Утро нового дня мне сразу не понравилось. И дело состояло не только в предельно неприятных сновидениях, от которых с каждым разом несло гарью всё сильнее, но и в том, что день начался с того, что в дверь Призрачного Дозора начали стучать, попутно требуя совсем невозможного — немедленно открыть её. Аккуратно выглянув наружу, я убедился, что ломятся ко мне «лунные».
— Вы кто такие? Я вас не звал! Идите… идите отсюда.
Стук немедленно прекратился, зато раздался удивлённый голос:
— Эй, это вообще-то наша сторожка!
— Тут нигде не написано, чья она! — возразил я ехидно.
— Счас узнаешь чья. Ну-ка, ребята, навались!
Не успела ко мне в голову заглянуть мысль о том, что дверь неплохо было бы чем-нибудь подпереть, хотя бы собой, как оную уже сорвали с петель. Внутрь и без того тесного помещения с оружием наготове ввалились четверо «лунных»: трое рядовых и сержант. Заметив его, мне пришлось укусить себя за язык, чтобы не ляпнуть глупость — это был никто иной как «сержант Прометей» из моих снов. Остальные мне повстречались впервые, но клички я придумал и им, основываясь на характерных внешних чертах: Ветеран, Новичок, и Скучный.
Учитывая, что у меня из оружия была только кривая в плохом смысле сабля, перевес сил не в мою пользу оказался фатальным. Впрочем, «лунные», с таким задором влетевшие внутрь, почему-то не спешили атаковать, уставившись на мою одежду.
Я тоже на неё посмотрел и только тогда вспомнил, что вчера ночью переоделся в чужую униформу. Неужели этого вкупе с моей недельной щетиной достаточно, чтобы меня не узнали? Ответ на это пришёл практически мгновенно вместе с удивлённым вопросом от Скучного:
— Так ты из наших?! Как ты тут очутился?
Понимая, что любой неверный ответ поставит крест на любых моих планах, кроме тех, которые касаются безнадёжной схватки один против четверых, я принялся как можно аккуратнее подбирать слова.
— Отстал. Пришлось нагонять через Могильник.
Краткость — сестра таланта и мать любого вранья. Солдаты вытаращились на меня полными от удивления глазами.
— Да пи… привираешь ты! — уверенно заявил Ветеран, пытаясь уличить меня во лжи. — Ни один сумасшедший туда бы не полез!
— Иначе меня бы объявили дезертиром, — возразил я.
— Ну ты даёшь! — оценил моё решение Прометей. — Стальные яйца ходить не мешают?
— Только при беге звенят, — ответил я на шутку шуткой. — Так чем обязан?
Услышав вопрос, сержант немного стушевался, словно забыл, зачем они сюда пришли:
— Так это мы выходит и так, и так за тобой. Нам приказано проверить, не осталось ли где отставших.
— Ноа собирает силы? — кажется, я сказал что-то не то, потому что солдаты передо мной удивлённо переглянулись.
— Кейтлетт, что ли? Не, она больше не командует, — тяжело вздохнул Ветеран с неодобрением. — Мы здесь по прихоти командующего Галлена.
— А мне он нравится, — заявил Новичок. — Приятный такой дедушка…
— Это ты его в бою не видел, — ехидно заметил Скучный.
— Его в бою никто не видел, — фыркнул Ветеран.
— Разговорчики! — прервал их Прометей. — Пойдёшь с нами — всё узнаешь.
— Ага, будешь с нами солдат Рора гонять! — рассказал Новичок. — Мы уже неделю за ними бегаем!
— Шоб он сдох, этот Рор! — пожаловался Ветеран, указывая на дырку в голенище. — Две пары сапог на него убил и третьи на подходе, представляешь?
— Каков мерзавец! — посочувствовал я вполне искренне. — Увидишь его — плюнь от меня ему в рожу.
Такое признание сильно растрогало моего собеседника. Он только что не прослезился:
— Понимаю, брат, за тебя и за наши сапоги плюну.
Кажется, мне удалось влиться в коллектив. Что ни говори, общая боль по поводу плохой обуви сближала людей. Пока я думал над тем, что дело принимает интересный оборот, Прометей взглянул в сторону котелка, где со вчерашнего дня лежали на дне те сухари, и усмехнулся.
— Извини, но это придётся оставить, приказ есть приказ — пойдёшь с нами, — заявил он категорично. — Там тебя накормят другими сухарями.
