Альт очень аккуратно, словно кот, поскрёб в дверь своей командующей. Осторожность была не напрасной — он прекрасно знал нрав Ноа, как и то, что если зайти в неудачное время, то его больше никто и никогда не увидит. Учитывая наступившую ночь, такая вероятность, по мнению Циона, была весьма вероятна. Впрочем, Кейтлетт оказалась занята совершенно иным делом, а именно полировала свою любимую рапиру и похоже спать пока не собиралась.
— Где ты шлялся? — раздраженная его задержкой, спросила Ноа. — Передал моё сообщение Галлену?
— Э-э-э, не совсем, — растерянно начал адъютант.
— Что такое уже? — мрачно осведомилась Кейтлетт.
— У него в палатке я встретил Кайла Расса, — рассказал Альт.
Ноа недоверчиво подняла голову, прервав полировку.
— Он должен быть на юге — я отослала его туда.
— Но Кайл здесь, они с Галленом что-то горячо обсуждали, — рассказал адъютант. — Кажется, по поводу битвы.
— Галлен и Расс? Мне с трудом в такое верится, ты обознался.
— Но…
Кейтлетт его возражения слушать не стала, вернув разговор в первоначальное русло:
— Почему сообщение не передал?
Весь день Ноа только и занималась тем, что гоняла к Галлену Альта по любому поводу. Во-первых, это ей нравилось; во-вторых, не нравилось Анри; в-третьих, и самому адъютанту тоже было неприятно безостановочно бегать туда-сюда, что опять же нравилось Кейтлетт.
— Галлен сказал, что слишком занят, — рассказал Альт.
— Мха, как обычно, — презрительно фыркнула Ноа. — И где тебя тогда носило весь вечер?
Уже заранее понимая, как это будет выглядеть после предыдущей новости, адъютант принялся осторожно подбирать слова:
— Э, по дороге обратно, в районе штаба третьей егерской, я встретил Рейланда Рора.
На этот раз Кейтлетт смотрела на него куда дольше и даже принюхалась.
— Ты что, пил? — уточнила она мрачно.
— Нет, говорю же, я их видел!
— Кого ты ещё видел? Рыцаря Розы? Короля? Бабушку короля? — перебила его Ноа. — Ой, лучше возьми фонарь и ещё раз сходи к Галлену.
— Ни за что! — категорически отказался Альт. — Он и так влепил мне два дежурства по кухне за прошлый раз!
— Не любишь мыть посуду? — ехидно спросила Кейтлетт.
Вспомнив главную кухарку, Цион поёжился и признался:
— Не люблю Доброву…
— А по-моему, вполне милая женщина размерами с тот мой шкаф, — пожала плечами Ноа, — хорошего же человека должно быть много, да?
— Именно поэтому вы такая м… — начал Альт, косясь на женщину весьма небольшую куда ни глянь.
Прерывая фразу на середине, мимо его уха, буквально в сантиметре просвистела брошенная рапира.
— М-м-милая, — испуганно закончил адъютант.
— Верный выбор, — хмуро прокомментировала Ноа.
Альт осторожно подал ей рапиру и на всякий случай отошёл подальше. На счастье адъютанта, Кейтлетт уже и думать забыла о его словах, переключив своё внимание на другое:
— Говоришь, видел Расса? Здесь? Как он оказался здесь так быстро? — даже не подходя к карте, Ноа озадаченно вспомнила. — Мы же обвалили единственный проход севернее дороги…
— Единственный по картам, — заметил Альт. — Расс может знать иные.
Ноа кивнула, соглашаясь с ним, и предположила несколько иное:
— Или ему кто-то помог. Что ему надо от Галлена и почему тот вообще стал с ним связываться? Вот уж кто-то, а наш «непобедимый» тщательно выбирает с кем говорить. Боится запачкать руки.
— Не уверен, но, по-моему, они обсуждали дальнейшие манёвры «солнечных», — предположил адъютант на основании тех нескольких фраз, что успел услышать. — Расс уверен, что те пойдут к башне.
