Проснулся я разбитым и уставшим, что после такой ночки и предшествовавшего ей дня, совсем не удивляло. Все эти гиперреалистичные сны в принципе меня выматывали, оно и не удивительно — напрямую в мозг мне загружали огромные объёмы информации в то время, когда голова, наоборот, должна отдыхать.
Это не слишком давило на меня, пока мой быт организовывали другие люди, но здесь, в горах, этим некому было заниматься. Кейл Ресс на роль горничной-служанки не годился вообще — те редко бывали лысыми мужиками за тридцать.
Кроме того я нисколько не сомневался, что все эти сны важны. Особенно после того, как увидел в одном из них Саум — скорее всего, кристалл и стоял за всем этим. Мне пытались что-то сообщить, вот только что именно? Если то, что Кейл опасен, то почему сны продолжились? Я и с первого раза понял.
У меня имелась одна идейка на основе уже увиденного, но пока никаких обвинений, особенно в свой адрес, мне выдвигать не хотелось. Я не мог быть ТАКИМ человеком!
— Опять просто поспали? — поинтересовался с заметной иронией в голосе Кейл, прерывая мои думы.
Меня такой интерес позабавил. Похоже, Кейл Ресс тоже по ночам что-то видел и теперь пытался выяснить, что снилось другим.
— Что, вам тоже снятся странные сны? — делая вид, что говорю это нехотя, спросил я, внимательно наблюдая за реакцией.
Увы, Ресс заметил мой интерес и мгновенно закрылся в себе, став абсолютно непроницаемым в плане эмоций.
— Здесь иных не бывает, — коротко ответил он и засобирался в путь.
— Жаль, а я так надеялся выспаться.
— Даже не надейтесь. Здесь вам не курорт. Нам пора идти.
Похоже, Коварное ущелье наконец осталось позади. Очень быстро мы с Кейлом оказались в довольно просторной долине, окружённой горами, словно стеной, с зелёной травой, деревьями и даже небольшим пресным озером. Будь я на Земле, то подумал бы, что оказался в рекламе швейцарского шоколада — настолько это место было красивым. Правда, меня очень смутило, что здесь никого и ничего не было.
Не то чтобы остальная территория, где проводились Игры, была так уж густо населена, но там по крайней мере были видны следы человеческого присутствия. Может, не прямо в текущий момент времени, но в общем и целом.
— А вам было бы приятно смотреть на то, как ваш дом раз в два года сгорает до тла? — ответил Ресс на мой вопрос по поводу «а где хоть кто-нибудь».
— Но ведь после Игр всё восстанавливается! — удивляясь такому ответу, заметил я. — Да и вряд ли каждый раз сюда забредают солдаты.
— У меня нет для вас другого ответа.
Ничего не поняв и убедившись, что Ресс пока не собирался продолжать путь, я отошёл в ближайшие кусты подумать над его словами и не только. Закончив с размышлениями, я вздумал немного прогуляться. Сил у меня осталось не очень много, но когда в следующий раз в этом царстве серых безжизненных скал удастся увидеть нормальную зелень было не ясно, так что надо было ловить момент.
Я шёл между молодых деревьев, вдыхал множество запахов цветущего леса и никак не мог понять, почему здесь никого нет — ни людей, ни животных. Да, раз в два года это место превращалось в поле битвы, точнее, могло превратиться, но ведь в остальном чем не рай?
Неожиданно мой взгляд зацепился за одно дерево, за другое, третье. Все принадлежали к разным видам, но всех их объединяло одно: они были примерно одного возраста. Оглядевшись, я понял, что нигде вокруг вообще нет старых деревьев, только молодняк.
«Может, виновата лавина или что-то такое? Но где тогда бурелом?»
Размышляя над этими и не только вопросами, я бродил по округе, пытаясь понять, что не так с этим местом. За этим занятием меня и застал Кейл Ресс, который уже собрался продолжить путь.
— Что-то ищете? — раздражённый моей медлительностью, спросил он.
— Грибы и ответы. В основном второе, хотя и от грибочков тоже не откажусь, — заявил я и спросил в лоб: — почему здесь нет старых деревьев?
— Четыре года назад здесь проходила армия Анри Галлена, им нужна была древесина — вот они и вырубили это место подчистую. Грибницы, наверное, погибли тогда же.
— Но ведь всё должно было восстановиться?!
Кейл посмотрел на меня, как на идиота, и ничего не ответил, впрочем, суть ответа я понял сам. Магия Игр не распространялась на природу — это было понятно на примере лошадей, только на рукотворные, созданные человеком вещи. Сожги я город — тот восстановится, но стоять будет на выжженной равнине. Обвал так и останется на месте, а вырубленный лес не вырастет в мгновение ока.
