- Нет, да я... нет.
- Послушай: да ты, может быть, критический отдел хотел... так бери, пожалуйста.
- Нет, нет...
- Да пиши... Ведь в критическом отделе могут и двое работать. Собственно даже, я думаю, для большего интереса можно и полемику устроить: один написал, а кто-нибудь, может быть, возражать станет.
- Это хорошо, - повеселел Карташев. - Ну, так вот, ты и пиши, а я тебе возражать в следующем номере буду...
- Да, может, и не придется?
- Наверно, придется.
Все рассмеялись.
- А теперь я вот что возьму, - продолжал Карташев. - Я напишу о вреде классического образования.
- С какой стороны?
- Со всех... Во-первых, теоретически докажу.
- То-то теоретически, - вставил Рыльский, - а то практически...
Все рассмеялись.
- Ты напиши, - дал совет Корнев, - что практически неудобно классическое образование в том отношении, что есть иногда опасность умереть от смеха. И знаешь: маленькую иллюстрацию к этому... Картинки...
Карташеву было обидно, что его тему вышучивают.
- Шутить так шутить, а серьезно говорить - так и давайте. Одно дело наш Дмитрий Петрович... ничего общего здесь нет с общей постановкой классического образования.
- Да нет... тема благодарная, - согласился Корнев.
Но как он ни старался проговорить это серьезно, в голосе его чувствовалась подозрительная нотка, и Рыльский подхватил ее:
- И я тебе советую, когда уж все там изложишь, что хочешь, - привести как последний аргумент такой: из всех времен только у самих классиков не было классиков, а между тем они-то и являются идеалом.
- Сиречь, - перебил Долба, - надо, двигаясь вперед, стать передом не к заду...
- Я ничего не буду писать, - обиделся окончательно Карташев.
Бросили шутки, и все начали урезонивать его.
- Да ничего не хочу, - упрямо твердил он. - Не буду. Вышутили, вышутили, и пиши. Не буду.
- Послушай, ну, что ты в самом деле... Ну что ж, нельзя, значит, пошутить? Далай-лама ты, что ли?
- Не далай-лай...
Карташев как ни был обижен, но не мог не рассмеяться тому, что не мог выговорить: далай-лама.
- Рыло ты, - сказал Корнев, добродушно путая густые волосы Карташева, который после своего невольного смеха сидел с глупой физиономией, напрасно стараясь придать ей обиженный вид.
- Ну, кто серьезно вышучивал? Глупо же... Прекрасная тема, вполне современная, назревшая.
- Может ведь так, братец мой, выйти, - заметил серьезно Семенов, - так напишешь, что и классическое-то образование все к черту отменят.
Как ни удерживалась компания от смеха, чтоб еще больше не огорчить Карташева, но сил не хватило, и все опять расхохотались.
- Дурачье, - проговорил, фыркая, Карташев.
- Ну, послушай... - сказал Рыльский. - Брось к черту, да и бери, что ли... Мне пора... Я должен идти сегодня с родными.
Карташев вспомнил про свое обещание сестре Корнева, ее приглашение и, окончательно развеселившись, согласился:
- Ну, хорошо, черт с вами.
- А Дарсье так и не приехал.
- Врешь, приехал, - ответил вошедший Дарсье, по обыкновению одетый с иголочки.
- Ну, а ты что берешь?
- Ему отдел мод завести, - предложил Рыльский.
И, пока все смеялись, Дарсье добродушно повторял:
- Свиньи... Право, свиньи...
- Нет, в самом деле, ты что берешь?
- В сущности, я ведь совсем не владею пером.
- Не будь скромен, - вставил Рыльский, - ни пером, ни языком.
Дарсье сконфуженно провел рукой по своему лицу:
- Не злоупотребляю, может быть.
- О-го! - ответил Рыльский и запустил руку в кудрявую шевелюру Дарсье.
- Ну, уж это пожалуйста, - Дарсье отшатнулся, - языком мели, что хочешь, а рукам воли не давай. Знаешь пословицу: jeu des mains, jeu des vilains*.
______________
* Руки распускают только мужланы (франц.).