Арчер знал, что хотел пойти один, и был бы благодарен за крик.
Он кружился. Фералис преградил дорожку, блокировав его своим хитином. Это одно из преимуществ его вида.
— Сера! — он прыгнул, низко держа лезвие.
Не зная, где именно она стоит, он не мог позволить себе размахивать ножом. Он поднялся на спину фералиса, как на айсберг. Видоизмененная плоть насекомого была такой же твердой и неровной, как склон каменистой насыпи.
Он обернул одну руку вокруг его шеи, что бы позволить себе отодвинуть его. Фералис царапал его, проникал под пальто своими колючими защитными волосками, колол прямо туда, где поранил его последний. Даже сверхъестественное заживление не помогало.
Поскольку он всеми силами пытался освободиться, то не заметил, что Сера стоит перед вторым таким же монстром. Она попала в ловушку между двумя. Его сердце остановилось; сила демона играла в его мышцах.
Фералисы никогда не охотятся вместе, если конечно она не была их целью.
Она уклонилась от длинных когтистых рук фералиса тем же изящным движением, что и вчера в клубе.
— Не танцуй с этим, — кричал он. — Упрямая.
Она поглядела злобно на него.
Фералис поднял свои изъеденные молью крылья. Он знал, что сможет отвлечь двоих демонов, пока Сера убежит.
Она отбивалась от когтистых рук.
— Эй, ты уродливый сукин сын, никакого объединения.
Фералис присел и немного повернулся.
— Сера, осторожно!
Арчер выпустил острый нож из ручки топора и бросился к ней, рассчитывая защитить ее от демона. Время замедлилось, так как она прослеживала траекторию полета оружия. Ее тело было в движении, уворачиваясь, что бы противостоять фералису.
Время опять пришло в нормальный ритм, и она ударила. Существо прыгнуло назад с воплем, ответив скрежетом когтей по земле.
Не смотря, на свое опасное положение, Арчер не мог отвести глаз от Серы. Его сердце билось, но не для себя. Он хотел кинуть ей топор, что бы увеличить ее шансы, но он боялся, что пот на ладони подведет его. Только удача, спасет ее.
— Целься в горло, — кричал он. — Или глаз. Можно в позвоночник. — Он быстро перешел к тридцатому уроку: Материально Физиологическая Уязвимость Демона. Но он даже не дал ей самой иссушить преступное намерение.
Его фералес кружился более решительно. Он должен убить его прежде, чем он убьет его и помочь Сере.
Внезапно Арчер подумал, что если он и правда умрет, то его душа будет спасена, что еще надо?
Фералис шумел по кругу, как будто ему нужно было, что-то поцарапать. Как только он отогнал эти мысли, он схватил его за хвост, избегая шипов. Призывая всю свою силу тшува, он дернул фералиса.
Он взревел и хотел достать противника. Когти разрезали заднюю часть бедра, эта боль была ужасно, но она заглушила боль в плече, как раз над той рукой, в которой он сживал орудие.
Он положил край лезвия на напряженную сторону своей шее.
И выпустил своего собственного демона.
Топор вошел глубоко. Фералис вопил. Вопль пропал в бульканье, так как фералис упал подобно лавине с горы и зажал его раненую ногу. Его голова ударилась об холодную твердую землю.
Он превозмогая себя, встал шатаясь от собственной тяжести. Его глаза видели звезды и огни, он прыгнул на фералиса преследующего Серу.
Оно обернулось, что бы стоять перед ним, рот открылся, что бы издать полный гнева крик.
— Нет, — рычал он. — Она моя.
Они столкнулись как два тарана, его рука, опустилась вниз по пищеводу фералиса. Фералис впился зубами в руку, и он ощутил приступ боли.
Но продолжал впиваться в горло изнутри.
Оно упало, поднимая вихрь листьев. Смерть подходила в плотную сквозь зубы монстра, впивающиеся в его руку выше локтя. Арчер, лежа в грязи и смотрел в оранжевые глаза.
Поскольку ярость демона убывала, а боль ползла в пустоту, он стал понимать, что его тшува стал на шаг ближе к своей цели. В мертвенно-бледных глазах фералиса он увидел дорожки адского огня. И понял, что это никогда не закончиться.
После он стал оглядывать окрестности, и набрел на темноту среди деревьев: мужчина, скрытый в тенях брошенных деревьев, и желтое свечение на зрачках, и там где должны быть глазные яблоки.
