Боярская милость
Я о милости твоей не буду спорить!
Мне давно усталость кости гложет…
Ах, как сладко спалось на боярских перинах. Так бы век спал и не вставал. Вадим уже и отвык от мягкой постели. Когда это было в последний раз, ух как давно, наверное, еще в прошлой жизни…
Открыв глаза, он откинул одеяло, неспешно потянулся и сел на постели.
- Я вижу, ты делом занят, - изрек десятник, увидев Валуя за чисткой шлема.
- Угу, - ответил дружинник, продолжая надраивать амуницию.
- Ну-ну, - Вадим еще раз потянулся. - А что, нас к столу еще не звали?
- Нет, не звали…
- А умыться у них где?
Как по щучьему велению, в дверь постучали.
- Входи, - дозволил десятник.
На пороге возникла девушка с ушатом воды.
- Ты что же это, за дверью караулила? - спросил Вадим челядницу.
- Хозяин приказал дождаться, покуда вы проснетесь, и проводить…
- Добро, - прервал ее юноша, - дожидай за дверью.
Девушка поставила ушат для умывания на табуретку и послушно вышла. Но, как оказалось, совсем ненадолго…
Только Вадим стянул с себя исподнюю рубаху, как стук повторился, и девушка вошла, не дожидаясь разрешения.
- Хозяин послал, - поклонилась челядница, протягивая им новую одежду, а сама, плутовка, косила глаза на обнаженного десятника.
- Ну, ступай уже, ступай, - отпустил ее Вадим.
Они по очереди обмылись и стали примерять обновки. Вадиму досталась просторная темно-красная льняная рубаха с оторочкой из какой-то дорогой ткани. Валуй облачился в похожую, но только в темно-синюю. Порты оказались и вовсе одинаковыми, из шерстяной темно-красной ткани. В довершение боярин прислал по отменному, тяжелому зимнему плащу.
- Ты смотри, как боярин расщедрился, - молвил Вадим, затягивая пояс.
- Ну так мы дочь спасли… родная кровь…
- Ладно, пошли, что ли, перекусим.
В сопровождении все той же челядницы, дружинники спустились вниз, в трапезную, где вчера вечером ужинали вместе с хозяином.
- А где же хозяин? - спросил Вадим у накрывавшей на стол девушке.
Она только хотела было открыть рот, как вошла Бажана.
- А боярин срочно отъехал в Новгород по княжеским делам, - с натянутой улыбкой произнесла она, даже не поздоровавшись.
- И тебе здоровья, боярыня, - изрек Вадим, намеренно указывая на ее ошибку.
Но Бажана пропустила это мимо ушей.
- Боярин попросил вас дождаться его возвращения. А покуда вы побудете моими гостями.
- Ты уж нас прости, - начал Вадим, придвигая к себе миску с кашей, - но у нас дело служивое, нас в Новгороде тоже ждут.
- Подождут, - без тени сомнения ответила хозяйка. - Жирослав очень осерчает, если мне не удастся вас удержать.
- Это очень походит на заключение…
- Ну что ты, - поспешила заверить Бажана, - вы вольны в своих делах. Просто Жирославу хотелось бы по-настоящему отблагодарить вас за спасение нашей любимой дочери.
Вадим нахмурился, уж больно ласково стелит боярыня…
- Отдохнете у нас денек-другой, - продолжила хозяйка усадьбы, - а там и боярин возвернется.
И, не дожидаясь ответа, она встала из-за стола и направилась к двери.
- Отдыхайте и чувствуйте себя как дома. Если что понадобится, скажите Улите, вы ее уже знаете. - Она толкнула дверь, но на пороге обернулась. - Таким храбрым воям не будет ни в чем отказу в нашем доме…
- Ну, что скажешь, друг Валуй? - спросил Вадим, кивая вслед ушедшей боярыне.
- А что, можно и отдохнуть немного, еще бы баньку стопили, - мечтательно ответил дружинник.
- Баньку? - переспросила подлетевшая Улита. - Так вы только скажите, мы быстро справим.
