- А кто они? - спросил Денис Иванович.
- Вы прекрасно знаете! Идиотизм какой-то! * * *
После, осмысляя свои слова и действия, Андрей перепугался: а нет ли в его отношении к Денису Ивановичу влечения уже даже физического, не тянет ли его, хоть он сам и не замечает, переменить, как в газете "Спид-инфо" пишут, сексуальную ориентацию?
Да нет, чушь, бред! Все проще - с одной стороны, все сложнее - но со стороны другой. С этой другой стороны дело в следующем: ему хорошо и тепло, когда он у Дениса Ивановича, он любит бывать у Дениса Ивановича, Денис Иванович нравится ему. Но! Но что получается? Получается: ему нравится человек, который нравиться ему никак не может! И как поступить в этом случае?
Но почему он должен как-то поступить?
Потому что - Эльвира Нагель.
А что - Эльвира Нагель? Признайся себе, брат, - нет уже любви к ней. И нет даже уже спортивного интереса победить ее. Ничего уже нет.
Ради чего тогда все затевается?
А что затевается?
Мучась непониманием себя, Андрей Андреев становился в это утро все раздраженнее.
И еще раздраженнее.
Совсем стал злым.
Сейчас бы он вполне мог поувечить Мизю, подвергнуть его пыткам до самой его смерти.
- Кыс-кыс-кыс! - позвал Андрей Мизантропа.
Но тот, обладая сверхъестественным чутьем, заранее исчез.
4
Пора, однако, рассказать и об ЭЛЬВИРЕ НАГЕЛЬ - иначе частое косвенное упоминание ее имени наведет на мысль, что автор подсовывает уже читателю версию убийства, меж тем я не детектив какой-нибудь сочиняю, а рассказываю действительную историю - да и не историю даже, а случай, вернее... ну, не знаю. Разберемся.
Эльвира Нагель любила Дениса Ивановича.
Попала она к нему случайно - ее привела приятельница послушать хорошего музыканта. Эльвира послушала - и тут же поняла, что любит. С нею не было еще такого. Она была уверена, что любить не может - с того самого дня, когда маму повезли в больницу рожать ребенка от отчима, а отчим, выпив на радостях, стал заламывать ей руки, приговаривая: все равно сукой станешь, как мать твоя, все женщины суки, так лучше от близкого человека, он тебя научит!
После этой науки ей было уже все равно, с кем быть, когда и сколько, она надеялась, что множество мужчин, юношей и совсем мальчишек своей массой заслонят то, что не хотела хранить ее память, - ну или, высоким стилем говоря, залить грязь грязью, но в процессе выполнения этой задачи сама задача забылась, осталась инерция да еще наркотичность пристрастия к занятию. Она считала, что ничего не тратит из себя, - ведь она никого не любила. А потом появился Андрей Андреев и понравился ей, она вдруг посмотрела и увидела, что он - человек, и в одночасье вдруг поняла, что и все предыдущие (и даже ТОТ!) были тоже людьми, а не только особями противоположного пола. И она прекратила все. Простое и незамысловатое оказалось вдруг невозможным, непереносимым - и через месяц-другой она с недоумением вспоминала о самой себе прежней - как о другой.
Учеба и все прочее раньше служили ей препятствием или, в лучшем случае, проведением времени, заполнением пустоты в основном содержании жизни. Теперь отпало это содержание, осталась одна лишь пустота.
И вот - Андрей Андреев.
То есть сначала никак, а потом, через год или даже два, вдруг ясно стало: Андрей Андреев.
Но она ничего не хотела и ничего не могла.
Она была уже в каком-то другом пространстве. Оказаться с Андреем Андреевым - вернуться в пространство прежнее.
Но и нынешнее пространство ей опостылело, поскольку - нет его.
И она уже готова была сделать решительный шаг из пустоты в пустоту тогда-то и появился Денис Иванович.
Что я хочу от него? - спросила себя Эльвира Нагель.
И ответила себе: она хочет, чтобы он принадлежал только ей.
И обрадовалась.
То есть она понимала, что желать себе человека в безраздельное владение - нехорошо, но ее радовало, что в ней живет - и все сильнее - это желание, что она, оказывается, не умерла еще.
Хороши ли, нехороши ли ее стремления, они - подлинные, а Эльвира отвыкла чувствовать в себе что-то подлинное, вот и обрадовалась.
Незамедлительно она призналась, улучив момент, Денису Ивановичу в любви и сказала, что никаких соперниц не потерпит.
- Но вы ведь даже не спросили, как я к вам отношусь, - сказал Денис Иванович.
- Вы ко всем относитесь одинаково, - ответила Эльвира.
Денис Иванович вздрогнул. Не умея судить о себе сам, он был беззащитен. Стоило любому человеку сказать ему: ТЫ ТАКОВ! - и он верил. Тут еще мнительность была совершенно особенная. И поэтому он поверил Эльвире, что ко всем относится одинаково. Он сказал:
- Да...
- А раз так, то решать будете не вы, а я. Всем добра не сделаешь, сделайте добро одному человеку - мне. Я люблю вас, полюбите меня тоже - и двух других таких счастливых людей на земле не будет.
- Это хорошо бы, - согласился Денис Иванович. - Но все-таки...
Разговор был в углу сада у ветхой изгороди, в изгороде прорехи и дыры, там - брошенный сад и брошенный дом. Эльвира взяла Дениса Ивановича за руку и повела туда.
Она любила его так, как всех предыдущих сразу - которых, правда, не любила.
К исходу ночи Денис Иванович признался ей в любви.
Но выговорил для себя отсрочку - хотя бы на три месяца.
Через три месяца они поженятся (это должно было случиться в конце июля), а пока пусть все будет по-прежнему. И бывшая жена Елена пусть приходит, у нее сейчас трудный жизненный период, ей нужна поддержка. Ну, и прочие другие люди. А потом... Потом он закроет двери, окна и калитку. Ему давно уже хочется побыть в одиночестве, правда, правда. Самое лучшее одиночество - когда вдвоем. Они закроются от всего мира. Потому что полжизни, даже больше, пройдено, а ничего еще не решено из того, что намечено было решить.
Эльвира согласилась подождать.
И ждала.
Но, чтобы хоть как-то скрасить ожидание, занималась ревностью. Например, под каким-то предлогом пригласила к себе домой бывшую жену Дениса Ивановича Елену и стала говорить следующие слова:
- Скажи прямо, ты, может, мечтаешь его себе вернуть?
- Он мне не нужен, я сама его бросила, - сказала Елена, женщина с античным профилем и античной осанкой. Она не присела даже, она стояла у окна, с усмешкой глядя на смазливую девчонку, развалившуюся пред ней на диване.