— Мы еще вернемся, суки черножопые!
Потом тоже сел и тихо добавил: «Я точно вернусь» Серега отвернулся от окна. Неужели вот так, с позором, оплеванные торжествующим врагом и своими соотечественниками, они вернутся домой? Он вспомнил разлетевшийся на части танк Егора Артемова. Пылающую БМП из которой выпрыгивали горящие люди. Лицо мертвого командира Кости. Хрип наводчика Андрюхи. Антона. Сгоревшего, но не побежденного. Испачканную мордашку девчонки медсестры. Неужели это все, было зря? Комок подступил к горлу, хотелось заплакать. Он взглянул на лица друзей. В глазах Яна он увидел слезы. Уловив на себе взгляд, Ян отвернулся и прижался лицом к стеклу, за которым мелькали растущие вдоль железки деревья. Тогда Серега встал и достал гитару. Подумал. И со злостью ударив по струнам, запел.
Песня была афганской, но сейчас в мозгу Сергея мгновенно возникали новые слова к ней.
Ян взглянул на Серегу. Его глаза резко просохли, и в них загорелся огонь злобы. Серега продолжал, повышая голос.
Вспомнив слова Костика, запел новый куплет. К купе стали подтягиваться остальные солдаты и офицеры роты.
Несколько голосов подхватили. И вскоре уже весь вагон пел.
Эшелон набирал ход, унося их в заснеженную Россию. На платформах размеренно покачивались танки. Казалось, они уснули под убаюкивающий, равномерный стук колес.
Ничего, они еще проснутся! И горе тому, кто их разбудит! Из окон пассажирского вагона над равниной неслась песня, слова которой внушали уверенность, что мы не проиграли! Мы просто отступили. Но мы еще вернемся. И ты, Чечня, вздрогнешь от лязга наших гусениц и тяжелой поступи наших сапог.
Мы вернемся, Чечня!
Прошла неделя. В начале марта отряд перебросили в Гудермес. Ребята обживали и благоустраивали новый пункт временной дислокации на улице Кирова. Несли службу на двух блок постах находящихся в их зоне ответственности — девятом, у моста через Сунжу и «копеечке». Сергея назначили начальником склада артиллерийского вооружения, взамен улетевшего на большую землю Валерки Семенова. Что-то случилось у него в семье. И прошел слух что, приезжает большое начальство из Москвы.
Сергей перебрался в другую палатку. Жили теперь вместе с отрядным врачом Лешкой Чумаковым. Лешка был большой оригинал. Отрастил бороду. По ковбойски, на бедре, носил табельный «Стечкин». Лечением больных он тоже занимался оригинальным способом. Если кто-то приходил к нему с недомоганием, он давал ему таблетку глюконата кальция. И удивительное дело — помогало.
Еще Лешка занимался кодированием запоев, часто случавшихся там, где водка и спирт были в избытке. Ходил в город к местным бабам, принимал роды. Серега в таких случаях таскался с ним для охраны, и слушал, как орут чеченские бабы, наверное, русские бабы орали также. И удивлялся.
Удивлялся тому, что рождение новой жизни происходило там, где эту жизнь было легче всего потерять. Если рождался мальчик, радостный отец заваливал их подарками. Но ребята знали. Этот папаша, довольный в данную минуту, потом легко может «завалить» любого из них. Ночью, из-за угла. Знали, но от подарков не отказывались. И по вечерам Сергей и Леха пили домашнее вино.
Назначению Сергея, искренне радовались Лаппо, Вдовин, Громов и остальные ребята взвода. Во-первых, потому, что как начальник склада Серега в избытке подогрел их боеприпасами.
Во-вторых, с чеченских подарков им тоже много перепадало.
До конца командировки оставалась пара месяцев. После переезда и смены обстановки бойцы встряхнулись. Сбросили с себя снулую отупелость постоянного нахождения на одном месте. Меньше стало тихого пьянства, когда каждый пил в одиночку. Лямку службы тянули бодрее. Часто выезжали на зачистки в селения по соседству с Гудермесом.
Обычные боевые будни отряда.
Сегодня они несли службу на «девятке». Они — это Лаппо, Сергей, Вдовин, Жук, Гусаров, Громов и двое бойцов из второго взвода. Одного звали Агрессор, второго Ежик. Командовал группой, старший лейтенант, Олег Степанец. В 100 метрах от них, на берегу Сунжи стояла, зарывшись в землю, рота внутренних войск. Немного дальше охраняли железнодорожный мост милиционеры из Саратова.
