– Первоначальная стоимость была пятьдесят тысяч за одну, – ответил я. – Сейчас они стоят гораздо дороже: я кое-что сделал для них.
– Ферма, должно быть, требует уйму денег?
– Угадали. Прибыли она не приносит. Кроме того, налоги. Конечно, каждый прибывающий автомат чего-то стоит. Но расходы тем не менее растут.
– Вы потратили на это много лет жизни?
– Разумеется, мистер Гелхорн. Тридцать три года.
– И, по-моему, не много выиграли?
– Я? Да что вы, мистер Гелхорн! У меня есть Солли и пятьдесят других. Посмотрите на нее.
Я ухмылялся. Я ничего не мог с собой поделать. Солли была так ослепительна, что на нее было больно глядеть. Если ей случалось запылиться, она сразу же принималась за работу – на свет появлялся распылитель и разбрызгивал тергосоль по стеклу.
– Никогда не видел, чтобы автомат проделывал такое, – заметил Гелхорн.
– Еще бы, – сказал я. – Я специально установил это приспособление на наших машинах. Они всегда протирают стекло сами, и очень любят чистоту, и получают удовольствие от этой работы. У Солли я даже установил восковую трубку. Она полирует себя каждый вечер до тех пор, пока не начнет сверкать: можно бриться, глядясь в нее. Если бы наскрести денег, можно было бы установить такие штуки для всех девочек. Эти машины с открытым верхом очень тщеславны.
– Могу вам посоветовать, как наскрести эти деньги, если хотите.
– Это никогда не помешает. Но – как?
– Неужели вам не понятно, Джейк? Вы сказали, любая из этих машин стоит пятьдесят тысяч минимум. Бьюсь об заклад, большинство – даже больше шестидесяти.
– Ну и что?
– А вы не думали о продаже?
Я покачал головой.
– Я боюсь, вы меня не поняли, мистер Гелхорн. Продавать я их не могу. Они принадлежат не мне, а Ферме.
– Так ведь деньги пойдут на Ферму.
– Устав Фермы обеспечивает им постоянный уход. Машины нельзя продавать.
– А как насчет моторов?
– Не понимаю.
Гелхорн уселся поудобнее, и голос его зазвучал доверительно:
– Слушайте, Джейк. Я вам сейчас объясню. На частные автоматы, если они достаточно дешевы, большой спрос.
– Это не секрет.
– Мотор составляет девяносто пять процентов их стоимости. Так? Я знаю, где можно достать кузов, где можно продать автоматы за хорошую цену – по двадцать или тридцать тысяч за дешевую модель, и по пятьдесят-шестьдесят за лучшую. Все, что нужно мне, – это моторы. Понимаете?
– Нет, не понимаю, мистер Гелхорн.
Я понимал, но хотел дать ему возможность высказаться.
– Ну ладно. У вас здесь пятьдесят одна машина. Вы, должно быть, великолепный механик, и вам ничего не стоит снять мотор и поставить его на другую машину, чтобы никто об этом не узнал.
– Но это не очень этично!
– Машинам это не повредит. Напротив. Используйте старые модели. Используйте, например, старый Мэт-омот.
– Минутку, минутку, мистер Гелхорн. Мотор и корпус машины не совсем разные вещи. Они составляют единое целое. Эти моторы привыкли к своим телам. В других машинах им будет не по себе.
– А если я возьму ваш мозг и вложу его в тело молодого атлета? Вы ведь уже не молоды. Если бы у вас была такая возможность, разве вы не хотели бы стать вновь двадцатилетним? И именно это я предлагаю для некоторых из ваших позитронных моторов.
Я засмеялся:
– Не очень-то это умно, мистер Гелхорн. Некоторые из наших машин стары, но им гарантирован отличный уход. На них никто не ездит. Они предоставлены сами себе. Они – в отставке, мистер Гелхорн. Не хотел бы я обладать телом двадцатилетнего, если бы это означало, что мне придется до конца моих дней рыть траншеи, не получая достаточно хлеба. Что ты думаешь об этом, Солли?
Обе дверцы Солли осторожно открылись и закрылись.
– Что это? – спросил Гелхорн.
– Солли смеется.
Гелхорн изобразил на лице улыбку. Он, кажется, решил, что я плоско шучу.
– Ну, ближе к делу, Джейк. Машины созданы, чтобы на них ездить. Возможно даже, что они несчастливы оттого, что никого не возят.
– Солли пять лет никого не возит, и, на мой взгляд, она вполне счастлива, – ответил я.
– Посмотрим.
Гелхорн поднялся и медленно направился к Солли.
– Эй, Солли, как насчет того, чтобы прокатиться?
Мотор Солли взревел. Она отъехала.
– Не толкайте ее, мистер Гелхорн, – сказал я. – Она становится иногда очень капризной.
В ста ярдах от нас резвились два седана, потом остановились. Может быть, они как-то по-своему наблюдали за нами, но я о них не беспокоился. Я не спускал глаз с Солли.
Гелхорн сказал:
– Ну же, Солли.
Он наклонился и нажал на ручку двери. Она, конечно, не поддалась.