Джинн-мужчина. Он пришел, чтобы завершить то, что не доделали остальные.
Человеческий адреналин и энергия демона прилили и забились в венах Арчера. Всегда для джинна тшува был чем-то вроде мусорщика.
Тогда, также внезапно как фигура появилась, так она и исчезла в тени деревьев. Влажные листья вспыхнули и стали отражать уличные фонари.
— Арчер?
Шепот Серы привел его в чувства. Он видел что-нибудь вообще? Никакой джинн не отказался бы от такой легкой возможности уничтожить одного из своих кающихся собратьев? Удар головой должно быть ошеломил его, и он видел зло в каждой темной луже.
— Феррис? — она подползла ближе.
— Да. Я жив. — Последовала боль. — Только если рассматривать мой великолепный триумф.
Она присела возле него.
— Как ты?
— Холодно и влажно. И вкус крови.
Она провела руками по его руке вниз, исследуя захват.
— Не тяни. Эти клыки напоминают акульи.
— Я заметил. — Он колебался. — Ты заметила что-нибудь? Других демонов?
Она огляделась вокруг в тревоге.
— Еще фералис? Я была занята этими двумя.
— Нет. Не имеет значения. — Он стиснул свои зубы, горящие в кислоте ихора, в то время пока она пыталась разжать массивные челюсти. Он весь был в своей собственной крови.
— О Боже, — она непроизвольно вскинула руки, где укус фералиса содрал кожу и мышцы до кости.
— Не надо. — Он прижал руку близко к груди. — Демон займется этим.
— Да, конечно, — сказала она едко.
— Мой демон, — он исправился, и попытался встать на колени. Она, молча, помогала ему, но он избавился от ее помощи.
Он выставил наружу все чувства тшувы. Демон класса уничтожения, стал сканировать все окрестности на присутствие аромата джинна, но никакого эфирного запаха не было в воздухе.
Но кто-то же ворвался в квартиру Серы. Тот джинн-человек и преследовал ее? Тогда, почему он не вышел и не убил их обоих?
Через долгое мгновение, Арчер наклонился, чтобы вытереть топор о мокрую листву. Боковым зрением он увидел, что Сера сделала то же самое с маленьким ножиком.
— У тебя неплохо получилось, — сказал он.
— Только и достаточно, чтобы меня не сожгло его кровью.
— Оно не напало на меня сзади, что могло случиться, если бы не ты.
Она опустила голову.
— Если бы не я этого вообще не случилось бы. Я только хотела навестить отца.
— Хорошая тихая ночь? Хорошая тихая жизнь? — Арчер свернул лезвие топора и сложил в куб. Он протянул здоровую руку.
Она передала ему нож — рукояткой вперед.
— Внезапные размышления? Воздействие преступного намерения.
— Фералиса намного сложнее убить. Что касается того, что бы вернуть свою жизнь… — Он указал на побежденного фералиса, позволяя ей самой сделать выводы.
Он видел, как ее плечи резко опустились, он хотел что-нибудь сделать, чтобы оградить ее.
— Ты сделала, что могла, — сказал он, наконец. — Позволь этому утешить себя.
В ее выражении лица он узнал себя. Он знал это чувство. Но какое утешение он мог предложить?
— Мусорщики не спрашивают, откуда весь этот хлам. Они только убирают это подальше —
Она посмотрела на убитое животное. — Смотреть довольно тяжело.
— Он еще жив. Я повредил его, но он еще испускает демоническую энергию. Смотри, глаза еще оранжевые. — Он встал и начал собирать энергию свою и тшувы. Он шатался на ногах.
Очевидно, что у него не достаточно энергии, для удара.
Не смотря, на то, что он отказался от ее помощи, она подошла к нему и обняла его за талию. Дразнящий аромат жимолости и зловоние, заполняли его голову. Волна желания снова прокатилась по нему, укрепляя его тело.
— Ты не можешь сделать этого один, — бормотала она.
— Я сделаю, — он напрягся в ее объятиях, вызывая силу тшувы, чтобы не опираться на ее плечо. С тех пор как преступное намерение исчезло между ними, его контроль пропал, как будто барьер просто исчез. — Твои ночные вахты в больнице могли быть полезны другим. Здесь ты борешься сама за себя.
— Это твое дело. Но я здесь и сейчас.
Когда кто-то заботился о нем? Все эти демоны не оставили никакого места для обычных человеческих эмоций. Но она нужна ему, по крайней мере, сегодня вечером.