— Конечно, пойдут, — не видя в этом чего-то такого, пожала плечами Кейтлетт. — Обе реликвии-то у них.
— Мне показалось, что Галлен хочет устроить там битву, возле Саума в смысле, — добавил Альт совсем тихо.
— Это объясняет, почему наш план такой дурацкий, — мгновенно сопоставило одно с другим Ноа. — Похоже старому петуху простой победы уже недостаточно, и он хочет заполучить звание спасителя отчизны.
— Хм, мы будем пытаться этому помешать? — Альт хмыкнул, размышляя, к чему это может привести. — Это будет означать, что нам нужно проиграть Рору. Дважды.
— Знаю, поэтому и не уверена, — сомневаясь, Ноа прошлась по палатке, а затем посмотрела на рапиру у себя в руках и погладила пальцем королевскую печать на рукояти. — Эту рапиру мне вручил король за прошлые Игры. К сожалению, я потеряла оригинальные ножны. На них была надпись: «Самой храброй и стойкой женщине Тофхельма».
— За ту битву в конце? — припоминая, что читал об этом в газетах, спросил адъютант.
— Да, мясорубка, шедшая с самого утра и до вечера.
Альт действительно читал об этой битве. Кейтлетт и Рор сражались практически целый день кряду. Обе стороны допустили целую кучу ошибок, особенно к концу дня, однако победила всё же Ноа, чьи войска оказались устойчивее солдат Рейланда.
— Это я к чему, — продолжила Ноа, — Галлен мерзавец, подлец и карьерист. Но он желает победы Тофхельму, пускай даже в своих интересах. Вставать на сторону Рора, только для того чтобы отыграться, будет неправильно. Мы солдаты, Альт, а не детишки. Это означает, что для нас долг перед родиной должен быть превыше личных обид. Даже если это означает сотрудничество с Галленом.
— Вряд ли он оценит вашу преданность, — въедливо отметил адъютант.
— Мне плевать на то, что Галлен оценит. Я служу не ему.
— Но подчинены вы ему, а он в свою очередь — эгоизму. До страны…
— Следи за языком. Ещё немного, ты и меня обвинишь в измене родине! — Ноа оборвала его на полуслове.
— Нет, ещё немного, и я обвиню в измене Галлена, — едко ответил Альт.
— Кому же?
— Своему эго.
— Хех, неплохо, — Кейтлетт оценила такой ответ улыбкой. — Можешь быть на сегодня свободен. Завтра жду тебя с самого утра на этом «докладе».
***«Безумие рождается в головах тех, кто не доверяет снам»
Закончив все свои дела в Яое, убедившись, что солдаты чем-то заняты, я возвратился обратно в наше расположение. Лагерь встретил меня какой-то странной тишиной. И дело было совсем не в том, что стояла поздняя ночь. Сегодня всем было не до сна. Те немногие люди, что остались в тылу на время битвы, расступались передо мной с виноватым видом и опускали глаза. Глядя на это, я хотел плохо пошутить, но сердце щемило от предчувствия чего-то ужасного.
Если не считать странной реакции на моё появление, внешне всё было в порядке. Тыловая жизнь текла своим привычным чередом: ругались кухарки, толстый прапорщик потирал в предвкушении ручки, думая, как получить напоследок жалование за всех погибших, носильщики понуро таскали туда-сюда ящики с захваченным скарбом.
Такая обыкновенная, привычная глазу и уху текучка лагерной жизни немного подбодрила меня: похоже, Кейла Ресса здесь не было. Однако ощущение тревоги и не думало меня покидать. Надо поскорее найти Миюми и расспросить её, что здесь произошло и почему народонаселение так подавлено.
Впереди показалась моя палатка. Внутри даже свет горел, значит, меня кто-то ждал. Живот в предвкушении заурчал, явно намекая, что этому «кто-то» неплохо было бы позаботиться об позднем ужине, ну или раннем завтраке.
— С победой меня! — сказал я, распахивая двери.