Вадим посмотрел на девицу, черт, а ведь хороша плутовка… Стоп. Нет, ну чего стоп, сколько уже не целованный ходишь…
- Так сказали уже. Не слышала? Хотим баньку, да пожарче, - подмигнул ей десятник, и девица, за- рдевшись кумачом, кинулась исполнять пожелание дорогих гостей.
- Видал? - усмехнулся Вадим, зачерпывая полную ложку каши.
- Ага, - улыбнулся в усы Валуй.
Плотно позавтракав, товарищи отправились к себе в комнату и завалились спать. А что солдату? Спишь, а служба идет…
Ближе к вечеру, когда уже начало смеркаться, за ними явилась Улита и торжественно объявила, что банька готова.
- С вениками? - подмигнув ей, спросил Вадим.
- Есть березовые, дубовые… Кленовые есть, - отрапортовала девушка.
- Ай, хорошо. - и Вадим не удержался-таки и шлепнул челядницу по заду.
И каково же их было совместное с Валуем удивление, когда они, раздевшись, только и успели плеснуть на камни первый ковш воды, как к ним в парилку, грациозно, словно древние богини, вошли Улита и еще одна девушка. Срамно сказать… но они были голые… абсолютно…
Нельзя сказать, что Вадим, дитя двадцать первого века, ни разу не парился в бане с обнаженными девушками. Нет, бывало, конечно, но что бы вот так… с малознакомыми челядницами. Юноша так опешил от неожиданности, что разинул рот и выпучил глаза.
- А что вот так сразу можно было? - толкнул он локтем Валуя, указав на вошедших девиц.
- Давайте мы вас веничками попарим, - ничуть не смущаясь, предложила Улита и уверенно, с веником наперевес, направилась прямиком к Вадиму.
А Валуй как будто только этого и ждал. Завалился на полог и подставил под удары веника свою широкую, исполосованную шрамами спину.
Да чего там. Вадим отбросил излишнюю в данном случае щепетильность и устроился на второй полог, подставив Улите свою не менее широкую и не менее исшрамленную спину.
- Эх, - крякнул Вадим от удовольствия, - давай, девки, поехали!
Они стегали их вениками с головы до пят. Стегали хорошо, усердно. Сначала каждая своего, а затем вдвоем каждого по отдельности. Сперва прошлись березовыми веничками, затем окатили их и, дав немного распариться, принялись охаживать дубовыми.
- Эх, хорошо, - причитал Вадим в блаженстве, - хорошо же, Валуй…
- Ага, - крякнул в бороду дружинник, - надо бы князю сказать, чтоб обычай такой в дружине завел - раз в месяц так париться.
Оба засмеялись в голос.
А челядницы старались на славу и под конец удивили обоих можжевеловыми вениками. Когда душистые иголочки охаживали тело, приятное покалывание пробегало с головы до ног.
А после баньки, приятно усевшись за столом, товарищи потягивали свежее пиво и закусывали вяленой щукой.
«Собственно, чем не курорт», - подумал Вадим и тут же увидел входившую Квету.
- С легким паром, - пожелала она и, пройдя вперед, присела за стол.
- Благодарствуем, - в один голос ответили мужчины.
Девушка испытующе посмотрела на мужчин, в особенности на Вадима.
- Чего? - спросил он, уловив на себе пристальный взгляд Кветы.
- Нет-нет, ничего, - опамятовала девушка и отвела глаза.
- Ты лучше скажи, зачем боярину понадобилось нас в гостях держать? - задал вопрос десятник, прикончив кружку пива.
- Не знаю, - искренне ответила Квета, пожав плечами.
- А в Новгород тоже не знаешь, зачем поехал?
- Не-а… хотя Радислав говорил, что к князю, - вдруг вспомнила она.
- Ну, это мы уже слышали… - протянул Вадим и затем, наклонившись близко к девушке, шепнул ей на ухо: - а ты бы, Кветушка, если бы что услышала… ну так, ненароком, сказала бы нам?
- Тятенька не может худого про вас мыслить, - отпрянула от него Квета, - вы же мои избавители…
- Ну-ну, - поспешил успокоить ее Вадим, - это я так просто… к слову сказал…
- Ой, пойду я, - вскочила она из-за стола, - а то нянька искать станет.