— Старыми, что те сапоги! — добавил Скучный, отчего остальные хором рассмеялись.
А вот мне поддерживать общее веселье как-то не захотелось.
— Счастье-то какое…
Впрочем, ныл я зря: меня собирались отвести примерно куда нужно, накормить, ввести в курс насчёт актуальных событий. Большего и желать было сложно: бананы-то здесь не растут, но и без них такой расклад мне более чем нравился. Похоже в ближайшее время мне предстояло вернуться к своей армии, а значит, шансы остановить Ресса резко возрастали.
***
Этот солдатский квартет стал лучшим, что со мной случалось на этих Играх, благо, достаточно быстро мне удалось перевести все разговоры на тему актуальной обстановки. Такому любопытству мои спутники, конечно, удивились, но продлилось это недолго: стоило мне рассказать, что я отстал ещё неделю назад, на следующий день после обвала серпантина, и простой солдатский разум сам выстроил всю картину случившегося за меня. Вышло, наверное, даже лучше, чем если этим занимался бы я.
Моя история мгновенно обросла маршрутом, обилием географических названий, парой-тройкой событий и прочих деталей, которые в сумме делали её более реальной, чем то, что случилось на самом деле.
— А что происходит сейчас? — поинтересовался я, когда нужный уровень доверия был достигнут.
Реакция последовала мгновенно, но не совсем та, которую бы я хотел увидеть. «Лунные» дружно плюнули в разные стороны.
— Происходит где? — уточнил Прометей. — Как «солнечные» обвалили тот клятый серпантин, так мы за ними гоняемся. Горы-ху… кхм, короче, много гор.
— Помнится, мы здорово прижали Рора у того серпантина, как он вырвался? — делая вид, что для меня эти события были не только давно, но ещё напрямую меня не касались, спросил я.
— Мы-то прижали, тьфу… — ответил Ветеран, выразительно сплюнув. — Эти криворукие жопоруки обосрались, не снимая штанов, и бежали! Да так, что побросали не только свои грязные портки, но и снарягу.
Интонации солдата говорили о том, что этот поступок они в своей моральной палитре ставят где-то между просьбой закрыть окно в душном офисе и поеданием младенцев.
«Ага, то есть всё как и во снах», — заключил я. — «Только меня нет».
— Говорят, у них есть какой-то безумный, словно в жопу ужаленный капитан, который носился по полю боя обвязавшись взрывчаткой, и орал, что желает обнять весь мир… — поежившись, поделился страшилкой Новичок.
Я с лёгкостью представил, какой ужас вселял такой вид Гоа Эльта. Не столько в сердца врагов, сколько в союзников. «Лунные»-то убежали, а вот моим солдатам с ним ещё служить и служить.
Тем не менее расспросы требовалось продолжить:
— А потом?
— А шо потом? — переспросил сержант. — Там дальше Яой, в нём отродясь солдат не было, только крысы тыловые. Они сами Рору ворота и открыли, тьфу!
— Зато как сапоги выписать или жратвы нормальной прислать — за каждую цифарку будут спорить до посинения! — поделился личной болью Ветеран.
— Говорят, когда эти мерзавцы добрались до Яоя, там не осталось камня на камне, — рассказал Скучный. — Они выпили и съели всё, что там было! Даже сухари!
— Брешут! — не поверил Ветеран. — Там одни психи, конечно, но сухари бы даже они не стали все сжирать.
— А сам Яой? — уточнил я просто на всякий случай.
— Да что ему будет? Кому он нужен? — растерялся Прометей. — Его строили… ну, чтобы это… как его, ну это короче, оно самое перекрывать, вот, да. А что там перекрывать?! Вот и сдали…
Ответа я не знал. Хотя бы потому, что абсолютно не понял вопроса, но по интонациям сержанта осознал, что Яой на этих Играх оказался отнюдь не стратегически важной точкой, во всяком случае по назначению. Хотя как помнил Рейланд, обычно этот замок для Тофхельма играл роль последнего рубежа, за который отступать уже некуда, либо узловой точки снабжения, через которую проходили все припасы, прежде чем отправиться в какое-то конкретное место.
— Говорят, захватом руководил тот псих, он вроде как собирался даже сжечь замок, — рассказал Скучный, наверное, впервые за всё время улыбаясь во все свои неполные четырнадцать зубов, — но тут подошли мы, и они вроде как передумали.
