимают именно и только идеалистический коммунизм, позволило широко распространиться представлению о том, что коммунизм неосуществим, поскольку он противоречит человеческой природе. Идеалистический коммунизм действительно неосуществим, и он действительно не соответствует человеческой природе, но идеалистический коммунизм не имеет ничего общего с коммунизмом как материалистическим учением.
Итак, подытожим: особенности советской цивилизации идеально вписываются в основные тенденции развития человечества. Тенденции технического прогресса, если продолжить их в будущее, открывают возможность не дать человечеству забрести в тупик информационного капитализма, возможность преодолеть барьер роста, вывести гуманистическую цивилизацию из нынешнего кризиса. Но для того, чтобы эта возможность была реализована, необходим "цивилизационный фактор", наличие цивилизации, которая хочет воспользоваться этой возможностью. Иными словами, на нас, наследников советской цивилизации, легла огромная историческая ответственность: если мы не сумеем сохранить советский народ и советскую цивилизацию, это может закончиться гибелью общемировой гуманистической традиции и провалом человечества во мрак второго средневековья.
Глава 7 Что делать?
Мне представляется очевидным, что на сегодняшний день мы столкнулись с целым рядом очень серьезных и очень необычных, во многом уникальных, проблем, для решения которых не подходят традиционные способы, выработанные западной цивилизацией. Мы имеем страну, большинство населения которой в результате перехода к экономике классического капитализма просто должно вымереть, а оставшееся меньшинство должно будет занять рабочие места, не требующие особенных знаний и умственных усилий. Но это не просто население, это народ с чрезвычайно высоким образовательным уровнем. Его знания и умения никак не используются. И это при том, что человечество вступает в эпоху глобального кризиса, вызванного выходом к межпланетному барьеру роста. Цивилизация, носителем которой является этот народ, в силу своих уникальных особенностей могла бы помочь человечеству преодолеть этот барьер, но из-за потери своей государственности, она даже не может спасти свой народ от геноцида. Уже в силу этого, необходимость создания единой страны советского народа ("Советии") представляется мне очевидной.
Эта страна не должна быть простым повторением СССР со всеми его недостатками, которые в конце концов привели его к поражению в холодной войне и гибели.
7.1 СССР как временное образование - "инкубатор" советского народа.
Советский Союз не был единым государством советского народа и не мог им быть, поскольку единого советского народа в момент возникновения СССР еще не существовало. Для того, чтобы возник новый народ, необходимо чтобы какое-то значительно количество людей (десятки или сотни тысяч, может быть даже миллионы) хотя бы на какое-то время оказались в культурной изоляции от своих соседей (хотя бы частичной изоляции) и создали самобытную культуру. В противном случае, взаимный культурный обмен с соседями не даст им выделиться в нечто самобытное и самостоятельное в культурном отношении. Разумеется, это не означает, что изоляция необходима для существования народа и после того, как он сформировался. После того, как народ сформировался, вступают в силу внутренние защитные механизмы национальной культуры (грубо говоря, сознание того, что свои обычаи "лучше" чужих) и тогда народ может общаться со своими соседями, но при этом не ассимилироваться ими. Например, американский народ не мог бы возникнуть сегодня, когда из Европы в Америку можно добраться за несколько часов, а современные средства связи и вовсе сводят это расстояние к нулю. Цивилизация в Америке смогла пойти путем отличным от Европы только потому, что в период зарождения американского этноса (этногенеза) Америка была отделена от Европы несколькими месяцами морского пути (если перевести это на современные понятия о сроках путешествия, то Америка тогда находилась как бы на другой планете.)
Советская цивилизация сформировалась, как цивилизация отдельная от западной благодаря изоляции СССР от всего остального мира в период правления Сталина с характерными для него изоляционизмом и ксенофобией. Хотя изоляционизм и ксенофобия и были чертами традиционно присущими русской (а не советской) культуре, эта изоляция способствовала тому, что тогда еще только зарождавшаяся советская культура могла свободно формироваться вне сферы влияния западной цивилизации. С одной стороны это было плохо, поскольку это мешало заимствовать с Запада все хорошее что там было, а с другой стороны это было хорошо, поскольку советская цивилизация могла формироваться не повторяя ошибок Запада. Советский народ сформировался уже после Сталина, где-то к середине 50-х годов, когда выросло и вступило во взрослую жизнь первое поколение людей, воспитанных исключительно в традициях советской цивилизации. Расширение контактов с Западом в послесталинский периода стало возможным, поскольку оно уже не могло изменить наметившийся самобытный вектор развития советской цивилизации. Изоляция стала не нужна.