- Подумает, что опять сбежала… - улыбнулся Валуй, ловко расправляясь с вяленой рыбиной.
- Да ну, дяденька… скажете тоже…
Девушка, шурша платьем, выскочила из комнаты. Вадим проводил ее взглядом и настороженно изрек:
- Чую, Валуй, ждет нас от боярина ба-альшой подарок…
В ту же ночь оба дружинника получили от боярина поистине щедрый подарок…
Несмотря на поздний час, они еще не спали, а возлежав на постелях, беседовали о том о сем при зажженных свечах. В дверь легонько постучали. Мужчины переглянулись, мол, кто это там…
- Заходи, - дозволил Вадим, положив руку на рукоять меча, что лежал на низкой скамейке у самого ложа.
Дверь приоткрылась и, просунув только голову, девушка робко позвала:
- Валуй…
Они оба узнали вторую парильщицу, что знатно охаживала их в бане вениками.
- Чего? - устало протянул бородач.
- Выйди… надо… - ласково попросила девица.
Валуй лениво поднялся.
- Ну, чего там?
- Ну выйди… надо, говорю, - продолжала настаивать она.
- Ой, Валуй, не ходи, - ухмыльнулся десятник, - смотри, она тебя приворожит… не отпустит.
- Да ну тебя… - отмахнулся Валуй, оправляя рубаху.
Он потянулся было за ремнем, на котором висели ножны с мечом.
- Ага, - подмигнул ему Вадим, - и шлем возьми, как к девке да без шлема…
Дружинник покачал головой, мол, и не стыдно тебе такое говорить. Он подошел к двери и спросил:
- Ну, чего тебе?
Вадим видел, как в проеме мелькнула девичья рука и увлекала Валуя за собой.
- Пойдем, чего скажу… - и дверь закрылась…
Потом Вадим услышал едва различимый шепот и звук удаляющихся шагов, легких, почти неслышных женских и тяжелых, основательных валуевых…
«Вот, повезло, - подумал юноша, - видать, запала девка на бравого вояку».
Полежав несколько минут в гордом одиночестве, он решительно поднялся и задул свечу, потянулся к другой, и тут в дверь вновь постучали.
- Кто?
- Это я, Улита, - приоткрыв дверь, ответила девушка.
- Заходи, - широким жестом пригласил он.
Челядница вошла с небольшим кувшином, плотно прикрыв за собой дверь.
- Вот, вина тебе принесла, - протягивая кувшин, изрекла девушка.
- Вина? - не поверил Вадим, а про себя подумал: «Ни фига себе, вот это роскошь».
Конечно, он знал, что вино в этих краях, и особенно в этом историческом отрезке времени, экзотика, достойная князей. Это ж от каких таких купцов надо было получать сей благородный напиток? И за какие деньги?
- Хозяин узнает, что вино украла, насмерть запорет, - высказался Вадим, разглядывая сосуд с вином.
- Не-е, не выпорет, - со всей ответственностью заявила Улита, - он сам разрешил из этого кувшина вас потчевать.
- Раз так, - радостно подбоченился юноша, - это в корне меняет дело. Наливай!
Две кружки, стоявшие на небольшом столе, моментально наполнились рубиновым напитком.
- Ну, за боярскую милость, - провозгласил Вадим и, чокнувшись с девушкой, разом отпил поло-вину.
- Эх, хорошо винцо заморское, - крякнул от удовольствия юноша, - а ты чего не пьешь?
- А я уже… - ответила Улита и, быстро поставив кружку на стол, встала на цыпочки и дотянулась до его губ.
Вадим не оказал столь стремительной атаке ни малейшего сопротивления, напротив, сам, перейдя в ответную контратаку, принялся стаскивать с девушки платье (каков безобразник!)…
Кто считает время в объятьях симпатичной девушки? Вот и Вадим не считал, только уж больно пить хотелось.
- Налей еще вина, - попросил он ее.
Улита налила кружку до краев.