После этой фразы у меня не оставалось сомнений, что захватом ставки «лунных» руководил никто иной как Гоа Эльт. Только ему могло прийти в голову пытаться сжечь каменное строение. При мне такой дичи не было. Видимо, просто раньше мне удавалось найти этому безумию точку приложения силы, используя как своеобразный рычаг, а теперь капитана никто уже не сдерживал.
Остальные детали этой истории тоже вполне вписывались в мою обычную картину мира. Я легко мог представить, как поведут себя полуголодные, изможденные солдаты, оказавшись в месте, где припасов было на несколько армий.
— Передумали, ага! — фыркнул Ветеран. — Нас увидели и драпанули.
— Бросая портки? — догадался я.
— Не знаю… мы бежали впереди… — нехотя буркнул «лунный».
— А ну цыц! — гаркнул сержант. — Нечего распускать… эти. как их…
— Панические сплетни? — снова угадал я.
— Ху… короче да.
— Неужели Рор бежал от Яоя?
К моему удивлению, этот вопрос вызвал странную паузу. Сначала мне показалось, что я спросил что-то не то, но затем по ответу сержанта стало понятно, в чём тут дело.
— Конечно! Трусы и паникёры говорят, дескать, что это мы бежали от них — так вот это ложь! — ответил Прометей. — Просто мы бежали быстрее армии Рора, поэтому оказались впереди!
— Даже в беге мы лучше риверкроссцев! — самодовольно заявил Скучный.
— Конечно лучше! Мы во всём лучшие! — присоединился Новичок.
— Даже сухари у нас вон какие, гвозди забивать можно! — поддакнул Ветеран. — А у этих хлюпиков что не так, так рассыпаются!
— Хе-хе, — хихикнув над очевидной шуткой, я постарался скрыть радость от новостей касательно армии. Было у меня опасение, что к моему возвращению от нее останутся только хорошие воспоминания.
Остался ещё один весьма щекотливый момент. Мои спутники разумеется этого не знали, но ведь в Яое находилась реликвия «лунных» — щит Луны. И вполне вероятно, как и во снах, что она могла сейчас находиться в руках моих подчинённых.
Впрочем, это можно было узнать, только действовать требовалось осторожно.
— А куда «солнечные» двинулись-то?
— Да на юг, попёрли шо дурные, — ответил Прометей, почему-то не плюнув. — Даже наше наступление назад обогнали.
Если мне не изменяла память, то Саум как раз находился на юго-востоке от Яоя, примерно в полутора неделях пути. Значит, сейчас мою армию от финиша отделяло всего ничего.
— Непорядок, ещё немного, и они посмеют победить без меня! — фыркнул я рефлекторно.
— Что? — не понял меня Новичок.
— Говорю, ещё немного, и эти подлецы победят!
— Не боись, старый петух их никуда не отпустит, — уверенно сказал Ветеран.
«Репутация у Галлена, среди солдат так себе», — ничего иного и не ожидая, подумал я.
— А чего командующая, кхм, — я поспешил исправиться, — в смысле Галлен собирает-то всех?
— Говорят, бой будет скоро, — рассказал Новичок с тревогой. — Но так нам говорят всю последнюю неделю.
— Угу, вроде как парни из двадцать первой уже два дня дёргают «солнечных» за хвост, а те только огрызаются, — кивнул Скучный.
— Мы гоняем их по окрестностям последние дни. Что ни день, то стычка, а то две! — со смесью презрения и гнева поддержал общее настроение Прометей. — Эти трусы боятся выйти с нами на бой!
Я не стал комментировать то, что конкретно он сейчас на максимальном удалении от «солнечных», если не считать меня самого.
Насколько Рейланд знал Галлена, этот «старый петух» был не из тех, кто непрерывно рвётся в бой. Скорее он устроит сотню совещаний, напишет пару десятков докладов, дождётся, пока ситуация станет однозначной, и если его успех будет гарантирован — вот тогда отправит солдат в бой. Вся его «непобедимость» только на этом и строилась. Такая решимость лезть в бой была скорее в духе Ноа.
«Интересно, чем она там занимается, лишившись командования? Наверное, сидит у себя в палатке, попивая чай и пиная известные продолговатые объекты от безделья».
Впрочем, устроил стычки Галлен или Кейтлетт, они «солнечным» на пользу однозначно не шли. «Лунные» постоянно получали припасы и пополнение, тогда как Леон и остальные — нет. Их просто изматывают перед решающим боем.