Был День рождения Саитова. Вечером парни решили немного отметить это событие. Вдовин уже успел украсть у чеченцев барана, которого спрятали в бункере, чтобы не было слышно его блеяния. Жук, набрав РГДшек, пошел на реку, порыбачить. А Сергей и Лапа, пошли в зеленку на охоту. В здешнем лесу водились зайцы, фазаны, а если очень повезет, то можно было подстрелить и кабана. С ними пошел Степанец. Поболтав немного с саратовцами, парни перешли мост, под которым шумела река, разбрасывая, брызги белой пены, по прибрежным камням, и углубились в заросли. Весенний лес встретил их приятной прохладой. Радостное многоголосье птиц наполнило слух. Резкий запах цветущих кустов и деревьев, весело щекотал ноздри и дурнопьяном заволакивал разум. Дыхание стало легким. Казалось, сама весна ворвалась внутрь легких и с каждой каплей крови разнеслась по всему телу. Свежая, нетронутая палящим солнцем трава, зеленела, радуя взгляд. Лапа заметил группу фазанов. У птиц начались свадьбы. Два самца, щеголяя роскошным оперением, пытались привлечь внимание сереньких курочек. Самки с интересом разглядывали их хвосты, которые светились всеми цветами радуги.
Сергей вскинул автомат, выбирая добычу, но птицы, заметив людей, врассыпную бросились в кусты. Чертыхнувшись, он начал преследовать крупного фазана. Лапа и Степанец тихо шли сзади, предоставив ему самому разбираться с изворотливой дичью.
Фазан кружил по кустарнику. Останавливался. Но стоило Сергею вскинуть оружие, снова сломя голову убегал в заросли. Весело матеря в уме проворную птицу, Сергей медленно продирался сквозь колючки акации. Глупая птица ловко водила за нос человека.
Снова блеснув синевой оперения, фазан в очередной раз пропал из виду в кустах перед Сергеем. Сунувшись, было следом, Серега внезапно остановился, услышав впереди чавканье и стук металла. И тут же раздался приглушенный лязг оружия. Резко вскинув сжатую в кулак ладонь, начал всматриваться в колыхавшуюся перед ним листву. Увидев сигнал, Лапа и Степанец взяли оружие наизготовку, остановились, устремив взор туда, куда смотрел Сергей, и напряженно вслушивались в звуки леса.
Под легким дуновением ветерка ветки кустарника перед Сергеем разошлись, и он увидел одетого в камуфляжную куртку человека. Один раз, растопырив поднятый вверх кулак, что означало, вижу противника, Сергей лег на живот и по-пластунски начал приближаться к незнакомцу. Лапа и Степанец сделали тоже, сняв оружие с предохранителя. Приближаясь к зарослям, за которыми сидел подозрительный человек, Сергей почувствовал прилив адреналина. Он уже догадывался, что перед ним враг, и мозг с бешеной скоростью начал выдавать различные варианты решения. Началась настоящая охота. Охота на самую опасную дичь на свете — на человека. Серега оглянулся, парни смотрели на него. Ткнув пальцем в Дмитрия, Сергей показал ему, чтобы тот полз правее. Лапа, как уж, сливаясь с колыхавшимся разнотравьем, пополз на правый фланг. Степанец полз по фронту. Сергею достался левый фланг. Ведя наблюдение, он увидел, как Лапа рукой показал, что видит еще одного противника. Наконец выбравшись на место, откуда, хорошо просматривалась поляна, Сергей увидел еще четверых. Бандит, замеченный первым, сидя спиной к Сергею, орудовал ложкой в консервной банке. Его лысая голова блестела на солнце, уши шевелились в такт, двигающимся, челюстям. В отличие от головы, все его лицо было покрыто густой черной бородой. Двое вели наблюдение в бинокль. По направлению их взгляда Сергей понял, что смотрят бандиты в сторону ЖД моста. Еще двое, один был в гражданке, что-то укладывали в оцинкованное ведро.
«Значит шестеро их. Фугас готовят. Этот, наверное, охранение. А нас профукал. Жрать захотел. Ну, теперь ты наешься» — подумал Серега, глядя на бандита. Знаками показал Степанцу, чтобы тот приготовил гранаты. Олег кивнул головой и достал две РГД.
Парням не нужны были слова, чтобы понять друг друга. За столько лет вместе, они прекрасно понимали товарища с полувзгляда. Серега взял на мушку жующего бородача и кивнул Степанцу и Лапе. Дмитрий, подняв автомат, прицелился в ближайшего к нему боевика.
Олег разогнул усики на гранатах. Выдернув чеку на одной, отпустил предохранительную скобу. Раздался хлопок сработавшего ударника. В тишине он прозвучал резко и громко. Сергей увидел, как двое около ведра вскинули настороженные взгляды в сторону, где лежал Степанец. Остальные резко обернулись, выставив наизготовку автоматы. Только продолжавший есть часовой, никак не отреагировал. Степанец выдержав пару секунд, метнул одну гранату. Одновременно с его броском Сергей и Лапа спустили курки. Грохот двух автоматов заглушил звуки весеннего леса. Бабахнула первая граната. Взводный бросил вторую РГДшку.
Серега успел увидеть, как от его очереди разлетелась голова бандита, и он как мешок повалился в траву. Тут и рвануло. Ужасный грохот заполнил слух, резко ударив по барабанным перепонкам. Это был взрыв не гранаты. Вторая брошенная РГД угодила прямо в ведро с взрывчаткой.
