- А вы сомневаетесь? - ответил тот.
- Честно говоря, да! Срок очень короткий. Переговоры тянулись дольше, чем я думал. Но если завод справится с заказом и поставит трубы вовремя, мы сможем пустить электростанцию еще до наступления полярной зимы. Что ж, будем надеяться, что все пойдет гладко. В том, что вы сделаете все возможное, я, конечно, не сомневаюсь.
Около трех часов пополудни Бракк вернулся в институт и сразу прошел к Экардту. Профессор был чем-то озабочен. Не дожидаясь, пока Бракк сядет, протянул ему какой-то документ.
- Коллега Хенель не дает покоя! - сказал Экардт.
Бракк прочел письмо, недовольно сдвинул брови и сердито сказал:
- Разумеется, первую полупроводниковую электростанцию можно было бы построить и в нашей стране. Но к чему? Только для экспериментов? А на острове люди так нуждаются в электроэнергии. Текущую же работу контрольно-измерительного характера можно вести там с такой же точностью, как и здесь. Мне непонятны возражения доктора Хенеля. На всех совещаниях я неизменно подчеркивал, что электростанция должна строиться как опытная.
Профессор Экардт успокаивающе поднял руку.
- К чему волноваться? Вопрос решен большинством голосов. Местом строительства остается остров.
Заложив руки в карманы, Экардт обошел письменный стол и принялся ходить по кабинету.
- Ох, этот Хенель, - продолжал он. - Вечно он каркает. Теперь, видите ли, он обеспокоен тем, что испытания атомной батареи прошли слишком гладко. С его точки зрения, станция пока должна работать в лабораторных условиях. Опыты незачем делать достоянием общественности, тем более международной. Вы, однако, не обращайте на это внимания: ответственность возложена на вас, и коллеге Хенелю придется считаться с вашим мнением. Кстати, как идут дела на алюминиевом заводе? Поступят ли цилиндры для бомбардировки своевременно? Высшее техническое училище отнюдь не обрадовано тем, что мы займем циклотрон на такой долгий срок.
- Да, да, знаю, - коротко ответил Бракк. Трудности, встававшие со всех сторон, раздражали его, но не обескураживали. Он твердо держался своего решения строить опытную установку на острове, а не в Германии. Бракк страстно боролся за это. Иногда он сам удивлялся: откуда у него берется столько силы и стойкости? Сознание огромного значения сделанного им открытия окрылило его. Высокомернее он не стал, просто появилось больше уверенности и целеустремленности. "Все они боятся ответственности, подумал Бракк, бросив взгляд на письмо Хенеля. - Или это зависть?"
- Алюминиевый завод обещает выдержать сроки, - сказал он Экардту. - За изготовление цилиндров возьмутся, как только будет выполнен заказ на экспорт, Противорадиационные защитные устройства уже полностью завезены на завод электрической аппаратуры. Сейчас ждут только поставки фотоэлементов. Изготовлены также выключатели и измерительные приборы. До сих пор все шло отлично. Если ничего не случится, электростанция заработает до наступления полярной зимы, монтажные работы на острове пойдут быстро.
Когда Бракк вернулся домой, Вера собиралась уходить.
Он сразу же заметил, что она приоделась. Посмотрел на нее с удивлением. Но она ничуть не смутилась. Еще несколько дней назад она предупредила его, что сегодня идет на концерт. Билет она купила давно, до его возвращения. Не сидеть же ей одной долгие вечера.
И все же ему было тяжело видеть, в каком приподнятом, веселом настроении находится Вера. Он понимал, что причиной тому был явно не он. Неужели три месяца разлуки так отдалили их друг от друга?
- Вера, - тихо сказал он и посмотрел на нее долгим взглядом. - Вера, что-нибудь изменилось?
Веру так поразил этот вопрос, что она растерянно пробормотала:
- Что ты, что ты...
Она нервно взглянула на часы.
- Мы сможем поговорить потом, Вера. Теперь тебе пора идти, если не хочешь опоздать на концерт.
Но она продолжала стоять в дверях, смущенно улыбаясь и поправляя прическу.
- Да, мне пора, - сказала она. - Твой вопрос...
- Вера! - воскликнул он вдруг. - Хочешь, я пойду с тобой?
Она едва сумела скрыть испуг.
- Да, да, конечно, - сказала Вера запинаясь, - если тебе не нужно работать...
