Чего-чего! Там дамы переодеваются, совсем не соображаешь!
— Ничего они не переодеваются! — прошипел в ответ толстяк. — Стоят и языками чешут!
— Дамы, вы собираетесь или…
— Собираемся! — показывая, что ее терпение на грани, громко протянула Вера. — А завтра, если будет хорошая погода, потусуемся там по окрестностям. Давно на Ленинских не была…
— А какой завтра день недели?
— Суббота… О, а вы по субботам работаете, да?
— Нет. Просто… как-то выпала из жизни… И про тридцать первое октября не помню…
Вера быстро прошлась по шкафам и нишам, вытаскивая то свернутую палатку, то спальный мешок, то куртку для лыжных прогулок («Ночью заморозки обещали!»), то свитеры грубой вязки.
— А где же ваши вещи? Кстати, вы ведь так и не сказали, как зовут вас…
— Аней меня зовут, — тихо ответила Аня. — И вещей у меня здесь нет. И у Дины тоже.
— Девочки, ну скоро вы там? Вот и отпускай вместе двух женщин!
— Да что вы там ноете? Все равно Кости нет еще!
— За Костяном мы сами заедем. Главное — вы поторопитесь, вас ждем.
— Аня, а в чем вы вообще приехали?
— Свитер, плащ.
— Ну давайте, давайте, надевайте свитер-плащ, а по дороге мы завернем к вам, и вы переоденетесь по погоде.
Вера подхватилась и, волоча за собой рюкзак, выскочила в прихожую.
— Что за мужики пошли, не могу прямо! Хоть бы помогли, что ли!
Пока она отчитывала своих приятелей, Аня торопливо натянула на себя свитер, трико, а сверху застегнула плащ. Ей было неприятно надевать несвежие, заношенные вещи после того, как днем она побывала в душе, но делать было нечего. Из смежной комнаты вышла Дина и, поджав ногу, с неодобрительной миной на лице застыла в дверном проеме.
— Между прочим, у нас с тобой были дела на Остоженке, — обиженно напомнила она.
— Диночка, милая, ты не обижайся, пожалуйста! Я попрошу этих ребят и, может быть, завтра они нас туда свозят. Отпускаешь меня?
— А я тебя разве держу? — Дина демонстративно сложила руки на груди и отвернулась. — Ладно, поезжай. Лучше я и в самом деле лягу отсыпаться. В отличие от некоторых, которые как будто совсем не умотались.
— Выспись за меня! — Аня чмокнула ее в щеку и выскочила в коридор.
Ребята остолбенели, но Вера оказалась находчивой:
— Вот! И отлично! И костюма никакого не надо — ну, может, только масочку какую-нибудь поищем!
Толстенький Иван быстро сообразил и подключился к игре:
— А, точно! Верка права! Алан Рикман[4] будет плакать в сторонке, снимать теперь будут Аню, а не его! Стильно! Первый приз за маскарад!
— Нет, ну правда, классно же! Классно же, Толька? — Вера наступила на ногу длинному.
— Ну-у… да. В общем так…
— Да будет вам, — печально усмехнулась Аня. — Я и так знаю, что хуже не бывает…
— Бы… — начал было Винни-Пух, но Вера наступила на ногу и ему.
В эту минуту за их спинами возник еще один человек, намеревающийся войти в квартиру.
Это был хоть и коренастый, невысокий, однако же не полный, а просто крепенький молодой человек в темном полупальто. Щеки и подбородок его покрывала недельная щетина, и небритость ему шла. Что-то знакомое уловила Аня в его веселых, не то темно-серых, не то светло-карих глазах.
— А, Вано! — он размашисто пожал руку толстячку. — Толян! — поприветствовал Анатолия, а Вера просто клюнула его в небритую щеку и укололась. — Здоров! А чего это вы все в дверях застряли?
— Ты уже все, свободен? — спросила блондинка.
— Я свободе-е-е-ен! — пропел тот на мотив одной известной песни. — А что?
— Как — что? Хэллоуин!
— А-а-а-а-а! Вот так! Забыл! Аня, они напугали вас, черти эти?
— Нет, просто с собой забирают.
— Ну так — черти, понятное дело!
— А вы кто?
Небритый заморгал, показал профиль, фас, профиль с другой стороны.
— Не узнаете? Костя я!
— Костя?! А как же…
— А, это… — он неопределенно взмахнул рукой у лица. — Я в одном сериале играю бомжа. Вот что значит — не сняв грим, пойти на перерыве в магазин.
— Это вы?!
— Угу. Говорю ж — сериал сейчас снимают, дурацкий, про криминал. Очередной детектив. На НТВ покажут. Хоть убейте, но названия не припомню! Да черт с ним, с сериалом. Спасибо хоть такая работа есть. Всё собрали? Аня, а вы хотя бы поесть нашли?
— Да, спасибо.
— Ну всё, тогда едем, едем, едем! — он приобнял Веру за талию и, уведя к лифту, что-то заговорил ей на ухо; та охотно кивала и через плечо оглядывалась на Аню.