Увы, такая хорошая фраза ушла в никуда — внутри было пусто. Точнее, мне показалось, что пусто. Далеко не сразу я заметил в привычном бардаке, что вообще-то стул не должен лежать вверх тормашками, а на столе не место следам, словно его рубили чем-то острым. А ещё из-под него торчали ноги, будто там лежало тело.
Сердце моё пропустило сразу несколько ударов, когда я узнал обувь Миюми. Сзади подошёл кто-то из лагерных сидельцев, трясясь от страха и рассказывая:
— С-сэр, м-м-ы не успели чем-то помочь, он словно возник из ниоткуда… и сразу же исчез…
— Почему мне не сообщили? Почему не прибрались?! — накинулся я на тыловика так, будто это был сам Кейл Ресс.
— М-мы боялись, что вы разозлитесь на нас за вмешательство в ваши вещи. Ничего же не пропало, ну, кроме вашей адъютантки…
«Пропала» — вот как. Не убита, не погибла, а «пропала», будто это не она лежала вот там.
— Прочь! Все вон, оставьте меня!!! — крикнул я, да так, что разбежались все в радиусе нескольких сотен метров.
Разгадать, что же тут произошло, не составляло никакого труда. Кейл не стесняясь вошёл через дверь, наверняка он рассчитывал, что здесь будет пусто, однако это оказалось не так. Вон в углу лежит поднос с простенькой едой — Миюми и вправду приготовила мне ужин. Девушка, видимо, наводила порядок в моих вещах, когда вошёл Ресс. Завязался ли бой сразу же или моя помощница решила любой ценой защитить реликвию, не оставив Кейлу иного выбора, кроме схватки — гадать можно было сколько угодно. Я склонялся ко второму варианту, однако, зная натуру Ресса, тот вполне мог и убить её, просто чтобы насолить мне.
Бой Миюми приняла, вооружённая своей оглоблей, то есть моим штандартом — вон он валяется с парой зазубрин на древке. Толку от этой здоровенной палки и в обычное время было немного, не то что в тесноте помещения. Судя по тому, что разгром был минимален, схватка длилась хорошо если пару секунд. Девушка оказалась обезоружена, попыталась сбежать, но не смогла.
Ноги словно закостенели, но я всё же нашёл в себе силы подойти к столу. Вот и сама Миюми. Вид у неё такой, как будто она спала. В каком-то смысле так оно и есть — магия Игр всё ещё действовала, а значит, с ней всё будет в порядке.
— Почему? Почему ты здесь оказалась? — сам не зная зачем, спросил я.
Моя помощница ничего не могла мне ответить, поэтому за неё высказался голос Ноа:
— Потому что ты побоялся взять её на поле боя. Потому что она верила в тебя до такой степени, что решилась на заведомо проигранный бой. Потому что она тебя лю…
— Прочь из моей головы! — безумно крича и хватаясь за оружие, проревел я.
— Или что?
— Однажды мне удастся найти способ с тобой расправиться, — пообещал я мрачно.
Наваждение нигде не показывалось, но судя по тону следующей фразы, улыбалось оно во весь рот:
— Удачи, только совершённых тобой ошибок это не исправит.
После этого повисла тишина — моя персональная Ноа отключилась. У меня вдруг появилась апатия ко всему. Не в силах устоять на ногах, я не то сел, не то просто упал рядом с Миюми. Хотелось всё бросить и уйти.
«Плевать на Игры, на этот мир, на всех наплевать. Пускай идут к черту!» — мне хотелось, как никогда ранее, всё бросить и уйти. — «Полный лагерь людей и никто, никто кроме хрупкой девушки, которая трёх метров не могла пройти, чтобы не споткнуться, не попытался защитить реликвию. Им не хватило не то что смелости сообщить мне об этом в лицо, но даже мозгов отправить посланца! Ради этого я сражаюсь? Ради вот этого?!» — пришла мне в голову мысль, а за ней осознание. — «Нет! Нет-нет-нет! Это всё пыль — маленькая неудача. Моя цель куда больше, важнее! Этот мир полон трусливых слабаков и людей им сочувствующих. Они забыли, что значит думать головой. Заменили себе мозги надуманными идеалами!»