- Хорошее у боярина вино, не знаешь, у кого покупает?
Она молча покачала головой.
- Ну ладно… твое здоровье.
Разом осушив кружку, Вадим утер усы. Кровь, разбавленная заморским эликсиром, разнесла тепло по всему телу - до чего же хорошо… Ноги его отяжелели, а веки предательски дрогнули.
- А ты… чего… не пьешь? - в который раз уже спросил десятник и уронил голову ей на грудь - хорошо…
Разбудил его ужасный храп, который, заполнив все пространство, назойливо лез в уши… в мозг…
Вадим открыл глаза и оказался в полной темноте. Он потряс головой, потер глаза - темно. Не может быть. В их комнате точно были два узеньких оконца. Где он уснул? Он шевельнулся, под телом зашуршала солома. Вадим пошарил руками по сторонам, ну так и есть - солома. Он поднялся, сел, спиной оперевшись о бревенчатую стену.
Храп раздавался совсем рядом, справа. Десятник дотянулся рукой и нащупал тело.
- Валуй… Валуй! Валуй, черт тебя дери!
Храп мгновенно оборвался.
- Валуй, кончай ночевать!
- Что?
- Через плечо!
- Что?
- У-у-у-у, - проревел юноша, - зануда… Вставай, говорю.
- Ага, - дружинник принялся ворочаться, шарить в темноте руками, видать, тоже не мог с похмелья определиться в пространстве.
- Да перестань ты елозить, - цыкнул на него командир, - кажись, в порубе мы…
- Как в порубе? А Ждана…
- А Улита? - передразнил его Вадим. - Просыпайся, кинули нас.
Да уж, как-то не вовремя у него вырвалось это москальское - кинули.
- Что?
- Я говорю, в порубе мы… кинули нас в поруб… чего непонятного?
- А Ждана? - как завороженный повторил Валуй.
- Нет, ну чего ты тупишь, товарищ дружинник?! - Вадим был зол сверх меры, кровь закипала, как лава в вулкане, а похмельный мозг быстро просчитывал сложившуюся ситуацию.
Валуй наконец пришел в себя. Видимо, он вчера перебрал с боярским угощением, и не привыкший к вину организм дал серьезный сбой.
- Вадим, почему в порубе?
Десятник услышал, как Валуй, попытавшись встать в полный рост, крепко саданулся о низкий потолок.
- Ох, - почесывая ушибленное место, бородач опустился на солому.
- Видно, мы чем-то не приглянулись нашему гостеприимному хозяину, - ответил Вадим.
- Не пойму я, - искренне удивился Валуй, - что мы с тобой не так сделали… дочь спасли, домой доставили…
- Вот и я не пойму, - признался юноша, - однако ходу нам из поруба нет…
- Сейчас спытаем, - вдруг изрек дружинник и, крякнув, навалился на стену. Стена чуть-чуть дернулась…
- Не-е, не возьмешь, - сконфуженно сказал Валуй, - видать, поруб новехонький и землицей присыпан.
- А сверху, - подсказал Вадим и сам припод-нялся.
Вместе они попытались надавить на потолок, но ничего из этой затеи не вышло.
- А ты с чего взял, что из поруба сбежать можно? - спросил Вадим, когда они оба, притомившись попытками сбежать, уселись на пол.
- Так у боярина Бровки был такой случай, нам еще Радей сказывал… Посадил боярин холопа в поруб, а наутро нет холопа…
- Да ну…
- Ага… поруб старый был, бревна ветхие, вот он и изловчился…
- И не поймали?
- Говорят, до сих пор где-то бегает…
- Жаль, - огорчился Вадим, - в нашем деле это не подмога…
- Да-а, - печально согласился Валуй.
Юноша, встав на четвереньки, принялся изучать узилище.
- Ну-ка подвинься, Валуй…
- Ты чего?
- Должно же быть где-то отверстие…
- Какое еще отверстие?
- Мы же дышим, значит, есть приток воздуха, иначе в такой тесной клетушке мы бы еще во сне задохнулись… Понимаешь?