Раненная рука была прижата к животу, он вынудил себя отойти от нее.
— Иссушение фералиса легче, чем преступного намерения, когда он не может сопротивляться. Запертый в хитине он не сможет добраться до тебя.
Она вытерла руки, как будто на них еще была слизь преступного намерения.
— Так, напомни мне, что я сделала в прошлый раз?
Он не был уверен, что она сможет сделать это снова. Когда он дотронулся до нее в прошлый раз, она захватила его внутрь себя. Так же, как когда-то она прошла через Завесу в момент последней стадии владения. Если он сумел остановить себя от того, чтобы сорвать с нее одежду, то надо благодарить за это только преступное намерение. Они коснулись преступного намерения, которое было между ними, а потом оно ушло. Не только высушили, но и прогнали.
Когда он не ответил, она присела. Нервно потерла пальцы и подняла голову. Она склонилась, смотря в адский огонь глаз. От слабых челюстей текла ихора и капала на землю, трава обугливалась и воняла.
— Когда преступное намерение коснулось меня, — сказала она, — я подумала, что у мужчины в баре не было шансов. Оно понукало им, и он напал. Где была надежда, когда она была нужна ему? Сострадание? Где был мир?
— Также есть ангелы, которые противостоят джиннам, некоторые говорят, что им противостоит так называемое благословение. — Боль пронзила его от плеча до бедра, когда он пожал плечами. — Я никогда его не видел. Я думаю, что это вымысел.
— Почему ты так думаешь? Почему ты хочешь так думать? — Она наклонилась ближе над горлом фералиса, ее глаза мерцали, но не с благословением, а фиолетовым вызовом.
Он отступил назад, кровь текла с его напряженно-сжатого кулака. Почему она спрашивала такие вещи? Все ее вопросы только вызывали у него воспоминания и неприязнь. Он больше обижался на воспоминания, чем на неприязнь.
Легкомыслие с кровопролитием и яростью, он пошел вперед, заставляя своего демона. Он наклонился вниз и схватил ее, отталкивая, и делая это очень жестоко.
Его кровь забрызгала ее щеку, кровавая капля в форме слезы скатилась по ее бледной коже. Он застыл, ошеломленный от своего насилия, которое исходило от него как тлеющие огоньки от ада. Он не мог даже взвалить ответственность за свой поступок на демона.
Она встала перед ним смело, как тогда, когда она упала на кушетку в саду, в то время, как она знала, что он может ее убить, как будто смерть и проклятие совсем ее не пугали.
Нет никакого шанса, что раненный, грязный, грубый мужчина может ее волновать? Подушечкой большого пальца он вытер кровь с ее щеки.
Скольжение его кожи по ней увеличило ее сердцебиение, как будто бальзам на вспыхнувшие чувства, которые хлынули на ее тело. Его дыхание участилось.
Он видел ее губы, и чувствовал дыхание на своей ладони. Он хотел следовать за ней вниз, чтобы она околдовала его, видеть сочувствие в ее глазах цвета орешника, смягчить зимние морозы весной.
Он стремился собрать своих близких, чтобы вернуть свое прежнее состояние души, и теперь она была светом в его темноте, а он думал, что навсегда потерял свет, жизнь и желание.
Он наклонился вниз и мягко поцеловал ее, прелюдия ко всему, первый шаг, который изменит все вокруг. Он почувствовал, как его жалят слезы, а не кровь.
Он отскочил. Тоска в нем вырывалась на свободу в несвязном крике. Она тоже немного отодвинулась. Хитин фералиса дотрагивался до ее коленей.
— Долбанный тшува, — шептал он, отшатываясь от нее. — Не трогай. — Разрушитель в нем мог вырваться? Не уж то он забыл агонии, когда он чего-то хотел? Как будто просто проклятия было мало. — Ты — наивный дурак.
— А ты уже достал меня, — она пнула хитин ногой. — Ты что урод? На этот раз я скажу все.
— Это из-за тебя на нас напал фералис. — Он мог пойти в ад ради тех, кого он любил. Она, безусловно, вытащила его оттуда. — И я не урод.
— Но все кончено.
Она была права. Глаза фералиса были серыми, пустыми и холодными как его сердце. Он бы поблагодарил Бога, но он сомневался на его счет и насчет фералиса и своего сердца.