— Ничего, бой рано или поздно будет. Вот тогда-то мы зададим Рору! — уверенно заявил Прометей. — Пинком отправим обратно в Риверкросс!
Его уверенность в завтрашнем дне воодушевила даже меня. Ещё чуть-чуть, и я навсегда застряну в этом мире абсурдной войны, нелепых ушек и плохого кофе! Радость-то какая!
— А как мы их разобьём-то? — усомнился Новичок, ещё не наученный горьким опытом, что такие вопросы задавать нельзя.
Перед ответом сержант заговорщически оглянулся, словно его кто-то мог подслушивать:
— Только никому не говорите, это секретная информация, но скоро к нам на помощь прибудет король с гвардией.
— Какая замечательная новость! — восторженно заявил я, всеми силами изображая радость.
На самом деле эта новость не сулила ничем хорошим для моей армии и меня в том числе. Ещё немного, и против нас будет воевать весь Тофхельм, включая деревья и скалы.
А ведь где-то на фоне всего этого плетёт свои сети Кейл. Ему как никому другому выгодно такое противостояние и особенно то, что оно обострилось. Ведь если всё продолжится, то эпицентр противостояния вместе с реликвиями сместится в район Саума. Большего подарка для него и быть не может.
В принципе, остановить его можно было просто сложив оружие — это гарантированно ставило крест на его планах. Вот только как это провернуть? Вряд ли, если я являюсь после недельного отсутствия и скажу, что-то вроде: «Ребят, вы все молодцы, прошли такой путь, стольких победили, столько натерпелись неудобств, а теперь сдаёмся и по домам», то меня кто-то послушает. Точнее послушать-то послушают, только затем пристрелят, приняв за изменника.
С другой стороны, а кто мне помешает устроить бой где-нибудь подальше от Саума и «слить» его? При таком раскладе вернуться на Землю уже не выйдет, но это всё равно не имеет смысла, если не остановить предварительно Ресса.
***
Дальнейшие разговоры солдат в течение для я слушал вполуха, лишь иногда с чем-то соглашаясь для вида. Всё обсуждение свелось к тому, какие мерзавцы в этом сезоне «солнечные».
Мне очень быстро стало понятно, что «лунные» были вне себя от гнева. Сказывалось как то, что мои фокусы не прошли незамеченными, так и то, что Игры, начавшиеся с тотального разгрома Риверкросса везде где только можно, в итоге затянулись, и весь Тофхельм был занят тем, как прищучить одного Рейланда Рора.
Действия моей армии тоже подкинули дровишек в огонь взаимной ненависти: «солнечные» на своём пути буквально уничтожали всё ценное, что не могли унести или съесть на месте. Этакая вооружённая стая саранчи. Причём, судя по рассказам, не брезговали мои подчинённые и простым вандализмом, разрушая всю инфраструктуру за собой. Учитывая, что всё действие происходило на территории «лунных», тем, мягко говоря, не нравилось, что их и без того неудобную для перемещения страну портят ещё сильнее. Они отвечали на это постоянными яростными стычками, которые велись до последнего вздоха, царапины или хотя бы хрипа.
Мне сложно было поверить, что речь шла про тех же людей, которые ещё пару недель назад разбегались кто куда из-за угрозы быть сметёнными здоровенным прапорщиком. Сначала я думал, что это всё из-за перенапряжения, но чем больше слушал подробностей и сопоставлял их с увиденным во снах, тем сильнее понимал, что у происходящего куда более сложная причина, нежели простая усталость от постоянного напряжения.
Люди накручивали сами себя. В любой невзгоде, происшествии или чём-то таком мгновенно обвинялся противник. То, что началось с обвинений меня в нарушении «правил и традиций» постепенно перерастало в кипучую взаимную ненависть.
Тем хуже, что именно в такой момент Ресс собирался разрушить последний барьер, не дававший этой ненависти пожрать оба королевства целиком — Игры. Я был прав, предполагая, что новый конфликт в таком случае происходит мгновенно, и Кейл со своими дурацкими отравлениями сыграет не последнюю роль.
«Как он мог этого всего не замечать? Или вернее: почему?»
Шла наша компания быстро, даже очень, поэтому ничего удивительного в том, что в тот же день, ближе к ночи, мы достигли расположения основных сил «лунных» — армии теперь уже Галлена.