Национальность человека определяется прежде всего той культурной традицией, в которой он воспитан. Поэтому последовательность событий при этногенезе может быть только такой - сначала, в условиях изоляции возникает самобытная традиция, а затем, на основе этой традиции возникает собственно этнос. Основы Советской цивилизации закладывались не советскими людьми - их тогда еще просто не было - а представителями древних народов. И противоречивость сталинской эпохи объясняется в первую очередь противоречием между новой культурной средой, и людьми, для которых эта среда была "не родной", искусственной. Они хотели делать как лучше, но слишком часто у них получался лишь ухудшенный вариант царской "тюрьмы народов" с ее охранкой, каторгой и прочими "прелестями". Должно было вырасти поколение действительно советских людей, для того, чтобы начать бороться с таким пережитком царизма как сталинизм.
Само слово "Союз" подразумевает соединение разнородных частей. Союз был компромиссом между заложенным в коммунистическую идеологию стремлением к единому человечеству и реальным положением дел, когда страна была расколота на множество древних народов. Появление СССР на исторической сцене явилось результатом компромисса между силами нового и старого, между интернационализмом и национализмом. В те времена когда единая советская нация еще не сформировалась, деление Советской страны на республики возможно имело определенный смысл, или, по крайней мере, было вызвано политической необходимостью. Деление народов на "младших" и "старших" братьев, "заслуживающих" звания союзной республики или же только автономной или "незаслуживших" автономии вовсе, было явной уступкой российскому национал-шовинизму и прочим более мелким республиканским шовинизмам. Компромиссная форма Союза возникла потому, что в то время советского народа еще не существовало, существовали только первоначальные идеи советской цивилизации. Союз как раз и послужил тем "инкубатором", в котором вырос единый советский народ. Задача создания единого государства советского народа реально может быть поставлена только теперь, когда советский народ уже существует.
7.2. Необходимость создания Советии - будущего единого государства единого советского народа
Сегодняшняя ситуация очень сильно отличается от той, которая существовала во времена создания СССР. Сегодня, разбросанный по странам советского мира, живет огромный единый народ. (Странами советского мира я предлагаю называть страны, образовавшиеся на обломках СССР, и имеющие общую культурную основу - советскую культуру. Это выражение аналогично например, выражению "страны арабского мира", т.е. страны возникшие когда-то на обломках арабского халифата, и имеющие общую культурную основу, которая первоначально являлась официальной идеологией халифата). Советский народ пока еще не полностью осознал себя единым народом, единым этносом. Но осознание это, как мне кажется, постепенно созревает. Я мечтаю о том дне, когда в результате этого осознания возникнет единое национальное государство единого советского народа - страна под названием Советия, которая не будет разделена на республики, автономии, и национальные округа. В ней не будет народов младших и старших, а будет только один народ - Советский. (В крайнем случае, если какой-либо из древних народов захочет культурной автономии, для него наверное можно будет сделать что-нибудь вроде индейской резервации в США.) Сегодня подобная мечта кажется нереальной, но кто знает: Мечта овладевшая умами множества людей способна стать огромной силой, способной изменить мир.
Данная мечта является относительно новой, и мы еще не знаем насколько широко она может распространиться.
Я не считаю, что мы должны стремиться к возрождению Союза Резерваций Индейских Племен. С резервациями пора кончать. Единому советскому народу нужна единая Советская Страна - Советия.