- Работа подождет до завтра, - весело бросил он ей слова, которых она от него никогда не слыхала, и в тот же миг исчез в спальне, чтобы переодеться.
На лице ее отразилось смятение. Она и предположить не могла, что Вернеру вздумается пойти с нею. Теперь нужно было найти правдоподобный предлог, чтобы помешать ему. Вера пошла за мужем в спальню.
- Достанем ли мы билет. Вернер? Я ведь купила только один.
- Не все же билеты распроданы, - ответил он, не задумываясь.
Вера прислонилась к косяку двери и прикрыла глаза. Что же делать? Как предупредить Хегера, что она придет не одна? Какой еще есть выход?
- Я сейчас позвоню в кассу, Вернер, - сказала она, стараясь придать голосу твердость, и прошла в столовую.
Он услышал, как Вера, набрав номер вызвала театральную кассу. Потом раздался ее голос:
- Я хотела бы приобрести еще один билет на сегодняшний концерт. Не можете ли вы оставить мне... Что? Ни одного? Но, может быть, кто-нибудь возвратит? Что? Что? Предварительные заказы? Спасибо.
Она вернулась с грустным лицом, Бракк избавил ее от необходимости повторять инсценированный разговор, спокойно надел домашний костюм и пошел к двери кабинета.
- Может быть, так даже лучше, Вера, - тихо сказал он.
А она, снова взглянув на часы, торопливо попрощалась и ушла.
Хегер ждал Веру до последней минуты, но увидел только когда уже направился в зал. Концерт уже начался, и Вера смогла лишь наскоро шепотом пересказать свой разговор с мужем. Но и то, что он услышал, заставило его нервно погладить усы и нахмурить брови.
Этот концерт не принес им радости. Как ни старалась Вера вслушиваться в звуки струнного квартета и серенады Чайковского - ее любимых вещей, - это ей не удавалось.
- Что ты ему сказала, Вера? - шепотом спросил Хегер. - Ведь не могла же ты просто...
Но она только покачала головой, не глядя на него.
Три месяца встречалась Вера с Хегером и после каждого свидания давала себе зарок, что это последний раз. Они ходили на концерты и спектакли, гуляли, спорили о музыке, Вера отчетливо сознавала, что Хегеру мало всего этого, но ее пугало по-настоящему, что она сама не сможет, да, вероятно, и не захочет вечно говорить ему "нет".
Она ничего не сказала Вернеру, когда он приехал. Почему? Скорее всего боялась причинить ему боль. Когда Вера увидела глаза ничего не подозревающего мужа, она вдруг испугалась, что потеряет его. Собственно, у нее с Хегером ничего и не было. Они целовались, перешли на "ты". Неужели Вернер не понял бы ее?
Краем глаза Вера покосилась на Хегера. "Как он заботится о том, чтобы производить хорошее впечатление. Все до последней мелочи обдумано. Внешне он безупречен", - подумала она.
Вера смотрела на него почти с восхищением, не задаваясь вопросом, что скрывается за этой безупречностью.
Впрочем, в оправдание своих отношений с Хегером она могла бы привести и более веские причины. В нем было то, чего ей не хватало в Вернере даже в первые годы ее замужества: внимания к ней, желание проводить с ней как можно больше времени. Курт Хегер, что бы она ни говорила, слушал ее с интересом, входил в подробности ее работы, часто просил, чтобы она сыграла ему ту или иную мелодию, со знанием дела судил о ее творчестве, во всем проявлял предупредительность.
Глубже заглянуть ему в душу она не пыталась. Ей было ясно одно - он добивался ее любви всеми средствами, какими располагает мужчина. Но она не давала себе труда подумать, как бы он вел себя, если бы стал ее мужем. Ей даже не приходило в голову расспрашивать Хегера о его делах. Напротив, она была благодарна ему за то, что в ее присутствии он как будто ни во что не ставил собственную работу и, казалось, жил в мире ее интересов.
О, если бы в Вернере было хоть немного от Курта Хегера, как счастлива была бы она тогда!
Вера глубоко вздохнула, и Хегер бережно дотронулся до ее руки. Она посмотрела на него с благодарностью. Ей и в голову не приходило, что самое ценное в ее муже - необычайное упорство в труде, соединенное со страстной любовью к своему делу, - ставит его намного выше Хегера; она и не подозревала, что сам Хегер отчаянно завидует ее мужу.
Доктор Хегер захлопнул справочник, скомкал страницу с первыми фразами научного доклада и бросил ее в корзину.