- Ага, - мотнул головой бородач, - может, и есть это отверстие, если только Жирослав нас уморить не надумал.
- Есть, - радостно прокричал Вадим, - есть отверстие.
И правда, в углу поруба имелась квадратная отдушина, уходящая вверх. Вадим лег на солому и, запрокинув голову, посмотрел вверх. Неба, конечно, он не увидел, но слабый проблеск дневного света все же был.
- Не-е-ет, - протянул десятник, - боярин не уморить нас решил, во всяком случае, пока… иначе бы эту дыру заделали бы… И поминай как звали…
- М-да, - хмыкнул Валуй, - и за какие же такие наши подвиги он нас сюда упек?
- Вот и я бы хотел про то знать. Но думаю… - Вадим сделал многозначительную паузу, - думаю, скоро мы это узнаем…
Свой первый день заточения дружинники провели без еды и воды. Никто о них не вспоминал, расспросов не учинял.
Пришлось устраиваться голодными и холодными, ибо в порубе они оказались в одном исподнем белье. Да к тому же вскорости наступила ночь. Про то, что наступила именно ночь, они поняли по появившемуся на бревнах инею. Они не видели инея, они ощущали его спиной. Ночь принесла холод, и товарищи обшарили все углы и сгребли в единую кучу всю имеющуюся солому. В этой куче они и уснули.
Белый свет они увидели только на следующее утро. Сначала на их головы сквозь неплотно подогнанные бревна посыпалась земля, а затем тонкий луч солнца ослепил их. Поток света, однако, вскоре увеличился, холопы убрали пару бревен из настила.
- Чего щуритесь? Хватайте скорее! - издевательский голос сверху показался Вадиму знакомым.
Он, превозмогая рябь, открыл глаза пошире. Ну конечно, Лагач собственной персоной явился отыграться за прошлую обиду и, видишь, еще и копье прихватил. Рядом с Лагачом мелькали еще двое холопов, которые приготовились сбросить вниз каравай хлеба и бурдюк с водой.
- Ну что, весело вам там вдвоем? - ехидно спросил старший боярский охранник. - то-то вам еще будет на пироги, - пригрозил он им кулаком.
Холопы тем временем скинули гостинцы. Валуй поймал хлеб, Вадим бурдюк.
- Я про то, - сказал Лагач, поглаживая себя по скуле и глядя прямо на Вадима, - тебе век не забуду, сука.
- Если мало, то спускайся, я тебе еще добавлю, - нахально ответил десятник. - Ты, я вижу, к нам в поруб с копьецом заглянул… смотри, не обделайся со страху.
Лагач воровато огляделся по сторонам и, быстро вскинув копье в боевое положение, тыркнул вниз, метя Вадиму в грудь. Что ты, сынок…
Тот уже ждал этой подлости от холопа и был готов. Бурдюк с водой выскользнул из рук десятника, сам он сделал полуоборот корпусом и схватился за древко. Резко вниз! И Лагач нырнул вслед за копьем. Двое других холопов, разинув рты и выпучив безумные глаза, смотрели в поруб, где на соломе распласталось тело их начальника. Без малейшего сожаления Вадим наступил поверженному холопу на горло и пригвоздил его копьем. Затем он резко выдернул наконечник из тела и перевел в положение для броска.
- А ну, суки, кто еще хочет?
Холопов как ветром сдуло, и пущенное в небо копье с глухим стуком упало на двор. С минуту было тихо, как в раю, даже дворовые собаки притихли, а затем заключенные услышали приближающиеся шаги.
- Бузите, значит, - услышали они голос боярина Жирослава.
Хозяин усадьбы, видимо, лицезревший полет копья, осторожно заглянул вовнутрь.
- Лагач был не самым лучшим холопом, - скривив улыбку, изрек боярин, увидев труп своего старшего охранника, - но за порчу чужого имущества вам придется ответить…
- Да уже сыты мы твоей милостью, - зло высказал Вадим.
- Вылезьте, разговор есть, - приказал боярин и отошел в сторону.