Оценивая раскинувшееся впереди море света, я понял, что против такой орды у «солнечных» шансов будет немного. Во сне вокруг Яоя и то было меньше народа, чем здесь. Эльт может сколько угодно обвешиваться взрывчаткой, но если там не окажется какой-нибудь ядрёной бомбы, то этого явно будет мало.
Была в этом столпотворении и опасность для меня самого: пропорционально количеству людей вокруг вырос риск быть узнанным.
— Слушай, а ты вообще из какой роты-то? — вдруг спросил Прометей.
Это был без преуменьшения проблемный вопрос. Тофхельм постоянно переименовывал свои воинские подразделения, перетасовывал их, менял структуру и иными способами изгалялся. Разобраться во всём этом хаосе даже будучи внутри него было сложно. Куда уж там мне — попаданцу в тело человека, который вообще воевал с «противоположной» стороны.
Впрочем, моё молчание вместо неверного ответа меня и спасло. Сержант расценил его по-своему:
— Не хочешь обратно? Хм, айда тогда к нам?
— Если ты взаправду прошёл Могильник, то смелости тебе не занимать, — поддержал идею Ветеран.
— Видишь флагшток с зелёным флагом? — сержант указал на знамя поодаль. — Это знамя нашей роты, мы третья егерская, если что. Там вообще утка нарисована, но ты лучше не спрашивай почему. Тебя интересует палатка рядом и капрал Крюге в ней. Скажешь, что ты от сержанта Моргенштраусфультендорхва, он сразу всё поймёт.
Я в этом сильно сомневался, хотя правильное произнесение этой фамилии в нужных местах наверняка автоматически выдавало диплом логопеда, «казус белли» на аннексию небольших европейских стран или хотя бы губную гармошку.
— Удачи, надеюсь, завтра увидимся на построении, — Прометей хлопнул меня по плечу на прощание.
С одной стороны, наверное, стоило прямо сейчас отправиться к «солнечным». С другой же, когда это мне ещё выпадет такая отличная возможность узнать планы противника, так сказать, из первых рук? Главное не заиграться, а то так можно было и победу на стороне «лунных» отпраздновать.
Нужную палатку, как и молодого капрала, вяло ковыряющегося в документах, я отыскал практически сразу.
— Кто такой? Чего надо? — окинув меня быстром взглядом, деловито спросил Крюге.
— Я от сержанта…
Фамилия напрочь вылетела у меня из головы, хотя и состояла практически из всего алфавита сразу. Капрал же терпеливо ждал моего ответа.
— Страусгитлерюгента? — предположил я неуверенно.
— Нет у нас таких, но я, кажется, понял, о ком ты, — Крюге тяжело вздохнул. — Чего он хочет?
— Говорит, чтобы вы записали меня в ваши ряды.
Капрал скептически меня осмотрел и, кажется, не был согласен с таким решением.
— Я прошёл Могильник!
Данный аргумент не особо впечатлил Крюге. Наверное, потому что он в него абсолютно не поверил.
— А я спал с королевой Риверкросса, — заявил капрал с усмешкой.
Повисла неловкая пауза. Её надо было как-то прервать, поэтому мне не оставалось ничего, кроме как обернуть всё шуткой, благо как раз вспомнился возраст оной дамы:
— С королевой-матерью, что ли? Ей же восьмой десяток идёт.
— Чтобы дерзить человеку, который запросто может отправить тебя целый месяц чистить картошку, нужно либо не иметь мозгов, либо выдающуюся храбрость, — холодно заметил Крюге. — Ты из которых?
— Из безмозглых, но наглых храбрецов, — не стал врать или скромничать я.
— Пожалуй ты достаточно, хм, храбрый, и вправду мог сунуться в Могильник… — нехотя признал капрал, беря в руки чистый лист бумаги и письменные принадлежности. — Как звать?
— Гжегож Бженчишчикевич.
— КАК?! — вспылил Крюге растерянно. — Вы что с Моргеном родственники? Братья по фамилии, не влезающей в одну строку?
— Шутка, Ота Кохэку меня зовут, — его эмоциональную реакцию я встретил показательно спокойно.
— Это последний вариант? — с намёком уточнил Крюге. — Третий лист ты будешь заполнять сам, рядовой, в перерывах от чистки картошки!
— Последний и самый правдивый.
Формулировка ответа явно смутила Крюге, но он ничего по этому поводу не сказал. Закончив заполнять бумагу, капрал вручил ее мне и сообщил:
— Завтра с самого утра ещё до построения сунешься с этим к интенданту. По идее он должен выдать тебе нашу униформу.