— Много ли чести, Ноа, в том, что произошло здесь сегодня, м? — спросил я у наваждения, но оно, конечно же, не ответило. — Это твой идеал войны?
Ещё раз посмотрев на лежащую Миюми, я, преисполненный полной решимости, поднялся. Меня и до этого не особенно что-то сдерживало, но теперь… посмотрим, как мои противники будут сражаться с тем, кому нечего терять.
Там, за пределами Игр, куча людей только и думала о том, как посадит меня в клетку и на потеху публике осудит. Я покажу им, что думать надо было о другом. Докажу, что не всё так просто. Что зверь опасен, и его нелегко упрятать в клетку.
«Настало время последнего рывка к лучшему миру! Моему миру!»
Тот же час по моему приказу вызвали Эльта. Капитан появился на удивление быстро или, возможно, мне так показалось, ведь я был целиком погружен в свои мысли. Прибыл он не один, а в компании Леона, который похоже посчитал, что случилось что-то важное.
На их лицах, когда они увидели палатку, было одно большое удивление на двоих, но ничего объяснять я не стал, сразу перейдя к приказам:
— Замок Яой должен сгореть. Дотла, так, чтобы даже камень оплавился.
— Командующий, это… — начал спорить Леон.
— Вас не вызывали сюда, граф! — криком перебил его я, окончательно устав от него. — И ваше мнение на этот счёт мне безразлично. Эльт, вы всё поняли?
— Так точно, — вытянувшись по струнке, отсалютовал мне Гоа.
— Отлично. Ступайте немедленно. К рассвету я хочу, чтобы это это место сгорело. Дотла…
***
Понуро стоя на том же холме, с которого всё началось этой ночью, я смотрел на округу. Давным-давно должен был наступить рассвет, но всё заволокло дымом. Вдалеке, освещая всю округу, бушевал пожар. Нет, горел не лагерь — он к этому времени выгорел дотла и теперь лишь слегка дымил.
Пылал Яой. По моему приказу из крепости вынесли всё, что смогли, а затем подожгли. Мне хотелось дать «лунным» чёткий сигнал о том, что сегодня произошло — любое сопротивление мне бессмысленно и будет жестоко караться.
Ещё вчера эта крепость и лагерь вокруг казались такими неприступными. Последняя преграда сил света перед безграничной тьмой, хех. Теперь же всё сгорело.
Горела и моя душа. Кейл Ресс действительно побывал у меня в лагере. Будь он умнее, сжёг бы его или перебил там всех, но предатель поднял оружие только на одного человека. На единственную, кто пытался защитить реликвию во что бы то ни стало. Миюми больше не было. Я не сдержал своё слово и не сумел её защитить.
Горела моя душа и по другому поводу. Её жгло осознание всего произошедшего. Всё это просто не могло быть случайностью. Таких случайностей не бывало! Судьба, вот что это такое. Сегодняшняя ночь всё расставила по своим местам. Мне было уготовано оказаться в этом мире, чтобы изменить его к лучшему. Сжечь, если это необходимо.
Без Миюми меня больше не волновали Игры. Пускай Кейл Ресс делает что угодно со своими реликвиями, эти безделушки абсолютно бесполезны. Моему новому миру не нужен будет весь этот цирк.
Тем не менее путь мой всё также будет лежать к башне. Горящий Яой это, конечно, хорошо, более чем ясный сигнал всем тем, кто всё ещё надеется упрятать меня в клетку. Однако миру нужно послание поярче, и у меня имелась идейка, как его подать. Кейл Ресс окажется там очень кстати. Я не только отомщу, но и с его «помощью» завершу Игры навсегда. Но перед всем этим необходимо было избавиться от тех, кто мог помешать мне изнутри. Такие, к сожалению, ещё оставались.
Я обернулся к своей армии, выстроившейся у подножья холма. Несмотря на крайнюю усталость, никто и слова не сказал против. Без сил, закопченные, потерявшие этой ночью товарищей, но всё ещё верные мне.
Посередине между армией и мной кучкой стояли старшие офицеры, куда как менее единодушно воспринимающие происходящее. Многие из них до сих пор колебались, цепляясь за старую реальность, которая с каждым днём становилась всё более фантастической.