Тут же в поруб опустилась узкая деревянная лестница, и дружинники по ней покинули свое узилище. Их тут же окружили не менее двух десятков вооруженных холопов боярина. Вадим огляделся: копья, мечи, ага, и луки, шансов нет. А за их спинами что-то подозрительно поблескивало, десятник полностью привыкшими к свету глазами наконец-то различил среди этого мужичья настоящих дружинников в шлемах и кольчугах.
Вадим и Валуй двинулись вслед за Жирославом. Охрана расступилась, образовав ощетинившийся оружием коридор, их пропустили…
- Вот, воевода, принимай самозванцев, - молвил боярин, подойдя к дружинникам.
Собственно дружинников было пятеро, а шестой, к которому и обращался Жирослав, по всему видать, и впрямь - воевода. В добротной кольчуге, поверх которой красовался темно-синей шерсти плащ, в куньей шапке с красным верхом.
Воевода демонстративно откинул плащ, освобождая руки и заодно меч.
- Это почему это мы самозванцы? - решительно вопросил Вадим. - мы дружинники новгородского князя.
- Этот, Тилей, вообще десятником себя величал, - указав на Вадима, наябедничал боярин, - и еще холопа моего убил.
Воевода Тилей смерил обоих «самозванцев» гневным взором.
- Передам твою челобитную князю, - пообещал он боярину.
- Это что за балаган? - праведный гнев не давал Вадиму покоя. - ладно я недавно в дружине у князя, но Валуй, он-то уже с десяток лет в строю…
Воевода оторвал взор от красноречивого пленника и уставился на Валуя. Смотрел долго, пристально.
- Не помню такого, - отрезал он.
- Да вы что?! Белены объелись?
Тилей кивнул своим воинам и те, как не пытался сопротивляться Вадим, быстро скрутили им руки за спиной.
- Батюшка!
Вадим узнал этот надрывный голос. Квета, выбежав из терема, устремилась к отцу, за ней вслед вы-скочила нянька.
- Батюшка, что ты делаешь? Они мне жизнь спасли!
Роняя крупные слезы, девушка повисла на руке боярина.
- Батюшка!
Жирослав силился отстранить дочь от себя:
- Квета, не позорь отца… Квета!
Девушка, не замечая никого вокруг, обливалась слезами и умоляла отца:
- Не надо… Батюшка… не отдавай их, они меня спасли… не надо.
- Малуша! - сердито рявкнул боярин. - Малуша, забери ее.
Пожилая нянька оторвала девушку от руки хозяина.
- Пойдем, милая… ну что ты, пойдем.
Квета вдруг прекратила плач, скинула цепляющуюся за нее Малушу и, гордо вскинув голову, проронила:
- Или ты отпустишь их, или я не пойду за Рада-слава!
Жирослав покосился на воеводу, мол, ну что делать с девкой?
- Нам пора, - ответил на его немой вопрос Тилей, - князь ждет, а ты, боярин, поскорей улаживай свои домашние дела и поспешай в Новгород. Князь ждет!
Вадима толкнули в спину, он обернулся и встретился глазами с Кветой. Столько в них было любви и нежности, эх, Квета, Квета…
- Пшел! - копьями в спины подтолкнули дружинники пленников. - Пшел, давай!
Телега с промерзшей соломой обожгла «самозванцев» неприятным холодом. Однако, видимо, заморозить их по дороге не входило в планы воеводы, и по его знаку их накрыли толстой дерюгой, а на головы водрузили вислоухие шапки.
- Но, милая, трогай, - прикрикнул возничий, и телега, жалобно пискнув, сдвинулась с места. - Давай, милая, пошла.
Дружинники новгородского князя повскакивали в седла и пристроились по разные стороны от телеги. Тилей, гарцуя на застоявшемся сером жеребце, занял законное место во главе колонны.
Ворота усадьбы были открыты настежь, и процессия медленно покинула внутренний двор.
Вадим, мотнув головой, откинул дерюгу и бросил прощальный взгляд назад. Он как мог вытянул шею и разглядел Квету. Девушку, крепко обняв за плечи, уводила в терем нянька.
- Ты прости меня… - едва заметно шевельнулись его губы, - не понял я сразу…