— По идее? — уточнил я, предчувствуя проблемы.
— Это тебе не Могильник, парень, тут всё куда жёстче. — Капрал кинул на меня взгляд, как бы говоривший: у нас тут война, вообще-то. — Учти, на построении присутствие обязательно, и форма должна быть в полном порядке, а не как… сейчас.
Крюге выразительно посмотрел на мою щетину. Я пожал плечами и, желая выяснить всё и сразу, продолжил расспросы:
— Без проблем, во сколько построение?
— В семь.
— А интендант…
— С девяти.
— Но…
— Крутись как хочешь, ты ж прошёл Могильник, — пожал плечами капрал. — Считай это первым испытанием на пригодность.
Что-то мне подсказывало, что с этим поручением будут определённые проблемы пространственно-временного характера. Впрочем, на подобных аномалиях любая армейская структура всегда и стояла.
Решения здесь принимались задолго после их исполнения, задачи выполнялись так, чтобы не только удовлетворить первый запрос, но и сразу переделать «как надо», а любые исполнители обязаны были существовать как минимум в пятимерном пространстве.
Откланявшись, я вышел наружу и сразу же в кого-то врезался, да так, что повалил этого человека на землю.
— Смотри куда прёшь, дубина! — раздался знакомый, полный раздражения голос.
В моих ногах валялся никто иной как помощник Ноа Кейтлетт — Альт Цион. Вот уж кого точно не дёргали по поводу внешнего вида, так это его — выглядел он по меркам солдата ужасно. А по меркам адъютанта, то есть представителя важной шишки, и того хуже.
Не получив ответа, Альт поднял голову, желая посмотреть, кто его сбил, и замер, разинув рот. Двух толкований такой реакции быть не могло — он меня узнал. На нас уже косились окружающие, поэтому я по-дружески помог ему подняться, точнее поставил на ноги.
— Ну что ж ты, дружочек, на ногах-то не стоишь! Кушаешь мало?
Цион в ответ только и смог что беззвучно открыть и закрыть рот. Пользуясь его ошеломлением, я хлопнул его по плечу, да так, что адъютант едва ли не полетел обратно на землю.
— Где здесь расположилась третья егерская, не знаешь?
Дрожащей рукой Альт рефлекторно указал куда-то вправо. Кивнув ему в знак благодарности, я помахал ручкой на прощание и отправился выяснять, где мне предстоит ночевать.
Что до Циона, то столкновение с ним меня мало беспокоило — сам он мне ничего сделать не может, а его рассказам о Рейланде Роре, притворяющимся «лунным», никто всё равно не поверит.
Уверен, даже если привести меня в порядок, надеть полагающуюся униформу и громогласно заявить, кто я такой, то всё равно половина будет сомневаться в правдивости сказанного, а вторая и вовсе воспримет ложью. Люди очень скрупулёзно относились к окружающей реальности, настолько, что порой выстраивали её самостоятельно, исключая «заведомо невозможные» элементы.
В этом я сумел убедиться позже тем же вечером, когда добрался до палаток, где расположилась третья егерская рота, и выяснил, где мне спать.
Не успело пройти и пяти минут, как ко мне подошла тройка солдат из тех, которые предпочитали воевать не с врагом на поле боя, а с более слабыми сослуживцами, лишний раз подтверждая тезис о том, что неизвестно, что возникло раньше — армия или дедовщина.
Некоторые почему-то считали, что если они оказались на Играх не в первый раз, а второй или третий, то это как-то их выделяет на фоне менее «заслуженных» братьев по оружию. Демонстративно потирая кулаки и похрустывая костяшками, ко мне подошёл их главарь:
— Ты хто такой, чо тут забыл? — Говорил он крайне специфично, сказывалось как отсутствие большей части зубов, так и куча переломов носа и челюсти.
— Рейланд Рор, служить с тобой буду, братишка, — понимая, что от моих ответов тут ничего не зависит и конфликта не избежать, ответил я, кося под дурачка.
— Хто?! Ты этот риверкросский хмырь? — удивился главарь. — Ну тохда я — королева.
— Что ж вас всех так тянет на эту бабульку… — буркнул я в сторону.
— Што ты там вякнул про мою мать?!