Простым решением было бы просто убрать тех, кто смел противиться, вроде Леона, однако это привело бы лишь к тому, что в сердцах остальных поселился бы страх за свою шкуру. Нет, они нужны были все до единого. Даже граф.
С него я и решил начать. Граф Сайрас долгое время был главным моим оппозиционером, и потому переманить его на свою сторону означало сильно пошатнуть позиции всех сомневающихся. Шёл Леон устало, ничуть не скрывая, что ему не нравилось происходящее.
— Вы сошли с ума, — сообщил он мне в лицо без всяких прелюдий.
Несмотря на всё происходящее, граф нисколько меня не боялся. Это как минимум вызывало уважение.
— Нет, Леон. Напротив, я прозрел. Увидел, в каком несовершенном мире мы с вами живём.
— Что? Да вы точно рехнулись! — вспыхнул граф. — То, что вы делаете, ужасно…
— Увы, новый мир не построить, не разрушив предварительно предыдущий, — я коварно улыбнулся. — Скажите, неужели, вешая тогда Шинку, вы задумывались над тем, что это ужасно?
Леон опустил глаза. Его губы дрожали.
— Посмотрите на вещи реально — система не работает. С чего начались эти Игры? «Солнечные» проиграли по всем фронтам за неделю! За неделю, Леон! А я выстоял, вы выстояли, все мы выстояли. Разве подобное положение дел вас устраивает? — мне пришло в голову повысить голос так, чтобы его слышали и остальные тоже. — Вас устраивает недоросль на троне, который ни разу не был на Играх, указывает вам, мне, остальным, что и как нам делать? Перед которым вы отчитываетесь, словно мальчишка?
— То, что вы задумали, обернётся массой жертв… — стоял на своём граф.
— Увы. Но какова альтернатива? Жить в цепях, надеясь, что однажды на троне окажется кто-то без эха в голове? И что потом? Все смертны, на его место сядет очередной идиот с якобы кровью другого цвета. Не лучше ли попробовать всё изменить сейчас? Будущие поколения нам будут только благодарны. Вы же умный человек, Леон, вы-то должны это понимать.
— То, что вы делаете, Рейланд, тоже очень далеко от идеала, — сообщил Леон с вызовом.
— Да, никто не идеален, даже я. Так помогите мне, подскажите, где надо, укажите на ошибку. Вы на протяжении всех Игр только этим и занимаетесь! Так почему бы не применить ваш талант к чему-то действительно стоящему? Сгладьте углы там, где это необходимо. Только не в угоду юнцу на троне, а ради нового мира… — прежде чем закончить фразу, я слегка сбавил голос, так, чтобы никто лишний ничего не услышал. — Со мной Шинку бы отправился на виселицу ещё два года назад. Как и прочие. Вы это очень хорошо знаете.
Леон удивлённо на меня посмотрел, не веря своим ушам. Его явно раздирали противоречия. Желая подтолкнуть графа в нужную сторону, я продолжил свою речь, хотя конкретно к нему и не обращался:
— Вы сомневались во мне с первого же дня, а теперь посмотрите, какой путь мы вместе прошли. Хотите отступить теперь? Я-то вас отпущу, мои солдаты тоже, но примут ли вас на «другой» стороне? Вы теперь для них опаснее самого лютого зверя, потому что посмели вместе со мной бросить им вызов.
Граф растерянно оглянулся в сторону солдат, затем окинул взглядом горящий Яой. Наконец он сказал:
— Нет. Пускай меня посадят в клетку, но с вами, Рейланд, мне не по пути. Ваш новый мир… это безумие и ничего более.
— Что ж, тогда ступайте, — мрачно вздохнув, отпустил его я. — Только не рассчитывайте потом на пощаду.
— Вашу «пощаду» мне уже доводилось видеть, — едко возразил граф. — Поэтому нам и не по пути.
На этом он ушёл. Молча, один, бросив все свои вещи и похоронив мои надежды сохранить единство армии. Впрочем, так ли был нужен мне этот нытик? Гораздо важнее, чтобы за ним не последовали остальные офицеры.
