— Замолчали бы Вы лучше! — краснея, в сердцах ответила медсестра, — одевайтесь раненый.
Серега натянул штаны пижамы, достал из тумбочки сигарету и, всунув ноги в тапочки, невозмутимо пошел к выходу.
— Сергей, Вы идете на улицу? — спросила медсестра.
— Да. В курилку.
— Оденьте халат. Там прохладно.
— Хорошо, — и взяв с вешалки халат, вышел.
Тихий осенний день согревал прозрачный воздух ласковым кавказским солнцем. Подставляя бледные тела теплым лучам, легкораненые сидели в курилке и обменивались последними новостями. Стоя на крыльце, Сергей жмурился от удовольствия и яркого света. Увидев Тимура, направился прямо к нему. Тимур оперевшись на костыли, о чем-то беседовал с незнакомым кавказцем средних лет. Рядом стояли огромные сумки. Тимур был дагестанцем. Служил в мотострелковой роте. Был ранен снайпером в бедро, когда провожал раненого Сергея к пункту эвакуации. Пуля сломала Тимуру кость, и уже Сергею пришлось вытаскивать его из-под огня. Так вдвоем, помогая друг другу, и ползли по раскаленному асфальту. Взяв в раненую руку автомат, (здоровой он за шиворот волок Тимура) испытывая жуткую боль, Сергей поливал короткими очередями, зияющие зловещей пустотой, окна домов. Из темноты которых, по ним в любую минуту мог снова выстрелить снайпер. Минут через двадцать, на них наткнулись разведчики внутренних войск. Тимур считал Серегу своим спасителем и героем. Серега себя таковым не считал. Обычное дело на войне. Что тут героического.
Подойдя к Тимуру, который стоял к нему спиной, Сергей хлопнул его здоровой рукой по плечу.
— Салам алейкум Тимур!
Тимур резко повернулся. Его лицо расплылось в радостной улыбке, и он обнял Серегу.
— Салам алейкум, брат! Долго спал ты сегодня.
— Не спал, Татьяна задержала. Как нога?
— Сегодня хорошо брат. А это мой отец, Магомед, — представил Тимур мужчину, — в гости приехал.
— Здравствуйте, — Сергей протянул Магомеду ладонь, для рукопожатия. Тот, взяв ее обеими руками, пристально взглянув Сергею в глаза, ответил.
— Здравствуй сынок! Спасибо тебе!
— За что? — удивился Серега.
— За сына. За брата. Вы теперь братья. Так сказал мой отец, дед Тимура. Ты теперь самый долгожданный гость в нашем доме. Поправишься, приезжай, барана зарежем. А захочешь, и невесту тебе найдем. У нас в селе много красивых девушек.
— Спасибо за приглашение Магомед. Обязательно приеду, — Сергей улыбался.
— Отец подарок тебе привез. Давай Серега кури, и в палату пойдем. Подарок примерять, — весело скаля белоснежные зубы, говорил Тимур. Покурив, втроем пошли в палату.
Татьяна, как танк встала в дверях. Ее крупная фигура загородила весь проем.
— Куда? Посторонним сюда нельзя!
— Э, Таня, это не посторонний. Это мой отец.
— Танечка, пусти, — улыбаясь женщине, попросил Сергей.
— Ну и что. Отец не отец. Без халата нельзя.
— Момент, — сказал Серега и метнулся в ординаторскую. Сорвав с вешалки халат, вернулся обратно. В руках Тани, уже лежала головка домашнего сыра и что-то еще завернутое в белую тряпицу. Накинув халат на плечи Магомеда, Сергей вопросительно взглянул на медсестру.
— Так можно?
— Можно, но недолго, — оглядывая подарки, благодушно ответила она и посторонилась.
Зашли. Игравшие в домино раненые, с интересом смотрели на вошедших. Отец Тимура раскрыл сумки и начал выкладывать на кровать гостинцы. Когда в конце он вытащил кувшин с домашним вином, по палате прокатилось радостное гудение.
— О-о-о! Вот это, то, что надо. Враз подлечимся.
— Подходи, угощайтесь, — взмахнув рукой, Тимур пригласил всех к кровати.
— Э-э-э, Павлуша, ты там сиди. Тебя это не касается. Не будешь сам себе палец стрелять!
В палате лежал один с самострелом. Трусов не любили. Узнав, как Павел получил ранение, с ним даже не разговаривали. На войне есть всякое, и подвиг одних, и трусость других. Было и предательство.
— Ну и ладно. Не очень-то и надо, — буркнув, Павел улегся на кровать и отвернулся.
— Тимур, может, дадим парню шанс, — кивнув в сторону самострельщика, спросил Серега. Он не считал проступок Павла, достойный такого осуждения. Ведь мальчишка еще. А что спрашивать со вчерашнего школьника.
— А если бы он в бою струсил? — Тимур сердито посмотрел на Сергея.
— Если бы в бою, то в ящике домой бы поехал. Трус гибнет первым, сам знаешь.
— Добрый ты Серега. Вот погибли бы из-за него парни, чтобы ты тогда говорить стал?
— Ничего. Я бы его первый придавил. Ночью.
— Ладно. Эй, Павлуха, иди к нам. Серега сегодня за тебя.
Когда все собрались, Магомед открыл кувшин. Сладкий запах винограда разнесся по палате. Разлив вино по стаканам, Магомед достал головку сыра и отрезал всем по огромному куску. Чокнувшись, все выпили. Сергей пил медленно, смакуя вкусное терпкое вино. Допив, закусил сыром. Кто-то снова взял кувшин, встряхнул. Услышав слабое бульканье, с досадой сказал:
— Тут только на один стакан.
— Налей Татьяне. Таня выпей с нами, — Сергей протянул стакан медсестре.
— Эх, вкуснятина! Можно вместо воды пить.
— Точно.
Из второй сумки Магомед достал белую бурку и папаху.
— Сергей это тебе, примерь.
— Вот это точно нельзя. Натрясете с нее мусора. А здесь стерильность, — Татьяна, поставив пустой стакан на тумбочку, пыталась запротестовать.
— Женщина! Какой мусор. Ты белый халат, я белый халат. А этот бурка, тоже белый. Молчи, если не понимаешь, — с досадой, возмущенно, оборвал ее отец Тимура. Вокруг рассмеялись. Серега надел бурку и папаху и удивился. Несмотря на свой внушительный вид, бурка была необычайно легка.
— В ней и зимой тепло и летом не жарко, — пояснил Тимур, — наш род, уже двести лет бурки катает. Самые лучшие в Дагестане.