— Никаких доказательств. Вообще никаких, представляешь? Что бы ни случилось — Доран чист, как белый плащ Эпимитриуса. Свидетели исчезают, исполнители не признаются, а сам Доран во время ограбления, допустим, дворца графини Аттиос, путешествует по Боссонии и знать ничего не знает ни о каких графинях. Мы пытались его негласно устранить, но Доран обладает невероятным чутьем — сумел избежать полудесятка покушений. Да и зачем? Его место сразу займет другой — дно Тарантии талантами вовсе не оскудело. Но Доран пока превосходит всех и каждого. Я удовлетворил твое любопытство?
— Благодарю. Кстати... — я потянулся к столу и передал графу печать от подброшенного письма. — Никогда ничего подобного не встречал?
— Оттиск перстня, — с видом профессионала определил Кертис. — Мужского. Печатка в виде мышиной головы... Нет, не видел. А в чем дело?
Я поразмыслил и передал графу найденный утром пергамент. Пусть Латерана знает. Мало ли, какие сюрпризы будут ждать в салоне госпожи Лавланэ?
— Сходи, посмотри, — посоветовал граф, изучив депешу. — Я распоряжусь, чтобы тебя незаметно опекали. И не забудь — к пятому колоколу тебя будет ждать король. Благодарю за вино, Хальк. Пойду, займусь делами.
Кертис покинул гостиную, оставив меня в недоумении. Мысли перепутались: Доран, подарок в виде старинных книг, клад Нифлунгов — все это наверняка взаимосвязано. Но как и почему?
Загадка...
Вскоре и любезные гостюшки соизволили продрать глаза. Оба выглядят сонными осенними мухами, особенно Темвик. Пока Тотлант и оборотень завтракали, я кликнул слугу и приказал немедленно раздобыть у дворцового каштеляна приличную мужскую одежду. Во-он для того парня. Слуга кивнул и исчез.
Конечно, у Темвика в дорожных мешках найдется запасная "варварская" одежка, но пока следует придерживаться правил маскировки. Если оборотня опознали люди пресловутого Дорана, то надо вспомнить, что и Латерана не дремлет. Лучше бы барон Гленнор не докопался до истины (что, впрочем, не исключено — осведомители Латераны могут узнать о непонятных событиях на вилле Дорана: очень странный побег пленника, отдающий сверхъестественными способностями оного, наверняка наведет цепных псов Гленнора на размышления).
Слуга приволок объемистый мешок — удалось найти новую военную форму Черных Драконов, только без знаков различия. Темвику чуть великовата, но сидит вполне прилично. Я категорически запретил оборотню покидать сегодня дворец, принес из библиотеки пару занимательных книжек авторства прославленного сочинителя Стефана, Короля Историй, и выдал Темвику для пристального изучения. Если угодно — можно гулять по замку, тут много всего интересного, от знаменитых Висячих Садов и богатого зверинца, до зала славы Аквилонии, где выставлены боевые трофеи, начиная со времен Сигиберта Завоевателя. В город — ни ногой!
Тотлант поворчал, призвал меня к раскаянию, облачился в роскошную алую мантию сообщества магов Равновесия, и отбыл. Сегодня начинался гильдейский конклав и присутствие Тотланта было обязательным.
Я приоделся (сплошная парча и немыслимо дорогие аргосские кружева, добытые при помощи знакомой белошвейки из дворцовых мастерских), нацепил одновременно и баронскою цепь с фамильным гербом и почти неподъемный Орден Большого Льва, с бриллиантами, вульгарно-огромными рубинами и шлифованными агатами. Спустился по парадной лестнице, раскланиваясь со знакомыми и незнакомыми придворными прихлебателями, вышел через главные ворота (гвардия вытянулась во фрунт, отсалютовав эстоками) и двинулся вперед по длинной Королевской улице.
Терпеть не могу кататься по городу в экипаже, а посему всегда предпочитаю собственные ноги.
Я человек простой. Да, я родился в захолустном Гандерланде и горжусь этим. Пускай иногда меня заглазно именуют "низкорожденным", но Юсдали получили баронский титул больше пятисот лет назад, а это уже — династия. Скромная, но древняя. А простота гандерских нравов заставляет меня расхаживать на своих двоих по Тарантии, без кареты, портшеза, свиты и охраны. А что такого? Нет ничего страшного, если такой пышный вельможа, как я (советник, хранитель и орденский кавалер, вечно сидящий без денег...) зайдет в бакалейную лавку или к торговцу древностями. Будем ближе к народу.