«У е….!» — услышал он сквозь грохот взрыва, возглас взводного. Ударная волна сбила кепи с головы Сергея. Рядом падали куски земли и сломанные взрывом ветки деревьев. Что-то гулко стукнуло по спине. Прямо перед носом, с противным чавканьем шлепнулась чья-то оторванная ступня, уже без обуви. В автомате закончились патроны. Грохот стих, и только по листьям деревьев продолжала шуршать падающая сверху земля. Да встревоженные вороны, громко каркая, в панике летали над лесом. Перезарядив автомат, Сергей крадучись и оглядываясь по сторонам, приближался к месту подрыва. С другой стороны также осторожно шел Лапа.
— Ни хрена себе долбануло! — воскликнул, вытаращив глаза Лапа, — Олег, ты им нарочно гранату в ведерко закинул?
— Блин, я их даже толком не видел! — ответил взводный и пнул в сторону Сергея что-то круглое. Подпрыгивая на неровностях, кругляш катился к ногам Сереги. Тот, наступив ботинком, на странный волосатый мяч, опознал в нем голову одного из бандитов.
— Знакомое лицо. По моему пару раз на рынке его видел. Да парни, если бы вон то, бородатое чучело не чавкало, то сейчас бы они мою голову так разглядывали. Услышал как он жрет, это и спасло, — Сергей отбросил ногой голову убитого.
— Мама дорогая! Вот это гирлянда! — заорал Лапа, показывая куда-то вверх. Взглянув в указанном направлении, остальные увидели висящие на ветвях кишки, которые еще дымились. На поляне, в разных позах лежало четыре окровавленных человека. От остальных двоих, остались только голова, ступня и кусок кишечника. Довольно большая воронка зияла чернотой свежевывернутой земли. Легкий дымок с запахом взрывчатки клубился над ямой.
Внезапно один из четверых застонал. Парни вскинули оружие.
— Ой, обезьянка! Серый, смотри негра! Живая, — Лапа удивленно посмотрел на, начавшего шевелится, раненого боевика. Потом подскочив к нему, Дмитрий отбросил от бандита лежащее рядом оружие и сев на корточки, достал свой немецкий штык.
— Что кончаем? — оглянувшись на Степанца, спросил Лапа.
— Я не Нигер. Я англичанин, — с ужасом глядя на штык, по-русски, но с акцентом проговорил раненый.
— Кто? — протянул Степанец, — англичанин? Слышишь макака, ты мне по мозгам только не езди. Я знаю, какие англичане. А ты только вчера с пальмы слез. Вот только чего ты тут делаешь? Бананы у нас пока не растут, ананасы тоже. А..?
Серега обшаривал карманы у застреленного им боевика. Нашел пачку документов. Турецкий паспорт, водительские права, и карточку с фотографией убитого. На фото, покойник был в форме турецкой армии. Подойдя к Степанцу, показал ему бумаги.
— Димка, проверь у англичанина карманы, — просмотрев документы, сказал старлей.
Дмитрий быстро обыскал, раненого. Встал. Начал вслух читать.
— Унитед Кингдом, блин Грейтбритан и что-то Норд Ирланд. Вот. Правда, англичанин. Смотрите, — протянул найденные бумаги.
— Эх ты грамотей. Тут написано Объединенное королевство Великобритания и Северная Ирландия. Понял? Учиться надо Дима. Ух, ты! Вы мистер, Саллах, оказывается журналист. Гляди Сергей, удостоверение корреспондента Би-Би-Си, — говорил, листая документы Степанец.
— Ага, а это его фотоаппарат и видеокамера, — показывая на валяющееся оружие, ответил Серега. Лапа в это время снова шарил по карманам англичанина. Выкинул из его разгрузки боеприпасы, нож, пистолет ПСМ. В конце вытащил пакет с фотографиями.
Пока Лапа производил обыск пленного, Сергей осматривал остальных. У одного из убитых увидел деревянную кобуру Маузера. Снял, вытащил пистолет. Полюбовался красотой, виденного до этого только в кино, оружия. Засунул обратно, и повесил кобуру через плечо.
— Помогай. Я ранен. Нелп. Вы должны передать меня в английскую дипломатический миссия. Вам будет респект от Ее Величества королевы, — показывая на перебитые осколками ноги, продолжил говорить пленный, — за мой жизнь, наша компания заплатит Вам, хороший деньги.
— Заткнись сучара! Подавись ты своим респектом и бабками. И имел я твою королеву вместе с королем. Мы ни хрена тебе не должны. Командир, взгляни на это. Смотри, чем тут этот корреспондент занимался. Я его падлу сейчас медленно резать буду, — говорил Лапа. В его голосе и взгляде слышалась ненависть и отвращение. Степанец взял найденные у англичанина фото, стал просматривать.
— Серый, смотри, — бросив косой взгляд, на пленного, глухо выдавил он.
На фотографиях были сняты пытки и убийство военного, с погонами капитана, женщины и девочки подростка лет тринадцати. Судя по фото «корреспондент» принимал в этом живейшее участие. Особенно резали глаза снимки с изнасилованием девочки. На одном из снимков уже мертвое окровавленное тело девчушки, было насажено на кол, как на вертел для жарки дичи. Серегу передернуло, когда он представил муки ребенка.
Степанец наступил ногой на раненую ногу бандита, тот вскрикнул.