Леон не единственный из них, кто осмеливался мне возражать. Был ещё Лой Ноктим. Он, подобно графу, не слишком одобрял происходящее. Старый капитан встретил меня усталым взглядом человека, который не хотел дальнейшего разговора.
— Как так вышло, Лой, что мы с вами оказались по разную сторону баррикад? — поинтересовался я, делая вид, что обижен.
Капитан выразительно посмотрел в сторону горящего замка, пыхнув дымом.
— Разве… — начал я.
— Я здесь ради Игр, Рейланд, — не дал мне договорить Лой Ноктим, — а вы превратили их в нечто из моих кошмаров. Может, делаете вы и правильные вещи, но методы всё портят. — неожиданно он сорвал с себя знаки различия и кинул их мне. — Хотите сжечь этот мир? Жгите, но без меня.
Сказав это, он развернулся и медленно пошёл прочь. Этот удар был уже куда болезненнее. Мне хотелось догнать его, попробовать убедить, но что-то меня остановило. Осознание, что я не смогу переубедить этого упрямца, только впустую потрачу своё время и выставлю себя не в лучшем свете.
«Пускай идёт, с ним или без него, меня уже не остановить».
— Вот теперь ты точно остался совсем один, — раздался у меня за спиной голос Ноа, которая зачем-то будто бы шептала мне на ухо.
Не обращая на неё никакого внимания, я повернулся к своим солдатам, которые хоть и стояли в растерянности, но расходиться не спешили, и тихо ответил:
— Нет. Не нужны мне Леон, Кай или ещё кто. Пускай катятся ко всем чертям. Они и раньше были по большей части на побегушках, так что справлюсь и без них. Солдат предостаточно, мои мозги всё ещё у меня, мне благоволят сами боги, разве нужно что-то ещё?!
***
— И из-за этой башни весь сыр-бор? Мне казалось, что она будет внушительнее… — осматривая Саум в подзорную трубу, фыркнул я сам себе.
Я видел гигантскую каменную палку, воткнутую непонятно кем и зачем, с кратером вокруг, на краю которого сейчас находилась моя армия.
«И вот эта звенящая пошлость — религиозный центр местного мира? Впрочем, какой мир, такой и центр».
— Спускаемся, командующий? — поинтересовался Гоа.
— Нет, Эльт, слишком поздно. Завтра. Разбивайте лагерь, буду у себя. — Разминая затёкшие плечи, я побрел туда, где было некое «у себя».
Без присмотра Миюми моя палатка вполне ожидаемо превратилась в свалку. Искать замену девушке было некогда и не из кого. Мне вполне хватало, чтобы у меня имелись стол, стул и кровать.
Ел я, когда была такая возможность и прямо там, одевался по методу «кота в мешке». Зато отпала необходимость в зеркале: чего в него смотреть, если картина день изо дня становилась только хуже.
Казалось бы, у меня должна была освободиться огромная куча времени, но нет. С уходом офицеров работёнки значительно прибавилось. Хоть мне и до этого приходилось регулярно сравнивать своих солдат с детьми, то всё же была шутка. Как оказалось, реальность не сильно далеко ушла.
Вот и сейчас, не успел я отдать приказ разбивать лагерь, как ко мне потянулись с вопросами. Первым был какой-то недавно назначенный офицер. Таких в моей армии разом образовалось очень много.
Изначально мне показалось это неплохой идеей, но практика оказалась куда печальнее. Всё же для этого требовался не только опыт, нельзя было просто взять толкового солдата, сказать ему: «Теперь ты тут чуть главнее остальных» и надеяться, что всё будет хорошо.
— Командующий, как нам быть? Наши палатки вчера промокли из-за дождя! — сообщил мне один из тех, кто недавно получил повышение. — В них невозможно спать, а просушить днём мы не успели…
— Почему не накрыли брезентом? — удивился я.
— Но это же долго! — возразили мне бестолково.
— Возьмите, если есть, из запасов. Надеюсь, это научит вас правильно ставить палатки. Свободны. Следующий.