Речь не идет о восстановлении СССР в том виде, в каком он существовал до перестройки. У прежнего СССР была уйма недостатков, и не надо его сегодня идеализировать (хотя конечно, тогдашние советские проблемы были проблемами совсем другого порядка - народу тогда не приходилось бороться за физическое выживание). В СССР существовал огромный разрыв между провозглашенными идеалами и действительностью. Само по себе это не страшно - на то они и идеалы, чтобы служить постоянным ориентиром, а не конечным пунктом, после достижения которого идти больше некуда. Плохо тогда, когда разрыв между действительностью и идеалами со временем не уменьшается, а растет. И в СССР эта проблема стала намечаться задолго до перестройки. Речь идет о том, чтобы построить новое советское государство, в котором существовали бы механизмы обеспечивающие постепенное, но постоянное уменьшение разрыва между Советской Мечтой и действительностью. Основными такими механизмами должны стать механизмы обеспечивающие технический прогресс, и правовые и культурно-этические нормы обеспечивающие равный доступ граждан Советии к плодам этого прогресса.
Советия должна быть средством обеспечения ресурсов, необходимых для достижения целей советского народа в данный конкретный исторический период. А цели советского народа в данный исторический период совпадают с целями всей гуманистической цивилизации - необходимо спасти технический прогресс на планете Земля, остановить сползание земной цивилизации во второе средневековье. Для этого необходимо преодолеть межпланетный барьер роста, что потребует огромных материальных, энергетических и интеллектуальных ресурсов. Как собрать такие ресурсы и организовать их целенаправленное и координированное использование?
В принципе, для собирания и целенаправленного использования огромных ресурсов форма страны не обязательна. Как показывает практика современных транснациональных корпораций (ТНК), такие корпорации зачастую распоряжаются ресурсами далеко превосходящими ресурсы отдельных национальных государств. Если дать волю фантазии, то в принципе можно представить себе Советию в виде "виртуальной страны" - т.е. структуры аналогичной транснациональной корпорации, структуры владеющей ресурсами в различных точках земного шара (а также далеко за его пределами). Возможно в отдаленном будущем, когда владение земельными участками потеряет всякую хозяйственную ценность, поскольку все промышленное производство будет вынесено в космос, а вся необходимая человеку пища, благодаря достижениям генной инженерии, будет расти у нас прямо на подоконнике не по дням а по часам, все государства перестанут держаться за свои земельные участки, огораживая их государственными границами, и превратятся в организации, распределенные по всему пространству солнечной системы. Но на сегодня это пока еще не реально - для ведения хозяйственной и исследовательской деятельности в крупных масштабах необходимы соответствующие ресурсы, т.е. опять же, земельные участки с природными ресурсами и хозяйственными строениями, т.е. фактически, целая страна. И даже если предположить, что советский народ в конце концов выберет вариант организации не в форме государства, а в форме корпорации, для организации корпорации нужен начальный капитал, т.е. та же самая земля с заводами и фабриками. Советскому народу необходимо вернуть то имущество, которое было украдено у него в период "перестройки" и "радикальных реформ". Пытаться собрать советский где-нибудь на незаселенной ничейной земле (в Антарктиде?, на искусственных островах в океане?) и начать строить новую страну с нуля, как это предлагают некоторые горячие головы (мне доводилось получать от моих читателей письма с подобными предложениями), на мой взгляд на сегодня совершенно нереалистично (подчеркиваю, на сегодняшний день, поскольку экспансия человечества в космос всегда была и будет одной из важнейших задач советского народа в отдаленной перспективе).
Во первых, непонятно на какие средства переезжать - известно сколько сейчас стоят билеты на транспорт и какие сейчас зарплаты у советских людей. Во вторых, непонятно куда ехать - вся земля на Земле уже поделена: отнимать ее у других народов означает вести бесконечные войны (новейшая история уже знает пример одного такого искусственного государства в Палестине, вся короткая история которого - это именно история бесконечных войн). Если же имеется в виду построение искусственных островов в океане, то мне представляется, что авторы подобных предложений не совсем ясно понимают каких материальных ресурсов это потребует - во всяком случае на сегодняшний день это нереально. В третьих, при переезде придется бросить все то имущество, которое у нас еще осталось. В 50-е годы советский народ восстановил европейскую часть страны не на пустом месте, а опираясь на ту промышленность, которую удалось в первые месяцы войны переместить в Сибирь. Если же сейчас бросить, например, космодром Байконур - территорию размером с Бельгию, на которой Советский Союз в течение 40 лет, в период своего максимального экономического могущества, вел непрерывное строительство стартовых сооружений, монтажно-испытательных комплексов, станций слежения и пр., воспроизвести это все в другом месте за разумные сроки (скажем 10 или даже 20 лет) не сможет ни одна, даже самая богатая страна в мире. Про освоение космоса придется забыть очень надолго. И это только один "объект" из очень длинного списка.