Вот именно поэтому я не особо думал над тем, что отвечать — это было абсолютно не важно. Моей надеждой было не предотвратить конфликт, а оттянуть его настолько, насколько возможно. Чем больше длится эта сцена, тем выше шанс, что мимо пройдёт какой-нибудь сержант и наведёт порядок. Правда, с той вероятностью к «дедушкам» могло подойти подкрепление, и мои дела станут ещё хуже, если такое вообще возможно.
Однако, пока мимо проходили только другие рядовые, которые на нас косились, но вмешиваться не спешили. Их логику легко можно было понять: трое на одного в драке так себе расклад, а получать тумаков за неведомо кого никому не хотелось.
Занимая такое положение, чтобы при нападении главарь загородил своим дружкам обзор, я ответил нараспев:
— Говорю, твою мать вдесятером не обнять.
По растерянности на морде солдата мне стало понятно, что шутка оказалась слишком сложной для него. Впрочем, суть происходящего была всё равно не в моём ответе.
На этот раз без лишних слов мне в район живота полетел кулак. Удар был хорошо поставлен и явно регулярно отрабатывался совсем не на мешках с песком. Впрочем, чего-то такого я и ожидал, поэтому сделал небольшой шаг назад, уворачиваясь и сразу же как получалось вмазал «дедушке» с левой в челюсть. Что-то хрустнуло и, судя по усмешке главаря, мне было больнее, чем ему.
— Шо, больно, ничего, сейчас…
Разговаривать во время драки идея плохая. «Дедушка» самолично в этом убедился, когда я, пользуясь заминкой, пнул его в то самое место, про которое каждый уважающий себя представитель мужского пола утверждает, что туда не бьёт.
Главарь с хрипом повалился на пол. Упреждая вмешательство его дружков, моя нога оказалась у него на груди, давя и мешая подняться. Я старался стоять так, чтобы держать в поле зрения всё происходящее.
— Ещё шаг в мою сторону, и ваш дружок отправится домой, — заметив, что один из нападавших всё же решил проигнорировать предупреждение, моя нога мгновенно оказалась на шее главаря. — Ну что, домой, братишка?
— Назад, он меня ща придушит! — прошипел главарь, паникуя.
Мне было неприятно всё происходящее, но иного выбора попросту не оказалось. Некоторые понимали только язык силы, а давать себя избить в мои планы не входило.
Неизвестно, чем бы всё завершилось, если бы не раздался новый, весьма неприятный голос вперемешку с сопением:
— Что тут, вашу мать, ПРОИСХОДИТ?!
Ковыляя так, будто у него обе ноги деревянные, показался сержант, настолько классический квадратно-гнездовой, что иначе как серж его называть не хотелось. Даже пахло от него соответствующе: лютая смесь из чеснока, табака и алкоголя.
Увы, первыми сориентировались в происходящем мои противники, которые тот же час принялись жаловаться:
— Серж Торук, он напал на Ясю!
— Прям взял и напал, серж Торук, стал душить ни за что!
— Мы просто проходили мимо.
— А он выскочил и стал требовать от нас этих, как их… репатриаций!
Не знаю, что у меня вызывало большее удивление, то, что он знает такие словечки, или то, с какой скоростью они «переобулись». Хуже всего оказалось, что сержант им похоже был склонен поверить.
— Вот так взял и напал на троих, не успел толком разложиться? — пока до этого не дошло, я задал наводящий вопрос.
Это явно качнуло чашу весов в мою пользу, но ровно до тех пор, пока серж не посмотрел на меня с прищуром повнимательнее:
— Вы вообще кто такой, РЯДОВОЙ?
Мало того, что голос у него был противный, так вдобавок к концу фразы он повышал интонацию так, что едва ли не начинал повизгивать, что жутко резало по ушам.
— Рядовой Ота Кохэку, с сегодняшнего вечера служу в третьей егерской. У меня и справка есть!
— Меня не интересуют ваши БУМАЖКИ! — прокричал Торук мне в лицо. — Почему одеты не по ФОРМЕ? Вы солдат или, мать вашу за ногу, КТО?!
Похоже этот вопрос волновал его куда сильнее, нежели то, что здесь происходило. Такая избирательность удивила не только меня.
— Эй, серж Торук, а ничо, шо он меня тут душыд? — подал голос главарь нападавших, до сих пор лежавший с моей ногой на груди.
— ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТЬ! — рявкнул сержант. — Сначала форма, затем всё остальное, ЯСНО?
— Хорошо-хорошо, я никуды и не тороплюсь, обожду.