Охрана, однако, неподалеку. Я привык видеть во дворце служащих Латераны, и научился почти безошибочно опознавать их. Ликтор тайной службы, охранник, почти всегда выглядит медведепо-добным мордоворотом с внимательными глазами и тяжеловесной плавностью движений. Но это во дворце. На улице меня ненавязчиво "пасли" минимум четверо ничем не примечательных личностей — обычные прохожие, вроде мелких торговцев или скучающих бедных дворян. Кстати, мелкие торговцы сейчас должны вовсю трудиться — разгар дня! Недосмотр со стороны Гленнора.
Что ж, если меня оберегают, это замечательно. Приятно чувствовать, что о тебе заботятся. Вдобавок, я уверен: у госпожи Лавланэ никто не станет набрасывать мне на голову темный мешок, тащить в пыточный подвал и выбивать сведения о кладеНифлунгов.
Вот и нужный дом. Высокий — целых три этажа. Фасад украшен герцогским гербом — старушка Мейза Лавланэ владеет малюсеньким фьефом-владением, имеющим статус герцогства. После смерти супруга постоянно живет в Тарантии и развлекается, как может. Она богата, а значит, герцогине позволительны любые чудачества.
Привратник встретил его светлость барона Юсдаля церемониальным поклоном и тотчас сдал с рук на руки слугам. Таковые вежливо отобрали плащ, шапку, и с почтительными ужимками препроводили на второй этаж, туда где располагался салон. О нет, только не это!
В обширной, задрапированной безвкусными шелками и покрытой лепниной зале читали вслух. В центре кружка, составленного из древних бабушек в старомодных платьях, стоял специально нанятый чтец и выразительно декламировал, читая с листа:
— "...В это мгновение, когда Флабелла, поднеся к своему очаровательному, но задумчиво выточенному носику носовой платок, все еще вдыхала восхитительный аромат, дверь будуара (искусно скрытая богатыми портьерами из шелкового перунта цвета полуночного неба) распахнулась, и два лакея, одетые в ливреи цвета персика с золотом, вошли бесшумной поступью в сопровождении пажа в шелковых чулках, который, пока они стояли поодаль, отвешивая грациознейшие поклоны, приблизился к ногам своей прелестной госпожи и, опустившись на одно колено, подал на великолепном подносе чеканного золота надушенное письмо. Флабелла с волнением, которого не могла подавить, разорвала конверт и сломала благоухающую печать. Это письмо было от барона Альмария — молодого, стройного, с тихим голосом — от ее Альмария..."
Беда на мою седую голову! Сочинение Гая Петрониуса. Мое, то есть.
Я частенько зарабатываю несколько лишних золотых, придумывая слезливые истории и распространяя их в высшем свете. Под псевдонимом, понятно — не желаю позорить славное имя Юсдалей. Немыслимо, но эти жуткие рассказки вызывают у определенной части публики обильное слезоистечение и припадки ностальгии. Ужас. На какие сделки с совестью и разумом только не пойдешь ради лишнего заработка!
Я расположился в кресле у окна, потребовал доставить сладости и вино. Будем ждать. И слушать сочиненные мною самим сопливые бредни.
Старые дворянки, постигая историю любви Флабеллы (редкостной шлюхи, на мой трезвый взгляд) вздыхают и подносят к глазам платочки. Я готов расхохотаться. — Месьор Юсдаль?
Быстро же меня опознали. Рядом стоит лакей, будто сошедший с пергаментных страниц декламируемого чтецом шедевра. Напыщен и мерзко почтителен.
— Господина барона нижайше просят пройти в аграпурскую гостиную.
— Проводи, — согласился я.
— Ведомый разряженным в пух и прах слугой, я углубился во чрево огромного дома госпожи Лавланэ. Мне в спину летели сладенькие речи ублажавшего старух чтеца:
— "...Прекрасный барон, прижав к себе Флабеллу, коснулся устами ее девственных карминовых губ, другой же рукой нежно обнял ее за девственные плечи, будто желая оградить возлюбленную от безжалостного света, готового жестокосердно надругаться над святым таинством первой любви." Тьфу!