Далее, самое главное - это люди, интеллектуальные ресурсы. Но людей надо где-то учить. Представьте себе, сколько может стоить учебно-материальная база (хотя бы оборудование для лабораторных работ) всех тех тысяч учебных заведений, которые были открыты за годы советской власти - это что, тоже все бросить?
Далее, знания и талант обученных людей должны быть востребованы (собственно говоря, это главная причина по которой я постоянно поднимаю вопрос о советском народе, поскольку нынешние режимы на территории бывшего СССР неспособны их востребовать по самой своей природе). До тех пор пока человечество не перейдет на нанотехнологические методы производства, таланты инженеров могут быть востребованы только при наличии в стране промышленной инфраструктуры. Инфраструктура эта не создается за один день. Пытаться построить страну на голом месте означало бы обречь целое поколение советских людей на строительство "котлована" под будущую промышленную инфраструктуру, строительство, плоды которого они возможно и не увидят -не доживут. А может случиться и еще хуже - к моменту завершения этого строительства все человечество перейдет на нанотехнологии, и все усилия по возведению промышленной инфраструктуры окажутся напрасны. Таким образом, я не вижу смысла заново воспроизводить то, что наши деды сделали для нас еще в 30-е годы - индустриализировали страну. Мы должны использовать оставленное ими наследство для того, чтобы идти вперед и разрабатывать новые технологии - термоядерную энергетику, нанотехнологии, технологию бессмертия и технологии освоения космоса - для себя и для всего человечества. Любой другой курс действий означал бы предательство по отношению к самоотверженным усилиям поколения наших дедов.
Единственным реалистичным вариантом на сегодня представляется строительство Советии как страны на основе объединения стран советского мира.
Но чтобы понять, что делать дальше, и как строить Советию, необходимо сперва извлечь уроки из гибели СССР, чтобы не повторять его ошибок.
7.3. Уроки катастрофы
Советский народ переживает сейчас глубокий кризис. Но всякий кризис - это не только трудности, это еще и шанс разрешить накопившиеся противоречия и выйти из кризиса более сильными, чем мы были, когда в него вошли. Кризис - это не конец, это возможность нового начала, возможность избавиться от всего старого, застойного, закостеневшего, от чего трудно избавиться в обычных условиях.
Если посмотреть на перечень проблем, с которыми столкнулся СССР к началу 80-х годов, значительная их часть была порождена окостенелостью идеологии, ее отставанием от жизни, ее догматизмом, и, что очень важно, превращением конкретного экономического механизма в идеологический фетиш.
У истоков общесистемного кризиса СССР лежал идеологический кризис, и невозможно будет создать устойчивое и жизнеспособное государство советского народа, не проведя глубокой идеологической реформы.
Для того, чтобы начать реформировать советскую идеологию нам необходимо ответить на главные вопросы: Как нам все же относиться к коммунизму? Не выбросили ли мы вместе с ним гуманизм, да может быть и вообще рационализм как таковой? Неужели смысл жизни человека действительно в собирании дензнаков? А как же творческое начало в нем? Почему мы отдали коммунизм на откуп уличным горлопанам и аппаратным дядям, которые снова мечтают о том, чтобы использовать для обмана масс самую светлую и прекрасную мечту человечества, мечту об обществе, в котором людям не приходится перегрызать друг другу горло, чтобы выжить? Почему мы не реформировали коммунизм, когда видели, сколь архаичным он стал в эпоху Брежнева, почему не привели идеологию в соответствие с реалиями конца двадцатого века и научно-технического прогресса? Может быть, если бы вовремя удалось реформировать коммунизм, не было бы сейчас этого кошмара, когда страна разодрана в клочья, полыхающие в кострах локальных гражданских войн, когда большая часть населения влачит жалкое полунищенское существование, недостойное жителей цивилизованной страны, когда ... Да вы все сами знаете ...