Он оглянулся в другую сторону, открывая силу тшувы, чтобы ощутить присутствия эфира в воздухе. Пусто. Вся демоническая энергия ушла. А он даже не заметил. Она только тронула его. Кровь до сих пор текла из раны, а в ее глазах была видна его судьба.
— Но я ничего не делала тоже, — сказала она, как будто слыша его мысли. — Я не думаю.
Он, конечно, тоже не думал, потерялся в бессмысленном желании. Однако, демоны ушли. Что еще ему надо?
Он приказал себе не отвечать на этот вопрос.
Но ее прикосновение, его тоска, и судьба демонов переплелись. Чтобы ему не хотелось думать, они сделали это вместе, как она и предлагала. Теперь преступное намерение исчезло и фералис тоже.
Фары проходящего мимо автомобиля осветил их. Сера отскочило подальше от хитина с приглушенными проклятиями.
Он натянуто улыбнулся, стараясь держать кончики губ больше к похожими на улыбку, чем на ожесточенность.
— Мир существует без нас. Мы сражаемся в тени, для их пользы.
И возможно, для всеобщей пользы. Он встал непосредственно напротив ее глаз, которые соблазняли его вырваться из своей темноты. Почему у него было чувство, что искушение погубит его, так же как и фералиса?
Сера обошла вокруг убитого демона.
— Я думала, что демоны охотятся в одиночку.
— Мы. Они. — Неловкость всей ситуации сковала его хребет. — Эти два, наверно, должны были найти тебя, и нашли одновременно.
— Хорошо. Кому-то. — Ее тихий голос не требовал ответа.
Она не дотрагивалась до него, но его кожа звала ее, его кости тосковали. Его кровь нагрелась, и закапала сильнее из раны.
Если бы так работала странная связь с возлюбленными у тальянов, то надо вырывать ее с корнем. Черт, он уже чувствовал себя разорванным надвое. Он жил с болью очень долгое время, напомнил он себе. Так или иначе, сейчас это было намного больнее.
Он забрал ее к себе на чердак. Сера была тиха, так как он захлопнул за ней дверь и закрыл на ключ.
Она была очень уставшей. Она думала, что знает, как обращаться со смертью. Царапины, оставленные демоном, уже зажили, но ее руки до сих пор тряслись. И она не могла говорить с кем-нибудь.
Она бросала взгляд на Арчера. В такси он позвонил Иону и рассказал про нападение, используя кодовые слова, типа «несчастный случай в парке» и «ценное распоряжение». Он даже позвонил Лиаму и кратко рассказал о событиях ночи. Несмотря на нее, он добавил.
— С ней все хорошо, она не ранена. Если я не убью ее.
Теперь он стоял посередине неосвещенной комнаты, как будто забыл, что она существует.
Она сомневалась, говорить ему или нет.
— Возможно, мне лучше остаться в гостинице лиги. Лиам сказал, что там есть место для меня.
— Здесь тоже есть сливы энергии. Ты не будешь привлекать здесь демонов.
Она предложила не из-за этого. Она задалась вопросом, проявлял ли он все эмоции, что были в нем.
— Ладно. Твоя рука…
— Я справлюсь сам. Найди себе, что-нибудь из чистой одежды. — Он даже не обернулся, когда уходил прочь.
Она ждала пока ванная не заполниться паром, чтобы затуманить стекло. Нелепые пластмассовые жалюзи скрывали кровать от остальной комнаты, а также шкаф и комод.
Держа свой взгляд подальше от кровати, она стала смотреть, что находиться в ящиках. Пара хлопковых фланелевых штанов и футболки, были такими мягкими, что казалось, будто находишься в утешительных объятиях.
Она пошла стирать к раковине. Кроме испачканных грязью джинсов и немного поцарапанной руки, она была невредима, если, конечно, не считать криков ее отца, вызывающего тошноту зловония, когда фералис спрыгнул с дерева, или Арчер с холодным взглядом, когда вытирает кровь.
Последняя пена была смыта с одежды, и она жалела, что нельзя также прочистить свои мысли.
Душ замолк. Сердцебиение участилось, по неизвестной причине, она быстро надела чистую одежду, вдыхая аромат кедра от большой футболки. На кушетке она села, подобрав под себя голые ноги. Положила подушку на колени, она понимала, что ничего не прикрывает, но все равно держалась за нее как за щит.
Огни в ванной погасли. Она почувствовала его взгляд на себе, но он ничего не сказал, только пересек комнату.
