- А теперь, позвольте узнать, что мы делаем?
- А теперь вы только скользите по поверхности жизни.
- Как водяные пауки, - вставила Зина.
- Понимаю, - ответил Корнев и, повернувшись к Мане, сказал: - Во всяком случае, вы замечательно оригинальная... И что-то мне напоминаете... я никак не могу выразить... Вы видали картины Рубенса, Рембрандта... Я одинаково не видал ни одной картины ни того, ни другого, но это все равно... А вот это "кар" я уж окончательно не знаю, чему приписать.
- Вороне же, - напомнила Зина.
- Да ведь оказалось, что ворона так же похожа на Марью Николаевну, как я на мать... Так, если не ошибаюсь? Я скорее бы сравнил вот... есть такой инструмент... я его тоже никогда не видал... Я, кажется, начинаю совсем уж чушь нести...
Степан поднес Корневу блюдо с пирожным.
- Благодарю покорно... Дай бог вам и вашим деткам много лет здравствовать.
Корнев вскочил и раскланялся перед Степаном.
- И вам, сударь, дай бог... милостивую хозяйку, так чтоб, как наши барышни, красавица была, да деток кучу.
- Мой друг, это... это... благодарю... Позвольте мне с вами облобызаться?!
Корнев вытер салфеткою рот и торжественно расцеловался со Степаном.
Степан принял это за чистую монету и, довольный, удовлетворенный, понес блюдо дальше. Лицо Степана было так серьезно и торжественно, что было неловко и смеяться. Все наклонили головы, чтоб спрятать свои улыбки.
- А ведь наступят когда-нибудь такие отношения, - заговорил Карташев.
- В раю такой Степан, может быть, выше нас с тобой, мой друг, займет место, - убежденно произнесла Аглаида Васильевна.
- На этом основании нельзя ли ему предложить маленький уголок за этим столом? - сказал Корнев.
- Здесь нельзя, - твердо ответила Аглаида Васильевна.
- Маленькая как будто непрямолинейность... Я вспомнил надпись в капелле.
- Вы, конечно, знаете, откуда эта надпись? Ну, там же: "Рабы, повинуйтеся господам своим".
- Рабов уже нет, теперешний раб имеет в кармане деньги и завтра сам будет иметь рабов.
- И будет...
- Чему же в таком случае повиноваться? - огрызнулся Карташев. Капиталу?
- И рад... Выберите лучше другую тему...
- Отчего же? и эта интересна, - настаивал сын.
Из-за стола встали.
- Интересная, но не для меня.
Карташев продолжал упорствовать.
- Тёма, а если я не хочу? - уже сухо спросила Аглаида Васильевна.
Карташев насмешливо поклонился.
- Позвольте, я его выведу, - предложил Корнев, заминая надвигающуюся размолвку. - Зинаида Николаевна, сыграйте нам марш.
И под звуки марша Корнев увел упиравшегося Карташева.
- Ну, иди... - ласково не то понуждал, не то уговаривал он приятеля.
Пройдя несколько комнат, Корнев воскликнул: "О господи! я лопну, так наелся", - и с размаху упал в кресло.
Вошел Сережа и, стоя у двери, смотрел на брата и Корнева.
- Что вы, молодой человек, конфузитесь все? - спросил Корнев, подходя и встряхивая Сережу за его худенькие руки.
- Я не конфужусь.
- Вы вот берите пример с этого нахала... Право.
Корнев показал на Карташева. Карташев, снова повеселевший, проговорил: "Бери пример!" - подпрыгнул и упал на диван.
- Вот так? - спросил Корнев, падая на другой диван.
Он поднялся, посмотрел на Карташева и, весело рассмеявшись, опять откинулся на спину и заболтал ногами.
- Очень мило! - произнесла Маня, заглядывая и скрываясь.
- Mille pardons...*
______________
* Тысяча извинений... (франц.)
- Я буду спать... - сказал Карташев.
- Неужели будешь? - живо спросил Корнев.
Карташев не ответил.
- А я чем хуже?
Корнев повернулся на бок и закрыл глаза. Через несколько минут оба уже спали.