Когда я писал эту книгу, мне хотелось, чтобы мои читатели, пусть даже они будут самыми убежденными демократами - коммунизм как идея, а не как сложившаяся в нашей стране практика, не противоречит демократии - хоть немного задумались над этими вопросами. Потому что я убежден, что единственная идея, которая может возродить рассыпавшуюся страну - это отнюдь не национальная идея кулика, хвалящего свое болото. Это может быть только реформированный демократический коммунизм, ориентированный на повышение уровня жизни народа посредством развития высоких технологий. Против этого, по-моему, может выступать только коррумпированная верхушка, но таких людей в нашей стране не более десяти процентов. Остальные боятся коммунизма потому, что их приучила к этому нынешняя пропаганда, приравнявшая коммунизм к сталинизму. На самом деле коммунизм не ограничивается сталинизмом, он даже не ограничивается марксизмом, выбор гораздо шире, и этот выбор за нами. Этой книгой мне хотелось пробить хотя бы маленькую брешь в стене возведенной повседневной отупляющей пропагандой, которую мы слышим сегодня со всех сторон. Мне хотелось бы, чтобы даже самый замороченный пропагандой читатель начал понимать: выбор зауженный до выбора между нынешним режимом и сталинскими лагерями - это обман. На самом деле выбор гораздо шире.
Давайте искать, давайте выбирать. Но мы не можем себе позволить просто так выбросить коммунизм на свалку истории, хотя бы уже потому, что, хотим мы этого или не хотим, но коммунизм является такой же идеологической основой советского народа, как, например, православие для русского, или, скажем католицизм для итальянского или испанского народов. Аналогии с католицизмом сразу же заставляют вспомнить Реформацию, когда идеология, отставшая от жизни, была сильно подправлена, и появилось Протестантство.
Советская идеология отставала от реалий конца двадцатого века. Советские инженеры стали в нашей стране самой многочисленной социальной группой, численностью превосходившей рабочих, а идеология по-прежнему провозглашала рабочий класс гегемоном. Советский народ стал народом, состоящим из ярко выраженных творческий индивидуальностей, а идеология, несшая в себе пережитки средневекового коллективизма, по прежнему относилась к этому народу как к однородным "массам" полуграмотных крестьян. Все это привело к тому, что идеологию перестали воспринимать всерьез, и во многом предопределило гибель СССР. Коммунистическая идеология остро нуждалась в Реформации, которая привела бы ее в соответствие с потребностями новой силы, выходившей на передний план исторического процесса. Необходимо было переформулировать коммунизм в духе техницизма. Нельзя сказать, что в СССР в этом направлении совсем ничего не было сделано - провозглашение науки производительной силой общества было шагом в верном направлении, но этого было явно недостаточно. Необходимо было очистить идеологию от накопившейся в ней архаики, от пережитков средневекового утопического социализма. Избавиться от идеалистического представления о том, что "нового человека" можно создать с помощью промывания мозгов, без построения материально-технической базы коммунизма, и от вытекающего из этого представления морального максимализма. Вернуться к материалистическому пониманию истории. Начать, наконец, сложный и болезненный, но совершенно необходимый процесс постепенного перехода от "коммунистической религии" к настоящему коммунизму. Создать механизмы, предотвращающие от идеологического окостенения в будущем. Однако такая реформация так и не была проведена.
Поменять что-либо в те времена, когда идеология была задогматизировано, и все в стране окостенело, было просто невозможно. Сегодня, в условиях пусть очень куцей, но все же демократии, перед советским народом открывается, по крайней мере, теоретически, возможность отстаивать свои национальные интересы и преобразовывать страну в соответствии с советскими идеалами прогресса и справедливости. Но эта теоретическая возможность может быть реализована на практике, только если советский народ сумеет самоорганизоваться и создать полноценную советскую общину. По-видимому, необходимо также создание политической силы, которая представляла бы интересы советского народа.
Исторически наша страна является страной коммунистической идеологии, так же как и Китай. Однако в данный момент у нас есть одно преимущество по сравнению с Китаем. В Китае коммунистическая идеология приспосабливалась к рыночным реформам эволюционным путем, и в ней осталось множество анахронизмов, что неизбежно, когда идеология является официальной - у нее слишком много официальных блюстителей чистоты. У нас же, в связи с потерей идеологией официального статуса (потерей, судя по всему, временной) на короткий (с точки зрения истории) срок открылась уникальная историческая возможность радикальной реформы, я бы даже сказал "реформации", идеологии, приведения ее в соответствие с реальными потребностями сегодняшнего дня.
