— Господи, — сказал я. — Все-таки вы тут все сумасшедшие. Зачем же давиться-то было? Ну, дурак я был, ну не в себе. Не понимал ни черта — и сейчас не понимаю…
— Прощения папаня испрашивал — а вы не даровали-с.
— Да за что?
— Опричную экзекуторскую помните?
— Еще бы.
— А исполнителя?
— Нет: он же всегда в маске был. Погоди! Так это…
— Он-с.
— Н-да… — Я посмотрел на Дашку. — Выходит, одна и та же плетка по нашим спинам гуляла — а, Дарья? Тебя-то за что?
— За всякое. То румяна не так наложу, то паркет недовощен, а то перевощен. Мне же, окромя постели, все внове было.
— Папаня на девках руку правил, — объяснил Савка. — Чтобы не больно, а с виду хлестко. Знал, кого пороть будет. Опричнине по закону не велено исполнителей содержать, добровольцы порют. Вот он и готовился, вас поджидаючи… А что удавился, так это обычное дело, и вы себя, светлый князь, не казните. В нашей династии все нехорошей смертью мрут.
— Так написано?
— Так написано…
— Здесь? — я ткнул пальцем в книгу, которую все еще держал под мышкой.
— На роду-с. Ну, и здесь тоже, только не все.
— Ну вот что, Савелий Семенович…
— Семенов, светлый князь. Савка Семенов.
— Ладно, тебе виднее… Вот что, Савка: похоже, застрял я тут у вас надолго и прочно, а понять ни черта не могу. Так что, пока не прочту, — я похлопал по книге, — ни в каких ваших спектаклях играть не буду. Считай это моей княжьей волей, если тебе так понятнее. Веди в светлицу.
— И девку тоже?
— Это как она скажет. Пойдешь? — спросил я Дашку.
— Только приоденусь, Андрей Павлович. Не в желтом же, в княжью светлицу-то.
— Ладно. Буду ждать.
Идти пришлось через трапезную. В ней было полно «бояр». А может, и просто бояр, без кавычек, кто их тут знает… Все они были бородаты, и бороды у них, в отличие от метрдотеля и гусляра в кабаке «Вояжера», были настоящие, не накладные — в этом я еще вчера убедился. Бояре при моем появлении встали. Многие (не все) поснимали шапки, кое-кто согнулся в низком поклоне… Не зная, как на это реагировать, я сделал строгое лицо и целеустремленно шагал за Савкой, придерживая полы кафтана. Обошлось без инцидентов.
Светлица оказалась уютной двухсветной комнаткой в юго-восточном углу терема, обставленной пышно и тесно. Стекла были прозрачными, без витражей. Но я не стал обозревать окрестности, а выбрал кресло поудобнее (возле окна), придвинул к нему низенький столик с перламутровой инкрустацией, уселся и открыл книгу на пятьсот сорок третьей странице.
— Правильно, светлый князь, — одобрительно прокомментировал Савка. Лучше всего с варяга начать, с Грюндальфссона. Гишпанец мудрено пишет, да и не всегда знает, о чем. А варяжья душа — почти русская…
Я отмахнулся.
Маасме Грюндальфссон
Опыт некритического прочтения романа(Л.К.Саргассы «Я червь, я Богъ».
…Новгородцы призвали варяжского князя Рюрика володеть Русью.
Рюрик родил Игоря.
Игорь родил Святослава.
Святослав родил Ярополка и Владимира, крестившего Русь.
Владимир родил Ярослава. (Между Владимиром и Ярославом четыре года княжил Святополк Окаянный, сын Ярополков.)
Ярослав родил Владимира, Изяслава, Святослава, Всеволода, Вячеслава и Игоря. Междоусобиями сих сыновей Ярославовых нарушилось прямое наследование русского престола, но генетическая линия Рюрика без труда прослеживается вплоть до Иоанна IV Васильевича (Грозного).
Cыновья Иоанна IV уже не правили Русью: благостный Феодор был марионеткой в руках Годунова, а мальчик Дима смертельно порезался ножичком в Угличе…
Т. о., первая династия российских правителей насчитывает более семи веков — с 862 по 1598 год.
Лео Кристоф Саргасса, испаноязычный писатель из Монтевидео, пристрастно перечел Карамзина и внес уточнения.
…Новгородцы призвали варяжских князей Рюрика, Синеуса и Трувора володеть Русью. Младшие братья — Синеус и Трувор — подозрительно быстро умерли, а Рюрик объединил Русь.
Рюрик родил Игоря.
Игорь родил Святослава.
Святослав родил Ярополка, Олега и рабича Владимира (от рабыни-ключницы) и разделил между ними Русь.
Ярополк убил Олега, выгнал из Новгорода рабича Владимира и снова объединил Русь.
Владимир вернулся с варягами, убил Ярополка и взял себе его беременную жену. Святополка (сына Ярополкова, рожденного после смерти отца) Владимир усыновил и посадил его княжить в Турове.
Владимир родил: Изяслава, Мстислава, Ярослава, Всеволода; Вышеслава; Святослава, Мстислава; Бориса, Глеба; Станислава, Позвизда и Судислава (всего двенадцать). Крещеную Русь он разделил между сыновьями и усыновленным Святополком.
Святополк убил Бориса, Глеба и Святослава, устрашил остальных своих названных братьев и начал объединять Русь.
Ярослав, княживший в Новгороде, поднял на Святополка новгородцев, а потом привел и варягов и в последней яростной битве на Альте разбил Святополкову рать. Святополк (прозванный Окаянным) бежал на запад и сгинул где-то в Богемских п[/]устынях…
На этом, по Л.К.Саргассе, династия прерывается. С 1019 года, после битвы на Альте, все русские правители, начиная с Ярослава и кончая Иоанном IV Грозным, были не рюриковичи, но рабичи — потомки незаконнорожденного Владимира, сына ключницы.
Действие романа «Я червь, я Богъ» открывается битвой на Альте и бегством Святополка на восток. На запад, в Богемию, бежал постельничий окаянного князя, обмотав лицо и обрядясь в княжьи одежды. Отсюда — слух о расслаблении Святополка, о том, что он даже не мог сидеть на коне, и воины принесли его к Бресту. Действительно, постельничий не умел ездить верхом, зато внешне был очень похож на своего господина…
Прервемся.