На самом деле, это было логично, иначе бы Игры превратились в битву лесорубов и рудокопов на выживание — кто добудет всего ценного побольше да побыстрее. Стаханов наверняка бы оценил настолько брутальный подход.
«Интересно сколько ещё подобных деталей и мелочей. я не замечал вокруг, когда оценивал происходящее?»
Где-то в процессе измышлений мне попались на глаза небольшие красные ягоды на одном из кустов неподалёку. В иное время я бы даже не посмотрел на них, но после стольких дней на сухарях они показались мне самым аппетитным, что есть на свете.
— Кейл, может, разнообразить наш рацион?
Ресс посмотрел сначала на меня, затем на куст, после чего с усмешкой сообщил:
— Солдаты называют эти ягоды «прочистителем».
— Они помогают при засорах канализации? — надеясь на лучшее, уточнил я.
— Тем, кто их съест, на ближайшие пару дней становится не до засоров. Совсем.
— Звучит не аппетитно.
— А уж как выглядит!
Мне вдруг вспомнилась история со старичком-отравителем, которого к нам подослали. При нём было нечто, судя по всему имеющее крайне схожие свойства. Да и Ноа говорила, что её подчинённых отравили до такой степени, что они на ногах стоять не могли.
— Вы этой гадостью травили солдат? В том числе и моих!
— Да, — не стал отнекиваться Кейл, к моему удивлению.
— Но зачем?
— Вы хотите знать причину такого поступка или почему я выбрал именно эти ягоды? — не без иронии уточнил Ресс.
— Причину! — догадываясь, что ответ мне не понравится, сказал я.
— Причину вам не понять. — Ответ мне не понравился.
— Вы постоянно это повторяете, и знаете что? — с намёком начал я. — Если окружающие не могут понять ваших поступков, то это хороший повод задуматься над тем, что они из себя представляют.
— Или, возможно, окружающие находятся в плену у собственных иллюзий, упорно отрицая всё то, что им противоречит, — заметил Кейл.
— Но вы же даже не пытаетесь объясниться!
— Почему? С вами же я разговаривал, — возразил Ресс. — Или, может, вы, побыв на Играх подольше, теперь ответите иначе?
— Речь про тот разговор, после которого вы нас предали? — припомнил я. — Ну, или как вы это называете…
— Можете называть это как угодно, суть не изменится, — прервал меня Кейл и вдруг повторил тот свой вопрос: — за что вы сражаетесь? Только не говорите мне снова про славу, почёт и уважение. Она принадлежит не вам.
— Мои солдаты… — растерянно начал я, но договорить мне не дали.
— Я про другое. Нам обоим хорошо известно, что вы — не Рейланд Рор. Не знаю, кто на самом деле и как тут оказались, но либо передо мной сейчас стоит беспросветный идиот, который не замечает очевидного, либо беспринципный маньяк, которому нравится происходящее.
Я замер от удивления. Впрочем, а было ли чему удивляться? То, что Кейл знал, кто перед ним на самом деле, стало понятно ещё во время нашего первого разговора. Просто на фоне остальных событий это как-то подзабылось. Тут скорее вызывало вопросы, почему он сохранил это всё в тайне.
— А что, если что-то другое? — пытаясь выглядеть уверенным в своих словах, поинтересовался я. — Если мне просто хочется вернуться домой, и мой единственный шанс — это победить?
— Тогда вы ещё хуже, — почти без раздумий заключил Ресс. — Потому что окажетесь эгоистичным манипулятором, чья единственная цель — использовать всех вокруг, а затем убежать от ответственности. Наиграетесь в солдатиков и уйдёте.
Повисла пауза. С Кейлом и так было сложно разговаривать, а уж в такие моменты он становился поистине невыносимым. Нет ничего хуже, когда твой оппонент оперировал аргументами, на которые тебе нечего ответить.
— Вы не правы, — всё же попытался возразить я.
— Да? В чём же? — спросил он притворно, будто заранее зная, что мне нечего сказать по существу.
— Во всём! Я не маньяк и не более наивен, чем все остальные, про манипуляторство не вам меня упрекать. Да, моя цель — вернуться домой. Не сбежать, Кейл, а вернуться. Потому что это не моя жизнь, не мой мир.
— Говорить вы можете что угодно… — Буркнув себе под нос ещё что-то, он поудобнее перехватил мешок со своими вещами, поправил плащ и молча пошагал дальше, не особо заботясь, иду ли я следом.