Следующий солдат был без знаков отличий и в потрёпанной униформе. Ещё одна головная боль — моя новоиспечённая гвардия. Будь у меня кто-нибудь вроде Леона, управление ею можно было свалить на него, но без графа управлять приходилось лично.
«И когда этот бесполезный брюзга успел взять на себя столько моих обязанностей?»
— Командующий, списки тех, кто хочет пополнить ряды гвардии. Как вы и просили, — доложили мне.
— Как-то тут многовато… — я скептически осмотрел груду бумаги, которую вывалили предо мной.
— Тут все, сэр! — отчеканил гвардеец.
— Я не сэр, и что значит "все"?
— Вся армия решила записаться в гвардию!
— Э, даже Эльт, что ли? — я полез рыться в бумаги.
— Так точно, с… командующий!
Не доверяя услышанному, я бегло прочитал несколько листов. Списки и вправду выходили поименными, только что не в алфавитном порядке. Инициатива, конечно, заманчивая, однако вряд ли полезная, скорее наоборот.
— Примите только тех, кто тогда выручал Лоя Ноктима, — отмахнулся я, но судя по растерянному виду солдата с этим тоже имелись проблемы. — Что, все говорят, что участвовали, даже Эльт?
— Так точно.
Не сдержавшись, я простонал. Как же меня это всё достало! Хотелось быть стратегом, тактиком, а приходилось становиться банальным бюрократом.
— Всем, чьи подразделения после битвы остались целыми, с офицерами и прочим — отказать и вернуть по месту прописки. Остальных, так и быть, принимайте. Свободны.
Окинув взглядом следующего, я понял, что мне это надоело. Не успел вошедший сказать даже слово, а у меня уже болела голова:
— Что там ещё у вас? А, не важно, разберитесь сами каким угодно способом. Остальных это тоже касается. Все прочь!
Солдат не ушёл, а только странно на меня посмотрел и упрямо сообщил:
— С-сэр, у нас проблема с при…
— Не сэр, а командующий! — зло крикнул я. — Прочь! ВОН!
На этот раз солдат выполнил моё требование сразу же и без возражений. Оставшись наедине с собой, я облегчённо выдохнул.
«Ничего, завтра это всё закончится. Кейл Ресс с небольшим отрядом «лунных» в долине Саума, нагнать его, разбить и подняться на башню, а там пойдёт куда легче».
— Да, и что же ты собираешься делать после?
Ноа привычно появилась там, где, как мне казалось ещё пару секунд назад, было абсолютно пусто. На этот раз на груде хлама, под которым по идее располагалась моя кровать.
— Изменить весь этот мир, — зачем-то ответил я.
— Каким таким образом? — осведомилось наваждение, преисполненное скепсисом. — С кучкой этих голодных, уставших бедолаг, что ли?
— Неважно, сколько их, важно, что каждый предан мне до последнего вздоха!
— Хм, ну это, конечно, многое меняет, — Ноа грустно улыбнулась. — Интересно, а они сами в курсе, что ты собираешься отправить их на верную смерть, причём буквально?
— Это не важно. Мои солдаты готовы, если надо, даже погибнуть. А вот их противники — нет.
— Любопытно, и на основании какого бреда ты сделал такое умозаключение? — удивилось наваждение.
— В смысле? — я тоже удивился, но уже тому, что часть меня не понимала очевидных вещей. — Они же постоянно разбегаются!
— О, ты просто не давал им повода стоять насмерть, — уверенно ответила Ноа.
— Побеждал раньше, смогу победить и сейчас. На моей стороне провидение и мой ум.
— Знаешь, мне вспоминается одна фраза. Ты её слышал, но не помнишь, где именно. Кхм. Каждому нужно, чтобы в трудный момент кто-то сказал: «Не бойся, я рядом». В идеале, чтобы это был не начальник отделения полиции и не санитар психиатрии, — Ноа внезапно оказалась прямо передо мной, заслоняя весь обзор. — Твой ум уже две недели шлёт тебе меня, как думаешь, с ним всё в порядке?
