Влад прокручивается на стуле и оказывается лицом к Летаеву.
ВЛАД: Я тебе вот что скажу: этот папик - мужик серьезный. За ним большие бабки. Хорошо напишешь - он хорошо заплатит, не обманет... А деньги тебе сейчас нужны - за тираж книги ведь до сих пор не расплатился? Да?
ЛЕТАЕВ: Ну, уже не очень много осталось... Часть тиража уже продалась...
ВЛАД: Угу. Часть - ты раздарил... Вот напишешь сценарий - и за первую книгу расплатишься, и на вторую хватит... Пора бы и стихи твои тиснуть... А?
ЛЕТАЕВ: Хорошо бы...
В гримерную заходит МАРИНА, невысокая крашенная блондинка с короткой стрижкой, одетая в черные облегающие джинсы и в черную же кожаную куртку. Ее движения энергичны. Она бросается к Владу, целует его в щеку и кокетливо садится на колени.
МАРИНА: Влад, вы сегодня так классно играли...
ВЛАД: Да ладно кривляться... Зал никудышный - кабак кабаком, ни звука, ни акустики... В нем только "Мурку" лабать. Не музыка это, а политика... или экономика... Чтобы денег дали, чтобы аппарат обновили, чтобы помещение предоставили... Тьфу...
В гримерную заходит фотограф он быстро вскидывает фотоаппарат и запечатлевает Марину на коленях у Влада.
ФОТОГРАФ: Постойте, еще раз.
ВЛАД: Погоди-ка, Маришка...
Влад чуть небрежно ссаживает Марину с колен, встает.
ВЛАД: А теперь - фото с автором текстов.
Влад забирается на подлокотник кресла, в котором сидит Летаев, с другой стороны устраивается Марина. Фотограф щелкает камерой.
Летаев, Влад и Марина замирают цветной фотографией...
ГОЛОС ЛЕОНИДА ПЕТРОВИЧА: Ага... Понятно... Достаточно. Можешь открыть глаза.
Летаев сидит за круглым инкрустированным столом, а Леонид Петрович стоит за его спиной и делает пассы над головой - широкие рукава халата болтаются из стороны в сторону. Рядом, на письменном столе компьютер, на экране которого один за другим вспыхивают разрывы фейерверка.
Леонид Петрович встряхивает руками и возвращается на свой стул.
ЛЕОНИД ПЕТРОВИЧ: Можешь открыть глаза. Я же тебе говорил: твой главный враг внутри тебя... Борись с ним.
ЛЕТАЕВ: Но как? Что мне с ним делать?
ЛЕОНИД ПЕТРОВИЧ: Вопрос хороший... А в чем собственно проблема?
ЛЕТАЕВ: У меня не выходит сценарий...
ЛЕОНИД ПЕТРОВИЧ: Что именно?
ЛЕТАЕВ: Да ничего... Чушь получается, слюни какие-то, в лучшем случае - дурацкие разговоры... Действия нет, и придумать не могу. Видно, придется отказаться.
ЛЕОНИД ПЕТРОВИЧ: Отказываться не спеши. Разберись в себе, поищи причину... Ведь раньше ты писал, и проблем не было - ты просто садился и писал.
ЛЕТАЕВ: Раньше... Раньше я писал, когда хотелось, по вдохновению... Иногда мне кажется, что так больше не будет.
ЛЕОНИД ПЕТРОВИЧ: Глупости, самовнушение... Это не причина.
ЛЕТАЕВ: Все, что я писал раньше - стихи, рассказы - все это касалось чувств, образов, настроения... А теперь я понял, что абсолютно не умею строить ситуации.
ЛЕОНИД ПЕТРОВИЧ: Это серьезно. Не умеешь - так учись! Или ты хочешь всю жизнь писать лирические стишки для девочек?
Летаев смущается.
ЛЕТАЕВ (после паузы): Я тихий, домашний человек... Все больше дома сижу, читаю книги. Закончил школу - поступил в институт. Все как-то по инерции, как-то само собой... Теперь мне кажется, будто все это время жизнь проходила мимо меня, и мы с ней так ни разу и не встретились. И эта книжка, и этот приз, - все как-то само собой, без моего вмешательства... Все это время я жил в своем мире, там были свои законы и я один, и больше никого... И я совсем даже не знаю, что происходит в мире, где много людей. Я даже не знаю, что и как бывает в этой жизни. И книги не помогают. Мне уже плевать на сценарий - я вдруг понял, что и не жил-то по настоящему. Не любил, не страдал, не боялся, не превозмогал себя... Вот.
Поднимается кошка, трется о руку Леонида Петровича. Тот гладит кошку, перебирает четки и ждет, пока Летаев закончит затянувшуюся исповедь, хотя во всем его виде читается нетерпение. Когда же молодой человек наконец умолкает, Леонид Петрович выдерживает короткую, но многозначительную паузу и только тогда говорит.
ЛЕОНИД ПЕТРОВИЧ: Мы с тобой довольно давно знакомы, и я тебя достаточно наблюдаю, чтобы выступить в роли твоего психоаналитика... Хочешь?
ЛЕТАЕВ: Если честно, я уже готов хвататься за соломинку.
ЛЕОНИД ПЕТРОВИЧ: Будем надеяться, я предложу тебе нечто понадежней. Слушай меня внимательно и, главное, последовательно. А то я знаю твою манеру отключаться... Ты сам сказал, что все время жил в своем мире. Но ты не задумывался, почему?
ЛЕТАЕВ: Нет.
ЛЕОНИД ПЕТРОВИЧ: Вопрос был риторическим. Ты создал свой мир, потому что у тебя не все в порядке с этим миром. Ты его, попросту, боишься. Ведь так?
ЛЕТАЕВ (неуверенно): Наверное...
ЛЕОНИД ПЕТРОВИЧ: А раз в этом мире тебе неуютно, а в своем внутреннем - уже стало тесно. Необходимо найти или создать новый мир... соответствующий новым требованиям...
ЛЕТАЕВ: То есть как - создать?
ЛЕОНИД ПЕТРОВИЧ: Есть много способов, но, к сожалению, не все они доступны людям... Как говорится, есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим... Сменим тему.
Он поднимается со стула и подходит к компьютеру. Его тонкие пальцы пробегают по клавиатуре, а курсор - по экрану. Курсор останавливается на слове "GAMES".
ЛЕОНИД ПЕТРОВИЧ: Как ты относишься к компьютерным играм?
Летаев несколько сбит с толку столь неожиданной сменой темы разговора. А Леонид Петрович тем временем запускает одну из игр.
На экране компьютера появляется стилизованная под восточную вязь и украшенная орнаментом заставка игры:
"PRINCE OF PERSIA"
Заставку сменяет изображение замка. Стены выложены крупным камнем, в резных подставках горят факелы. Принц бежит по коридору, сбегает вниз по лестнице, подтягивается на другой ярус, снова бежит, упирается в стену это тупик - принц разворачивается, бежит назад, еще раз подтягивается, опять бежит... Навстречу принцу идет воин в чалме, широких шароварах и с кривой турецкой саблей. Принц выхватывает свою шпагу и вступает в схватку. Тонкие пальцы Леонида Петровича ловко бьют по клавишам. Принц отступает, снова наступает, наносит удар, еще один - враг замирает и со смешным звуком исчезает с экрана. Принц бежит дальше.
ЛЕОНИД ПЕТРОВИЧ: Ну как?
Летаев пожимает плечами, хмыкает.