Прекрасную долину мы покидали в тишине, делая вид, что оба наслаждались природой, хотя лично я был полностью погружён в собственные мысли.
У меня скопилось множество вопросов к человеку впереди. В первую очередь, что, чёрт возьми, здесь происходит. Мне была известна его конечная цель: завершить Игры навсегда.
В снах Ресс говорил, что, дескать, они — это бесконечный цикл насилия. Доля правды в его словах, конечно же, имелась, куда же без этого. Но ровно до тех пор, пока ты не начинал думать об альтернативах. И тут то вся логика Кейла мгновенно терпела крах.
Он ненавидел Игры за насилие, но ведь они не были крайней степенью этого самого насилия, и ему это должно быть известно. Я видел карту этого мира. Здесь имелись и другие страны. В Играх они не участвовали, а значит, решали все свои конфликты по старинке — воюя.
Конечно, на Риверкросс и Тофхельм никто не осмеливался нападать: опытнейшие, закалённые армии двух королевств размотали бы любого агрессора в клочья, а ведь имелся ещё и Саум, который исполнял желания, но между собой другие страны вполне могли воевать. Кейл Ресс должен был хотя бы в общих чертах знать, как это происходит.
И тем не менее он почему-то считал именно Игры злом во плоти. Что-то здесь не сходилось.
***
Где-то на фоне этих мыслей вновь потянулись однообразные скалистые пейзажи. Тут мне уже пришлось отвлечься — постоянно приходилось думать о более актуальных вещах. Таких как зачем я вообще сюда попёрся, за что мне это вот всё и классическое: «А-А-А-А, ТАМ ОЧЕНЬ ГЛУБОКО!!!».
Последнее было не так уж и безосновательно. Кое-какие поводы бояться упасть с огромной высоты у меня были. Например, бездонная пропасть, от которой меня отделяла полоска дороги, крошечная настолько, что идти приходилось боком, прижавшись лицом к скале.
Всё бы ничего, если бы не ветер, который своими резкими порывами периодически хорошенько меня тыкал носом в камень, словно нашкодившего котёнка. Учитывая, что я оказался здесь из-за своей очередной дурацкой идеи, сравнение было очень очень даже в тему.
Не сосчитать, сколько раз в тот день мне пришлось попробовать окружающие горы на вкус. Могу с уверенностью заявить, что сделаны они были отнюдь не из шоколада. Хотя всё равно были вкуснее сухарей, которые составляли абсолютное большинство в нашем с Кейлом рационе.
Вплоть до наступления ночи мы с ним не перекинулись ни единым словом. И только оказавшись на куске скалы, который хотя бы минимально подходил для ночёвки, Ресс нарушили тишину, сообщив:
— С завтрашнего дня будет самый сложный участок пути.
— Правильно, какой поход без страшилок у костра… — Меня окинули недовольным взглядом, и я нехотя уточнил: — и какая ж… неприятности нас ждут?
К моему ужасу, Кейл принялся загибать пальцы:
— Во-первых, река, ручей или что-то такое.
— Звучит как-то неопределённо, — перебил я его.
— Это зависит от того, сколько здесь было дождей в последнее время. Если сегодня ночью не польёт, то это будет легкий участок, — сказав это, он загнул второй палец. — Потом так называемые Ступени в небо — простой участок, но выматывающий и немного странный.
— Надеюсь, меня не прибьёт внезапно упавшей с неба ветчиной…
— С чего бы? — не понял моих слов Ресс.
— Если вы называете что-то странным — это приличный повод для паники.
— Как скажете… — хотя на лице Кейла читалось раздражение от этого разговора, он загнул третий палец. — Затем Змеиный путь.
— Пожалуйста, скажите мне, что его так называют из-за обилия змей!
Ресс посмотрел на меня своим немигающим взглядом, и я понял, что эта шутка только казалась мне удачной.
— По сути то же, что и сегодня, но чуть меньше.
— Куда ещё меньше-то!
— Хотите узнать? — По его виду мне стало понятно, что Ресс с радостью меня отведёт туда, где пройти будет ещё сложнее.
— Нет, спасибо, лучше побьюсь ещё головой о скалы. Знаете, сегодня ближе к вечеру это даже начало приносить мне определённое удовольствие.
— Не втягивайте меня в свои девиации, — раздражённо попросил Кейл и загнул четвёртый палец. — Последний пункт — «Могильник».
Это название было мне знакомо и так же, как во снах, звучало предельно неприятно, о чём я и сообщил.
