Подводное экспедиционное судно "Гидра" все еще лежало без движения на скалистом дне Ледовитого океана. Обитатели морских глубин давно уже привыкли к чудовищу с ярко светящимися глазами. Стаи рыб бесстрашно проплывали мимо стеклянной наблюдательной камеры, в которой дежурили двое исследователей. Ученые сидели в удобных поворачивающихся креслах, фотографировали или зарисовывали странных животных, поражавших своей причудливостью. Худенький Графф возбужденно поглаживал рукой свою лысину, наблюдая за небольшой рыбкой, непрерывно атаковавшей прожектор. Прозрачное сплюснутое тело, крупная голова. Пасть с кинжаловидными зубами широко раскрыта. Хвост и спина отливают серо-синим. Дугообразный вырост на голове ярко светится, как фонарик. Рыбка снова ринулась на прожектор, с силой ударилась о толстое стекло и, оглушенная, исчезла во мраке.
Пока ученые высматривали новые трофеи, водолазы Хандке и Янский из последних сил вели сварку. Еще немного - и пробоина будет заделана. В течение вот уже двух часов они сжимали манипуляторами электроды. Хандке еле держался на ногах. Стискивая зубы, он говорил себе: "Я должен!" Поправил электроды - ярко вспыхнула дуга. Шов наращивался сантиметр за сантиметром.
Капитан уже дважды приказывал им кончать. И оба раза они настояли на продолжении работы.
Машинально вертя между пальцами карандаш, капитан ходил по центральному посту. Через каждые несколько минут инженер кричал в микрофон:
- Алло, Хандке, Янский! Все в порядке?
- В порядке! - слышался ответ.
Капитан остановился у контрольных часов.
- Через пятнадцать минут будет три часа, как они там, - в голосе его звучала тревога и вместе с тем гордость. - На сегодня довольно. Я не могу взять на себя такую ответственность. Что за люди! - добавил он едва слышно.
- Передать приказ возвращаться, капитан? - спросил инженер.
Капитан Свенсон ответил не сразу.
- Да, передайте, я... Нет, подождем еще несколько минут, - решил он, пусть будет ровно три часа.
У Хандке потемнело в глазах, кровь прилила к голове. Все тело била дрожь. Он старался разглядеть сварочный шов. Скоро конец, осталось лишь несколько сантиметров. Янский, приваривавший нижний край стального листа, думал о том же. Скоро конец, еще несколько минут! Ему казалось, что он сходит с ума. Гудение в ушах перешло в гром. Он судорожно вытянул вперед руку с электродом, чтобы не прервалась дуга. Оглядел шов. Как толстая гусеница, полз он между корпусом судна и стальным листом. Обе светящиеся дуги сближались. Внезапно одна из них погасла - рука Хандке опустилась. В тот же миг на центральном посту завыла сирена, вспыхнул красный сигнал тревоги.
Какую-то долю секунды капитан Свенсон стоял неподвижно. Потом одним прыжком очутился подле инженера. Взгляд его заметался по контрольным приборам.
Инженер закричал в микрофон:
- Янский! Хандке!
- Говорит Янский! - послышалось в ответ. - Втащите Хандке в лодку. Ток не выключать. Через несколько секунд я закончу.
Тяжелый скафандр Хандке уперся в корпус судна. Затем наклонился в сторону, стальной трос, прикрепленный к шлему, натянулся, и скафандр начал медленно отдаляться от корпуса в горизонтальном положении.
Янский закончил последний сантиметр шва. Инженер на борту услышал: "Готово! Тащите! Не могу больше".
Час спустя Хандке очнулся снова в лазарете. Еще не совсем понимая, что с ним, посмотрел вокруг.
- Лежать спокойно, - тихо сказал врач, увидев, что Хандке пытается приподняться.
В этот момент Янский, лежавший на соседней койке, тоже пришел в себя. Он потерял сознание, когда его высвобождали из скафандра.
Капитан подошел к его койке, присел на краешек.
- Готово, капитан. Можем всплывать. Шов безупречный.
