И -- наставшее завтра -- сегодня,
но оно есть -- не капля чернил,
а текущее в вечность-пространство...
Нас с тобой голосов постоянство
окружает, как вечная ночь.
Влажно стерты и смазаны лица,
двери заперты -- нам не помочь!
И раствор -- отмечает границы...
-- Что это значит? -- спрашивает лорд Юискиг Рыжий, отправившийся с двадцатью своими людьми поднимать Пограничный край против Дилвита Лигламентского.
Его отряд сквозь туман вглядывается в скалу, на которой высечены слова.
-- Я слышал об этом, мой повелитель, -- отвечает его капитан. -- Это дело рук поэта Фрамина: у него занятный способ -- он бросает свои поэмы на ближайший мир, и куда бы те ни упали, они сами записывают себя в самом надежном месте, какое только найдут. Фрамин гордится тем, что записал притчи, проповеди и поэмы на камнях, листьях и в ручьях.
-- О, так это он? Ну а что означает эта поэма? Можно ли ее считать добрым предзнаменованием?
-- Она ничего не означает, Повелитель, ведь все знают, что Фрамин безумен, как голинди во время гона.
-- Ну, тоща давайте помочимся на нее и поедем дальше.
-- Да, Повелитель.
ТЕНЬ И МАТЕРИЯ
-- Отец? -- кричит тень черной лошади на стене.
-- Да, Тифон.
-- Отец! -- крик разрывает барабанные перепонки, -- Анубис сказал, что ты погиб!
-- Он солгал. Осирис тоже, должно быть, уверял, что ударил Молотом для спасения Вселенной, так как я проигрывал битву?
-- Именно так он и сказал, -- говорит Принц.
-- Но я не проигрывал, я выигрывал сражение. Он хотел убить меня, а не Безымянное.
-- Как тебе удалось спастись?
-- Я ушел в фугу в момент удара. Но Осирис все -- таки задел меня, а Анубис нашел, бесчувственного, и утащил в свой Дом, а мои доспехи разбросал по всем Средним Мирам. Он готовил меня, чтобы сделать своим послушным орудием.
-- Чтобы убить Тога?
-- Именно.
-- Так пусть он умрет! -- говорит Тифон и, очерчиваясь пламенем, встает на дыбы.
-- Постой, брат, -- останавливает его Принц, -- ему это не удалось, а шакала мы могли бы еще использовать...
Но тень черной лошади уже исчезла, и Принц опускает голову. Затем смотрит на Сета:
-- Не стоит ли его остановить?
-- Зачем? Анубис и так уже прожил лишнюю тысячу лет. Пусть теперь защищает себя сам. Никто, даже я, не сможет остановить Тифона, когда он в безумии.
-- Хорошо, -- говорит Принц и, обернувшись, долго и пристально смотрит на Фрамина.
-- Если хочешь служить мне и дальше, мой бывший Ангел Седьмой Станции, отправляйся в Дом Мертвых. Там скоро потребуется присутствие кого-то, кто умеет обращаться с его механикой.
-- Тифон был Ангелом Дома Огня, -напоминает Фрамин.
-- Я боюсь, что он отомстит, но не останется в доме Мертвых. Насколько я знаю своего брата, Тифон потом будет разыскивать направившего Молот: следовательно, он возьмется за Осириса.
-- Тогда перенеси меня в Дом Мертвых. Мадрак, ты составишь мне компанию?
-- Если я не нужен Принцу здесь.
-- Нет. Ты можешь идти.
-- Повелитель, -- говорит Фрамин, -- ты доверяешь мне, хотя в войне станций я не был с тобой...
-- Те дни ушли, и мы стали другими, не так ли?
-- Я надеюсь, что так -- и благодарю тебя. Принц скрещивает руки на груди и склоняет голову. Фрамин и Мадрак исчезают.
-- Чем, -- говорит Стальной Генерал, -- я могу помочь тебе?
-- Мы снова отправимся сражаться с Безымянным, -- отвечает Принц-Который-был-Тысячей. -- Ты будешь с нами, чтобы прийти на помощь?
-- Тогда я позову Бронза?
-- Зови.
Ветры гонят пыль. Сквозь нее пробивается в следующий день усталое солнце Марачека.
ХОЗЯИН ДОМА МЕРТВЫХ
Фрамин стоит в Великом Зале Дома Мертвых, опираясь на свою трость Майского Дерева. От нее разлетаются молнии и исчезают в проходах, видимых и невидимых, сходящихся в этом месте.
Мадрак переминается с ноги на ногу и озирается. Глаза Фрамина сверкают, и зеленые огни пляшут в них.