— Да уж, это место жутковатое, — без всякой иронии или издёвки согласился Ресс. — Старое кладбище, целиком окутанное туманом. Обычно там спокойно, но…
— Ох, после этого всегда начинается самая весёлая часть, — прервал я его. — Про орды зомби, неупокоенные души, туман, пожирающий твои чебуреки…
— Вы закончили? — холодно уточнил Ресс.
— … или летающих макаронных монстров. — Я махнул рукой. — Всё, можете продолжать.
— Учитывая, что эти Игры проходят очень странно, вам ли не знать, опять же Рыцарь розы… — Кейл выразительно промолчал. — Можно ожидать разного.
Мне на секунду показалось, что Кейл боялся этого «Могильника» гораздо сильнее любого другого участка пути. И даже больше меня, хотя специально наводил жути.
— Боитесь призраков давно умерших людей?
— А вы разве нет? — удивился Кейл Ресс.
— Ну, знаете, я в такое не верю… — я попытался выглядеть уверенным.
— Думаете, духам есть какое-то дело, верят в них или нет? — с усмешкой уточнил Кейл. — Сколько там людей вообще знало про Рыцаря розы, и что?
Мне вспомнился побитый временем Рубиновый рыцарь, чей доспех буквально рассыпался от старости. Кто знает, если бы его не забыли, может, он выглядел бы иначе?
— В любом случае, вам же нечего бояться? Эти люди умерли не по вашей вине.
Это была явная провокация с моей стороны. Каково же было моё удивление, когда она сработала! Кейл Ресс опустил голову, уставившись в землю, а затем без предупреждения встал и куда-то ушёл.
«Неужели он боится там встретить кого-то знакомого? Как вообще можно погибнуть на Играх? Или не на Играх».
Записав эти вопросы в список, который уже стремился к бесконечности и похоже не собирался уменьшаться, мне не оставалось ничего, кроме как идти отдыхать. В конце концов завтра будет важный день, настолько, что если мне не повезёт, то эту дату выбьют у меня на надгробии.
Улыбнувшись своей шутке, я глянул на небо, на котором почему-то отсутствовали звёзды, и лёг спать.
***
Ноа Кейтлетт без всякой приязни смотрела на горы, оставшиеся позади. Самая сложная часть их пути наконец миновала. Даже имея на руках лучшие карты местности, этот путь всё равно оставался рискованным. Огромным везением было найти хорошую тропу, по которой удалось без особых потерь провести целую армию. И это всё без Кайла Расса.
Она даже подумать не могла, что такой уважаемый человек оказался предателем! А она ведь верила ему. Почему он их предал? Зачем, в такой-то момент? Ноа не знала ответы на эти вопросы, но нутром чуяла, что Рейланд тут как-то замешан.
Если бы не Альт Цион, который обнаружил подлог в документах, это бы так и осталось нераскрытым. Впрочем, давать огласку этому событию Ноа всё же не стала. Она верила, что Кайл и без её помощи покинет Игры навсегда. Если же нет, то вот тогда-то и нужно будет ему «помочь».
Её мысли прервал Альт, обозначивший своё появление вежливым кашлем:
— Кхм.
— Полчаса! — раздражённо вскрикнула Ноа. — Полчаса тебе потребовалось, чтобы сделать одну чашку кофе?
— Больше, я её не сделал, — едко ответил адъютант.
Кейтлетт, полная решимости устроить ему взбучку, повернулась к нему лицом и только тогда заметила у него в руках два письма, оба с королевской печатью. Сломанной.
— Тебе не говорили, что ломать эту печать без спроса — грозит переломом твоей шеи на виселице? — поинтересовалась командующая.
— Было что-то такое. В той части моей памяти, состоящих из пустых угроз, которые никогда не претворятся в жизнь.
— Надеюсь, содержимое этих писем как-то компенсирует отсутствие кофе, — с намёком сказала Кейтлетт, жестом требуя, чтобы ей пересказали содержимое.
— Одна новость хорошая, другая плохая, с какой мне начать? — начал Альт.
— Ну, давай с плохой, — нехотя сказала командующая, догадываясь, про что пойдёт речь. — Что опять там натворил Рор?
— Не он. О нём тут ни слова. Что странно, и я считаю это подозрительным.
— Ближе к делу.
— «Солнечные» взяли Яой, — сообщил адъютант. — Без боя.
— Зачем только мы строим эти крепости, которые способны выдержать многомесячную осаду? — Ноа устало потёрла переносицу.
— Они красиво смотрятся на открытках, — заметил Альт.
— Хе-хе, — посмеялась Кейтлетт. — Это точно не про Яой: пустошь, скалы, серное озеро и ещё множество скал.