Взял два лезвия, которые они использовали в последнем столкновении с фералисами, поставил стул подальше от нее, и принялся чистить топор с помощью тряпки и специальной жидкости. Голова склонилась над работой, а влажные волосы блестели, как сталь.
Ее пальцы чесались пригладить влажный завиток. Вместо этого она отодвинула подушку и взяла ножик. Она пошла к нему за второй тряпкой.
После долгой минуты молчания, он сказал.
— Для первой охоты, все было не так уж плохо.
Она приподняла бровь.
— Ты не умерла, — справился он. — В конечном счете, это звучит не плохо, пока что… — Он посмотрел на лезвие на свету, затем протер его по всей длине. — Так, что ты узнала сегодня вечером?
— Я похожа на убийцу?
— Ты не умерла, — напомнил он ей. — Ты узнала сегодня, как иссушать преступное намерение. Также, что фералисы уязвимы в горле, глазах, позвоночнике и почти непроницаемы в других местах. Ты узнала, как кровоточит демоническая рана.
— Но я все еще не знаю, что случилось, — прервала она его. — Когда ты схватил меня…-
Как будто она ничего не говорила.
— Ты поняла, что надо оставить свою старую жизнь. — Он поднял на нее взгляд.
Она ничего не сказала.
Он возвратился к ножу.
— Как только ты позволишь демону проявить себя, все остальное будет проще.
Она не думала, что он говорит только о борьбе. Она не могла перестать дрожать, и знала, что он видит это и чувствовала, что должна объяснить.
— Ты бросил мне нож, а я не могла думать. Я была так расстроена, так напугана, я только… — Она провела большим пальцем по краю ножа, на коже появилась ранка. — А потом я была больше напугана, чем сердита, я не могла… — Еще раз она пыталась сказать. Кровь хлынула из ранки, на большом пальце.
Арчер забрал у нее нож, в то время ранка превратилась в тонкую линию, делящую пополам подушечку пальца.
Она посмотрела на руку Арчера, где челюсти фералиса были зажаты, как медвежий капкан. Она сказала себе. Что прикосновения должны быть холодными и клиническими, она подняла его руку, чтобы осмотреть рану. Плоть была сильно повреждена, но ничего серьезного. Она проследила черную линию ревена, где зубы демона усложнили рисунок.
Фиолетовый цвет зажегся там, где она прикасалась к нему.
Он сидел, не двигаясь, но мышцы в его предплечье дернулись от облегчения.
Она промыла рану и перевязала.
— Жаль. Не понимаю, почему я все еще удивляюсь этому. Из-за чего? Прошло уже три дня как я слушаю о демонах.
Он расслабился, что даже смог искренне улыбнуться.
— Могут пройти и столетия. — Он смазал лезвия маслом и возвратил на стену к оружию.
Она стала говорить громче, чтобы он слышал ее в другом конце комнаты.
— Как это? Для тебя?
— Что? — Он не повернулся к ней, что бы посмотреть.
— Столетия?
— Да ничего. — Он сказал это так легко, что она не поняла, было ли это сказано саркастически или правдиво. Или все сразу.
— Когда это кончиться?
— Когда меня убьют.
Она сгримасничала.
— Не ты. Война. Когда-нибудь будет последнее преступное намерение или фералис? Будет ли мир на земле?
Он пожал плечами, ее вопросы были как дождевые капли.
— Мы об этом не узнаем. Так как этого никогда не будет.
— Почему?
Наконец, он повернулся к ней, облокачиваясь на стол.
— Тшува и джинн, которые пересекают Завесу, не могут существовать без нашей плоти. Джинны процветают на зле, которое твориться в этом мире, питаясь грехом, порождая зло. Они не уйдут, пока мы не уйдем.
— Мы могли бы учить людей не поддаваться им. Тот человек в баре не стал бы нападать, если бы знал. Что им управляет преступное намерение, если бы он знал, что у него есть выбор.
— Он знал, что он разъярен. Он знал, что у него есть кулаки. — Арчер отодвинулся от стола. — Он верил бы в злодея, который заставил его разозлиться и пустить в ход кулаки? Вера бы пришла к нему, или заставила его подумать, что у него есть выбор опустить руки и уступить? Или ободрить его? — Он выпрямился, и смотрел свысока на нее. — И в отличие от тебя, он не смог быстро излечиться, даже если бы захотел.
Она кусала губу.
— Тогда, как мы можем победить?
— Кто сказал, что мы победим? Мы боремся.
— Навсегда?