Нет худа без добра, и нынешний идеологический хаос, при всех его отрицательных последствиях имеет одно положительное - он дает шанс провести такую Реформацию сравнительно безболезненно. Во времена так называемого "застоя" сделать это было невозможно идеологическая система уже была слишком окостеневшей. Сейчас для реформации настал самый подходящий момент. Позже, если власть в стране захватят националисты, прикрывающиеся коммунистической идеологией, этого сделать будет уже нельзя. Только сейчас, в нынешней обстановке идеологического хаоса возможна настоящая реформация коммунизма.
Подчеркну еще раз, что я имею в виду не такую "реформацию", когда пытаются соединить несоединимое - коммунизм с религией и национализмом. Я имею в виду переосмысление коммунизма в техницистском духе - назовем это технокоммунизм. В каком-то смысле это должно стать возвращением к истокам, к тем юношам конца 19-го века, начитавшимся научно-фантастических романов, но только с учетом их трагических ошибок.
Мы могли бы создать идеологию, которая, с одной стороны, обеспечивает историческую преемственность со всем тем хорошим, что существовало в советском прошлым (и тем самым привлекли бы на свою сторону опыт прошлых поколений), а, с другой стороны, в гораздо большей степени, чем нынешняя китайская идеология, соответствует реалиям начала двадцать первого века, реалиям открытого, информационного, постиндустриального общества. Между тем наша интеллигенция встала в позу: ей, видите ли, не нравятся слова "коммунизм" и "советский". В области идеологии она предпочитает распространять либо полный нигилизм, либо средневековую религиозную идеологию, не имеющую никакого отношения к реалиям современного мира. Реформа коммунистической идеологии целиком отдана на откуп русским националистам и сталинистам. И нам потом придется жить по той идеологии, которую они сочинят, потому что народ, в конце концов, раньше или позже, все равно неизбежно проголосует за коммунизм. И если у него не будет выбора между различными вариантами коммунизма, он проголосует за тот вариант, который ему предложат националисты. Таким образом, своим пещерным антикоммунизмом, своим нежеланием создавать "просвещенный" коммунизм, интеллигенция может в очередной раз погубить страну.
У нас есть уникальный исторический шанс спасти страну, шанс, который возможно никогда уже не повториться.
Реформа должна сохранить в идеологии то, что действительно важно, что является для советской цивилизации определяющим и основным: приверженность научному мировоззрению и идеалам гуманизма, эгалитарного общества, и технического прогресса. Это принципиальные положения, не подлежащие ревизии, и я думаю, что относительно этих принципов никаких возражений не будет у большинства советских людей, включая даже советских антикоммунистов (им может не понравится слово "эгалитарный", но следует помнить, что здесь я имею в виду обеспечение равенства возможностей, а не уравниловку). Вся остальная часть идеологии должна быть гибкой, способной к эволюции и приспособлению к конкретным историческим условиям.
Но прежде чем рассматривать конкретные особенности новой, реформированной идеологии, необходимо сперва ответить на один принципиальный вопрос: сколько свободы общество может позволить индивидууму?
Легко понять, почему этот вопрос так важен при определении контуров идеологической реформы. Если посмотреть на происшедшую катастрофу с точки зрения "человека с улицы", то можно увидеть, что одной из причин, по которой он так относительно легко согласился с разрушением Советского Союза, было недовольство тем, что его заставляли "шагать строем", "быть как все", не давали достаточно возможности развернуться его инициативе. Иными словами, ограничивали его свободу. Можно сказать, что Советский Союз к концу своего существования давал своим гражданам меньше свободы, чем возможно можно было бы им позволить без ущерба для государства (и даже может быть с пользой для него). С другой стороны, совершенно очевидно, что та степень свободы, которую обрели отдельные граждане в ходе Перестройки, оказалась столь высокой, что привела к полному разрушению страны. Можно сказать, что начало гибели СССР положил недостаток свободы, а окончательно его погубил ее избыток. Ясно, что для нормального развития страны уровень свободы в ней должен точно соответствовать возможностям страны. Поэтому прежде чем пытаться понять какой должен быть уровень свободы в будущей стране советского народа, нам следует разобраться в таких абстрактных на первый взгляд вопросах как "что значит, что общество может позволить себе свободу" (выражение, которое я часто употребляю на страницах этой книги), и каким образом зависят друг от друга свобода, технический прогресс и социальные ограничения на поведение людей (такие как мораль, право, общественное мнение и т.д.).