Вспоминая, как там прошла его «предИгровая» подготовка, Альт пожал плечами:
— Интересный пейзаж, жалко, не было времени за мытьём полов его рассмотреть.
— А хорошая новость? — постаралась вернуть разговор в прежнее русло Кейтлетт.
— Нашу армию передали под командование… — как можно спокойнее начал адъютант.
— Меня что, отстранили?! — удивлённо вытаращилась на него Ноа, ожидая какого-то подвоха.
— Э-э-э, ну-у-у, в общем-то да, — растерянно и виновато развёл руками Альт.
— И это, по-твоему, хорошая новость?! — командующая начала закипать.
— Нет, — не стал спорить адъютант, — но если бы я сказал, что обе новости очень так себе, то разрушил бы вашу веру в лучшее!
— Это, конечно, многое поменяло, — мрачно буркнула Кейтлетт, пытаясь успокоить. — И кто там наш новый командующий?
— Плохих новостей на самом деле три… — съёживаясь перед большой, но неизбежной взбучкой сообщил Альт.
— Неужели Шинку? — ехидно уточнила командующая.
— Анри Галлен, герой Аркольского моста, победитель при холме Беннбёрна, защитник Калки…
— Хватит! — воскликнула Ноа и укусила себя за руку, чтобы не закричать в полный голос.
По её мнению, это был, пожалуй, наихудший из возможных вариантов. Галлен был без оговорок лучшим командующим Тофхельма. Ни разу за всё время, что Анри был во главе армии, он не потерпел поражения на поле битвы. Проблема заключалась в методах. Для Галлена не существовало ничего, кроме победы, и чтобы её достигнуть, он был готов на что угодно.
— Боги, лучше бы Шинку… — тихо прошептала Кейтлетт.
— Разве это не хорошо… — удивился Альт, — ну в том плане, что теперь-то победа точно наша?
— Наша? — Ноа была на грани истерики. — Ты плохо знаешь этого старикана. Победа будет только его.
— Эм? Как это?
— О, ты же слышал о битве на Аркольском мосту? — уточнила командующая.
— Конечно, это одна из самых знаменитых его побед, — начал адъютант как по учебнику. — Прорвать оборону в таком месте…
— Я между прочим там была в тот день, — сообщила Ноа. — Двенадцать лет назад.
— Да? Но я никогда…
— Конечно, не слышал, — не удивляясь этому, продолжила Кейтлетт. — Это же Анри Галлен. В тот день моя рота оставила на том проклятом мосту каждого второго, если не больше. — Вспоминая, что было дальше, она вспыхнула гневом. — Семь раз мы ходили в атаку. Семь! По нам лупила, наверное, половина пушек Риверкросса, а мы шли в полный рост со знамёнами и барабанами. Отступали, собирались и снова шли. Семь раз. На восьмой явился Анри и с лёгкостью прорвал оборону. Знаешь, почему?
— Внезапная атака крупными силами на одном направлении… — продолжил цитировать книги Альт, но без прежней уверенности.
— Почти, у противника попросту закончился порох, — рассказала Ноа. — Ушёл весь на нас. В этом весь «непобедимый» Галлен: мы для него ничего не стоим, просто отметки на карте, которые принесут ему очередную медаль.
— И что делать? — осведомился адъютант.
Прежде чем ответить, Ноа долго смотрела на письмо, словно сомневаясь.
— Сделаем всё от нас зависящее и будем наблюдать, — решила она.
— Так просто? — удивился Альт.
— Ни Галлен, ни Рор у меня симпатий не вызывают, — объяснила своё решение Кейтлетт. — С удовольствием посмотрю на то, как они вцепятся друг другу в глотку. Откуда-нибудь со стороны. С чашечкой кофе и пряником, кстати, об этом…
— Эм, мне, кажется, пора идти, да? — Альт своим шестым чувством, расположенным чуть пониже спины, почувствовал опасность, сделал робкую попытку сбежать, но был пойман за ухо.
— Три простых слова: кофе, быстро, сюда и пряник не забудь, — Ноа свободной рукой показала ему три пальца
— Но это же не три слова… — делая робкую попытку высвободиться из захвата командующей, огрызнулся Альт. — Ай-ай-ай, моё ухо!
— Пока твоё. Слышал про художника Ган Вога?
— Который отрезал себе ногу, выражая протест против супрематизма? — въедливо уточнил адъютант.
— Понятия не имею, что он там выражал, но если у меня через пять минут не будет кофе, ухо я тебе оторву.
— Всё, иду-иду.