Он позволил слову весить в воздухе.
— До конца.
Она не спросила его, до какого конца.
— Тем временем, есть джинн-человек где-то там, он нуждается в имени, лице и хорошо прикрытой заднице. — Он подошел к компьютеру. — У меня больше книг по истории и социальных исследований в моей спальне. Чувствуй себя как дома. — Он долго смотрел на ее заимствованную одежды, до этого хлопок не казался таким уж тонким. — Я буду спать на кушетке сегодня, а завтра перевезем тебя в квартал Лиама. Ты встретишься с Букмекером, и наверно, он решит, что с тобой делать дальше.
Как ему удалось выгнать ее в комнату без стен, она не знала.
Взяв стакан воды, она скрестила ноги на кровати с пыльно пахнущими рукописями на коленях. Здесь был список, всех кто объединился в мире в лиги, подобную той которую возглавляет Лиам Нил. Она отметила, что все имена были мужскими. Ее душила острая боль одиночества. Не своя, а за столетия уединения воинов. «Мир продолжается без нас», сказал Арчер. Или он только сказал это, а не думал на самом деле? Нет, она не осуждала его мнение.
Помимо экранов она увидела упавших кукол. Весь его интерьер состоял из небольших трофеев лиги, единственное украшение пустого чердака. Он действительно хотел быть таким одиноким?
Внезапно она задалась вопросом, представляли ли замученные, различенные куклы побежденных фералисов…или тшувы.
Мысль заставила ее вздрогнуть. Как будто защищая отрешенность Арчера, она перевернула страницу, предупреждение о жулике обладания, тальяне, который отказался уменьшить их владение, так что демон управлял только частью. Несмотря на аляповатую тему, она увидела жестокость ее века. Когда Арчер закончит, она была настроена, самой устроиться на кушетке, так как уже причинила достаточно неудобств.
Она переключилась на книгу о методах борьбы, надеясь, что это поддержит ее, возможно встряхнет.
На странице о смягчении повреждений от очень разъедающей ихоре фералиса при использовании взрывчатых веществ, чтобы проникнуть под хитин, она вытянула ноги на кровати, и оперлась на один локоть. Могло быть удобно и при борьбе с погромом, подумала она.
Примерно где-то на части объясняющей невозможность удаления полностью психологической окраски, оставленной после иссушения преступного намерения, она на мгновение положила голову на предплечье.
Под ней лежал блестящий снег, она должна была скользить на нем. Она как будто плыла над ним, скользя по земле яркого лунного цвета. Ее шаги были дальше и дальше, как-то обособленно от нее, темные отпечатки в снегу, были похоже на одинокие острова в серебреном море.
Она раскинула свои руки в стороны и подняла ногу вверх, как будто балерина. Ее сердце билось от восхищения. И страха. Если она упадет, то переломает все ноги.
Она пробовала не смотреть вниз, но не удержалась. Ее тень бросала на землю туманно фиолетовый крест.
На снегу, на ее спине, двигались ее руки и ноги, она почти испугалась своих движений, но потом поняла, что делает ангелов. Она не могла сделать ангелов из снега навсегда.
Она смеялась, смотря вверх…
— Феррис, — шептала она.
Он сидел на краю кровати, его бедро было около ее коленей.
— Ты говорила во сне. Я подумал, что тебе приснился кошмар.
Она повернула голову, убирая нос с кожаного переплета книги.
— Я уснула.
— Подсчет овец вместо способов убивать фералис?
— С такими сказками на ночь как эти, зачем нужны кошмары? — Она потирала глаза. — Я хотела сказать тебе, что буду спать на кушетке.
Он погладил ее волосы.
— Ты напоминаешь мне о некоторых вещах. — Его голос был похож на ропот, как будто он не хотел говорить громко. — Вещах, о которых я забыл. Как ты можешь пахнуть цветами посреди зимы?
Она посмотрела на расстояние между ними. Если бы она села вертикально то, как раз могла бы поцеловать его. Если она перекатится на спину…
— Который час? — Отвлечься, показалось хорошей идеей.
Он не посмотрел на часы.
— Очень поздно. Или очень рано. — Его пристальный взгляд все еще впивался в нее. Для отвлечения безумия. — Я готовился лечь. И услышал тебя. — Его голос был тих.
Очевидно то, что он был без футболки, готовясь лечь, было абсолютно нормально. Темные волосы на его груди и метки демона на его руке рельефно выделялись на его коже. По крайней мере, на нем еще были фланелевые штаны. Она вынудила себя не смотреть, не видеть, стояло ли там, что-нибудь рельефно.