Её голос неожиданно стал громоподобным и звучал словно отовсюду.
— Как закончу, высплюсь нормально, и тебе конец, — заявил я, не очень уверенный, что оно так и будет.
— Ну-ну, — наваждение хитро улыбнулось и вдруг исчезло. — Кстати, по поводу сна…
Неожиданно в палатке раздался голос:
— Командующий, командующий! Вы в порядке?
Я понял, что сижу у себя в кресле и смотрю в пустоту, а передо мной не Ноа, а кто-то из моих подчинённых. Из-за всей чехарды воспринимать кто из них кто, у меня давно уже не получалось, только отдельные эмоции. Этот, судя по виду, был весьма встревожен.
— Что такое? Я же сказал, меня не беспокоить…
— Командующий, но уже полдень, время выступать! — сообщили мне растерянно.
— Что? — моргнув, я понял, что в палатке действительно как-то светловато для вечера.
«Вот так номер!» — где-то вдалеке раздался противный моим ушам смех Ноа. «Проклятье! Неужели я сам не заметил, как уснул? Мда, а по ощущениям как будто и не спал вовсе…»
Тем не менее важно было держать себя в руках:
— Время так время. Просто заработался. Пришлите ко мне кого-нибудь с, эм, завтраком, и людей, чтоб палатку собрать.
— Командующий, с завтраком есть проблемы, — сообщил мне гвардеец растерянно.
— Что ещё?
— Припасы сгнили.
— Что?! Как? Когда? — разозлился я.
— Вчера. Кто-то не досмотрел, и их залило дождём, солдаты попытались просушить на огне, но сделали только хуже.
— Почему мне не доложили…
Для того, чтобы понять причину этого, даже не нужен был полный укора взгляд солдата. Ведь я сам отослал человека, который собирался мне об этом доложить. Оставалось лишь уточнить масштаб проблемы:
— Много сгнило?
— Э, не уверен. На утро нам хватило, но…
— Тогда ладно. Что ещё мы потеряли? Порох? Ружья?
— Никак нет, командующий, с ними всё в порядке.
— Отлично, — я облегченно выдохнул, решив, что беда миновала. — Тогда ступайте.
— Прислать кого-нибудь за палаткой? — осведомился мой подчинённый.
Я осмотрел разгромленное помещение, и мне показалось уместным отмахнуться, мол: «делайте, как хотите». Смысла цепляться за вещи в такой день не было никакого.
Когда солдат вышел, я осторожно встал. Ноги болели, словно после длительного марша. Руки были ничуть не лучше, как будто налились свинцом, а уж голова раскалывалась так, будто по ней били чем-то тяжёлым.
Собравшись с силами и решив, что еда нужна только слабым духом, пришла пора выйти наружу. Наружа встретила меня полуденным солнцем, полным лагерем не знающих чем себя занять людей и Гун-Гуном, ожидающим меня. Выглядел и вёл себя чудак как-то странно. Ну, по его меркам, так-то это был, наверное, первый случай за всё это время, когда он был собран и серьезен.
— Гун-Гун уходит, — бросили мне пренебрежительно.
— О как, почему? — удивился я.
— Знаю, что ты хочешь сделать, и не собираюсь помогать, — чудак мне подмигнул.
— Почему же не ушёл раньше?
— Отсюда ближе идти домой, — ехидно сообщил Гун-Гун.
Мне вдруг стало очень тошно. Если тебе так со мной не по пути, то к чему весь этот цирк? Леон и прочие ушли молча, а этот решил в последний момент устроить мне сцену.
— Не задерживаю. Только не обижайся потом…
Чудак остался равнодушен к угрозе:
— О, Гун-Гун спокоен. Ведь не будет никакого «потом».
Оставив меня в полной растерянности, он медленно поковылял прочь.
— Трус! — нашёлся я, пускай и не сразу.
Гун-Гун остался равнодушен и к этой реплике, только как-то странно на меня посмотрел через плечо. Почему-то мне показалось, что он хотел сказать, что быть трусом — не самое худшее, что могло случиться с человеком.