Гор отдергивает руку как от змеи -- тень черной лошади лежит между ним и Принцем. Он закрывает глаза рукой и опускает голову. -- Я забыл, -- говорит он, -- из того, что я сегодня узнал, следует, что я -- и твой... родственник.
-- Не принимай слишком близко к сердцу, -- произносит голос, -- ведь я знал это тысячу лет и ничего, прожил и с этим.
Оаким и Генерал просыпаются от смеха, похожего на свист ветра.
БРОТЦ, ПУРТЦ И ДУЛЬП
-- Передай пустую иголку, пожалуйста.
-- Что-что?
-- Передай пустую иголку!
-- У меня ее нет.
-- Она у меня.
-- Почему ты сразу не сказала?
-- Почему ты сразу не спросил?
-- Извини. Только дай ее мне. Спасибо.
-- Зачем ты все шлифуешь ее? Она готова.
-- Ну, чем-то же надо заняться. Ты всерьез думаешь, что он когда-нибудь пошлет за ней?
-- Конечно, нет. Но это не основание для безделья!
-- А я считаю, что он пошлет за ней!
-- Тебя никто не спрашивает.
-- А я никому и не отвечаю. Просто говорю, что он за ней пошлет.
-- На что она ему? Инструмент, который никто не сможет использовать.
-- Раз он заказал ее, она ему нужна. Он единственный из своего племени, кто приходит сюда по делу, и еще он -джентльмен, я знаю, что говорю. Скоро он или кто-нибудь им посланный явится сюда, чтобы забрать ее.
-- Ха!
-- Вот тебе и "ха"! Подожди, сам увидишь.
-- Выбора-то у нас все равно нет.
-- На, забери свою пустую иголку.
-- Почему бы тебе не сесть на нее?!
ЦЕРБЕР ЗЕВАЕТ
Пес перебрасывает перчатку от одной головы к другой, пока, зевнув, не промахивается, и та падает на землю.
Он извлекает ее из костей, валяющихся вокруг, виляет хвостами, сворачивается клубком и закрывает четыре глаза.
Но еще четыре глаза горят, как угли, во тьме, что лежит за Не Той Дверью. Над ним, в лабиринте, мычит Минотавр...
БОГ ЕСТЬ ЛЮБОВЬ
Пятьдесят тысяч приверженцев Старых Сандалий, ведомые шестью жрецами-кастратами, поют величественную литанию. Тысяча воинов, обезумевших от наркотиков, выкрикивает "слава -слава-слава" и потрясает копьями пред алтарем Неодеваемых.
Начинается дождь, но на него не обращают внимания.
НИКОГДА НЕ БЫТЬ
Осирис держит в руке череп и смеется, нажимая кнопку:
-- Когда-то смертная, теперь ты вечно будешь пребывать в Доме Жизни. Когда-то красивая, ты увяла. Когда-то гордая, ты докатилась до этого.
-- А кто, -отвечает череп, -- кто виноват? Не ты ли, Повелитель Дома Жизни, не дающий мне отдыха? И опять смеется Осирис:
-- Знай же, что я использую тебя как пресс-папье.
-- Если ты когда-нибудь любил -- прошу, разбей меня и позволь умереть! Не оживляй часть той, что когда -- то любила тебя!..
-- Но, дорогая моя леди, однажды я могу вернуть тебе тело, чтобы вновь почувствовать твои ласки...
-- Мысль об этом мне отвратительна.
-- Мне тоже. Но когда-нибудь она может показаться мне забавной.
-- Ты мучаешь всех, кто навлек на себя твою немилость?
-- Нет-нет, скорлупа смерти, разве я так жесток? Правда, Ангел Девятнадцатой Станции попытался убить меня, и сейчас его нервная система живет, вплетенная в ткань ковра, на котором я стою; правда и то, что другие мои враги существуют в более простых формах -- в каминах, холодильниках и пепельницах. Но не подумай, что я мстителен. Как повелитель Жизни, я только обязан воздавать тем, кто угрожал жизни, по делам их.
-- Я не угрожала жизни, Повелитель.
-- Ты угрожала покою моего сердца.
-- Тем, что напоминала твою жену, леди Пойду?
-- Замолчи!
-- Ай-яй-яй! Я походила на Королеву Шлюх, твою женушку. Потому ты и пожелал меня, а потом решил уничтожить...
Тут речь черепа резко обрывается -- Осирис с силой швыряет его о стену.