— Я не хотела тебя беспокоить, — сказала она.
— Я не могу остановить себя. Я не могу оставить все вот так между нами. — Фиолетовый свет окрасил его глаза, как будто он был готов к нападению. На нее?
Она не понимала глубину его волнения, но ощущала источник. Горячий мускул возбужденного мужчины, ее сердцебиение вновь усилилось, ее кожу покалывало, как будто тая после нескольких часов игры в снежки. Прыжки с утеса могли быть прекрасны во сне, но она знала лучшее в реальной жизни.
Она не сделает этого?
— Это было только одной ночью. — Она пробовала убедить его? Или себя? — Мы сделали это, но не к чему хорошему, это не привело.
Она ослабила локоть, и перекатилась подальше от него. От этого у него глаза разгорелись еще ярче, даже ярче, чем когда он пошел в тень деревьев к фералису. Напряжения каждого мускула в нем отозвалось в ней.
Если она убежит, то он последует за ней. Если она останется здесь, то он скажет, что-нибудь, что она не хочет слышать.
На одной из страниц она читала о взятии инициативы, нажима преимущества, никогда не давай оппозиции отдышаться.
Так, что она встала на колени напротив него, положила пальцы на его затылок, и поцеловала его.
Было сомнительно, что историки имели именно это. Она спихнула книгу с кровати.
— Сера, — говорил он ей в губы. — Я не думаю…
— Я прочитала, после двадцать первого повторения, последовательность нападения становиться механической памятью мускула. — Она проследила верхнюю линию его губы языком. — Не думай.
Он застонал и притянул ее к своей голой груди, так что она растянулась поперек его коленей. Его тело было таким горячим, что можно было плавить снежных ангелов через бетон. Она закрыла глаза и позволила ему откинуть ее голову назад, так что бы он мог целовать ее шею.
Она гладила пальцами заточенные как железо его мускулы и держалась подальше от чувств, готовых проносить по ее телу. Он притягивал ее все ближе и ближе, ей хотелось утонуть в его прикосновениях, забыть о холодности отца, забыть ужас борьбы с фералисами, думать только о теплоте его дыхания на своей коже.
Она получила представление, после разговора с Арчером о грехе, где удовольствие плоти были маленькими и далекими.
Она позволила своим рукам бродить по его плечам, наслаждаясь его силой. Слабая дрожь от ее прикосновений увеличилась, когда ее руки стали опускаться ниже к его бедрам.
Он запутался руками в ее волосах, большие пальцы на ее висках, и почти мучительно он оторвал ее от себя и поймал пристальный взгляд.
— Сера, что ты делаешь?
Его голос был более резок, чем его прикосновения.
— Я хочу нарисовать тебе одну диаграмму, — сказала она. — Подожди. У меня есть записная книга.
Его глаза сузились.
— Ты издеваешься надо мной?
Она смутила его.
— Я хочу тебя поцеловать.
Его глаза расширились. Она вырвалась из его захвата и впилась в него губами. Его дыхание участилось, намного больше, чем после драки, его руки поползли под ее футболку. Солоноватый мускус возбуждения заполнил его голову. Она испытывала его глубоко в своем рту.
Когда она поднялась на колени, он пробежался глазами по ее футболке, схватив ее за талию. Он смотрел на нее снизу вверх, пальцами сжимая бедра, которые двигались на нем.
Она видела, как он осторожно смотрит на нее, как будто он не мог взять то, что хотел. Он дотрагивался до нее без дрожи только когда хотел, чтобы она уничтожила демона.
Она склонилась над ним, так чтобы ее грудь была около его груди. Подвесной камень не дотрагивался до него, но она не хотела сейчас думать об этой специфической тайне.
— Дотронься до меня, — шептала она ему в ухо, поскольку она опускала свои пальцы вниз его спины. Мускулы ниже ее согнутых ладоней подскочили. — Именно поэтому ты пришел сюда?
— Ты кричала.
— Ты говорил, что не врешь.
— Ты говорила во сне.
— Это был не кошмар.
Он затих на мгновение.
— Ты смеялась во сне. Я увидеть…
Неизвестная охотница в ней колебалась. Смелый тальян воин дрожит от ее прикосновений. Она должна ликовать от этой мысли. Вместо этого, у нее было ощущение, что она держит что-то хрупкое, тонкий кристалл, который может дрожать и один.