Свенсон, переводя взгляд с одного водолаза на другого, сказал торжественно:
- Благодарю вас от имени всех. - И вдруг переменил тон. - Наказать бы вас следовало! - загремел он. - Наказать за легкомыслие. Три часа на такой глубине это... это безобразие! Приказываю на три дня освободить машинистов Хандке и Янского от всяких работ.
- Наказание принимается, капитан! - разом воскликнули оба. Свенсон ухмыльнулся.
- Без взыскания не обойтись, - проворчал он. - Значит мы можем всплывать. Давно пора. Нас, верно, уже исключили из списков флота.
Он поднялся.
- Я дам необходимые указания. А сейчас пришлю сюда бутылку хорошего вина для подкрепления сил. Доктор, им уже можно пить?
- В порядке исключения. Таким медведям алкоголь только на пользу.
Капитан вышел из лазарета. С легким сердцем шел он по проходу, напевая старую матросскую песенку. Рывком отворил дверь каюты, включил переговорное устройство.
- Говорит капитан Свенсон! - крикнул он в микрофон по-русски - русский язык понимали все на этой лодке. - Прошу команду и ученых немедленно собраться в салоне.
Его голос услышали во всех помещениях, каютах, лабораториях. Радист задумчиво поскреб в затылке: "Немедленно! Что за дьявольщина, видно, случилось что-то особенное".
Салон был переполнен. Все взгляды - озабоченные и встревоженные - были обращены на капитана. Беспорядочный шум голосов утих, когда Свенсон поднялся и без всякого вступления сказал:
- Водолазам Хандке и Янскому удалось заделать течь в бортовой стенке.
В салоне воцарилась тишина. Мгновение спустя раздались радостные возгласы.
Капитан поднял руку.
- Через час мы всплываем. Ученых прошу закончить исследования. Команде приготовиться к всплытию.
Для каждого на лодке этот час прошел по-разному. Незанятым он показался вечностью. Для ученых пролетел как одна минута. Профессор-чех, почти не покидавший стеклянную наблюдательную камеру, только собрался сделать очередной снимок, как работу его прервал шум и грохот. Загудели компрессоры, в чудовищной силой вытесняя воду из балластных цистерн. Судно немного накренилось, а затем медленно приподнялось со дна. Подле ультразвукового локатора стоял инженер, пристально следивший за светлой кривой, которая вычерчивалась на экране. Судно поднималось, но кривая оставалась неизменной. Ультразвуковые волны возвращались с довольно близкого расстояния, встречая какое-то препятствие. Можно было подумать, что судно всплывает у берега. Глубиномер показывал еще только восемьдесят метров. Лодка медленно продолжала подъем, пока стальная рубка не уперлась в лед. Тут вступил в действие измеритель толщины льда: он показывал четыре метра.
- Все готово? - крикнул инженер. - Включить!
Верхняя часть рубки начала вращаться. Нагреваемая электрическим током, она врезалась в ледяную толщу.
Тихонько насвистывая, доктор Бракк вышел из дому с портфелем в руке и быстро зашагал через сад по широкой дорожке, выложенной каменными плитками. У ворот он остановился и помахал жене, стоявшей, как обычно, у окна. Люди спешили на работу, и на улочке, всегда тихой в дневное время, в этот час царило оживление. Солнце только что показалось из-за крыш, и тени домов сливались. Легкий ветерок подметал улицу.
У главных ворот остановился электробус. Бракк успел проскочить через узкую дверь проходной, прежде чем пассажиры ринулись, во двор. Вахтер любезно поздоровался с ним. Брак быстро пересек двор.
Доктор Курт Хегер сидел в своем кабинете. Размашисто подписав несколько бумаг, он закрыл папку, сдул со стола пылинки, аккуратно поставил на место стаканчик с карандашами. Поправил очки, критически оглядел изрядно потертую папку и, недовольно вздохнув, нажал на кнопку переговорного устройства.
- Можете взять бумаги, - сказал он в микрофон.
Не дожидаясь ответа, Хегер выдвинул ящик письменного стола, взял листок, покрытый цифрами и формулами, и углубился в расчеты. Кто-то постучал в дверь и тут же отворил ее.
- Пора завести новую папку, - сказал Хегер, не поднимая головы.
- Доброе утро! - услышал он.
Хегер оторвался от расчетов.