7.4. Что значит "общество может позволить себе такой-то уровень свободы"?
Существует и довольно широко распространена "ультралиберальная" точка зрения, что чем больше свободы в обществе, тем быстрее в нем движется прогресс. Если встать на такую точку зрения, фраза "общество не может позволить себе свободы" покажется абсолютно бессмысленной. С такой точки зрения общество наоборот не может позволить себе несвободу, ибо в несвободе прогресс останавливается и общество чахнет. Однако, как и все крайние точки зрения, она очевидно неверна. Ясно, что если одним махом отменить в обществе все законы и моральные нормы, то в нем выживут лишь энергичные мускулистые ребята с большими дубинами, а не задумчивые изобретатели новой техники. Ясно, что существует какой-то предел свободы, за которым начинается хаос и разрушение общества, после которого прогресс уже невозможен. Но где проходит этот предел?
Рассмотрим воображаемый пример. Для простоты представим себе очень примитивное общество, скажем, какое-нибудь первобытное племя, живущее на острове в океане. Представим себе также, что единственной пищей островитян является некое растение, обладающее следующими свойствами: его плоды особенно вкусны на ранней стадии созревания, но если их все оборвать и съесть до того, как в них созреют семена, то на следующий год растение вообще не даст всходов и все племя погибнет от голода. Легко понять, что в таком племени должны существовать очень серьезные запреты ("табу") на срывание этих плодов до определенного дня в году, поскольку от этого зависит физическое выживание племени. Можно даже представить, что шаманы этого племени, обобщив печальный опыт вымерших племен с соседних островов, подвели под этот запрет "теологическую базу", сказав, что "духи предков запрещают срывать плоды раньше времени". Можно также представить себе, что вождь племени, не очень полагаясь на веру своих сородичей в духов предков, подкрепил религиозный запрет вполне светским законом о смертной казни для нарушающих "табу", ибо от выполнения этого табу зависит жизнь всего племени. Ну а для эффективного проведения этого закона в жизнь он ввел институт доносительства, так что "стучащие" на тех, кто срывает плоды раньше времени, получают определенные льготы. Единственные два человека, которым на острове (в порядке исключения) разрешено срывать ранние плоды - это сам вождь и верховный шаман племени (путем долгих и трагических проб и ошибок было установлено, что два едока еще не могут нарушить нормальный цикл воспроизводства этого растения, но при большем числе едоков гибель всего племени от неурожая на следующий год гарантирована). Итак, мы видим классическую ситуацию крайне несвободного общества, где верхи притесняют низы с очевидной пользой для себя, используя все средства, с помощью которого общество может оказывать давление на индивидуума, начиная с моральных, религиозных, этических запретов, традиций и обычаев, психологического давления группы, и кончая юридическими нормами. Жить в таком несвободном обществе крайне неприятно. Можно представить себе, что в нем наверняка есть свои "диссиденты", которые обличают корыстный интерес вождя и верховного шамана в создавшемся положении дел, и уверяют сородичей, что единственная причина, по которой введено это табу - это для того, чтобы создать привилегии верхушке племени. Но подобная правда этих "диссидентов" - это всего лишь пол-правды, поскольку у введения табу была еще и другая, вполне объективная причина. И если неразумные сородичи послушаются призывов "диссидентов", восстанут и станут срывать плоды раньше времени, то на следующий год все племя вымрет. Это пример общества, которое объективно не может позволить себе быть свободным - у него нет для этого достаточных ресурсов. Выражение "не может себе позволить" означает, что если оно введет определенные свободы, не сообразуясь с объективными обстоятельствами и доступными ресурсами, то такое общество ждет неминуемая гибель.