Она отклонилась немного назад. Его руки переместились на ее бедра, и хотя она смотрела ему в глаза, все равно видела извилистые линии ревена.
Фиолетовый туман, несся в его глазах, подобно штормовым облакам.
Она наклонилась снова и поцеловала мягко его в лоб.
— Мне снился полет, и снежные ангелы.
— Ангелы не летают, — сказал он с большой серьезностью. — Не в этом царстве.
— Возможно, во снах тоже.
— Возможно. — Он взял ее за руки и поднес их к губам. Его дыхание на ее пальцах посылали дрожь к ее коленям.
Когда он говорил, его глаза были темными и наполовину закрытыми.
— Мне жаль, что я разбудил тебя. Ложись, чтобы уснуть.
Дрожь сменилась, остолбенением. Она отобрала свои руки у него.
— Но…
— Я помог тебе овладеть демоном, что, несомненно, как-то связывает…
— Не надо было секса, что бы это сделать, — сказала она, вскочив с кровати.
— Но любое длительное обязательство между нами, может нас убить. — Он все еще сидел в том же положении. — Я почти погубил тебя сегодня вечером. Я знал, что фералис охотится на нас, и, тем не менее я думал о тебе.
О ней? Предательская теплота смягчила жесткость в позвоночнике.
— Никакого вреда. И ты сказал, мы вместе убивали демонов, что не оставили никаких следов.
— Я точно не знаю, что ты… что мы сделали, но это было куда опаснее, чем любая битва, в которой я участвовал.
Возникшая в ней теплота растворилась.
— Это было не опасно. Когда ты дотронулся до меня, я знала, что все плохое о преступном намерении и фералисе. Все это не должно было быть, вообще не должно, и затем оно ушло. Это было…правильно.
— Ты думаешь, правильность делает это безопасным?
Она подняла свой подбородок в вызове.
— Ты тоже это чувствуешь.
Его зрачки сжались, потерянные во внезапной вспышке фиолетового, как будто он нанесла жестокий удар.
— Если я умру в сражении с демоном, пятно на моей душе облегчиться. Но если я заберу тебя с собой…. Я уже проклят, второго раза не будет.
— Моя жизнь и душа не имеет к тебе никакого отношения. — Она хотела притопнуть ногой, но он уже смотрел на нее как на капризного ребенка. — Ты сражался с мужчинами, с Зейном или Екко.
— Я хочу один. Я всегда один.
— Это не означает, что так должно быть всегда.
— Да, это так. — Он встал. Только по фланелевым штанам было видно, что ему не все равно на ее прикосновения, но по его выражению, она знала, что он никогда не сдастся.
— Не оставляй меня в стороне, как ты это сделал со своей невестой. Ты даже не дал ей возможность принять то, чем ты стал.
— Никто не дожжен принимать.
— Нет, ты не понимаешь. После стольких лет?
Фиолетовый стал рассеиваться, и были видны зрачки, поскольку он успокаивал демона.
— Если бы ты знала об обязательстве тальянов, то так не говорила.
Он говорил это таким тоном, что она подумала, что он просто хочет сам себя убедить.
— Какое обязательство?
— Никакое. Это одна из историй одной из старых книг Букмекера. Нет никакой мистической связи, которая нас скрепляет, только кровь и демоны.
Очевидно, отдаление по личным причинам было не достаточным, он должен был найти кое-что во власти демона, чтобы сделать их отношения только должностными.
— Так как я доставляю тебе много не приятностей, то позвоню Лиаму и попрошу его подготовить себе комнату.
Его руки сжались в кулаки.
— Я сказал, что отвезу тебя утром.
— Не имеет значения. Зейн впустит меня.
— Зейн слишком молод, что бы быть твоим партнером, — слова казалось вырвались у него.
Она нахмурилась.
— Мне только нужен ключ, чтобы открыть дверь.
Он шагнул к ней.
— Екко самый сильный истребитель, но он опрометчив. Возможно…
— Я найду кого-нибудь. — Ее тон был более резким, чем она хотела, но она сказала то, что хотела. Она видела, что это был жестокий удар по нему, он выпрямился. Конечно, она не получила удовольствие от его боли.
— Так что телефонный номер или гостиница?
Он схватил телефон, ударил кулаком по кнопкам, и бросил его на кровать. Она отвернулась, чтобы он не смог увидеть безразличия, которое было в ее глазах.