Аграпурская гостиная вполне оправдывала свое название. Выдержано в туранском стиле: ковры, подушки, застоявшийся густой смрад благовоний, два кальяна исторгающие сизый дымок.
В самой гуще подушек и дымных полос, зависших в неподвижном воздухе, устроилась фигура. Фигура прикладывается к серебряному мундштуку нежно булькающего кальяна. Судя по запаху — "гирканская травка", легкое дурящее зелье из степей за Вилайетом. Законом не запрещено.
— Заходите, барон. Не надо стесняться; Я знал, что вы придете и придете быстро.
— Мое почтение, — я слегка поклонился. — С кем имею?..
— Маркграф Ройл. Табронийская провинция, герцогство Шамарское. Мы прежде не были знакомы.
Очень интересно. Прямо-таки поразительно. На Полночь от столицы граничащего с Немедией герцогства Шамар расположен городок Таброний. А еще дальше, начинаются безбрежные леса, раскинувшиеся по отрогам Немедийского хребта. Это и есть маркграфство Ройл — почти безлюдная диковатая область, владетель которой сидит передо мной.
В чем разница между простым графом и графом марки?
Графский титул — четвертый в дворянской иерархии Аквилонии. На верхней ступеньке стоит король, потом великий герцог, за ним герцог обыкновенный, а уж потом граф. Соответственно устроен и принцип вассалитета — тот кто стоит ступенью ниже, подвассален более высокому сюзерену, который в свою очередь подчиняется следующему, и так далее. Маркграфы же подчиняются только королю, как и великий герцог. Без всяких промежуточных ступенек. Маркграфства — это маленькие королевства в королевстве. Их владетели сами управляют землями, издают свои законы, пользуются правом суда и платят в казну минимальный налог.
Лорд Ройл — затворник и домосед. Он крайне редко выбирается из своего замка в горах (причем замок абсолютно неприступен, что было проверено во время большой войны с Немедией сорок семь лет назад. Немедийцы осаждали крепость почти год, потом плюнули и ушли), еще реже приезжает в столицу и вовсе не общается с ближайшими соседями—дворянами.
О Ройле, вообще, мало известно. Баснословно богат, родовит, среди его предков были даже два короля — одни наш, Аэций Меченосец, другой немедийский, не помню имени... И все, собственно говоря.
— Удивлен? — Ройл усмехнулся из сизого тумана. — Верно, у меня репутация человека нелюдимого. Присаживайся.
Я осторожно сел на подушки. Присмотрелся к маркграфу. Не стар — лет около сорока. Подтянут, жилист. Загорелое лицо сельского жителя. Коротко стриженые в кружок седые волосы. Взгляд слегка отсутствующий: действует гирканская травка. Одет на туранский манер — халат, туфли и небольшой синий тюрбан с алмазной брошкой во лбу.
— Начнем с приятного, — речь владетеля Роила, впрочем, была твердой и четкой. — Вот подарки. Смотри. Это принадлежит тебе.
Он сдернул покрывало, скрывавшее три больших фолианта. Судя по отделке деревянных обложек — очень древних. Я быстро пролистал верхний том и убедился — самая настоящая летопись Эквиция из Оргайла. Не подделка. Бесценный раритет, истинное украшение любой библиотеки.
— С-спасибо... — заикнулся я. — Но за что? Почему, по какой причине?
— А просто так, — отозвался Ройл. — Можешь забрать рукописи и уйти. Но, если хочешь, можешь остаться. Я не настаиваю, но и противиться не буду.
Ройл меня купил. Сразу. Знал, как покупать. Во-первых, получить такие ценные подарки и тотчас ретироваться — неприлично. Во-вторых, маркграф меня заинтересовал. Он явно желает что-то мне сказать. Или о чем-то попросить. Надо обязательно выяснить, что ему нужно.
Почти не сомневаюсь — речь пойдет о кладе Нифлунгов. Зуб даю. Королевский.
И еще: мои опасения насчет козней Дорана Простеца можно позабыть. Заподозрить маркграфа в связи с этой жирной бестией невозможно. Проще предположить, что Конан Канах ведет родословную от последнего кхарийского императора.
— Я останусь.