— Так где ваша форма, РЯДОВОЙ? — повторил свой вопрос Торук.
— Не успел получить, завтра к построению всё будет, капрал Кей разрешил! — отчеканил я.
Упоминание капрала вызвало у сержанта странную реакцию, словно тот сильно ревновал:
— Я здесь ВЛАСТЬ! ЯСНО?
Похоже все две извилины, что были у него в голове, сейчас оказались заняты именно тем, что кто-то посмел покуситься на его авторитет.
— Конечно, незачем так волноваться.
У меня действительно вызывала опасение такая реакция сержа. В основном за его здоровье. По виду он был в предынсультном состоянии, во всяком случае его лицо стало уже не просто красным, а, кажется, светилось в темноте.
— Что у вас с оружием, РЯДОВОЙ? — он указал на мою саблю формы морской волны.
— Это специальная модификация, чтобы обходить блок, серж!
Мою шутку, увы, не оценили.
— Я не себе не серж, ГНИДА! Шагом марш к интенданту получать форму и оружие, БЫСТРО!
— Он ещё на месте?
Увы, спрашивать тоже было ошибкой.
— Не СПРАШИВАТЬ! Не ДУМАТЬ! Бегом МАРШ! И чтоб через полчаса, рядовой, вы были в надлежащем ВИДЕ! — Не успел я отойти и на пару метров, как сзади донеслись новые крики — это сержант взялся за напавших на меня. — Двадцать кругов вокруг лагеря, ЖИВО!
Всё же некоторые люди буквально рождены для своей профессии или в данном случае звания. Вряд ли Торук на самом деле понял, что происходило между мной и «дедушками», однако он на уровне рефлексов знал, что делать. Это и есть настоящий профессионализм. Это же и относилось к моей униформе: накажут криком меня, а вот спросят по итогу с него.
Мне каким-то чудом и вправду удалось получить новенькую униформу, ровно такую же как та, что сейчас была на мне, но порядок есть порядок. Правда эта оказалась слишком большого размера, но в этом ничего удивительного не было. Наверное, не существовало такой армии во вселенной, где солдату бы доставалась униформа нужного размера. Как не существовало новобранцев, которые бы самостоятельно догадались её подшить.
Последнее мне стало понятно после того, как по возвращению встретил Торука на том же месте и примерно в том же предынсультном состоянии от гнева. Отвлекаясь от какого-то несчастного, который сразу же куда-то убежал, видимо, наворачивать круги вокруг лагеря, сержант сразу заорал так, будто я был глух на оба уха:
— Форму к утру подшить, РЯДОВОЙ. Вы солдат ТОФХЕЛЬМА! Гордость и разочарование всего КОРОЛЕВСТВА.
Последнюю фразу так и тянуло уточнить:
— Вы хотели сказать оплот?
— РАЗОЧАРОВАНИЕ, ВОТ ВЫ КТО! — повторил Торук так громко, что наверняка его было слышно и в Риверкроссе. — Бегом марш изучать УЖИН! А потом есть УСТАВ!
— Разве…
— Не разве. Если вы завтра не будете знать устав, рядовой, назубок, я вам устрою весёлую ЖИЗНЬ!
Это смахивало на своеобразную заботу, но упоминать об этом я не стал — так недолго тоже отправиться нарезать круги вокруг лагеря. Кроме того мне практически там же выдали миску похлёбки, что-то вроде чая, сваренного по рецепту «немного воды, листик травы, остальное залить водкой и подогреть», а также бритвенные принадлежности, позволившие привести морду в состояние лица.
После недельного путешествия по горам этого было достаточно для того, что, если бы у меня сейчас потребовали дать присягу на верность «лунным» и лично Ноа Кейтлетт, я бы сделал это не раздумывая.
Когда я расправился с ужином, подшил форму, мне ничего не оставалось, кроме как отправиться спать. Делать этого откровенно не хотелось, хотя усталость давила на плечи пудовой гирей.
Всё дело было в снах. Если в тех из них, в которых мы с Ноа бродили по горам вместе, я чувствовал, что теряю самого себя, но хотя бы остаюсь кем-то крайне похожим по сути, то в другой версии всё было значительно хуже. Та версия меня стремительно неслась под откос, и, как подсказывала интуиция, окончательный момент перелома, когда от Ота Кохэку в этом человеке не останется ничего, кроме имени и фамилии, был уже очень близко.
Возможно, мне предстояло увидеть это уже ночью.